«Зеркало Атонмет»

...

Девятнадцать. В темноте нам мерещится то, чего мы больше всего боимся.

В Баретти стреляли. Пытались поджечь его квартиру. Приор приказал не покидать Инквизицию, вызвал Нарсиса по старому профилю. Безапелляционно. — Не обсуждается, Уэйн! Вы будете охранять Гектора здесь, на выездах, дома и везде, где потребуется. Освободить от прежней должности тоже не могу, как капеллана и тем более защитника веры, должность слишком высокая. У вас есть преемник? — Тогда мне придётся забрать у вас Стоуна, — дерзнул Нарсис, смотря из-под отросших ещё сильнее волос. — Вот, как раз, снова вместе поработаете, передадите, так сказать, опыт. Вы поразительно хорошо вместе работаете, — Приор усмехнулся, добавляя тише, — все псионики Корпуса такие дерзкие? — По личному опыту судите или по приоскому, надоели? Любите дерзких? — А вы чистых пласкивых, хотя он стал человечнее, инквизиторов, да, Нарсис? — Люблю.

…

Ночь. Первые заморозки. В этом районе они раньше всегда. — Он назвал тебя пласкивым, представляешь, — Нарсис смазывал, растягивал себя пальцами, — хватит пока, не спорь…так чувствую, не могу, когда тебе больно…для твоего размера надо готовиться… — Могу ли быть универсалом? Нарси? Покажи, дырочку покажи, перевернись, у-у-у, узкая слишком! Это опасно…должен…её вылизать, да…хорошо промылся? — Конечно. Ганс лизнул на пробу, ещё и ещё раз, моментально распаляясь и переходя к резким, смачным, сочным, срывал и ловил стоны, толкался; руки свои давно положил на половинки, разводя их, ввинчивался, кажется, римминг ему нравился не меньше, а то и больше. — Га-а-анс, — смотреть в глаза в такие моменты, единиться, быть в и вне, дарить ласку, смотреть можно коротко, по-другому не получается, — милый мой… — Примешь? Просто я сверху…грубый, не знаю… — Я научу. Нарсис раскрылся, раздвинул ноги. — Иди сюда, ты ж брал меня уже? Чего боишься? — Брал, — мрачность трудно прикрыть, — не хочу брать, Нарси, отдавать хочу, дарить, — головка у ануса, медленно, плавно до первого шипения и воздуха сквозь зубы, больше, дальше. На бедро легла рука. С клеймом. — Тише, не бойся, ащщщ, ах, какой же ты большущий…не замечал, не ощущал, о-о-о, ого, да-а-а-а, — резкое движение. Сам дёрнул и подкатил глаза, и ещё раз, ещё раз, открывал рот, — резче, пожалуйста. Исполнил просьбу…или приказ? — Сегодня я сверху, не замечал…просто-я-не-входил!!! — страшно было, но вид стонущего любимого и его рука, стискивающая собственную, долго сниться будет. — А так? Нарсис обвил ногами, прижимаясь ещё, ещё, ещё плотнее. — Вставь игрушку, можно две… — Ты что, — сам уже тянулся к фаллоимитатору, — точно не больно? — Хорошо… Закончили в развратной позе на столе. Потолок, стены, пол, окна: всё шаталось, плыло. Как же трепетно смотреть на вытекающее семя и доводить любимого пальцами до края, кусать его живот, ноги, нежную кожицу, думать об тихих вечерах, когда всё надоест и, возможно, о старости где-то на побережье. Да? «Если мы сейчас не поможем Мартену, — заботиться о любимом, укрывать трепетно и самому лечь, — этой старости не будет! Ревнив ли я? Документы….юпитер...андромеда...астероиды...арднеполокс...олакрез...атонмет...азоп! — мысли плыли в тумане. — У нас есть шанс, какие звёзды красивые...»

...

