Все праздные сорняки, которые растут

Драматические персонажи:

Пак - лировидный фикус, посажен в 1987 году, самый младший из названных. Очень добрый и внимательный, хотя и довольно наивный. Был украдена у соседа, который плохо о нем заботился. Бенедикт - драцена Массанджана, посажен в 1967 году. Куплен импульсивно во время приступа депрессии. Из-за этого он очень изменчив и очень негативен. Не ладит с Гамлетом. Гамлет - диффенбрахия, посажен в 1964 году. Подарок некоего ангела некоему демону и поэтому демон не смог от него избавиться. Мягкий и добрый, но не наивный, как Пак. В качестве подарка от существа, исполненного любви, Гамлет в целом добродушен, но не ладит с Бенедиктом. Ева - дьявольский плющ, посажена в 4004 году до н.э. Впервые. К настоящему времени пересаживалась несколько сотен раз. Интенсивная и пугающая, держит остальных в узде. Саженцы - посажены две недели назад. Крошечные ростки того, в чем мы сами не уверены, недавно цепляющиеся за жизнь и поражающиеся окружающему миру. Бентли - машина с собственным умом. Садовник - демон Солнышко - Ангел Для удобства и потому, что рассказчик предполагает, что большинство людей на самом деле не говорят на растительном; диалоги переведены на стандартный английский, а действия описаны с приближением к вещам, доступным человеческому пониманию, где это применимо. Спасибо вам и хорошего дня.

***

- Ладно, ребята, - Садовник окидывает своих подопечных осуждающим взглядом, - сегодня тот день, которого мы ждали, которого я ждал. И я не потерплю, чтобы кто-нибудь и листком перегнул палку. Садовник маршировал среди зелени, как генерал, готовящий ее к битве. Не то чтобы растения понимали такие вещи. Они действительно понимали, что Садовник был встревожен, нервничал и, возможно, в глубине души, где он никогда бы в этом не признался, просто немного напуган. Испуганный Садовник был мстительным Садовником, даже Саженцы знали это. Они съежились и задрожали, что, казалось, немного успокоило Садовника. - Я не вижу никаких пятен сейчас и не хочу видеть их в будущем, - Садовник скорчил им всем гримасу, - вы знаете, что будет потом. То, что мы будем в новом месте, не означает, что это изменится. Я хочу, чтобы вы все поняли это прямо перед тем, как мы туда отправимся. Он бросил на комнату последний взгляд: - Я скоро вернусь за вами. И Садовник ушел, выключив весь свет и уходя, хлопнув дверью. Звук эхом разнесся по пустой квартире. Растения были единственными вещами, которые остались в квартире на данный момент. Статуи, картины, мебель - все исчезло. На несколько мгновений в квартире воцарилась тишина, прежде чем послышался шелест листьев. - Он ушел? - тихо спросил Пак. - Я верю в это, - сказал Гамлет, - интересно, что все это значило. - Садовник сказал, что мы куда-то идем, а это никогда не бывает хорошо. Что бы это могло быть? У кого здесь пятна? У кого-нибудь появились пятна? - Бенедикт был склонен к панике и сегодняшний день не собирался отличаться. - Он только что сказал, что ни у кого из нас нет пятен, - фыркнул Гамлет. - Пятна! Пятна! Страшные пятна, - задрожали Саженцы, - что мы будем делать, что мы будем делать! - Тише, малыши, - проворковал им Пак, ободряющим жестом проводя одним из их листьев по верхушкам Саженцев, - ни на ком из вас не будет видно ни единого пятнышка, все будет хорошо. - Хорошо? ХОРОШО? - яростно затрясся Бенедикт, - послушай себя, Пак, он куда-то везет нас, Садовник куда-то везет растения только тогда, когда они предназначены для свалки! Мы его чем-то разочаровали! - Не будь смешным, Бенедикт, - пропищал Гамлет со своего места в другом конце комнаты. Садовник давным-давно (относительно) научился не сажать их рядом друг с другом. Горшки таинственным образом разбивались на следующий день, - мы не успели разочаровать его, как у нас выросли крылья, чтобы летать. - Заткнись, ты, невыносимый старый дурак. - Я совершенно точно не буду этого делать, особенно ради тебя. Все знают, кто здесь является невыносимой ямой отчаяния. Если бы можно было увидеть, как растение дуется, то можно было бы увидеть дующуюся драцену. - Теперь послушай, - продолжал Гамлет, не обращая внимания на недовольство, - если я сказал тебе один раз, Бенедикт, я говорил тебе миллион раз! Мы