Судьба/Торжество после гибели

«Лесть есть род дудки, которою приманивают птиц, подражая их голосу»

Фрэнсис Бэкон

---

      Ночь сменилась утром и ещё раз, и ещё раз, и в последний раз, пока сквозь стоящие уже сто дней хмурые облака не пробился единственный луч света в глубину лесной чащи, где густой покров низко лежащих хвойных ветвей скрывал за собой небольшой твёрдо стоящий бревенчатый домик.       Из неприкрытых кожаными шторами окон, куда бил луч солнца, раздался мелодичный голосок молодой девушки: — Эостара, Богиня Жизни, я радуюсь твоей милости и всю жизнь я посвящу служению тебе, добрая Богиня Весны…       На кровати перед девушкой лежал Вистан Вейн, вот уже три дня испытывающий муки от ран, что сейчас заживают прямо на глазах — не пройдёт и полдня, как он сможет встать, и не пройдёт и недели, как он сможет вернуться к сражению.

---

От первого лица — Вистан

      Как только боль сошла я медленно выплыл из медитации «Чёрного озера и белого неба». Мягкие подушки, заботливо подставленные под голову, и толстое одеяло, приятно согревающее подрагивающие конечности, приносили успокоение после двенадцати часов дуэли при столетнем дубе.       После некоторого времени я приоткрыл глаза и увидел знакомое миловидное лицо Саннивы, молодой целительницы саксонского происхождения, берущей свою силу через замудрённые ритуалы и жертвоприношения англо-саксонскому пантеону, как минимум тому, что от него осталось.       Медленно окинув взглядом стройную фигурку я медленно грудным дрожащим голосом произнёс лучшую благодарность:       — Она казалась дочерью не смертного, но Бога. И хотя образ ее, пребывавший со мной, неизменно придавал смелости Амору, который господствовал надо мною, все же она отличалась такой благороднейшей добродетелью — милосердием, — для девушки, безвылазно живущей в глухом лесу, нет ничего приятней наиглупейшей лести.       Пока её широкие округлые глаза, цвета смородины, долго смотрели на меня, щёчки на её овальном личике сравнялись цветом с красными бусами на шее рядом с маленькими русыми косичками.       — Мист… Т-то есть мастер Вейн! Как я могу сравниться?.. Не обижайте меня… — после последних слов она отвернулась и начала немного нервно ходить по солнечной комнате, выискивая что-то среди заполненной мешочками целебных трав, редкими склянками и глиняными кувшинами неизвестного мне назначения.       — О чём ты говоришь, Саннива? С тех пор как я тебя увидел, ещё в детские годы, я был очарован твоей красотой и тихим обаянием… — словно бы не слушая речь, она подошла и присела у кровати, держа в обеих руках медный кубок, изящно расписанный восходящим солнцем.       Она наклонилась, поднося кубок к моему рту, и сказала c тонкой и нежной улыбкой: — Это целебный эликсир; вместо недели — вы выздоровеете за три дня, пейте полностью, пожалуйста.       От кубка пахло хвоей с винной ноткой. Я нашёл в себе силы взять её за руки, держащие кубок, и, ещё больше смущая взглядом, начал медленно пить.       Мягкие и маленькие пальчики мелко подрагивали, пока эликсир не кончился, и когда она уже хотела вставать я потянул её к себе в кровать и наши лица оказались напротив. Её глаза расширились, а тело вздрогнуло как у испуганного крольчонка.       Моя левая рука обняла её талию, а правая нежно прикоснулась к щеке: — Саннива, ты мне не веришь?       Она беззвучно вздохнула и шёпотом произнесла:       — Мастер Вейн… — её цветочное дыхание и сжавшееся, напряжённое почти горячее тело, примостившееся прямо надо мной, пробуждало страсть и жар в груди.       — Будь моей, Саннива… Ни о чём не беспокойся и моя любовь не будет знать пределов…       Я прижался к её мягким губам в долгом целомудренном поцелуе, поглаживая по изгибу спины и лаская шею, пока она не расслабилась и не отдалась моменту.       Постепенно и неожиданно для неё поцелуй углубился и мой язык проник в рот, пробуя приятный вкус слюны и играя с тонким гладким язычком. Время шло неспешно, пока она медленно училась незнакомой для неё игре…       Дыхание девицы учащалось, а щёки уже пылали. Поцелуй закончился, когда я перевернул её, поместив под собой…       — Ха-а Ах-х Ха-а.       Не позволив ей отдышаться и заняв её жгучим страстным поцелуем, мои руки начали прогулку от мягких плечей, полной груди, стройной талии и до пухлых бёдер…       — Саннива… Саннива… Саннива…       — Да, мастер Вейн… — глаза целительницы выражали неумело прикрытую страсть. Игру скромницы, прекрасно понимающей, что с ней произойдёт, но пытающейся сохранить долю самолюбия и женской гордости.       Я встал с неё, опёршись рукой на подушку, и сказал холодным, жестоким для невинной девушки тоном: — Раздевайся.       