Триггер

Рам не мог сказать, сколько пробыл в клетке. Минуты слились то ли в часы, то ли в дни. Ему было физически плохо. В какой-то момент к нему в подселили какого-то татуированного качка, Рам с ним принципиально не разговаривал, поэтому новоявленный сосед посчитал его немым. А вот качок, наоборот, оказался достаточно болтливым, но всё, что он говорил, звучало на отчаянно-тревожной ноте. Речь на чуждом языке встречала внутреннее сопротивление. Индиец иногда вынужденно прислушивался, и из общего потока сознания ему удалось выхватить суть, как оказалось, соседа арестовали, потому что он неудачно попытался ограбить ювелирный магазин. Ему нужны были деньги на операцию для младшей сестры. Рам никогда не нуждался в деньгах настолько, чтобы возникали мысли об ограблении. Но Дубей понимал своего соседа-заключённого, потому что он тоже находился в той ситуации, когда отчаянно хотелось спасти брата. И даже своё собственное благополучие отходило на второй план. Рам покрутил фамильное кольцо на большом пальце, это движение успокаивало. Он взглянул на него ещё раз, на его солнечный блеск, напоминающий о родине. Это кольцо не участвовало в религиозных практиках и не несло существенной сакральной силы. А ещё его можно было выгодно продать. — Возьми моё кольцо, не думаю, что оно покроет затраты на операцию, но хоть что-то. — Рам протянул своё украшение качку-соседу. — Ааа! Ты умеешь говорить! — сосед чуть не навернулся со скамьи, он неловко потёр коротко стриженную голову. — Уф, ты меня напугал. Я не возьму ничего, меня скоро отправят в тюрьму! А там всё отберут. Если бы ты мог передать его моей сестре… — Я думаю… Меня скоро тоже… обвинят. — Рам подумал, что можно будет передать кольцо через де Клера. Если он, конечно, продолжит свои упорные преследования. — Но я могу попробовать передать его. Если ты скажешь адрес. — Конечно! Спасибо тебе! Полицейские говорили, что ты плохой человек! Это самая большая ложь, какую я только слышал! Ты мой спаситель! — качок бросился к Раму с распахнутыми объятьями. — Стой! Пожалуйста, без рук. — Рам очень сочувствовал этому человеку, но на тактильные нежности его не тянуло. Он остановил чужие ненужные порывы рукой. Благо мужчине не потребовалось повторять дважды. — Извини! Я так счастлив! Мир не без добрых людей! Моя Лиззи, моя любимая сестричка… она уже совершеннолетняя, но я единственный, кто у неё остался… Ей некому помочь… — без конца повторял мужчина. Индийцу пришлось запомнить адрес Лизы, записать его было некуда. После этого сосед ощутимо приободрился, и стал ещё более болтливым. А Рам смиренно принимал эту его особенность, в основном пропуская всё мимо ушей. Сжимающая боль зрела в районе переносицы и в висках. В добавок ко всему — мутило и казалось, что вот-вот его вывернет наизнанку. От неприятной на вид еды индиец отказался. А вот сосед с радостью съел две порции. Вскоре полицейские оживились, и всё, казалось, пришло в движение, дверь в их временное «жилище» открылась, являя женщину-метиску в полицейской форме. И Кристиана де Клера, куда же без него. Британец окинул обеспокоенным взглядом Рама, он словно хотел убедиться, что у Дубея нет опасных ран и повреждений. Не только внешних, но и психологических. Затем взгляд Кристиана прикипел к соседу Рама. Этот взгляд стал холодным и острым, не предвещающим ничего хорошего. — Похоже, за тобой пришли. Не нравится мне этот тип. — пробурчал качок, высказывая Раму свои опасения. — Рам, ты свободен! Ты не виноват в смерти Бена. — де Клер был как обычно сосредоточен, но в голосе его слышалось облегчение. Как же удалось доказать невиновность Рама? Главврач настоящий волшебник. Или просто хорошо знал, кого нужно подкупить. — Тебя… здесь никто не обидел? — Всё в порядке, Тиан… Правда. — Рам попытался успокоить де Клера, но казалось, что он не поверил. Однако без доказательств ему оставалось только упрямо поджать губы. Рам был рад наконец уйти из этого ужасного места, он до сих пор не мог поверить в свою удачу. Находясь в какой-то прострации, индиец даже забыл попрощаться с тем дружелюбным качком-соседом. Он полностью