Ганс ходил из стороны в сторону, туда-тюда, суда-сюда. Бля! — И что? У них больше нет кандидатур? — зло брало, а ещё страх. — Милый, что в целом чёртовом Корпусе нет никого? — Переживаешь за меня? Хмыканье. — Да, — простой ответ, — ты ведь переживал. И… — На футбол пойдём? Ганс кивнул и заглянул в глаза, смутился, отвернулся, снова повернулся. — Тут, короче, я...Приор дал добро на восстановление катка, вообще на восстановление старого здания. Если...придёшь? Посмотреть, как я тренируюсь?.. Нарсис обнял. Молча. Прислонил лоб ко лбу. Выцеловал каждый сантиметр лица, каждую морщинку. — Знаешь, ты прав был, с Анной...это не твоя ошибка, никогда не вини себя, она мне действительно нравится...но...с ней мы бы могли построить отношения. Тебя люблю больше. — К этой теме ещё вернёмся, Нарси. — Конечно.

…

Мартен вызвал к себе, там же сидели пристыженные Старк и Вейсс. Долетел лишь обрывок разговора, но суть ясна: явно недоволен взломом со стороны. — Доброе утро, месье Гюлер, — тон не предвещал ничего хорошего, — кому ещё, кроме месье Уэйна и мадмуазель Старк сообщали о… — Никому, — или не помнил, моргал глазами, — знаете, простите, Приор, что перебиваю, но мы имеем дело с телепатами...сколько их? Глава Инквизиции глянул строго, однако человек в нём моментально проснулся, уничтожая и испепеляя к дьяволу оболочку, голос сел и охрип. — Пожалуй, соглашусь. Я и сам мог… — Иво! — Даниэль! Старк скучающе покачала головой. — Я тут нужна или в тир пойду? — А вы любите исключительных женщин, — не удержался от шпильки Ганс, — ха-ха-ха. Приор нервно дёрнулся, крутя в руке перочинный ножик, постучал им по столу. — Гюлер, вам кулака у храма мало? Вы же убедились: не алтари начищать моя должность, ха-ха-ха. — Иво, я хотел тебе сказать за то спасибо. Не буду, — дразнить и дёргать за усы, провоцировать, подначивать, — намёк? На Викария бывшего, — Ганс скривился, — поиграешь мне? Мартен опешил, в кабинете давно они двое, встал, посмотрел долго, склонил голову набок. — Иво, предыдущие наши...такие...заканчивались либо флиртом, либо сексом, а я… — Образование, в том числе и музыкальное, дали родители, — голос как отчёт, перечисление фактов, список, — могу, Ганс, поддержите меня, пожалуйста. Хочу стереть ассоциации. Видеть лицо высокопоставленное, с властью и болезненно-грязно-серое, больно. Как сель с камнями с горы. Уже почти зима. В южных регионах: такое под неё, как раз. Камнепад. Водосток. Наводнение. Бора, всё не летний пожар да огненный шторм, все не летний, выходи-выходи ты на бедный простор, ты на степь и лети, лети, лети-лети к небесам, смотри с высоких точек пари, под тобой Нью-Пари. Кто ты? Сокол, стриж, чайка, ворона иль ворон — мы у времени воры, у себя, иногда у других...уважаем ли мы не таких? — Конечно, — Ганс подошёл ближе, — мне нравятся ваши...твои слова, о смерти человека в человеке. — Пройдём на балкон. Каток. Живая музыка. Шторм. — Иво, я могу попросить? — Услуга за услугу, — усмехнулся Приор, Приор ли или маска Приора с потрескавшимися линиями? — Нет, возведение в абсолют, помнишь? Хочу...выйти на каток, под виолончель, Вивальди...Шторм...окончательно возрождусь! — Ха-ха-ха, вот она. — Ночь? — Идея. И слова. И «в абсолют»…

