Наруто: Спящий демон

Мито возликовала до небес, когда Наруто погрузил всю свою мясистую часть мужского достоинства по самую рукоятку в ее задницу, и ее глаза закатились к затылку, когда она почувствовала, как толстая струя семени за струей выплескивается внутрь ее заткнутого ануса. Все еще по самые яйца погруженный в пускающий слюни Мито, Наруто слабо застонал, когда толстый жгут спермы промчался через его мочеиспускательное отверстие, с невероятной яростью пронзив головку и наполнив внутренности Мито до краев. «Твоя толстая задница доит мой член!» Закончив со своим освобождением, Наруто удовлетворенно вздохнул и вытащил свой размякший член из зияющей задницы Мито, уложил ее на мягкую траву, зачарованно наблюдая, как она дергается и пытается обхватить несуществующий член, выпуская липкую жидкость, при этом клейкие струйки его спермы падали на пол. — Фух. Ты здорово истощила меня, — тихо выдохнул Наруто, его глаза все еще были остекленевшими от испытанного им взрывного оргазма, когда он повернулся к своей бабушке. — Ты готова начать снова? Я хочу трахнуть твое прекрасное личико в следующий раз… Бабуля, ты здесь? «Именно в этот момент Таюя Узумаки, самое новое пополнение в семье, вошла в дверь на задний двор и заглянула внутрь, чтобы задать вопрос, но тут же залилась краской, увидев эту сцену. Полностью обнаженный Наруто прислонился к дереву, потное тело блестит на свету и привлекает внимание к массивному 30-сантиметровом куску мяса, свисающему у него между ног, с которого все еще капает сперма. Не говоря уже о том, что достойная и уважаемая старейшина семьи непристойно растянулась на траве, глаза у нее закатились, изо рта текли слюни и густая сперма, массивные груди были покрыты следами укусов, живот безумно раздулся, а из обеих ее узких дырочек рекой текла сперма Наруто. Она выглядела так, словно ее изнасиловал дикий зверь. Одна только мысль об этом заставила Таюю покраснеть еще сильнее, когда она представила себя на месте своего хозяина, сжимая толстые бедра, чтобы уменьшить возбуждение, и входя во двор с едва сдерживаемым выражением безразличия на лице. «Только не это снова, говнюк! ты должна помнить, что леди Мито здесь главная фигура, и должна поддерживать свой имидж, — начала Таюя дрожащим голосом, колени едва выдерживали ее вес, когда запах секса ударил ей в ноздри. «Ты не можешь просто трахнуть ее, как свою личную шлюху, и оставить ее… вот так!» Генин Узумаки была одета в длинное светло-розовое платье до колен, эротично оттопыренное в области груди, и черные байкерские шорты, плотно облегающие ее массивный зад и толстые бедра. Даже длинное платье не смогло скрыть округлости ее ягодиц. Яростный огонь и упрямство, горевшие в ее глазах с такой силой, что почти скрывали похоть и голод, которые она испытывала. У рыжеволосой была самая толстая задница в новом поколении, она в несколько раз превзошла даже Сакуру в мясном отделе. Никто не мог сравниться с задницей Узумаки. «Привет, Таюя. Я не могу поверить, что она так быстро потеряла сознание, не прошло и нескольких часов, а она уже без сознания, — Наруто по-детски надулся, скрестив руки на мускулистой груди, в то время как его член дергался от возбуждения. «Мы с мамой трахались по крайней мере 5 или 7 часов на скорую руку. Я даже не успел трахнуть ее в лицо!» «Несколько часов?! ЧТО ЗА ХРЕНЬ?! Прошло уже почти 5 часов с тех пор, как они начали, а у него все еще стоит?! Мысленно закричала Таюя, и у нее отвисла челюсть от шока, когда она напряглась. Леди Кушину трахали в киску 7 часов подряд по-быстрому?! Тогда как долго продолжался их секс на самом деле? «Неудивительно, что она самая сильная женщина, ни одна нормальная женщина не может справиться с таким членом в течение нескольких минут, не говоря уже о полноценном трахе!» «Таюя, ты можешь мне помочь?» «Ч-что?» «Можно я трахну тебя в лицо? У меня не получилось сделать это при бабушке» «О-конечно, нет! Я н-не твоя сучка!» — «Встань на четвереньки, маленькая шлюшка, и отсоси мой член!» — обычно ленивый рыжий зарычал, как зверь, его веселые глаза горели глубоким демоническим красным светом, когда он пульсировал своей чакрой, демонстрируя разрушительную силу. Эта демонстрация силы сделала свое дело. Если и было что-то, против чего женщины узумаки были бессильны, так это другой мужчина-узумаки, гораздо более сильный, чем они. Как будто на автопилоте, Таюя подошла к рыжему и опустилась на колени между его ног, как только он произнес «соси» и «хуй» в одном предложении. С остекленевшими от вожделения глазами и горящими от смущения щеками, новая участница Узумаки с готовностью открыла рот для рыжеволосого и похотливо застонала, когда сантиметр за сантиметром жирное мясо Узумаки, пропитанное соками