все застряли здесь вместе, и это так, мы должны хотя бы попытаться поладить! - Я бы скорее погрузился в Адское пламя. - О, не надо так драматизировать. - Не будь таким невыносимым! - Все, тихо! - закричала Ева, древний дьявольский плющ в углу комнаты, - все вы, молодежь, одинаковы, паникуете при малейшем изменении. - Тебе легко говорить, - Бенедикт встряхнулся с очень огорченным видом, - ты всегда была с Садовником! - С самого начала, да, и это тоже будет хорошо. Садовник может хвастаться, но он верный человек. Он сильно заботится обо всех нас. - У него есть связь с тобой! Разве ты не помнишь, что случилось с Просперо? - насмешливо сказал Бенедикт. Просперо, так сказать, был аспидистрой, которую садовник приобрел в 1956 году. Они широко известны как "Чугунные растения" за их выносливый характер, и, как правило, их очень трудно убить. Этот был немного чрезмерно чувствителен к методам Садовника. Он прожил до 1975 года, когда его листья начали увядать и коричневеть и он встретил свою судьбу от рук вечно безжалостного Садовника. И, возможно, огнемет. - Просперо был слаб и умом, и телом, Бенедикт, ты знаешь это так же хорошо, как и я. Слишком мягок. - Это не меняет того факта, что мы в опасности, Ева, ты, конечно, должна заметить? - Садовник действует по-своему загадочно. Что бы с нами ни случилось, это произойдет, и мы мало что можем сделать, чтобы это изменить. У нее всегда был способ доводить разговоры до прерывистого завершения. Она излучали особую интенсивность, которая появилась только из-за того, что ей было более шести тысяч лет. Ева, как и ее тезка, была здесь со времен Эдема. Ее носили в складках черного одеяния как маленький обрезок; она превратилась в исполина на стенах Вавилона. В той или иной форме и каким-то образом Ева всегда была с Садовником. Он срезал ее, даже когда она цвели и сохранял. Если бы что-нибудь случилось с самой Евами, она вернулась бы так же верно, как восходит солнце. Ева видела, как тысячи других растений за эти годы приобрели подобие разума. Если честно, эта группа понравилась ей больше всего. Если честно, она с нетерпением ждали, какими растениями станут маленькие Саженцы. Если честно, она были немного обеспокоены. Ева и раньше видела Садовника таким нервным; Ева многое повидала. Последний раз в 1967 году, как раз перед тем, как Бенедикт присоединился ко всем ним. Однажды в 1862 году это привело к очень долгому сну, который (если бы не Солнышко) привел бы их к смерти. Ева пережила это; она переживут и остальное. Ева вспомнила, как Садовник нервничал так в первый раз. Всю дорогу в Эдеме, пока он ухаживал за теми садами. У нее в Эдеме был другой садовник, существо в белом. Тот садовник не понимал ее, не понимал мотивации. Садовник, ее Садовник, мог. Тогда он увидел в ней потенциал распространяться и душить другую жизнь. Вторгаться и завоевывать. Дьявольский плющ был растением с амбициями. За спиной того, кто в белом, Садовник ухаживал за растениями Эдема. Он ждал наступления ночи, сохраняя облик змеи в течение дня. Он позаботился о том, чтобы у них была мотивация, чтобы они оставались зелеными. На деревьях и кустарниках росли самые сочные фрукты и ягоды, которые когда-либо видел мир (они никогда больше не увидят ничего подобного). Ева (тогда еще безымянная) была его любимицей и, таким образом, была запечатлена оккультной энергией этого существа. Это привело к обретению разума быстрее, чем можно было предположить. Он был демоном, предположила Будущая Ева. У этого демона было слишком много эмоций, чтобы держать их при себе. Он немного поговорил с Будущей Евой в первые дни. Так Ева узнала о Солнышке. - Яркий, как раскаленное солнце, даже не поверишь! - Садовник однажды рассказал ей об ангеле, охраняющем ворота, за котором он будет наблюдать. Но потом яблоко, потом конец их маленького сада. Садовник набросился на еще Не-Еву, на фруктовые деревья и кустарник, на все это. - Мне просто нужно было еще немного времени, к черту это, все летит ко всем чертям! Не-Ева могла разглядеть, что Садовник был напуган. Боялся разговаривать с тем, кто был ярким, как солнце. У него была истерика, а потом он опустился на землю, обхватив голову руками. Будущая Ева сделала единственное, что пришло ей в