Судьба/Торжество после гибели

———

      Столица Лотиана — город Алата-Кастра, Эдинбург, не могла так просто впустить десять тысяч воинов, и поэтому их отвели на большое турнирное поле, по приказу короля Лота, отреставрированное к приходу Артурии.       Турнир — это не только и не столько место рыцарей, где они могут посоревноваться силой, погулять с барышнями и поправить финансовое положение, сколько инструмент самих королей и высшей аристократии для заключения союзов, осмотра боевой готовности войска и планирования военных кампаний.       И сейчас, пока рыцари отдыхают, разбивают недостающие палатки, готовятся к турниру, Артурия и её свита, ведомые Гавейном и Гахерисом проходят через город к королю Лоту, радушно ожидающему в замке на скале.       Огромный неприступный замок был построен на скале, когда-то в древности бывшей жерлом вулкана. Тридцатиметровый замок, словно вырубленный из скалы высотой в восемьдесят метров, и ужасает разум и трепещет сердце жестокой монументальностью.       Сэр Кей как-то странно прищурился и пробормотал: «Ой-ей, такой замок не взять одним дыханием дракона…»       Гахерис, что был рядом с ним и поражал своей юношеской силой и высотой, ответил: «Конечно, мы защищены горами от воинов и замком от драконов, поэтому Подлый Дракон Вортигерн нам не страшен!»       Кей вернулся к глупой ухмылке и саркастично заметил: «Хе-хе, не стоит недооценивать дракона, особенно, если впускаешь его в своё жилище…»       «О чем ты говоришь?» — Гахерис, будучи не слишком умным, замер на мгновение.       Те немногие крестьяне, что приходили в город с религиозным страхом смотрели на замок, ведь всю свою жизни они жили под небом, в полуземлянках, в лучшем случае в деревянных домах, что едва ли возвышаются на три метра над землёй. Явление и существование такого исполина для них — божественное чудо.       Бедивер и Вильгельм тоже озирались, но по личным причинам; Бедивер, ранее странствующий рыцарь, ещё не посещал Лотиан и ему было многое интересно, тогда как Вильгельм следовал господскому приказу всегда держать связь с подручными и намечать пути сообщения.       Большая часть народа Лотиана занималась сководством, преимущественно овцеводством, и жила близ лугов на холмах, поэтому в городе было не так много людей, но достаточно, чтобы прокормить и содержать личную армию.       Как только процессия взошла на скалу, её встретили осторожные взгляды рыцарей и стеснительные придворные, что увидев знамя Пендрагона, сразу же скрылись в закоулках внутреннего двора, окруженного толстыми каменными стенами и башнями, украшенными гербом короля Лота: лев стоящий на фоне зеленого щита, сила и плодородие.       Помимо этого, их удивило редкое обилие эфира, праны исходящей изнутри скалы, как если бы гейзер бил в небо, вода возвышалась и снова уходила в землю, оставляя небольшой осадок, но никто не стал увлекаться этим необычным явлением, и все прошли в главное здание, что стоит на краю скалы.       У входа в дворец, где жила королевская семья, их встречал старик с длинной бородой, что уже давно вошёл в седые года, но еще сохранил прямую осанку, широкие плечи и имел вид значительный, незаурядный, рядом с ним была женщина, её поздний бальзаковский возраст в сочетании с доброй пышной фигурой позволял судить, что несмотря на поступающую седину многие рыцари из старых с радостью уделили бы ей своё искреннее внимание…       Едва Артурия, Вистан и остальная свита подошли к нему, он как бы дождавшись момента широко улыбнулся и поприветствовал: «Я — Лот Оркнейский, рад приветствовать в своём королевстве Артура Пендрагона, короля Логреса!»       Артурия, не меняя выражения лица, кивнула и ответила со сходной дружелюбной интонацией: «Я — Артур Пендрагон, рад встретится с вассалом моего отца, Лотом Оркнейским!»       Ответ Артурии, вроде как обыкновенный, заставил Лота слегка замешкаться, и он не сразу ответил.       Ведь король Лот встречал Артурию как короля Логреса, то есть как равного, тогда как Артурия встретила Лота как вассала своего отца; то приветствие каким сын сюзерена, уже готовый к наследованию всех имений и подданных отца, встречает вассалов для того, чтобы те поклялись ему в верности.       Это небольшое недоразумение поспешила разрешить искренне счастливая Моргауза: «Я — Моргауза, рада встрече с братом, мы подготовили банкет к вашему приходу, уверена, вы и ваши люди проголодались, пока поднимались к нашему замку».       «Я тоже рад встрече, сестра» — Артурия слегка улыбнулась, говоря тихим тоном.       