ее пожилого родственника, запихивалось ей в глотку, пока ее нос не коснулся лобковых волос мальчика. Это было только начало. «Я собираюсь… высосать все до последней капли из твоих чертовски больших яиц, говнюк! Ты будешь умолять меня остановиться!» На следующий день Когда Узумаки проснулся, было около 5 утра, и хмурый рыжеволосый парень тупо смотрел в потолок хозяйской спальни, едва в силах сомкнуть глаза. На самом деле он не спал ни секунды после своего обычного ночного занятия — растягивания тугой, замужней киски своей матери и оттрахивания толстой задницы милфы до самозабвения. Это было час назад. Мягкая улыбка тронула его губы, когда он лениво наблюдал за блаженным выражением лица своей матери, спящей, как невинный котенок, без тени смущения или беспокойства на лице. Боже Всемогущий, она была прекрасна… и обнажена. Яркие, пышные малиновые волосы ниспадали по всей длине, покрывая правую сторону кровати, создавая огненный узор, олицетворяющий чистую женскую красоту, несколько прядей свисали на ее резкие, но нежные черты. Пухлые губы были подсознательно растянуты в довольной улыбке, когда она спала на его груди. Знакомое ощущение ее массивной, молочной- набухшие груди прижимались к твердым, как камень, мышцам его торса, а ее все еще торчащие соски, из которых время от времени вытекало молоко, царапая его плотную кожу, заставляли пульсировать его нижнюю часть тела. Что касается его нижнего приятеля, то, как и было заведено между ними, кусок мяса длиной в 30 сантиметров уютно расположился во все еще влажной и дойкой киске женщины, время от времени надавливая на мясной столбик, чтобы выдоить то, что осталось от их вчерашнего зверского соития. Ему потребовалась вся его сила воли, даже больше, чтобы удержаться от того, чтобы вцепиться в массивную, наполненные молоком половые губки упираются ему в бока, и он высасывает ее досуха. Или оседлать ее толстые, детородные бедра и погрузить сперму в ее титаническую задницу… снова. Однако он сделал это всего час назад, и свидетельства их занятий любовью все еще были видны по явной выпуклости на ее амазонском животе. Его мясной стержень, упиравшийся в стенки ее дойки, был единственным, что мешало густому тесту Узумаки, набитому в ее влагалище, вытекать толстыми комками. Но… Прошло почти 3 с половиной года с тех пор, как у них с матерью завязались запретные и греховно-восхитительные отношения, и чувство вины не давало ему покоя. Не чувство вины за то, что он, по сути, наставлял рога собственному отцу и регулярно трахал непревзойденную милфу, известную как Кушина Узумаки, как свою личную шлюшку с пышными ягодицами и толстыми бедрами, жадно глотающую сперму. Но чувство вины за то, что он всегда так к ней относился… Как ни странно, она никогда не жаловалась на это и действительно принимала все как должное. Конечно, он любил ее больше, чем мог выразить словами, и пожертвовал всем, чтобы просто увидеть улыбку на ее прекрасном лице, но он только что осознал, что никогда не делал ей ничего хорошего с тех пор, как… ну, когда-либо. Они всегда ссорились, ругались, оскорбляли и трахались, почти никогда не проявляя романтической любви. Она была лучшей матерью, о какой он только мог мечтать, и не потому, что у него были запретные отношения с грудастой милфой. Даже до их отношений она была самой любящей, безумно заботливой и чрезмерно собственнической матерью на свете. Да, они и тогда ссорились и оскорбляли друг друга, и Минато всегда выступал в качестве нейтральной силы между ними, примиряя их после неприятных ссор… не то чтобы ему это было нужно, потому что на самом деле они никогда не имели в виду ничего из того, что говорилось сгоряча. Даже на тренировках она всегда старалась вести себя жестко и не расстраиваться из-за его окровавленной формы, но слезы в ее глазах и дрожащие губы всегда говорили о другом. Он родился с силой, которую, по-видимому, понимала только его мать, и она яростно настаивала на том, чтобы он контролировал ее всеми необходимыми средствами. Этот контроль требовал тренировки, а тренировка требовала жертв. Он заплатил любую цену за этот контроль, и его мать вела себя так, будто ее вполне устраивало то, как сильно она была вынуждена давить на него, но удушающие объятия каждую ночь и ее тихие всхлипывания у его кровати в темноте ночи, когда он притворялся спящим, отражались на том, насколько это травмировало ее видеть, как ему больно. Видя, как она страдает, он только сильнее напрягал свое тело, чтобы обрести контроль, которого так отчаянно хотела от него добиться его мать. И он справился… в достаточной степени, потому что в его способностях было что-то такое, о чем не знала даже его мать. Факт оставался фактом: он воспринимал эту прекрасную, совершенно