подчинялся коротким командам де Клера. Выбравшись из полицейского участка, Дубей наконец смог глотнуть уличного воздуха, его нельзя было назвать свежим, но он был таким необходимым сейчас. Рама встретил мрачный Лондон, как будто солнце здесь — это смертный грех. Индиец не мог вспомнить этот город ярким, наполненным красками. Светлокожий де Клер смотрелся в этом окружении как нельзя уместно. Уверенный, изысканный, как какой-нибудь недосягаемый принц, почему-то обративший на него внимание. Семья Дубеев тоже была богата, но у Рама никогда не было такой монументальной властности в каждом движении. Вместо белого коня у принца был чёрный внедорожник. Рам, подчиняясь указам британца, умостился на пассажирском месте подле водительского сиденья. Дубей воспринимал всё слишком заторможено. — … поживёшь у меня, я бы хотел присмотреть за тобой. — де Клер что-то говорил, но Рам уловил только окончание фразы. Которое его разозлило. — Мне давно уже не пять лет. За мной не надо присматривать! — ах да, Рам уже успел подзабыть, что де Клер думает, будто у него котелок не варит, да ещё и дырявый. Подтекает. — Если выбирать между твоим домом и больницей. Я выберу больницу. — Вот как? — казалось, отказ ничуть не смутил британца. — Лучше хорошо подумай. У меня тебе будет лучше. Отдохнёшь, расслабишься. В выходные куда-нибудь съездим. Куда захочешь! Кстати, можно будет позвонить твоему брату. Ты же хочешь с ним поговорить? Рам застыл, даже задержав дыхание. Самое ужасное — де Клер знал о нём больше, чем Рам знал о британце. И Кристиан точно понимал, как пользоваться добытой информацией. При этом ему даже не надо было шантажировать или принуждать, чтобы ему подчинялись. Просто бросить нужную фразу, как кость оголодавшему щенку, и сделать вид, как будто на самом деле это ничего и не значит, и не затруднит, да и вовсе пустяк какой-то. А внутри индийца уже всё перевернулось. Рам взглянул на людные улочки за окном машины. Он совершенно не ориентировался в этом городе. Может, они уже едут к де Клеру, а от его собственного решения ничего не зависит? Назад в Бедлам откровенно не хотелось. Было что-то разлагающее и мучительное в этой отвратительной атмосфере одиночества и принуждения в стенах психбольницы. Но и узнавать о возможной бессердечности британца — не тянуло. Рам всегда был осторожным, думающим, в отличие от других мужчин, которых часто привлекали опасности и сомнительные авантюры. В случае чего Рам, разумеется, сможет за себя постоять. Он чувствовал потустороннюю силу, но получится ли не прихлопнуть де Клера и сдержать неподвластный чёрный гнев? Рам не был в этом уверен. Ещё одна неоправданная смерть убьёт его — вот в чём он не сомневался ни на мгновение. — Мне нужна повязка. — Раму нужна была гарантия, что тени бесконтрольно не вырвутся наружу. Хотелось бы обойтись без их зловещего участия. — Это означает «да»? Заедем в аптеку. Одна из круглосуточных располагается неподалёку от моего дома. — Я не говорил да. А правда, что люди, которые принимают желаемое за действительное - тоже чем-то болеют? — Это не болезнь, скорее это самообман, поскольку он включает в себя обработку ситуационных сигналов, в том числе визуальных, и последующую неверную интерпретацию. Конечно, есть и более запущенные случаи иллюзорного восприятия, но это не про меня. В моём случае я бы назвал это нереалистичным оптимизмом. Но почему бы и нет? Мысли материальны. Похоже, добиваться свободы потребуется по капле. Де Клер слишком упёртый. Но во всём, что происходит сейчас — есть неуловимое движение в лучшую сторону, хоть путь к свободе и омрачён всё новыми и новыми испытаниями. По крошечной капле, по малой дождинке, постепенно концентрируется нечто большее, обещающее сплотиться и вылиться в источник освобождения. Что ж, пока придётся радоваться луже, когда душа просит объятий полноводной реки. — С чего ты взял, что я хочу говорить с братом? А если даже хочу, то почему бы не сделать это в больнице? — Рам упрямо не хотел соглашаться, но поговорить с братом после всего произошедшего он хотел сильнее. Де Клер, казалось, полностью сосредоточенный на