Лот посмотрел на жену и с небольшим упреком сказал: «Не нужно торопиться, я дам гостям время отдохнуть»       «Прости, муж, я слишком рада встрече с братом…»       Лот покачал головой, и одновременно его длинная борода поиграла в воздухе: «Ничего, пройдём, слуги вам покажут, где будут ваши комнаты и мы встретимся на банкете…»       Первоначальный обмен приветствиями закончился и все прошли в главный дворец с высокими в пять человеческих ростов потолками с широкими окнами, гостям показывали покои, обставленные драгоценными тканями, с высокими покрытыми резьбой потолками и с роскошной мебелью.       Король Лот отправился с женой проверять готовность банкета и увел с собой Гавейна и Гахериса, а гости остались в покоях дабы снять доспехи и ополоснуться после похода. Оруженосцы помогали рыцарям разоблачитья от доспехов и оставляли их, потом входили слуги и помогали переодеваться, Артурия же, уже без видимого недовольства, хотя и без энтузиазма, принимала помощь Вистана, но едва слуги вошли, она приказала им оставить одежду и уйти.       Но едва прошли полчаса, как ароматы запорхали по дворцу: запах печёного мяса, жареной птицы, копчёной и соленой рыбы, приправленые жареными и тушеными овощами: морковью, редькой, луком, капустой, а также ячменными и овсяными хлебами с чесноком — всё это возбуждало аппетит как специально созданное ароматическое оружие из насыщенности и лёгкости, свежести и разнообразия…       Все гости и придворные были застигнуты врасплох началом банкета без предупреждения, и Артурия и Вистан с остальной свитой собрались и пошли на запах и вошли в горящий великолепием зал с мощными белыми каминами, музыка и песни бардов ударили их в уши, а их носы получили второй удар от трав и специй, тимьяна, розмарина, петрушки, сельдерея, пажитника, что сочетались в странной гармонии с разным пенным пивом и медовухами, откупоренными и готовыми разлиться рекой.       Ошеломлённые и покоренные все сели за замысловатый стол, Артурия с королями Баном и Борсом, Ланселотом и остальным сели напротив короля Лота, рядом с которым была Моргауза, его четыре отрока и длинные ряды подданных.       Лот с довольным прищуром и улыбкой до ушей, обрамленной седой бородой, смотрел на всех своих подданых и более всего на гостей. Он подождал, пока они сядут и тихонько начал:       «Вы удивлены? Вы ошеломлены? Вы взволнованы? Вы покорены?! — он с неподходящей старику прытью встал с места и развёл сильные руки по обе стороны, указывая на величие банкета. — С тех пор как Британия потеряла торговые пути со всем миром, с тех пор как мы остались лишь с Галлией и Скандинавией!..»       Моргауза с легким вздохом прикрыла глаза, за ней же повторили все её дети, придворные же, в большинстве своём широкие мужчины и тучные дамы с благоговением смотрели на правителя.       Лот продолжал громогласно: «С тех самых пор, от начала и до конца правления Утера! Никто так не умел пировать и праздновать так, как Я! — он указал на огромный мясной пирог, стоящий в центре всех столов — Посмотрите на этого доблестного рыцаря! Сочный мясной соус, запеченный с картофельным пюре. — он потянулся к нему, — При прикосновении вилки я вижу, как это воинственное мясо внутри борется, чтобы вырваться наружу и покрыться золотистой корочкой, впитав в себя все ароматы и вкусы. — он откусил один кусок, — Этот воин кулинарии не сдаётся в битве с моим языком и нежные мясо раскрывается богатыми вкусами, как если бы стрелы падали на мой язык. — Вся эта приготовленная с любовью еда является моим истинным творением! Все мои потомки, все мои подданные и весь народ Британии запомнят меня как великого гурмана! А теперь ешьте это всё! И не смейте и слова сказать, пока последняя кость не будет обглодана!..»       Несмотря на экстравагантное начало банкета никто не возразил и все приступили к пиршеству.       Банкет не был тих и его разбавляла музыка бардов, песни о деяниях рыцарей, несколько песен о Ланселоте и даже пара ещё совсем непроработанных песен о короле Артуре, о защите Лондиниума, о битве с драконом, о щитоносце, что взял на себя огненное дыхание…       Последняя кость обглодана, столы убраны и поданы десерты и легкие напитки…       Король Лот с удовлетворением смотрел на придворных, чей аппетит он сам взращивал и поддерживал, подобно тому как приучают животных есть с рук хозяина и строго определённое количество, потом смотрел на объевшихся гостей, чья бдительность упала от приятного давления в желудке, а внимание рассеялось от множества прослушанных песен.       В хаосе банкета и пиров он нашёл своё особое искусство управления людьми: подготовь золотую клетку, откажись от лучшего куска и поставь его на блюдце, заведи лучших певчих и заботься о них, как о детях, и пусть они играют свободно… Когда же цель подступится к золотой клетке — она соблазнится и сама пожелает остаться там навсегда.       Таково правление любого мирного короля, и Лот Оркнейский не исключение.       «Я вижу, Пендрагон, что слухи о твоей силе верны, не может обладать простой человек таким аппетитом…»       Артурия, взяв платок, предложенный Вистаном, протирала края губ и отвечала: «Я доволен банкетом, ещё никогда я не пробовал блюд Британии, приготовленных столь необычно и поданных с таким изяществом».       Лот оскалился всеми, чудом сохраненными, зубами: «Рад слышать, но вижу и твои спутники не попрали твою честь…»       Рядом с Артурией был бдительный Вистан, который, после овладения Драердоггой, заимел подлинно волчий аппетит, потом шли короли Бан и Борс, не получившие внимания и не пытавшиеся его вызвать, дальше же рыцари ели скромно, пусть и заметно больше обыкновенного человека.       «Мои рыцари никогда бы не смогли оскорбить мою честь! — Артурия ответила с непоколебимой уверенностью, но тут же сменила тему, — Но хватит, король Лот Оркнейский, вассал моего отца, Утера Пендрагона, ты поклянешься мне в верности и поведёшь ли своё войско со мной в Шотландию?»       Песня замерла, бокал вина застыл.       После этих слов не было ни одного, кто силой не сбросил бы с себя сонливость, кто сжав зубы не заставил бы себя распрямиться.       Лот Оркнейский, ожидавший этого вопроса, не изменился, окинул взглядом Пендрагона и сказал: «Прежде чем отвечу, я задам тебе два вопроса- он безо всякой картинности наклонился вперёд, — Где меч твоего отца? И какова цель твоей войны?»       «Я достал Калибурн из камня, но тот сломался в бою с сэром Ланселотом, после этого явилась Леди Озера и предложила мне… — Артурия, говоря обыденным, словно обсуждая погоду, тоном, достала меч, что ранее распоясала и облокотила о стул, и обнажила, — …Экскалибур, с тех пор я с ним».       Каждый, кто внимательно вслушивался в произносимые слова, кто широко раскрытыми глазами всматривался в самое случайное движение, прищурил глаза от сияния, и даже Лот Оркнейский, повидавший многие чудеса за долгую, сравнимую с сэром Вилфордом, жизнь, замер от божественного блеска, поглощающего в свою чистоту отражения драгоценных камней и ламп, коими был освещён весь зал.       Артурия встала, продолжая более возвышенным тоном, направила меч в небо, словно готовя удар: «Отвечая на второй твой вопрос, моя цель — изгнание всех захватчиков и объединение всей Британии!»       Меч, резонируя на слова, загорелся взрывом миниатюрного солнца и заглушил собой все источники света.       Она направила клинок прямо и спросила вновь — «Король Лот Оркнейский, ты поклянёшься мне в верности и поведёшь свою армию на Шотландию?» Лот, одними глазами следя за движением клинка, закрыл глаза, судорожным вздохом вернул самообладание и ответил тихо твёрдо: «Я, Лот Оркнейский, клянусь в верности Артуру Пендрагону, королю Всей Британии — он поцеловал клинок, — Как верный вассал твоего отца, как твой верный вассал, я вверяю свои жизнь, рыцарей и королевство в твои руки…»       Артурия улыбнулась единственный раз за вечер: «Я ожидал этого».       Как только они вернулись на свои места, все остальные, вставшие при виде высшей церемонии, так же сели, но Лот начал говорить: «Как видишь, мой король, старше меня на этом банкете нет никого, я стар, чтобы вести войско…»       Вернув невыразительность своему лицу Артурия внимательно слушала.       Лот же продолжил: «Однако я недостаточно стар, чтобы оставить правление, поэтому… — он протянул руку с своим детям, — Вот тебе мои дети, мои сыновья, Гавейн и Агравейн, Гавейн — сильнейший, праведнейший и доблестнейший из всех моих рыцарей, — Гавейн кивнул без скромности и без хвастовства, — Агравейн имеет авторитет, почёт и уважение, несравнимые ни с одним из моих военачальников, — Агравейн прижал руку к сердцу и кивнул глубоко, как бы принимая награду, — потом Гахерис и Гарет, не смотри на их юный возраст, они замечательные оруженосцы и лишь годы мешают им стать рыцарями… "       Артурия лишь окинула из глазами, принимая слова на веру, тогда как Вистан всматривался в каждого, скрывая в Чёрно-белом мире жестокое волнение.       «Наконец, я отдам под их командование шесть тысяч воинов, из которых сорок — рыцари, — Лот замолкнул на секунду и продолжил, — Взамен, как твой вассал, я прошу тебя славно одарить их замками за добрую службу, ибо я не знаю, когда смогу отдать им свои земли…» Просьба короля Лота совершенно неудивительна, ведь любой отец стремится обеспечить своих детей.       В конце концов, судьба рыцаря — это перестать быть рыцарем, став землевладельцем, или умереть в бою.       Сама суть рыцарских идеалов, основанная на верном служении сюзерену, на повышении авторитета в народе через благие поступки — это не более, чем инструмент заработка символического, человеческого капитала, который обращается в земли и золото, которым одаривает рыцаря господин.       Так рыцарство зародилось и жило.       Артурия согласилась с этой немудреной просьбой и банкет, под легкое постукивание серебрянных ложек о тарелки с десертами и звон бокалов, постепенно завершился…