…

Мозговой штурм не привёл ни к чему. — Вы серьёзно? — Старк усмехнулась. — Фарук, не чеши свой партак! Серьёзно? Против телепатов играть… — Не думать тогда, чтоль? У Уэйна партак!!! — Заткнитесь, — Ришар, по обыкновению последних дней, стандартно выглядел как зомби. — Я с Рид разговаривал, у Стона есть кое-что, но это с Мартено-а-а-ам, нужно договариваться. — Договорись. — Нет, Ганс, в своё свободное время предпочитаю тратить на невесту и детей. — Когда свадьба? Помощь не нужна? — Когда дочь подрастёт и болеть перестанет, у младенцев есть такой период, угу. Месяцев через пять. Да, и Лариса сказала, что не хочет выглядеть на собственной свадьбе как злая ведьма из доштормовых сказок. Ганс пожевал губами. — Кстати, пусть к Сабрине идёт или у вас там… — Не у нас, и не у меня. Тёрки были с матерью Сабрины. — Кто она? Реджи никогда не говорил… — Псионичка, скорее всего, может быть, ликвидированная, — Ришар вздохнул, — твой дядя молчит как рыба, ни в какую. Многое стало проясняться и почему Реджеп общался с отчимом (да, не отцом!) и мачехой, Заром, другими родственниками; держали его, шантажировали? Хотя. Те ещё психопаты, вполне, что прикидывались вменяемыми, до поры или вообще. — Поможешь, Линт? Ты теперь тоже...тебе разбираться с роднёй. Голова кругом. Тот кивнул. Записали.

доска:

Ганс — инквизитор, чистый, сын двух псиоников-эмпатов, немецкая ветка Гюлеров (приписка: я)

Эрида (настоящая фамилия неизвестна) — мама, псионичка-эмпатка.

Эрих (настоящая фамилия неизвестна) — папа, псионик-эмпат.

Лариса — двоюродная сестра.

Двоюродная племянница, другая двоюродная сестра.

Фридрих, Анн-Гектор — родные братья.

Тайип и Ами Гюлер — отчим и мачеха (предположительно троюродные/четвероюродные друг другу, генетический статус неизвестен).

Реджеп Гюлер — родственник, отец Сабрины.

Сабина Гюлер (в миру Сабрина) — родственница (по документам троюродная сестра, предположительно дочь псионички)

Мила Гюлер — дочь Сабрины, нестабильная.

Зар Оллен — родственник (прим. телепат, по профессии психотерапевт).

Сводная сестра, другие родственники

— Негустло. — Иди спи, заговариваешься уже, — Ганс похлопал зятя, — вообще ты прав. Ришар спорить не стал, повернулся и уснул на диванчике. Зашли Стоун и Марк с Рид. — Тсс. — Я перенесу. — Рид!!! Ганс зашипел на них. — Тихо. Рид действительно перенесла Ришара в другую комнату, только слегка смяв ножки. Филигранная работа. — Но к делу о сколопендрах… — А я думаю, Кей, они правы. Надо рассматривать всё вместе. Как-то этот Оллен узнал же ж. — Кстати, куда Старк делась? — Уехали с Дани, правда вырядились как бомжихи какие-то. Ганс налил им всем чаю, покивал. — Это они в Термитник. — Что?! И вы не отправили с ними группу?! — Успокойся, Марк, Дани там своя, кое-где, а Кари порвёт за неё любого, да, и она военная. Знаешь, что про русских говорят?.. Кей хмыкнул, становясь рядом. — А ещё то, Лу, что, если русские, украинцы и белорусы ссорятся, то...а-ха-ха, лучше не трогать и не вступать ни на чью сторону, ну, они спустя время помирятся. По любому, тогда хана всем остальным… — он стоял двумя любовниками, обнимая одновременно. — Месье Жонсьер, что как не родной? — Стоун, — явно смущался, — не на виду же! — хотя было видно, что нравилось. — Рид!!! — Марк, реально, Кей прав, чего скрываться, — её руки хозяйничали на шее Жонсьера, — ничего интимного, м-м-м. Гансу не было дела, ему то говорить о приличиях? Да? Когда, имея отношения (пусть и странно-сумбурные на тот момент), отсосал у двоих и радовался до...но это не, нравилось же тогда. «Да-а-а, — но сейчас не вызвало бы таких эмоций, — Нарси, хм, милый...как на счёт вирта?» Троицы уже не было видно. Пошёл по коридору. Зато слышно. «Хи-хи-хи: "Я тебя ненавижу, Стоун", — сказанное таким голосом…кстати, я так и не спросил, а не, испортил бы всё им...»

…