Я могу тебя обнять?

Тёплый ветер обдувает лицо, и заставляет волосы развеваться. Он смотрит в даль, на лбу небольшая полоска из-за нахмуренности, а губы прижаты, и теперь словно тонкие полоски. Он сидит здесь давно, не встаёт, не отвлекается. Не смеет отвлекаться, потому что вдруг пропустит тот короткий момент, когда он вернётся. А Люциус не может такого допустить. И не допустит. Будет сидеть тут, пока дерево под ним не сгниёт, и он не свалится. Но даже так он продолжит сидеть на земле и ждать, ждать, ждать. — О. Ты пришёл, — Люциус говорит это безэмоционально, даже безучастно. Будто на автомате, повторе. Собеседника, в прочем, это не так уж и волнует. — Ну конечно! Разве мог я оставить тебя? — всё тот же голос, всё та же радость в словах, и лишь утешения, как тогда, не находит Люциус в нём. — И в правду.. ты бы не посмел. Они сидят так вместе долго. То молчат, то скажут пару фраз и снова дадут слово ветру, что скрашивает столь душащую обстановку. Люциус всё ещё хмур и всё так же холодно отвечает, и теперь уж компаньона это беспокоит. — Ты.. обижен на меня? — он склоняет голову и смотрит на друга с волнением. Казалось, что это молчание было комфортным, будто им нужно было молчать, чтобы слышать друг друга. Но, видимо, Люциус молчал не из-за этого. От него так и исходит это напряжение. Тот покачивает головой, совсем незаметно, будто это даже не он, а сам ветер заставляет его голову двигаться, и говорит: — С чего ты взял? Парень за ним хмурится и фыркает, переводя взгляд с блондина на пейзаж. — Это не ответ, — на это ему лишь пожимают плечами, даже не стараясь как-то оправдаться. Тот лишь вздыхает, опуская голову на руки, что удобно устроились на согнутых перед ним коленях. Он смотрит куда-то в даль, о чем-то думая, и в итоге спрашивает: — Я могу тебя обнять? В ответ слышится хихиканье, и Полубог наконец-то хоть как-то меняет свою позу: он опускает голову, на лице улыбка, но горькая, такая горькая, что показывать никому не хочется. — Рискни. — Ты что, запугиваешь меня? Настолько обиделся, что причинишь мне вред при прикосновении к тебе, пф? — Оо, нет, я бы не посмел. Просто.. а как ты меня обнимешь? — Люциус наконец оглянулся в сторону парня, смотря на него с приподнятой бровью. Улыбки, к слову, снова нет. — Прошу прощения? — он хмурится, не понимая, к чему тот клонит. Полубог же снова отворачивается. — Я имею в виду.. разве пустота имеет возможность обнять кого-то? В ответ не слышится ни слова. будто сказанное Люциусом заставляет его проглотить язык. Блондин снова хмурится, теперь злясь на тишину, и бросает: — И чего ты заткнулся? Но когда он поворачивается к нему, не видит ничего, кроме.. а нет, просто ничего. Он вздыхает и вновь улыбается, прикрыв глаза и подняв голову к небу. — Ах, точно. И сколько это будет продолжаться?