о кошачьих проблемах генерала сюаньчжэня

      Фэн Синь часто сравнивал Му Цина с представителями семейства кошачьих, потому что, похожи они уж слишком, знаете ли. Му Цин, как и кот постоянно шипит, лезет в драки, грациозно ходит и высоко задирает нос. Фэн Синь определенно не ошибается, когда приводит именно это сравнение.       Однако сравнивать и лицезреть это разное. Потому, когда Се Лянь в духовной сети общения сообщает о том, что сейчас явится с Му Цином в его дворец с небольшой проблемкой, возникшей во время задания, Фэн Синь думает, что, вероятно, кому-то из них потребуется помощь в заживлении ран. Однако, когда Се Лянь держит на руках черного кота и говорит, что это Му Цин, Фэн Синь начинает смеяться. Смеется до той поры, пока не понимает, что этот черный кот действительно Му Цин, который по неосторожности попал под проклятие.       — То есть, вы хотите сказать, что не шутите? — хлопает глазами генерал Наньян, переводя взгляд с Се Ляня на Хуа Чэна и обратно, избегая смотреть на кота в руках первого.       — Тебе ясно дали понять, что твой дружок превратился в кота, какие могут быть шутки? — хмыкает Хуа Чэн за спиной Се Ляня, складывая руки на груди.       Фэн Синь предпочитает не обращать никакого внимания на его высказывание, обращаясь к Се Ляню:       — Это же не навсегда? Есть же способ снять это проклятие, да?       Се Лянь поджимает губы, опуская взгляд на кота в своих руках, что выглядит не совсем довольным сложившейся ситуацией, однако не пытается сбежать.       — Предполагаю, что способ есть, но его придется поискать. Мы с Саньланом этим займемся, вот только… тогда присмотр за Му Цином до нашего возвращения ляжет на твои плечи.       — Хочешь сказать, что оставляете его мне на попечении, чтобы я за ним следил? Нет, это исключено.       — Фэн Синь, у нас нет другого выхода, — Се Лянь подходит ближе, передавая кота в руки генерала.       — Ваше Высочество, — начинает Фэн Синь, негодуя, но принимая кота, что едва уловимо начинает шипеть, — это немыслимо. Да ты хоть представляешь, что он со мной сделает за дни, пока вы будете искать способ снять с него это проклятие? Он же… да он же, если не расцарапает меня всего, так загрызет точно!        — Успокойся, — вздыхает Се Лянь, с нескрываемым волнением смотря на Му Цина, вернее, на кота в руках Фэн Синя. — Как видишь, сейчас он ведет себя спокойно, находясь в твоих руках. Не думаю, что есть о чем волноваться. В конце концов, разве вам не привыкать устраивать перепалки?       — Сейчас он ведет себя спокойно только потому, что здесь вы стоите, как только вы уйдете, он накинется на меня, слово даю!        — Будет позорно быть поверженным котом, генерал, — усмехается Хуа Чэн.       Се Лянь на это качает головой:       — Саньлан.       — Нет, вы правда издеваетесь надо мной! Думаете, в столице не пойдут слухи о том, что Му Цин пропал или, вы хотите, чтобы все знали о том, что он превратился в кота?       — Фэн Синь, мы обещаем найти способ снять проклятие как можно раньше. Не думаю, что в столице заметят отсутствие Му Цина сроком в неделю или две.       Фэн Синь вздыхает, косясь на черного кота, что устроился в его руках. Возможно, все будет не так уж и плохо, как он предполагал. Вон, Му Цин вполне спокойно сидит и не пытается вырваться, даже шипеть перестал. Может, в кошачьем обличии он ничего и не помнит, даже о том, что является человеком.       — Ладно, — соглашается генерал Наньян.       Се Лянь улыбается, кивая:       — Я знал, что на тебя можно положиться.

