бумажная балерина

      Тело Эшлин по цвету похоже на белоснежный лист, её приоткрытые губы не шевелятся, застыв в немом ужасе, а некогда выразительные глаза блекло смотрят в никуда, утратив свой блеск. Айден трясущимися руками сжимает еë плечи и прижимает ближе к себе что есть силы — холод мраморной кожи проникает даже сквозь тёплую водолазку, острыми льдинами вонзаясь прямо в сердце.       — Ну же, давай, Эш, очнись.. — Шепчет он, и собственные слова проходятся по его горлу наждачкой от горького осознания. Айден, положив тело Эшлин к себе на колени, баюкает еë в объятиях, словно надеется, что вскоре она прорвëт окутавшую их вязкую пелену кошмара, как делала это всегда. Но Эшлин не просыпается, она не дышит и не двигается — хрупкое тело в чужих руках кажется совсем беззащитным и маленьким, словно куколка, искусно вырезанная из тонкой дорогой бумаги.       Эшлин Баннер всегда была сильной и самодостаточной, чтобы так просто умереть, но еë кожа всё ещё похожа на фарфор, в глазах по прежнему нет искр, а пульс на изящном запястье не прощупывается — Эшлин Баннер мертва.       Сталь её шеста казалась смертоносной, мелодия боя звучала чисто, будто была отточена годами практики, и первое впечатление о Эшлин как о бумажной балерине испарилось подобно туману. Создать новый образ, на сей раз правильный, оказалось не так трудно — Айдену быстро открылась истинная сущность девушки: справедливая и решительная.       Эшлин — солдат и лидер, она такой воспитана и названа отцом, не мешкающийся перед лицом смерти, но способный проявить милосердие и чуткость. Восхищение пронзило Айдена насквозь, пришпилило к стене, как тонкокрылую бабочку, и проникло в сердце, где впоследствии превратилось в нечто более трепетное, чем простой восторг. Айден Кларк плохо понимал привязанность или влюблённость к кому-либо, в силу постоянной смены окружения, и считал это чувство не более чем заинтересованностью в человеке. Он не заметил, как подоплëка во всех его действиях касательно Эшлин сменила направление, но Айден всегда знал, что она принимает его таким, какой он есть — и эта мысль грела ему душу.       Айден прижимает голову Эшлин к своему плечу, бледными губами утыкаясь в рыжую макушку. Если бы он был чуть сильнее, если бы оказался чуть быстрее, он бы успел спасти еë — вырвать из объятий смерти и защитить ценой всего, что у него только есть.       Еë участь — выбраться из теневого измерения, защитить и повести за собой своих друзей. Еë удел — непринуждённо и изящно танцевать, звонко смеяться, наблюдая за перепалками Тайлера и Айдена, а после, нацепив на себя самый недовольный вид, разнять ребят.       Айдену кажется, что мир вокруг застывает и больше не двигается, в ушах заезженной пластинкой звучит сказка про стойкого оловянного солдатика из детства: Бумажная балерина погибла в языках пламени, а оловянный солдатик растаял, оставив после себя крохотное сердечко. Эшлин была для всех балериной, но оказалась солдатиком, до которого всë равно добралось безжалостное пламя, но она не оставила после себя ничего.       Айден никогда не целовал и не касался её прежде, никогда не был с ней в такой близости, но сейчас, умываясь слезами, он аккуратно касается её веснушчатого лица, ощущая, как солёные капли обжигают губы. Её тонкий аромат почти не чувствовался, а сменился едким запахом металлической крови.       Истаяв в языках пламени, бумажная балерина исчезла также неожиданно, как и появилась, не оставив после себя даже крохотного сердца.