потрясающую и добрую женщину как должное. Пришло время что-то с этим делать. Протянув руки вниз по ее тонкой талии, Наруто схватил спящую Милфу за ее широкие материнские бедра, нежно погрузив палец в нежную плоть ее толстой мясистой задницы, прежде чем осторожно приподнять ее со своего таза, когда он вытащил свой пульсирующий член из уютного отверстия, вызвав жалобный стон у спящей рыжеволосой девушки. Его грудь наполнилась мужской гордостью, как только его член был извлечен из растянутой и хорошо оттраханной дырочки, струйка за струйкой густая сперма лилась из ее киски непрерывным потоком, и размер ее живота постепенно возвращался к норме, эффективно пропитывая простыни. Хотя у него было искушение просто оставить свой член в дырочке, которую он тщательно вылизывал последние 7 часов, и, возможно, повторить это, как только она проснется, но ему нужно было исправить ситуацию, в которой он оказался, и сделать что-то действительно стоящее для своей матери. «Лучше бы была веская причина для того, чтобы вынуть свой член из моей киски и растратить весь этот крем, мистер», — тихо произнесла, казалось бы, спящая милфа., даже не открывая глаз, чтобы взглянуть на своего улыбающегося сына, она еще сильнее прижалась к его телу. «Ну что?» — «Ты встал?» — «Нет, но лучше бы твой член был на месте, потому что он тебе понадобится, чтобы заменить всю сперму, которую ты только что истратил», — мило проворчала милфа и уткнулась лицом в его шею, обхватив сына руками и ногами, как анаконда. — Верни это чудовище на место… прямо сейчас! Рыжеволосый Генин нахально улыбнулся, задумчиво хмыкнув и несколько раз для пробы сжав свои массивные ягодицы, удерживая бедра над его эрекцией. «В моих штанах?» Ворчание усилилось, и хватка вокруг его тела усилилась, когда Кушина зарычала, как встревоженная демоница. «Молодой человек, если я не почувствую этот толстый член в своем чреве в ближайшие 3 секунды, я разозлюсь!» — добродушно усмехнулся Наруто, осторожно опуская милфу за толстые бедра и погружая свой пульсирующий член до самого таза в ее любовную дырочку, пока он не почувствовал, как головка ищет вход в ее лоно, заставляя главу клана Узумаки стонать и извиваться в плотском вожделении.       Изящным движением рыжий вонзил выпуклую головку своего дара в ее ожидающее лоно, ее шейка матки плотно обхватила основание его головки, ограничивая выход. В ответ на этот неожиданный поступок мамаша впилась зубами в шею сына и еще крепче прижала его к своему извивающемуся телу. «Теперь все в порядке… о, черт… там, где это должно быть», — Наруто не обратил особого внимания на этот жест, скользнув руками вверх по ее тонкой талии и обратно к гигантским округлостям ее всегда сочных и дразняще полных ягодиц, сжимая, лаская и потирая нескончаемый объем пухлой плоти, в то время как его член все глубже проникал в ее уютную киску. ласкал влагалище до тех пор, пока головка не коснулась задней стенки ее лона. «Привет, мам…» — Что теперь? Разве ты не видишь, что я пытаюсь наслаждаться этим чувством?» пышнотелая мамаша застонала, слегка нахмурившись, когда она сосредоточилась на пульсирующем мясе, заполнившем ее влагалище и расположившемся прямо в ее матке, угрожая выпустить ошеломляющий поток густой слизи прямо в ее детскую духовку. В упор. Боже, как же ей нравились натуральные ласки в очко! «Я люблю тебя» «Ты отлично выбрал время, извращенный ублюдок. Сладко разговариваешь со своей матерью, пока яйца глубоко в ее киске? Очень хитро, я должна…» — озорно ухмыляющаяся Милфа оборвала фразу, когда почувствовала, как руки Наруто оставили ее ягодицы и обхватили ее тонкую талию, прежде чем она почувствовала нежный, любящий поцелуй на своем лбу. «Я люблю тебя, мама», — с любовью пробормотал Наруто, прижимая толстую милфу к своему телу так крепко, как только мог.Искренность в его тоне и любящие объятия, наконец, вывели грудастую соблазнительницу из ступора, когда она открыла глаза и уставилась на своего сына со смущенным выражением лица. На губах молодого человека играла нежная улыбка, а в его завораживающих глазах светилась удивительная любовь.       Милфа не могла не почувствовать, как необъяснимый жар разливается по ее телу и разливается по щекам, когда они вспыхивают, а на ее пухлых губах появляется нечаянная улыбка материнской любви. Толстая соблазнительница перевернулась на спину и движением руки передвинула Наруто, меняя их позы, так как теперь ее сын лежал поверх ее мягких, соблазнительных форм, а его член все еще по самые яйца входил в ее тугую киску. Рыжеволосая женщина обвила руками шею сына и прижала его к своей груди, с довольной улыбкой прижимая его голову к толстым, мясистым кувшинам с молоком. «Я тоже люблю тебя, милая, я тоже люблю тебя»