Азартные игроки

      Если спросите его, зачем он ввязался в эту авантюру — вряд ли ответит. Он не знает. Прикидывается, что не знает. Делает вид, что не знает. Ты улыбаешься ободряюще, взирая своими красивыми глазами и сердце у него делает профессиональный кульбит, заставляя заметный кадык на жилистой шее содрогнуться, чтобы смочить вмиг высохшее горло. Твой запах дразнит. Он — великий дракон, спустившийся с высоких гор, чтобы украсть суженную, принесенную в жертву, а ты — суженная, от которой все драконьи инстинкты съеживаются и он превращается в твою ручную ящерку. Не правда ли, забавно? Губы Гето трогает легкая, над ним же насмехающаяся, усмешка. Ты изгибаешь бровь.       — Так что?.. — его рот распахивается, в порыве ответить, что такой род занятий его напрягает, но грузная хватка Сатору, с которой он накидывается на него со спины и стучит рукой по его груди, прерывает.       — Да согласен он! Согласен! — мужчина ободряюще хлопает друга ещё несколько раз и незатейливая мысль, что неплохо бы натравить на Годжо парочку проклятий на бессонницу, понос и ещё тысячу удовольствий, всё размашистее накрывает голову тёмноволосого. Он отпихивает друга, выравнивается, и чётко выдавливает с глубоким вздохом: — Нет, — глупый. Глупый, глупый Гето.

***

      Так что насчёт авантюры? Предложение собраться всей компанией изъявила сама ты. Под «прямым» руководством Сёко, хитро щурящей лисьи глаза. Упорства ей не занимать, хотя, признаться, загадочные вкрапинки в её взгляде не редко вызывали на твоём теле мурашки. Она смотрела так, словно видит насквозь. Улыбалась, хмурила брови настолько смешно, что лёгкая складочка между ними придавала ей скорее милый вид, нежели злобный и незатейливо накручивала пряди мягких с виду волос на палец. Вот прямо знаете, как тогда, когда без интереса слушают и витают в своих мыслях. Её роль — наблюдатель. Подстрекатель, он же двигатель прогресса. Вот тебя и двинули в нужную сторону.       Сугуру Гето — красивый, высокий, шаровары у него до жути крутые и тоннели в ушах тебе нравились, хоть самой себе подобные прокалывай. У него взгляд, как у спокойно плавающего в своих водах ската. Губы у него выглядят ухоженными, тело — крепкое, плечи — широкие. Ты видела в нём того, на кого могла положиться. И если Гето не видел в тебе подобную ответную характеристику — страсть и страх, как хотелось это исправить. Быть поближе к Гето. Быть к Гето настолько поближе, что любая иная близость покажется враньем; расстоянием в несколько тысяч крат бо’льшим, чем между галактиками.       — Ну нет! Я так не могу, Сёко, — честно признаешься ты под прожигающим взглядом подруги и тихо цокаешь, сжимая перила, уже влажные под твоими пальцами. — Как я так просто возьму и спрошу?!       — Ты что, издеваешься? Просто так возьмешь, и спросишь! — ну да, как же. Взять и спросить, не хотят ли парни собраться и устроить небольшую вечеринку вместе. Вот так. Без повода. Ни с того с сего. Тебе не хотелось быть очевидной мишенью, не хотелось, чтобы твои чувства были у него, как на ладони. Почему-то сама мысль о том, что о твоём плане оказаться рядом с Сугуру знает даже сам виновник твоих волнений выводила на бесконтрольную бурю мыслей в голове.

«Откуда же ему знать-то?» «Дура, он же тебе не экстрасенс» «А вдруг?»

