Я не смог.

      Шагая по заснеженной скользкой дороге, ловя своим телом мимолетные хлопья снега летящего наперекор снега, ощущая безумную подавленность и тоску журналист направлялся к своему заснеженному дому которого мрачно окутывала метель. Выражение лица уже ничего не выражало, но его тоску и отчаяние выдавали глаза. Стеклянные глаза выражавшие только боль смотрели вперед высматривая дом впереди.       Дойдя до места назначения Линч подавленно опустился на подоконник своей спальни. Он никогда сюда не садился, а если быть точнее только в самые трудные времена.       Он не смог. Он не сумел спасти самого дорогого человека в его жизни. Он не смог спасти своего приятеля который не так давно открыл ему свою душу рассказав о своих переживаниях. О том, что его нет в будущем. И что тогда ему ответил журналист? — Не парься приятель! Я смогу уберечь тебя от любой напасти! — Как самоуверенно.       Застывшие на щеках слезы не давали покоя. Они напоминали такую картину: Много крестов навевавших ужас. Он боялся не сами кресты или не другие могилы. Он боялся увидеть один ничем не примечательный гроб. Гроб с вырезкой фамилии и имени своего друга. Сердцебиение учащалось, а сознание чуть ли не отключалось отказываясь верить в смерть писателя.       Сейчас же он сидел на своем холодном подоконнике смотря в даль холодным, опустевшим взглядом. Удивительно как ему всегда становилось немного легче от смены удобного кресла или дивана на свой холодный подоконник. Тот словно мало знакомый человек с которым вы и не общались раньше, а просто знаете друг друга в лицо. Тот который выслушает и поддержит тебя в любой ситуации даже не смотря на то, что в обычные дни вы даже не здороваетесь толком. Именно в такие моменты он становится роднее всех. Так же и с мебелью.       Смотря вдаль на высокие, величественные ели по щекам журналиста текли тихие, но до ужаса горькие слезы. Он не смог спасти его. Не сумел…