***

      С ухода Се Ляня и его супруга из дворца Наньяна прошло достаточно времени, чтобы Му Цин начал шипеть на Фэн Синя или показывать явное недовольство сложившимися обстоятельствами, однако он ни шипел, ни пытался расцарапать Фэн Синя, лишь выпрыгнул из его рук, как только за двумя мужчинами закрылась дверь, и направился исследовать дворец, словно он здесь никогда не был.       Фэн Синь первый час следовал за котом повсюду, опасаясь как бы тот не нарвался ни на какие неприятности, хотя во дворце едва ли можно на них нарваться, однако, осторожность не помешает. Поняв, что Му Цин в кошачьем обличии не собирается пакостить и тем более уходить куда-то из дворца, Фэн Синь успокоился и сел за стол, чтобы осмотреть недавние молитвы своих последователей.       За время, проведенное в разборе молитв, Фэн Синь не заметил, как стемнело и, по всей видимости, наступила полночь. Обычно он старался не засиживаться допоздна, но это все равно моментами происходило. Фэн Синь поднялся из-за стола и огляделся, ища глазами кота. Тот первое время, как только генерал принялся за работу, сидел рядом, наблюдая за этим со скучающим видом, но, видимо, решив, что нет смысла сидеть, ушел. Фэн Синь нашел его спящим на кровати. Покачав головой, он переоделся в удобную для сна одежду и аккуратно лег на другую сторону кровати, дабы не разбудить спящего кота.       Через некоторое время после того, как Фэн Синь заснул, черный кот подобрался ближе к генералу, ложась вплотную.

***

      Утром Фэн Синь проснулся от того, что нечто тяжелое и теплое лежало на его груди, а его рука тем временем это нечто обнимала. Сфокусировав взгляд после сна, он увидел на своей груди кота, вернее, Му Цина, спокойно сопящего и развалившегося на нем. По всей видимости, тому стало холодно ночью. Всего лишь небольшое недоразумение.       Фэн Синь аккуратно переложил кота на другую сторону кровати, чтобы не разбудить его, однако тот все равно проснулся, сразу же начиная потягиваться. Генерал невольно засмотрелся на это. Почему-то в голове пронеслись мысли о том, что настоящий Му Цин, вероятнее всего, по утрам выглядит так же помято, как кот, но не менее красиво. Почему-то захотелось всегда видеть его после пробуждения в своей кровати.       Тряхнув головой, тем самым отгоняя навязчивые и недопустимые мысли, Фэн Синь поднялся, чтобы совершить утренние процедуры и переодеться, начав заниматься работой.

