Раны на двоих

Гран-при Майами 2024 года оказался тем самым хаосом, которого все ждали. Гламур, солнечные дни и бесконечные вечеринки на фоне одного из самых сложных уик-эндов сезона. Но гонщики видели не это — для них был только асфальт, дым от шин и азарт, который пронзал каждую секунду гонки. Макс лидировал почти всю гонку. Его уверенность была неподдельной, а темп — сокрушительным. Шарль, стартовавший чуть позади, гнался за ним с той самой решимостью, которую невозможно не заметить. Их противостояние стало центральным сюжетом гонки… до тех пор, пока всё не пошло не так. На тридцать седьмом круге Логан Сарджент столкнулся с Магнуссеном, и автомобиль безопасности выехал на трассу. Всё изменилось в этот момент. «Проклятый сейфти-кар,» — Шарль выругался в радио, когда увидел, как Ландо Норрис успевает заехать в боксы и вырывается вперёд. Рестарт был ярким. Макс атаковал, Шарль был готов бороться до последнего, но Ландо, словно поймав волну, удерживал лидерство. В последний момент, за пару поворотов до финиша, Шарль чуть не выдавил себя из сил, пытаясь достать Макса. Но этот день уже принадлежал Норрису. Финиш. Третий для Шарля, второй для Макса. Ландо, сияющий от счастья, стоял на верхней ступени подиума. Макс раздражённо отбросил шлем, а Шарль просто смотрел на это всё с выражением тихого разочарования. Пальцы вцепились в рулевое колесо, но слова благодарности команде он всё равно выдавил в микрофон. Позже, в паддоке, Шарль и Макс встретились взглядом. Между ними висела эта неразрешённая энергия, то странное напряжение, которое то подталкивало к конфликту, то заставляло замолкнуть. В этот момент они не были соперниками на трассе. Просто двумя людьми, которые понимали друг друга лучше, чем кто-либо. Макс подошел к Шарлю и ободрительно положил руку на плечо. Все вокруг были в восторге и рады победе Ландо, но что-то в груди Шарля сдавливало жизнь болезненными оковами.

***

Музыка в клубе гремела так, что даже мысли терялись в глухих басах. Шарль сидел за столиком в углу, с бокалом чего-то прозрачного и крепкого, который он едва тронул. На его лице играли разноцветные огни, но взгляд был пустым, устремлённым куда-то сквозь танцующую толпу. Зачем он здесь? Этот вопрос крутился в голове с момента, как он переступил порог. Ответа не было. Вокруг танцевали члены команд. Ландо, главный герой вечера, стоял в центре внимания, окружённый фанатами и друзьями, сияя широкой улыбкой. Макс, второй триумфатор гонки, тоже пытался влиться в общее веселье. Он пил, шутил с Ландо и механиками Red Bull, даже пару раз выходил на танцпол, но его внимание всё равно блуждало где-то в стороне. Голубые глаза шарили по помещению, выискивая знакомый силуэт. Он делал это так незаметно, что сам не осознавал, как напряжённо сжимает бокал в руке. В какой-то момент он поймал себя на том, что опять ищет — одну-единственную макушку, ту, что с самого детства была маяком. Слишком легко узнаваемую среди других. И он нашёл. В тени, вдали от всеобщего веселья. Шарль сидел, чуть сутулясь, будто пытался стать невидимым. Но для Макса это было бесполезно. Он знал каждую линию этого профиля, каждое движение плеча, даже когда тот делал вид, что полностью погружён в свои мысли. Макс сделал шаг в его сторону, потом ещё один. Это было автоматическое движение, будто кто-то другой управлял его телом. Он хотел просто подойти, спросить, что Шарль делает в углу, но внутри что-то переворачивалось. Он вспомнил, как тот отчаянно боролся на последних кругах. Как гнался за ним, как их машины едва не коснулись в повороте. Как разочарование застыло в его глазах на подиуме. Макс остановился всего в метре. Вздохнул глубоко и выдохнул вместе со словами: — Ты всегда так умеешь портить вечеринки или это особый случай? Шарль поднял взгляд. В клубе было темно, но даже в полумраке Макс видел, как в уголках его губ мелькнула едва заметная улыбка. — Только когда на вечеринке ты, — сдержанно ответил он, всё же отпив из бокала. Макс ухмыльнулся, присаживаясь рядом. В его голове была тысяча слов, которые он хотел сказать, но ни одно не казалось подходящим. — Ты ведь не уйдёшь по-английски? — спросил он спустя пару секунд, разглядывая его лицо. — Уйду, если ты будешь слишком много говорить, — огрызнулся Шарль, но не вставая. Макс засмеялся. В этом было что-то неправильное — сидеть здесь, посреди хаоса, среди смеха и музыки, говорить о чём-то и ни о чём одновременно. Но он не хотел, чтобы это заканчивалось. «И всё же он здесь,» — подумал Макс. И почему-то это было важнее, чем всё остальное. Макс не знал, что сказать. Шум музыки, чужие разговоры и смех словно сгущались вокруг, но между ним и Шарлем было почти тихо. Это была их привычная тишина — немного неловкая, но такая знакомая, будто она существовала всегда. — Ты точно не пьёшь? — нарушил молчание Макс, кивнув на почти нетронутый бокал в руках Шарля. — Я пил, — Шарль ответил, словно оправдываясь, и чуть приподнял бокал. — Просто... этого достаточно. Макс прищурился, чуть улыбнувшись. — Достаточно для чего? Чтобы унести домой мысли о том, как ты мог меня обогнать? Шарль фыркнул и отвёл взгляд, но уголки губ всё-таки дрогнули в лёгкой усмешке. — О, Макс. Ты и здесь умудряешься хвастаться. Это талант. — Не хвастаюсь. Просто пытаюсь понять, почему ты такой серьёзный, — Макс пожал плечами, сделав глоток своего коктейля. Шарль чуть наклонил голову, глядя на него, как будто хотел прочесть что-то между строк. — Ты так уверен, что я не всегда серьёзный? — Ты... — Макс запнулся, поискал подходящее слово. — Ты умеешь это скрывать. Но не от меня. Шарль посмотрел на него долгим взглядом. В этот момент шум клуба стал фоном, отдалённым и незначительным. — Я не хотел приходить, — наконец признался Шарль. — Просто подумал, что, может, отвлекусь. Но оказалось, что это не работает. Макс слегка наклонился к нему, стараясь перекрыть звук басов. — Тогда зачем остался? Шарль на мгновение замер, но в его глазах что-то мелькнуло — то ли сомнение, то ли решимость. — Наверное, чтобы не уйти, как ты сказал, по-английски. Макс усмехнулся, но не слишком широко. В этих словах было больше правды, чем он ожидал. — И как? Не жалеешь? Шарль сделал небольшой глоток из бокала и поставил его на стол. — Пока нет. Макс кивнул, будто пытаясь запомнить эту фразу. В такие моменты он не знал, как продолжить разговор, чтобы не разрушить хрупкую балансировку, на которой держалась их связь. Вместо этого он просто отпил из своего стакана и мягко сказал: — Ладно, но если я ещё увижу твою мрачную физиономию, то заставлю танцевать. Шарль покачал головой, но улыбнулся чуть шире. — Удачи, Макс. Думаю, это будет твоей самой сложной гонкой. И хотя это прозвучало почти как шутка, в словах всё равно было больше, чем просто лёгкость. Макс знал, что это их стиль — говорить одно, имея в виду совсем другое. И ему это нравилось.