дороге, бросил на него быстрый взгляд, в котором удалось уловить смешинку. — Желания людей разгадать легко, особенно для человека, обладающего необходимой информацией. Тебе нужно поговорить с братом, потому что семейные узы для тебя не пустой звук. А ещё в больнице тебе небезопасно, думаю, ты и сам кое-что подозреваешь. Ты надеешься, что кто-то будет на твоей стороне, ты ищешь поддержки. Но пока на твоей стороне никого, кроме меня. Я угадал? — проклятый психиатр. Ему интересно играть со своей жертвой. Но как же он был прав. Рам снова уставился в окно, смущённый и обескураженный. Он не знал, как себя вести, на него никогда никто не напирал столь властно. Сложно было отбиваться даже словами. Рам погрузился в свои мысли, но на них сложно было сосредоточиться. Потеря самоконтроля давала о себе знать. На британских улицах копошились пешеходы, как муравьи, спешащие добыть пропитание и обеспечить свой муравейник. Их пугающие тени скользили по земле, скучиваясь в огромные стаи, переплетаясь друг с другом. Их ужасный танец погружал в безрадостные воспоминания о недавнем убийстве. Раму слышались раздирающий нервы крик, торжествующий шепот и стонущий вой. Казалось, сам Лондон страдал от невыносимой невидимой боли, которую разносили кишащие тени, как какую-нибудь неизлечимую чуму. Улицы были освещены больным светом, поддерживая беспокойную атмосферу, утягивающую в свой мрачный капкан. Огромное сердце Лондона билось в агонии. Лица людей казались бледными и иссохшими, как будто они и не знали, что можно улыбнуться. И Рам чувствовал себя также, полностью разделяя их состояние. Всё вибрировало от напряжения, неведомые повороты по извилистым улочкам — такие запутанные. Невысокие здания давили даже больше, чем огромные высотки, смотрящие на всех своими пустыми глазами. Поднявшийся туман и выхлопы превращали воздух в самую настоящую удавку. Город будто жил своей жизнью, рос и изменялся, не подчиняясь никаким законам. Рам взволнованно уставился на Кристиана, но его сильная фигура даже не изменила своей позы. Его ничего не волновало и не беспокоило, он будто не видел отталкивающих картин за окном. Или не хотел видеть? — Вдруг я тебя убью? Также, как Большого Бена. Не боишься? — внутренний алтарь Рама был засыпан прахом и окроплён кровью. Смерть незримо пронизывала каждый вдох. — Ты его не убивал Рам, он умер от болезни сосудов. — убеждения де Клера казались смешными, индиец едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Разве можно так обелять незнакомого человека? Если бы британец только мельком увидел необычайные способности Дубея… Эта доброта больше никогда не осветила бы его взгляд. В голове Рама пульсировали чужие формы мыслей, но он не мог их разобрать и трактовать. Хотелось ответов и определённости. Но желания Махакали оставались беззвучными в его уме. А вот его собственные желания стали чёткими и оформленными. — Я поеду к тебе, Кристиан. Но если мне что-то не понравится. Ты отвезёшь меня в больницу. — у главврача определённо будет лучше. Независимость от санитаров — это уже большой шаг к свободе. Да и условия там явно отличаются от бетонной коробки палаты. — Отлично! Если тебя всё устроит, я думаю, ты сможешь долечиваться у меня. — А что на счёт выписки? Мои документы в больнице… на хранении. — Я выпишу тебя, когда ты вылечишься, как и обещал. Рам в очередной раз порадовался брошенной кости. Хоть и мотивы де Клера оставались не ясны. Какая-то излишняя щедрость и опека. — Я уеду в Калькутту сразу, как получу выписку. Де Клер оставил его последнее утверждение без комментариев. Похоже, и это для него не было секретом. Рам потерял в Лондоне слишком много себя. Они доехали до аптеки без происшествий, хотя Раму казалось, что тени озвереют и поглотят их созданный инженерной мыслью транспорт. У этого хаотичного месива не было понятий, что правильно, а что нет. Чужая жизнь для них не несла никакой ценности. Де Клер, как и обещал, купил несколько повязок для глаз в аптеке. Они оказались подчёркнуто перевязочными, такие надевали люди с повреждениями глаз. Эстетика отсутствовала. Рам поспешил надеть