***

      Фэн Синь предполагал, что проснуться с котом на груди было недоразумением одной ночи, однако проснувшись следующим утром, он обнаружил повторившуюся картину: кот мирно спал на нем, а рука генерала обнимала его. Фэн Синь ссылался на то, что кот всего-навсего замерзал по ночам, потому забирался на него в поисках тепла.       Каждое утро Фэн Синь просыпался с теплом на груди, пока утром шестого дня не обнаружил никого ни на себе, ни подле себя. Решив, что кот мог проснуться раньше него и бродить где-то по дворцу, он не стал волноваться об этом и просто переоделся, выходя из комнаты.       — Му Цин, ты здесь?       Ответом послужила тишина.       — Му Цин?       «Видимо, заснул где-то и не слышит», — подумал Фэн Синь, начиная искать кота по всему дворцу. Однако вышеупомянутого нигде не было. Беспокойство медленно подкрадывалось к генералу. Когда же он оббежав дворец три раза и перепроверив его, никого не нашел, беспокойство охватило его полностью.       Куда мог подеваться Му Цин? За все эти шесть дней он никуда не уходил, почему же сейчас ушел? Вдруг в столице узнали о положении генерала Сюаньчжэня и решили выкрасть его, чтобы отомстить? Фэн Синь знал, что такие найдутся. Всегда найдутся те, кто воспользуются жалким положением другого, чтобы угодить своим желаниям.       Думать о том, что Му Цина могли похитить, не хотелось. У Фэн Синя была одна догадка, куда мог пойти кот, и ему очень хотелось, чтобы она подтвердилась.       Дворец генерала Сюаньчжэня.       Фэн Синь влетает во дворец, наплевав на правила приличия, и начинает обыскивать каждую комнату. Поиски внутри дворца не увенчались успехом, потому Фэн Синь, тяжело вздохнув и пытаясь унять дрожь собственного тела, направился в сад, молясь, чтобы Му Цин был там.       Он не ошибся: кот действительно был здесь. Лежал на большом камне, скрытом в тени от солнца и наблюдал за тем, как течет вода в фонтане. Фэн Синь облегченно выдохнул, подходя ближе и обращая взор кота на себя.       — Ты… — начинает запыхавшийся Фэн Синь, смотря на кота. — Ты хоть понимаешь, как сильно я испугался и разволновался, когда не нашел тебя во дворце? А если бы я так и не нашел тебя? Если бы кто-то увидел тебя? Что я бы сказал Се Ляню? — взволнованно тараторит генерал, стараясь уравновесить свои эмоции и чувства.        Кот садится, обнимая лапы хвостом, и наклоняет голову набок, слушая.       — Что, если бы кто-то причинил тебе боль? Ты же даже постоять за себя не сможешь нормально в таком-то положении. Му Цин, ты такой… такой безрассудный.        Черный кот фыркает, мол, говоря «не неси чушь» и тычется мокрым носом в чужую руку, видимо, извиняясь за то, что заставил волноваться. Фэн Синь на это качает головой и аккуратно касается черной шерсти на макушке, поглаживая.       — Серьезно, я не нашел бы себе места, если бы не нашел тебя.