Маленькие плечи Саннивы мелко сжались, она села на кровать и слабыми неловкими руками начала открывать передо мной обнажённое тело; сперва показались тонкая кожа узких плеч, платье опускалось ниже, пока не выглянули острые сосочки круглых грудей.       Саннива украдкой взглянула в мою сторону, но встретила лишь взгляд прохожего на рынке крупного города и с поспешностью начала развязывать небольшой пояс на юбке.       Юбка быстро опустилась и передо мной предстала моя первая женщина в новом мире; будучи по крови из саксонских завоевателей она должна была умереть, но выжила благодаря своей бабке, что помогла роду Вейнов в трудное время. Саннива — красивая девушка, в которую можно было бы влюбится и прожить вместе всю жизнь, — для меня лишь часть подготовки к завоеванию власти и удобного места в Логресе.       Я любовно улыбнулся, взял за плечи и прижался к мягким, раскрасневшимся после обильных поцелуев, губам.       Посмотрел глубоко в чёрные глаза, прижался к её маленьким ушкам и сказал шёпотом: — Ты прекрасна, Саннива, я позабочусь о тебе, моя маленькая северная красавица.       Её промежность выглядела как готовая расцвести лилия; украшенные кудряшками светлых волос и с блестящей на солнечном свете влагой на половых губах — это не то искушение, которое может обойти мужчина.       От её плеч мои руки опускались ниже, пока полная грудка не нашла место в одной, едва в ней помещаясь…       — Ах Мм...       Музыка постанываний распаляла желание, когда я погладил её влагалище…       — Мм-м Мм Ах...       Не желая больше сдерживать себя я лёгким движением бросил её на кровать, пристроился к киске, лишь немного смазал и резко жёстко вошёл…       — А-а-а-а! Мм-м-м-м М-м-м Ах Ха-а.       Из её рта выдался крик, перешедший в стон боли, а по мышцам прошла дрожь, пока я мощными движениями, до самой матки, вновь и вновь вбивал в неё свой член.       — Ммм Аааах Хааа Мммм ААаа... Нет!       Её чрево судорожно сжалось, пока я рукой подхватил её ногу к своему плечу, а другой рукой поймал большие груди и с силой сжал. Саннива пропавшим голосом бормотала, толкая пальцами мою грудь и пытаясь отделить нас — я поддавался ей только для того, чтобы с новой силой войти.       — Не так! Ааа Аххх Мммм.       Двадцать минут выдержало новое тело, впервые познавшее наслаждение совокупления с женщиной, и я приподнял её талию с кровати, схватив пухлую задницу, со всей силы прижался к ней и маленькими движениями колотил матку, кончая.       Мой разум опьянел от оргазмического удовольствия и мы остались в такой позе на несколько минут.       — Ха-а-а-а Х-ха-а-а:а Ха Ха Хх-а-а.       Мы дышали в унисон и я наконец вышел из неё; недавно выглядящая целомудренной невинная киска молодой целительницы превратилась в распустившуюся красную лилию, сочащуюся похотливой смесью из смазки, девственной крови и спермы.       На её груди были следы моих зверств — красные отпечатки ладони, лицо же, утром сдержанное и скромное, испорчено неряшливыми русыми волосами, прилипшими в поту, раскрасневшимися.       — М-м-мастер Вейн, в-вы…       Я заткнул её поцелуем…       — М-мм Ам-м Мм Мм.       И целовал, пока она не сдалась, заканчивая поцелуй и, переворачивая на живот, снова вошёл в неё, ударившись о широкие, никак не помещающиеся в руках ягодицы, и долбил, периодически прижимая её голову к подушке.       — Мм-м-м-м-м аааа м-м-мм.       Нависая над ней я почувствовал, что в новой позе её влагалище второй раз засжималось, и удвоил напор до предела человеческих сил, раз за разом взбивая сливки из смеси спермы и крови…       Хлюп Хлюп Хлюп       Я не боялся порвать её влагалище в лоскуты, ведь она целительница.       — Ах-х-х Мм-м-м М-мм А-а-хх.             Приостановившись я поднял её бёдра в позу собачки и раздались шлепки и крики.       Шлёп       — Аа! АА-а-а-а-хх.       Шлёп       — А-а Мммм.       Шлёп Шлёп Шлёп       Не останавливаясь, пока нежная и чистая кожа её ягодиц не покроется рдеющими и горячими следами моих ладоней.       — Аа-х-х-х М-м-мм А-м-м-м А-а-а-а-а.       Вставив один палец в её дрожащую задницу, я сразу притянул голову за косички и глубоко поцеловал, скрыв симфонию стонов удовольствия и боли…       — Мм ммм ах.       Почувствовав приближение второго оргазма я ускорился и усилил толчки, превысив предел того, что может выдержать обычная слабая женщина. Её влагалище подрагивало в такт с пульсацией спермы из моего члена.       Солнце уже начало заходится, но семнадцать лет сдерживания, жёсткой дисциплины и познания вылились на целую ночь жестокой страсти до зенита солнца.