      — Но Сё-ёко… — улыбаешься, подползая поближе и кладёшь щеку на женское плечо, устремляя умоляющий взгляд на её хитрый сощур. Конечно же, как бы не стремилась спихнуть свои обязанности на неё — лиса всегда гордо задирала нос, отказывала и с улыбкой задумчивой засранки испарялась из поля твоего зрения. Да. Дерьмо случается. Точнее, порой ты из него вообще не вылезала.       — Нет, — как, в прочем, и сейчас не вылезаешь. Вздох срывается с твоих губ раньше, чем она успевает договорить злополучные три буквы и ты выравниваешься, зачесывая волосы. Нет, так нет. Ответ был понятен изначально, но попытать удачу ты всё же рискнула. — Просто напиши, глупая. Что тут сложного? — она жмет тонкими плечами и ты недоверчиво косишься на телефон, неприметно быстро вытащенный из кармана собственных шаровар.       Ладони снова вспотели и ты поспешила поочередно вытереть их об ткань своей формы, которую не очень-то любила надевать. Мысли снова лихорадочным потоком вознеслись ввысь и рассеялись, будто и не появлялись. Мозги отказывались думать. Пальцы не слушались. Чёртовы чувства.       — Засунуть бы вас куда подальше… — ты бубнишь, вызывая у подруги усмешку, и та, на удивление, ласково гладит тебя по плечу, постучав по нему пару раз и уткнувшись носом в твой телефон на пару с тобой же. Киваете друг дружке, как будто намереваетесь исполнитесь важнейший ритуал в своей жизни, и губы Сёко шепчут тебе на ухо заветные слова бешеной мотивации:       — Давай, подруга. Ладно! Рискнём! Была ни была!       «Соберемся вечером? Мы с Сёко собирались вдвоём, но решили и вас позвать)» — гласило твоё сообщение, ответом на которое было моментальное и простое «Окей!» от Сатору. Ты улыбнулась. Годжо был неугасимым потоком бесконечной энергии, содрогающей чужие вселенные и умы находящихся рядом с ним людей. И он был твоим другом. Ты ценила его. И была бесконечно ему благодарна за то, что совсем иногда(всегда) он говорил и за Сугуру.       Казалось бы, чему радоваться? Но рядом с ней последний был менее сговорчивым, чем его друг. Казалось, возрастала стена, непроходимая и высокая, об которую ты всё стучалась кулаками, безуспешно стирая руки в кровь. Он о чём-то либо умалчивал, либо — у тебя не оставалось догадок — он точно о чём-то умалчивал! И ссылаясь на свои несколько рассеянные мысли о том, что тёмоволосый уже успел пробраться к тебе в голову и прочитать все потайные мыслишки, ты бояслась узнать о том, что вовсе неинтересна ему. Отказ никто не хочет получать. И тебе казалось, что время наедине с ним даст расставить все точки в вашей истории.

***

      — С чего это вдруг «Нет»?! Ты же продул! — Сатору возмущается, хмуря брови из-под своих очков, и нахально цокает языком, переводя взгляд на тебя. А ты, в свою очередь, рассматриваешь Гето. Между вами что-то произошло? Его желваки ходуном ходят, будто он тебя здесь и сейчас изгонит, как низшее из проклятий.       Тёмноволосый хмыкает. Поджимает губы. Шестерёнки в его голове вращаются, заставив владельца серьезно задуматься над ответом, но он будто смахивает это наваждение, отведя от тебя взгляд на Годжо. Усмехается, наклоняет голову и ты ненароком вгрызаешься глазами в адамово яблоко, пульсирующее в его шее. Он опять сглотнул.       — Не будь тряпкой, Сугуру-у! — пропевает Сёко, сидя на диване у кофейного столика, и мужчина устало вздыхает, зачёсывая волосы. Возвращает взгляд на тебя. Молчит долго-долго, о чём-то вновь сосредоточенно думая, умостив глаза на уровне твоих губ, и, стоит тебе их по рефлексу облизать, выходит из своего транса. Он решился.       Сёко ухмыляется, отпивая свой соджу. Подстрекатель, он же двигатель прогресса…       Вас запирают там, где меньше всего хотят оказаться два совершенно потерявшихся в мыслях человека. Твои щёки почти сразу приобретают алый оттенок и молчание, резко искрящее между вами, вдруг начинает ощущаться жаром по коже. Неловко. Тесно. Дыхание Гето щекочет твои волосы на затылке и ты невольно мнёшь ткань юбки, в которую переоделась.       — Прости.. — вырывается у тебя спустя несколько долгих секунд тишины, и он слабо ёрзает, пытаясь то ли дать тебе больше места, то ли отстраниться от тебя подальше. — Не стоило предлагать эту игру, — твой тихий смех разрезает темноту шкафа, в котором вас закрыли на ближайшие несколько минут.       — Но ведь не ты её предложила, — его усмешка ощущается там же, где и дыхание пару мгновений назад. И от макушки до твоих пят бежит чёртов разряд тока, способный остановиться лишь где-то в глубине живота. Ты тупишь голову немного вниз, прижимаясь лбом к стенке шкафа и прикрываешь глаза, понимая, что разговор, кажется, на этом закончен. Гето тихо вздыхает. Ты тихо ёжишься. — Думаю, если мы их позовём и попросимся отсюда, нам всё простят, — сразу раскрываешь глаза.       — Н-но!.. — было начинаешь ты, вдруг оборачиваясь лицом к нему и чувствуешь чужое дыхание уже около своих губ, на секунду теряясь в собственных мыслях. Почему так близко? Когда он так наклонился? Он ждал? Он хотел, чтобы ты обернулась? — М.. Если мы сейчас выйдем, то они будут злорадствовать до конца жизни, что мы сдулись. Ты что, забыл, кто твой лучший друг?       Гето хмыкает.       — Увы, забыть невозможно, — твои щёки вспыхивают новой волной смущения, когда губы облизывает уже он, а глаза, привыкшие к темноте, слабо различают эти движения. — Всё в порядке?

Только если сейчас ты её здесь и пристрелишь.