повязку, чтобы наконец угомонить внутренних демонов. А Кристиан, как благородный английский джентльмен, помог зафиксировать два узла повязки сзади. — Повязка для тебя работает как триггер. Когда её нет, то это провоцирует твоё безумие, я прав? — де Клер любил искать причины. И кажется, не только в поступках, но и на поверхностях. Справившись с повязкой, руки де Клера огладили распущенные волосы, по шее плавно спустились на плечи и ниже. Прикосновение тёплое, уверенное. В каждом движении нежность и обещание поддержать в любой момент. Никакого напора и грубости. Но Раму становится страшно. Он не хотел чувствовать щекотное дыхание мужчины со спины. К Дубею не сразу вернулся голос, чтобы остудить пыл де Клера. — Господин де Клер, Ваши руки увлеклись изучением новой территории? — Извини, я забылся… Боже, эти уважительные обращения из твоих уст создают ощущение, будто меня опять понизили. — Кристиан уважительно отступил. Видимо, мрак больной влюблённости не до конца поглотил его сознание. Рам обернулся, вцепившись взглядом в глаза британца, выискивая там намёки на больное безумие. И оно там было. Ещё не остыло и плескалось на поверхности. Каждая волна в его глазах казалась грозящей и неизвестной. Топила, лишая силы и уверенности. Как же он раньше этого не замечал? Не хотел верить, что один мужчина может захотеть другого? — Я бы хотел изучить все твои территории. — Это опасно для жизни, Господин. — Как говорил лорд Байрон: «Любовь найдет путь, по которому даже волки боятся охотиться.» — Кристиан добродушно улыбнулся. Мутные желания практически исчезли в светлой глади его голубых глаз. Мужчина хорошо умел скрывать свою порочность. — Этот лорд тоже в Бедламе лечился? — Пхаха, думаю, кроме хромоты у него не было существенных изъянов. Кристиан явно хотел сгладить свою вину. По всей видимости, он осознал ту пугающую неловкость, которую заставил чувствовать Рама. Поэтому оставшуюся часть дороги до его дома вёл себя подчёркнуто вежливо, ничем не вызывая беспокойство. Но как бы хорошо главврач не умел лечить болезни мозга, сам он, видимо, совершенно не разбирался в чувствах. Точнее, как их выразить так, чтобы объект этих чувств не убежал сверкая пятками. Видимо, Кристиану только и оставалось довольствоваться теми, у кого не было выбора. Или ему даже нравилось, что у жертвы нет этого самого выбора. Как и ожидалось, у де Клера богатый особняк, но он явно уступал резиденции Дубеев. Не вычурный, не помпезный. В спокойной серо-чёрной гамме. Британцы были слишком скучные, пытались слиться с серой массой не только одеждой, но и превращали в серую массу своё окружение. Внутри обстановка оказалась ничем не примечательной, не за что было зацепиться взглядом. Де Клер показал Раму комнату, в которой он будет спать, и ненадолго ушёл, чтобы подобрать подходящую одежду для Дубея, оставив его одного. Индиец прошёлся вдоль комнаты, рассматривая свои нынешние хоромы. Это определённо было лучше, чем в Бедламе. Большая кровать, ковёр, вместительный шкаф, зеркало. Рам взглянул на своё отражение, на него смотрела несчастная побитая собака. Нужно быть настоящим маньяком, чтобы в такое влюбиться. Он дотронулся до рассечённой губы, болезненно ткнул пальцем в крупный синяк на шее. Медленно стал расстёгивать пуговицы на рубашке. Ему открывались всё новые и новые сине-фиолетовые отметины. Вдруг странный шорох отвлёк его. Он испуганно вперился в тот угол комнаты, откуда послышались странные звуки. Рам весь подобрался, ступал плавно и бесшумно. Между прикроватной тумбой и шкафом раздался царапающий скрежет. Почуяв неладное, он остановился и замер. Тень закопошилась в углу. Совсем маленькая. И бледная. Это невозможно, он же был в повязке. Внутри всё всколыхнулось, Рам почувствовал, как теряет контроль. — Рам, я нашёл кое-что из одежды. Ты поменьше меня в плечах, но думаю, что тебе должно подойти. В моде оверсайз, — Кристиан вошёл в комнату с целой стопой одежды в руках. Рам нервно обернулся на звук его голоса и бросился к нему, преграждая путь. — Не подходи к кровати, там что-то есть. — у Дубея не было времени на объяснения. — Что-то