голову, она вытянула лозу и нежно провели ей по волосам. Простой жест, от простого плюща. - Чушь собачья, - выпалил Садовник прямо с земли, - это не может быть так чертовски сложно, не так ли? Я могу просто... поговорить с ним, хорошо? Почти Ева незаметно кивнула. - Хорошо, тогда я так и сделаю, да, - и с этими словами Садовник направился (не менее встревоженный или напуганный) в направлении Восточных ворот и того, кто сиял как солнце. Сделав двадцать шагов, он развернулся на пятках и пошел обратно. - Но сначала, я думаю, мне нужен сувенир, - он достал из-под мантии тонкое лезвие и срезал Почти Еву, - я буду звать тебя Евой, люблю растение с амбициями. У нее тоже были амбиции. Садовник озорно ухмыльнулся, надежно спрятав обрезок под мантию, прежде чем принять змеиную форму и взобраться на стену. С тех пор Ева была с ним. Настроение, охватившее Садовника было, по общему признанию, немного удручающим. В таких настроениях дела обычно шли плохо по крайней мере для одного из его растений. - Когда мы в последний раз видели Солнышко? - спросила Ева своих собратьев по окружению. Воздух стал немного гуще благодаря усилиям нескольких разумных (хотя и невольных) существ, пытающихся думать. Пак наконец заговорил. - Он был здесь две недели назад, - задумчиво произнес лировидный фикус, - как раз перед тем, как все вещи Садовника начали пропадать. Все растения стояли неподвижно, приходя к пугающему осознанию. Такое случалось с ними несколько раз за их совместные десятилетия. - О нет, - сказал Бенедикт, - ты не понимаешь, думаю... прошли месяцы! - О боже, я думаю, что понимаю, - дрожащим голосом ответил Гамлет. - Неужели он мог после всего? - запинаясь, спросил Пак, - Ева, что ты думаешь? Если растение могло погрузиться в глубокие раздумья, то это сделала Ева. Несколько минут она сидели молча, формулируя свой ответ. - Друзья мои, мои собратья-ботаники. Я считаю, мы должны смириться с тем фактом, что Солнышко снова покинул Садовника. Вздох среди всей флоры. Саженцы начинают кричать. - Солнышко! Солнышко! Нет! Нет! - Он очень непостоянен в этом состоянии, - продолжает Ева, - невозможно предсказать, что он сделает. - В прошлый раз, когда он был в таком состоянии, я застрял с этим невыносимым ублюдком, - Гамлет указывает на Бенедикта одним из своих листьев. Прежде чем Бенедикт успевает сформулировать ответ, дверь снова распахивается. - Я вернулся, - воркует Садовник безумным певучим голосом, - я надеюсь, вы все готовы отправиться в свой новый дом. Я надеюсь, что у вас было время подумать о себе и о том, как вы будете вести себя в вашем новом пространстве. Садовник берет поднос с Саженцами, которые начинают дрожать. Он вглядывается в их крошечные листочки. - Я надеюсь, что ты меня не разочаруешь, - выплевывает он пропитанные ядом слова, это скорее обещание, чем угроза. - Я сделаю одно исключение для этой партии, потому что они хрупкие, - он обвел взглядом комнату, глядя на дрожащие листья, - остальные будьте готовы, вы скоро спуститесь вниз. Садовник выходит за дверь с подносом с Саженцами, не обращая внимания на их крики о помощи, и снова захлопывает ее за собой. - О боже, о боже, только не малыши, - начинает волноваться Пак, - они такие маленькие, найдите место, где их можно увидеть! Что, черт возьми, может происходить? - Пожалуйста, не давайте нам ездить на этой забытой богом машине, - сказал Бенедикт, который не питал пристрастия ни к Бентли, ни к ее экстремальным скоростям. Ему все еще снились кошмары (или их растительное подобие) о том дне, когда он был куплен. - Где еще ты ожидаешь нас видеть, если он нас куда-то везет, идиот, - фыркнул Гамлет. - Все, просто успокойтесь, - авторитетно сказала Ева, - вы слишком сильно переживаете, что получите место; куда бы мы ни отправились, это будет там, где надо, и это все, что мы можем знать. Проклятие быть, так сказать, разумным растением. Едва у Евы появилась возможность заговорить, как они услышали характерный хлопок, возвещающий о перемене в существовании. Секунду назад они были в квартире, впитывая столько солнечного света, сколько позволяли окна от пола до потолка, а теперь все они были надежно закреплены в Бентли; задние сиденья чудесным образом исчезли, а салон расширился, чтобы им