      — В целом, в полном.       Снова наросло молчание. Однако, кое-что всё же изменилось — теперь ты стояла лицом к своему предмету обожания. А предмет обожания стоял лицом к тебе. И контролировать своё дыхание становилось всё тяжелее.       — Гето… — ты тихо зовешь его и он мычанием отзывается, упираясь кончиком своего носа в твой. Мозг больше не фильтрует ни одного слова. Ты забыла всё, что могла бы ему сказать. И он опять усмехнулся.       — Да… — его рука падает на твою талию и крепкие, длинные пальцы гладят приоткрывшуюся кожу спины. Ты резко вбираешь воздух, отводя голову в сторону и вжимаясь затылком в стену. И он вжимается в тебя в ответ, сокращая твоё и без того нарушенное пространство до минимума. Твоя грудь упирается в его. Твоя щека горит от его горячего дыхания. Затем горит подбородок, висок и, наконец, ухо. — Я прекрасно тебя понял.

Приз за самый сексуальный шепот достается ему.

      Тебя можно выжимать. Тебя начинает потряхивать по-настоящему. Тебе он ласково мурчит на ухо, шепча что-то ещё, но сердце, громко стучащее в ушах, не дает тебе расслышать всё, чего он говорит. Лишь обрывки фраз.

Сюда… Здесь… Хотел… Знал… Может?…

      Его голос вибрирует у тебя на шее и ты приглушенно стонешь. Он ласково чертит по коже языком витиеватый узор и поцелуи — ах, те самые, ухоженные губы — раскрашивают каждый миллиметр. Да. Да. Прямо там. Ещё.       — Как же тяжело устоять… — он не собирается снимать с тебя всю одежду, вы не в том положении. Но добраться до всей тебя он просто обязан. Его руки со сказочной легкостью находят застежки всего того, что отделяет твою кожу от его кожи. Его руки со сказочной легкостью проникают к тебе в бельё, пока губы упиваются бутонами груди. Ты вынуждена зажать себе рот сама и он одобрительно мурлыкает, пожирая тебя своим ртом. Ты распадаешься на миллионы атомов, в секунду собираясь обратно. И все фейерверки, что пляшут перед глазами сейчас, не перестают мигать даже тогда, когда ты жмуришься, стоит его пальцам пощекотать чувствительный вход. — Достаточно влажно, чтобы я вошёл?       Сугуру Гето — возможно, сейчас лишь плод твоей такой же влажной, как и ты, фантазии — берет твою ножку под колено и закидывает себе на талию. Ты отчетливо ощущаешь очертания крепкого члена через его джинсы и шепчешь тихо-тихо: «Давай же..». Давай же? Мужчина ласково убирает твою руку и ведёт языком по твоим губам, втягивая тебя в ваш первый, долгий, чувственный поцелуй. Он слабо улыбается в него, смакуя каждый сантиметр твоего рта. Он ворует твоё дыхание. Точно так же, как ты воруешь его.       Тянешь его толстовку, оглаживая ноготками лопатки широкой спины и скользя ниже. А он блаженно рычит тебе в рот, вгрызаясь зубами в твою нижнюю губу. Звякаешь пряжкой его ремня. А он разрывает ваш поцелуй, с новым, быстрым поцелуем шепотом дразнит твой слух тремя важнейшими словами:       — Я люблю тебя.       Ты готова поклясться, что белье у тебя промокло насквозь только потому, что это сказал Он. Сугуру приспускает боксеры вместе со штанами и ваши тела сплетаются в единый комок нервов — он толкается внутрь, заставляя тебя закинуть голову и заскулить в его руку, вновь зажавшую тебе рот. Вы оба глубоко дышите, и он с мелкими мурашками на спине, которые ты ощущаешь под своими пальцами, начинает двигаться. Ты не просила его — он просто знал, что тебе это нужно. Что это нужно вам обоим. Что если он не ускориться прямо сейчас — вы, какой ужас, оставите последние нервные клетки в этом шкафу и вгрызетесь друг в друга. Хотя ни один из вас бы не воспротивился подобному желанию. Вы тлели вместе.       Твой оргазм подступил, как снисхождение, дарованное им. Твоё тело протестующе сжалось, спина выгнулась, а пальцы впились в его кожу так глубоко, что Гето застонал прямо в твою щёку, покусывая её редким движением зубов. Он молил тебя своим ртом дать ему ещё. Ты должна была кончить для него столько раз, сколько было бы нужно ему, чтобы сделать это вместе с тобой. Но, кажется, ваши минуты единения истекали. И он пожелал ускориться в тебе ещё сильнее, ударяясь своими бёдрами о твои. Шлепки стучали в ушах вместе с его дыханием. Тебя оглушил ещё один оргазм, с несколькими фрикциями после которого Гето снова впился в твои губы, чтобы то рычание, что накрыло его от ощущений, отпечаталось в твоих воспоминаниях ещё ярче.

Никто и не подозревал, что ваши семь минут растянуться в почти час. Только двоя, которых здесь будто и ни было.