есть? — Кристиан, вопреки испуганной просьбе Рама, повеселел. Он мягко отодвинул Дубея, направившись к кровати. Рам не выдержал и сорвал повязку, надеясь получить лучший контроль над неизвестным. Тиан положил вещи на кровать, как ни в чём не бывало. Его самоуверенность раздражала. Прёт как баран, не видя границ. — Маффин, хватит баловаться, ты пугаешь нашего гостя! Рам ничего не понимал. Маффин — это десерт? И почему Кристиан так вежливо с ним разговаривает? Вопросы отпали, когда пугающее нечто мяукнуло Кристиану в ответ. — У тебя есть кот? — Рам едва не вскрикнул. Нереальное напряжение отступило, оставив после себя сосущую пустоту и расслабление. — А что в этом удивительного? Или ты думал, что я держу дома тигра? — Если не тигра, то определённо кого-то… выдающегося. — Это непрактично. — лицо Тиана просияло. Он как будто говорил: «посмотри лучше на моего мальчика, он прекрасен». Кот и правда был великолепен. Маффин оказался ярко рыжим жирненьким котом, не лишённым ловкой кошачьей гибкости и грациозности. Он с лёгкостью запрыгнул на кровать, обнюхал подношение из вещей, видимо, одобрил, и угнездился на самой верхушке этой стопы из одежды. Он был наглым, но ему всё можно было простить. Рыжая шёрстка отливала солнечным блеском, переливаясь от золотого до медного. В больших янтарных глазах таилась мудрость веков и маленькая искорка озорства. Хотелось затискать его пушистые бока. Коту здесь совершенно точно нравилось, он свернулся в такой большой уютный клубок. И напоминал солнышко, прилёгшее отдохнуть прямо в этой прохладной бетонной коробке. Отношение к котам в Индии было неоднозначным. Больших кошек ценят и почитают, а маленькие считаются скорее разбойниками, и они находятся по большей части в изгнании, в основном из-за религиозных взглядов. Но этот маленький лучик света сразу Раму полюбился. И он готов был наплевать на предрассудки. *** Утром Рам проснулся бодрым и посвежевшим. Будучи заключённым, он не мог спать. Здоровый сон и контрастный душ вернули его к жизни. Оказывается, чтобы почувствовать себя лучше — нужно не так уж и много. Всего лишь оказаться в достаточно безопасном месте и удовлетворить базовые потребности. Маффин всю ночь проспал с Дубеем. Возможно, именно поэтому ему так хорошо спалось. У них с котом стала завязываться удивительная ментальная связь. Рам не мог это объяснить, но они хорошо чувствовали друг друга. Кот был ласков и следовал за индийцем по пятам. Поднявшись с кровати, Рам надел обычные тёмные джинсы и чёрную футболку не по размеру. Эта одежда заставила почувствовать себя лучше, хотя бы потому что не напоминала о тюрьме. Дубей по капле становился свободным человеком. Рам неторопливо вышел в коридор, в воздухе пахло чем-то жареным, он пошёл по следу приятных запахов, чувствуя манящее предвкушение. В животе было пусто. На кухне он встретился с Тианом — тот уже почти успел приготовить завтрак для них двоих; Рам не стал мяться и попросил, чтобы Тиан помог связаться с братом. Он хотел сперва решить все дела, а там уж можно будет подумать об измученном организме. Они попробовали позвонить в тюрьму в Калькутте, но строгий голос в трубке попросил перезвонить позднее. Потерпев неудачу, Рам всё же согласился поесть. Оказалось, так вкусно пахло яичницей с жареным беконом и томатами. Индиец проглотил всё с большим удовольствием. Ему нужно было восстановить силы. Сегодня была суббота, поэтому Тиану не требовалось спешить на работу. И он пообещал побыть рядом, но из его уст это скорее звучало как угроза. Рам решил написать письмо для Лиззи — сестры того соседа-качка, с которым сидел Рам в участке, её адрес он помнил прекрасно. Кристиан помог с письмом, помимо кольца, которое пожертвовал Рам на лечение, британец вложил в конверт деньги, пообещав передать его больной девушке. «Главное, чтобы тебя не обманули.» — добавил Тиан, он намеревался доставить посылку лично. Рам открестился от поездки. После произошедшего ему не хотелось так резко выходить в люди. Рам не мог отделаться от мысли, что все видят, что он убийца. Как будто он отмечен меткой, несущей смерть. Разумеется, это