***

      Фэн Синь с котом на руках успевают вернуться во дворец Наньяна до того, как в него входят Се Лянь и Хуа Чэн. Неужели они нашли способ вернуть Му Цина обратно так быстро?       Се Лянь останавливается напротив застывшего Фэн Синя, с нескрываемой улыбкой наблюдая за тем, как тот прижимает к себе кота и, едва заметно почесывает тому за ухом.       — Мы нашли способ, как вернуть Му Цина в прежний облик, — начинает Се Лянь, видя удивление на лице генерала.       — Что нужно делать?       — Поцелуй его, да проклятие и снимется, — Хуа Чэн начинает ухмыляться, когда удивление на чужом лице сменяется покраснениями на щеках.       Се Лянь прокашливается, продолжая:       — Ничего особенного не нужно: свечи, талисманы и кровь божественного существа.       — Божественного существа?       — Да, однако там не говорилось какого именно, поэтому смею предположить, что наша кровь тоже может подойти, — задумывается Се Лянь.       — Гэгэ, пусть сначала попробует мой способ с поцелуем. Вдруг сработает, — хитро щурясь и улыбаясь, добавляет Хуа Чэн.       — Саньлан, мы ведь уже говорили об этом.       Хуа Чэн пожимает плечами, мол, как хочешь, и подходит ближе, начиная приготовление к обряду под пристальным взглядом генерала Наньяна.       — Генерал, хочешь помочь? — лукаво улыбается он, начиная чертить на полу схему и раскладывать талисманы вокруг.       Фэн Синь фыркает, переводя взгляд на Се Ляня:       — Это ведь не опасно?       — Нет, если бы это было опасно, я не стал бы этого делать.       Фэн Синь кивает и продолжает гладить мягкую шерсть кота, что совсем скоро вернется в свой человеческий облик. Признаться честно, за эти шесть дней Фэн Синь успел привыкнуть к тому, что ложился спать и просыпался не один. Теперь будет сложно, ведь придется отвыкать.       Фэн Синю хотелось и не хотелось одновременно, чтобы после того, как Му Цин вернулся, помнил хоть что-то за эти шесть дней, проведенных вместе.       — Гэгэ, всё, за исключением крови, готово, мы можем приступать, — сообщает Хуа Чэн, поднимаясь.       Се Лянь одаривает его ласковой улыбкой и кивает.       — Ваше Высочество, возьми мою кровь, — протягивая руку, говорит Фэн Синь.       — Ты уверен? — после утвердительного кивка, Се Лянь подходит ближе с кинжалом в руке и делает надрез на чужой, капая кровь в подставленную Хуа Чэном чашу.       Кот спрыгивает с рук генерала, ложась среди талисманов и свечей на нарисованную схему. Фэн Синь поворачивает голову к нему, наблюдая и понимая, что еще немного и вместо черного кота вновь появится Му Цин, который непременно одарит его едким замечанием по поводу сегодняшнего утреннего инцидента с его исчезновением и волнением Фэн Синя, если, конечно, вспомнит об этом.       Все трое садятся вокруг схемы: Хуа Чэн, чтобы активировать талисманы и проследить за тем, чтобы кот выпил хоть немного чужой крови, Се Лянь, чтобы создать защитный купол вокруг и не дать проклятию во время снятия перескочить на кого-то из них, Фэн Синь, чтобы поддерживать духовные силы Му Цина на случай, если тот начнет слабеть.       Талисманы загораются, начиная сиять красным и взаимодействовать со схемой на полу. Все трое присутствующих внимательно наблюдают за тем, чтобы обряд сработал. Се Лянь закусывает губы, уплотняя барьер над схемой, когда чувствует, что сквозь него пытается просочиться проклятие.       Через некоторое время вспышка ослепляет пространство, и вместо кота на полу среди талисманов и нарисованой схемы лежит Му Цин в своем обычном обличии и… абсолютно голый.       Увидев наготу Му Цина, Се Лянь заливается краской, поспешно отворачиваясь и отворачивая Хуа Чэна вслед за собой, чтобы не смущать генерала. Фэн Синь же, явно такого не ожидавший, покраснел до такой степени, что стал краснее одежд Хуа Чэна.        — Ты… Что за чертовщина?! — стянув с себя накидку, генерал Наньян кинул ее Му Цину и отвернулся, чтобы не покраснеть еще больше, хотя, казалось бы, что больше уже некуда.       — Что произошло? — подает голос генерал Сюаньчжэнь, надевая любезно кинутую накидку Фэн Синя на себя.       — Ты ничего не помнишь? — удивленно спрашивает Се Лянь, поворачиваясь к нему лицом и начиная осматривать его на выявление каких-то последствий, оставшихся от проклятия, но ничего не замечает.       — Только то, как мы были на задании, а потом ничего. Пустота.       — Мы с Саньланом предполагали, что воспоминания будут с тобой не только в том воплощении, но и после снятия проклятия, однако, видимо, мы ошиблись.       — Проклятия? — вопросительно выгнув бровь, спрашивает Му Цин.       — Когда Его Высочество говорил тебе быть осторожным, ты не послушал и решил действовать как знаешь, наткнувшись на какую-то побрякушку, которая была заколдована так, что любой, кто прикоснется к ней будет проклят и превратится в какого-то зверька. Тебе считай повезло, и ты превратился всего лишь в кота, — пожимает плечами Хуа Чэн. — Хотя, должен признаться, что кот явно тебе не подходит. Что-то более противное тебе точно подойдет.       — А не ты ли эту побрякушку и проклял, а?       — Будь это я — выбрал бы другой способ избавиться от тебя.       — Да как ты…       — Не будем ссориться, ладно? Не думаю, что Фэн Синь будет рад, если что-то случится с его дворцом, — говорит Се Лянь, пытаясь успокоить обоих и поглядывая на Фэн Синя, который все еще стоял ко всем спиной, видимо, пытающийся отойти от увиденного зрелища.       Му Цин фыркает и складывает руки на груди, а Хуа Чэн продолжает улыбаться. Все это явно доставляло ему радость и удовольствие.