всем было удобно. - Дядя Пак! Дядя Пак! - хором воскликнули Саженцы с переднего пассажирского сиденья, где был надежно закреплен их поднос. - О! Мои дорогие малыши! - Пак протянул руку, чтобы снова погладить их по верхушкам, - вы не ушиблись, правда? Конечно, нет! О, слава богу! Хотя пространство было расширено, оно все еще было довольно ограниченным. Таким образом, Гамлет и Бенедикт вторгаются в личное пространство друг друга так, как им никогда не приходилось сталкиваться. - О нет, о нет, о нет, только не ты, почему ты! Проклятое металлическое приспособление! - закричал в панике Бенедикт, - а ты убирайся из моих листьев! - Ты сначала уберись от меня, идиот! - возразил Гамлет. Мотор Бентли удовлетворенно заурчал. Еве на самом деле скорее нравилась Бентли. Кроме них, старая машина прослужила дольше всех. В прошлом у них было несколько приятных бесед. Созданных оккультизмом разумных существ, которые изначально никогда не должны были быть разумными, было довольно мало, и Еве нравилось поддерживать их социальные каналы открытыми. - Как поживаешь, старый друг, я редко вижу тебя в последнее время, - Ева протянула лист плюща и похлопала по спинке водительского сиденья. Небольшое изменение шума двигателя, которое можно принять за: - О, вы знаете, все то же самое, все то же самое старое. - Да, конечно. Есть идеи, куда мы сегодня поедем? Прежде чем Бентли успела ответить, вернулся Садовник. Он забрался на водительское сиденье и повернулся лицом к ним четверым. - Хорошо, мы не будем в дороге долго, но я не хочу видеть, хоть один единственный лист не на своем месте, - он скорчил им гримасу, - если вы испачкаете мою машину, я вас уничтожу. Растения, как обычно, в ужасе задрожали, но Ева не могла не заметить, как Садовник благоговейно провел рукой по верхушкам Саженцев, прежде чем одарить их спокойной улыбкой. "Хм, это интересно". Прежде чем Ева успела закончить мысль, Бентли сорвалась с места, как молния. Они, должно быть, перевалили за сотню миль в час, они петляли в полуденном лондонском потоке машин. Где бы Садовник ни хотел быть, он хотел быть там в спешке. Это не мешало ему постоянно поглядывать в зеркало, чуть ли не чаще, чем это было необходимо. Бенедикт и Гамлет кричали, обматывая друг друга какими могли листьями. Пак изо всех сил старался успокоить Саженцев, которые сами по себе были в ужасе. Ева, всегда стойкая, начала думать, что их первоначальная оценка, возможно, была неверной. Благоговейная рука, почти поглаживающая Саженцы, упоминания о новом доме, о том, как Садовник позаботился о том, чтобы все они были в безопасности. Садовник был нервным и встревоженным, но это был совершенно другой вид, который Ева видела раньше. И Ева поняла, что он смотрит в зеркало не на движение, а на них. Его ценные растения ехали на заднем сиденье самой быстрой машины в Лондоне. - Все, - крикнул Садовник, когда они въехали в оживленное движение на площади Пикадилли, - это последнее, что я собираюсь сказать, прежде чем мы доберемся туда. Теперь все будет по-другому; очень, очень по-другому. Для всех вас. Для всех нас. Ева прокатала слова Садовника по их корням. Остальные трое продолжали трястись, а Саженцы продолжали кричать. - Я надеюсь, - сказал Садовник со вздохом, - что это правильно. Я надеюсь, что нам не придется возвращаться. "Мы", - дьявольский плющ был озадачен,- "мы, мы, мы. Любопытно". - Потому что, если мы это сделаем, я не знаю, как я это переживу. Это было просто воображение Евы или голос Садовника просто надломился? Этого не могло быть, у полуразумных растений не так много воображения. Садовник был очень, очень напуган. - Вы все будете прекрасны и он полюбит вас всех, - отчетливый намек на всхлип, - важно, сможет ли он справиться со мной, или я все разорву. Остальные теперь разобрались с ситуацией. Гамлет и Бенедикт расслабились и очень старались не выглядеть так, будто они только что выпрыгнули друг у друга из листьев. Пак, казалось, сам был на грани слез, хотя в этом не было ничего нового. - Я не знаю, насколько вы на самом деле прислушиваетесь к тому дерьму, которое я несу, - продолжил Садовник, - но я всегда чувствовал, что вы каким-то образом меня слышите. Я в ужасе. Сейчас я до смерти напуган. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, Саженцы склонились к нему в своих крошечных пластиковых горшочках. Ева начала протягивать усик. - Что, если я не такой, как он ожидает? Что, если мы сделаем это, и он пожалеет обо всем? Он не может вернуться на Небеса, ему больше некуда, и если я все испорчу... Госп-Сат-Кто-нибудь, если я все испорчу, возврата к тому, что было, не будет. "И вот оно", - подумала Ева про себя, - "тот самый старый страх из сада. Отвержение". Движение в этом месте остановлено и костяшки пальцев Садовника побелели на руле. Ева продолжает тянуться и запускает свои усики в волосы Садовника, успокаивая его точно так же, как она делали шесть тысяч лет назад. Садовник замирает. - Я знал, что мне это не почудилось, - холод в его голосе заставляет Еву задуматься, - вы все стали разумными, не так ли? - Ну, по крайней мере, у тебя есть старый дерн, - отвечает Ева, щелкая его по уху. Треск помех из радиоприемника и голос Фредди наполняет машину, как это уже было много раз до этого.: It's a hard life To be true lovers together To love and live forever in each other’s hearts It's a long hard fight To learn to care for each other To trust in one another right from the start When you're in love - О, теперь эта чертова машина собирается дать мне совет? Значит, ты тоже? - он стучит костяшками пальцев по приборной панели, - там происходит что-то непонятное, о чем мне нужно знать, а? Бентли рычит в ответ. Это могло звучать примерно так: - Уже около тридцати лет, спасибо, что заметил. Ева подавляет дрожь, которую можно принять за смешок, когда поток машин начинает редеть. - Хорошо, прекрасно, ты права. И, к сожалению, в этом есть смысл, -Садовник раздраженно проводит рукой по волосам, - прислушиваться к совету чертовой машины о том, что будет дальше на Небесах. Когда они подъезжают к книжному магазину, растения уже чувствуют сияние Солнышка внутри. Учитывая, как быстро он двигается, он наблюдал из окна за прибытием Садовника. - Кроули, вот ты где, - взволнованно говорит он, - я уже начал беспокоиться, что ты, возможно, передумал. - Никогда, Ангел, просто нужно было приструнить негодяев, ты же знаешь, как это бывает, - Садовник сокращает расстояние между ними, целуя Солнышко в лоб. Он обходит машину и берет лоток с Саженцами, которые тут же склоняются навстречу Солнышку. - Ой! Предатели! Все до единого! - Садовник направляется к двери, - просто положу это на крышу, устрою им миленькое местечко снаружи. - Звучит заманчиво, дорогой, я приду помочь, как только позабочусь об остальных. - Тебе не нужно, Ангел, я вернусь за ними. - Нет, - говорит Солнышкос задумчивым видом, - я думаю, что если я их усыновляю, то должен познакомиться с ними поближе, да? - Нгк, - это все, что удается сказать Садовнику, когда его лицо краснеет и он бессвязно заикается по пути в магазин. Солнышко посмеивается про себя, прежде чем наклониться в машину к остальным. - Привет, милые, - говорит он, излучая то сияние, которое заставляет их называть его Солнышком в первую очередь. Всех четверых тянет к нему, как мотыльков к пламени. Или растения к солнечному свету. Выберите свою метафору, если хотите. - Я понимаю, что для вас все будет немного по-другому, - он делает паузу и бросает взгляд за спину, на открытую дверь, - я верю, это будет большой переменой для всех нас. - Перемена к лучшему, конечно, - он рассеянно проводит рукой по одному из листьев Гамлета. При этих словах Садовник наконец возвращается, чтобы присоединиться к нему. - Эй, не подкидывай им идей. - О, но они такие милые, дорогой, ты просто слишком строг к ним, - улыбается ему Солнышко. - Я отношусь к ним настолько сурово, насколько это необходимо, - сердито смотрит на них Садовник, - не так ли, мои друзья? Мгновенное встряхивание четырех крупных растений в большом черном винтажном автомобиле успокаивает его на данный момент и по щелчку его пальцев все четверо оказываются переселенными в свои новые дома в книжном магазине. - Мы могли бы просто унести их, дорогой, - говорит Солнышко, беря Садовника под руку. - Э-э-э, возможно, - демон пожимает плечами, - но это держит их в напряжении. Э-э-э... корни. Я не говорю на растительном. "Хотя, может быть, мне стоит научиться", - думает он про себя.