было не так, он знал, но сначала нужно было самому себя простить. А вот де Клеру знать об этих беспокойствах не обязательно. Кристиан вернулся ближе к обеду, он был у больной девушки и подтвердил, что ситуация действительно удручающая. Но приободрил, что девушку удалось пристроить в хорошую клинику. И сказал, что её будут готовить к операции. Рам почувствовал такую невероятную благодарность. И ещё он понимал, что очень обязан Кристиану за его помощь и поддержку. Возможно, именно этого британец и добивался. Рам не знал, как отплатить ему, но уж точно он не был готов ответить на чувства Тиана взаимностью — такая плата за помощь категорически не устраивала. Спустя ещё несколько неудачных звонков в тюрьму, связи с братом всё же удалось добиться. Вездесущий де Клер не отступал ни на шаг. Жаль, Рам не мог его прогнать. Это был его дом и он имел право быть там, где ему заблагорассудится. — Рам, это ты? Ты где? — в трубке послышался глубокий, омрачённый волнением голос брата. — Я… в больнице. — Рам сам не знал, почему соврал. Но ему совершенно не хотелось объяснять, что он теперь находится не в больнице, а в доме главврача. Брат не дурак, у него сразу появятся вопросы. — Это хорошо! Это отлично, Рам! Я видел выпуск по тв, как тебя арестовали копы. Я думал, что… тебя не спасти… — Это дошло и до Индии? — отвратительно, Рам не хотел, чтобы брат узнал о том, что он убил человека. Но для брата, наверно, чужая жизнь не имела особую ценность. Если вспомнить его отношение к кровавым ритуалам… — До Бхарата, брат. — мягко поправил старший. — Да, дошло. И я перепугался не на шутку! Я думал, что тебя это не коснётся, поэтому я был отчасти рад, что ты в Лондоне. У нас сейчас опасно, Рам. На членов дюжины совершаются покушения. Работают профи, некоторые убийства непросто доказать. Грубо говоря, пока вообще никто не смог доказать, что против них ведётся скрытая война. — Но кому могли понадобиться богатейшие и влиятельнейшие люди… — Рам прикусил язык, осознав всю глупость своего вопроса. Да кому угодно. Подобное могло принести неоспоримую выгоду для злоумышленника, какая бы цель изначально перед ним не стояла. — Я не знаю, Рам. Ты сейчас в относительной безопасности. Пусть лучше так! Они попробовали нейтрализовать тебя один раз, надеюсь, теперь они поймут, что до тебя не добраться. Но будь настороже. Рам не чувствовал себя в безопасности. И говорить брату радостную весть, что его скоро выпишут — расхотелось. Было неприятно осознавать, что Радж считает его настолько никчёмным, что советует ему отсидеться, когда остальным членам дюжины грозит опасность. — Ты думаешь, что за покушениями стоит не Видия? — Я более чем уверен. Эти люди опаснее. Не исключено, что у них есть свои подвязки в дюжине, но это точно не Видия. — голос Раджа звучал серьёзно и предостерегающе. — Откуда столько уверенности? — Мы говорили с Видией недавно. Она тоже напугана, Рам. — Значит ли это, что есть надежда вытащить тебя из тюрьмы? — внутри Рама затеплилась надежда. — Пока рано говорить об этом, мы не нашли компромисс, и она меня не простила. Но думаю, если ситуация ухудшится, дюжине потребуется моё участие. — А я? Моё участие не потребуется? — Рам, давай сейчас без геройств, ладно? Лучше скажи, как тебе удалось избежать наказания? — Давай поговорим об этом… не сейчас, — Рам взглянул на Тиана. Он специально говорил с братом на бенгали. Похоже, главврач не понимал, о чём они разговаривают, но рисковать не хотелось. — Рам, подожди. — на фоне послышались посторонние шумы. Брат с кем-то разговаривал. Рам не мог сохранять спокойствие, он беспокойно заметался по комнате, совершенно не отдавая себе в этом отчёт. — Рам, меня просят закругляться. — Что? Постой, как ты? Там… в тюрьме. — Всё хорошо, Рам. Я могу за себя постоять. Ладно, вешай, надеюсь, ещё сможем созвониться. — До связи… Рам завершил звонок, совершенно растерянный, разговор с братом не принёс долгожданного спокойствия. Де Клер приободряющее дотронулся до его плеча, но сейчас нервировало любое прикосновение. Вторжение в личное пространство воспринималось хуже, чем объявление войны.