***

      Ночью Фэн Синь так и не смог сомкнуть глаз, как бы не пытался. Не хватало кого-то теплого рядом, кого-то, кто засыпает рядом, а позже перебирается на его грудь и спит там до самого рассвета. Кого-то, кто был Му Цином. Хотя Фэн Синь и отрицал, что это обязательно должен быть именно Му Цин, но где-то в глубине души он понимал, что никто другой ему не нужен.       Утром, поднявшись с постели, Фэн Синь выглядел крайне недовольным, ведь не удалось поспать и часу. Каково же было его удивление, когда зайдя в свой кабинет, увидел сидящего за его столом Му Цина в его накидке поверх своих одежд, которую он дал ему вчера.       — Что ты здесь делаешь?       Му Цин поднимает на него взгляд, закатывая глаза в своей обычной манере:       — А что, не рад видеть?       — Видеть тебя утром на своем рабочем месте — последнее, чего я хотел бы. Если тебе ничего не нужно, вынужден попросить тебя покинуть мой дворец.       — Выгонять меня вздумал? Помнится мне, когда ты не нашел меня в замке, то весь разнервничался и даже отчитал, — Му Цин ухмыляется, когда видит, как Фэн Синь широко открывает глаза то ли от страха, то ли от удивления.       — Ты… Ты вспомнил?       — Я и не забывал.       — Тогда почему ты сказал Се Ляню, что ничего не помнишь? Ты… ты обманул нас!       Му Цин пожимает плечами и встает из-за стола, подходя к застывшему Фэн Синю.       — И что с того?       — Ты… да как ты… — начиная закипать, шипит Фэн Синь и толкает Му Цина к столу, нависая над ним: — Если ты хоть кому-то проболтаешься о том, что было…       — А что было? Тебе трудно признаться, что ты не только волновался обо мне, но и спал со мной по ночам?       — Заткнись, — шипит Фэн Синь, бегая глазами по чертовски красивому лицу Му Цина: по его выразительным и нахальным одновременно глазам, по тонкому носу и… по слегка приоткрытым губам, которые почему-то хотелось поцеловать, укусить, оттянуть. Фэн Синю не должно хотеться поцеловать его, не должно. Фэн Синю должно хотеться хорошенько так побить его и стереть с лица эту самодовольную улыбку, как обычно, но не поцеловать.       Фэн Синь настолько погрузился в свои мысли, что совсем не заметил, как Му Цин приблизился к нему и прикоснулся своими губами к его, начиная целовать. Это неправильно, этого не должно быть. Фэн Синь должен оттолкнуть его и врезать за это, но он этого не делает. Он лишь кладет свою ладонь на чужую шею, поглаживая и отвечая на поцелуй. Он оттягивает и слегка прикусывает губы Му Цина в поцелуе, как и хотел. Когда они отстраняются друг от друга из-за нехватки воздуха и тяжело дышат, смотря друг другу в глаза, Фэн Синь думает о том, что отталкивать Му Цина уже не хочется. Хочется целовать его, наплевав на время и всё остальное. Хочется прижимать его к себе, водя руками по его телу. Хочется смотреть на то, как всегда идеальная прическа распадается. Хочется, хочется, хочется.       — Как же я тебя терпеть не могу… — шепчет Му Цин, подставляясь под поцелуи и ласки. — Ненавижу… и люблю… — тихо добавляет.       — Я тебя тоже терпеть не могу, но терплю, — утягивая в очередной поцелуй, произносит Фэн Синь.

***

      На следующее утро, когда Фэн Синь проснется от того, что кто-то лежал на его груди и этого кого-то он обнимал, слегка прижимая к себе, он улыбнется, ведь будет знать, что это не кто иной, как Му Цин, с которым они вчера не отходили друг от друга, то бранясь, то вновь целуясь. Теперь все будет так, как и хотелось в глубине души — просыпаться рядом с Му Цином и видеть его слегка помятым после сна, но не менее красивым.