Прочь из моей головы

— Одет хорошо. Украл у кого? Локи постоянно пытался незаметно повести плечами. То ли сама от шерстяной накидки что-то чесалось, то ли просто было неудобно в такой непривычной одежде, но было видно, что ему сильно некомфортно. А ноги уже явно были немного натёрты в местах, где лодыжки обвивали тоненькие ремешки подобия сапог. Ткачихи и кожевники Асгарда, видимо, таких грубых вещей не делали, отрабатывая свой хлеб качественными вещами. Постоянно посматривая по сторонам — видимо, он был здесь впервые — Локи хмурился и что-то обдумывал. То ли о том, как правильно отвечать на вопросы, то ли о том, как ему противны обычные смертные люди. Но недовольство, смешанное с отвращением, на его лице читались очень отчётливо. — Нет. Моё, — запоздало отвечает он. — Хочу быть одним из вас. Ланиста посмотрел на него внимательно, будто давая пару секунд, чтобы передумать. — Помрёшь до первого боя, — отрезал он. Парень перед ним выглядел хилым, пусть и рослым, из той породы, что никогда не смогут раздаться в плечах, сколько бы не ели и не тренировались. Если бы такой шёл на войну, его поставили бы впереди, как мясо на убой. — Не тебе меня оплакивать. Записывай в ваши ряды. Локи получил на это ещё один хмурый взгляд. — Семью опозоришь, — привёл другой аргумент безымянный ланиста. — Или мать не жаль? Локи сжал губы. По человеку напротив было видно, что ни мать ему не жаль, ни самого Локи, а лишь денег на жидкую похлёбку и его обучение. Вроде как содержание гладиаторских школ было недешёвым, но что именно стоило денег? Ели гладиаторы помои, спали в одной большой хибаре, да и отбивали потом все эти деньги с лихвой. Если выживали, конечно. — Сирота, — покривил душой он. — Мечтаю умереть на арене от руки сильного бойца. Хоть попробовать дай. Локи вряд ли умер бы от руки любого человеческого бойца в Риме. Ему, наверное, хватило бы и взгляда, чтобы заставить одного человека упасть на колени и молить о пощаде. Локи кинул короткий взгляд на свои оголённые предплечья и спрятал их за тканью плаща, будто бы мёрз. Поздней осенью даже в Риме погода бывала не самой лучшей. И вряд ли в казармах гладиаторской школы было отопление. — Один тренировочный бой, — сдался ланиста, здраво решив, что если молодой парень покажет себя не совсем уж плохо, то на крайний случай его можно будет выпустить в самом начале ближайшей игры. И людям зрелище, и льву обед. Он поманил Локи за собой, проводя в арку, к амфитеатру. Так с гордостью назвал ланиста не самое большое поле, на котором махали деревянными мечами, копьями и даже изогнутыми кинжалами гладиаторы. Полуголыми. Даже в прохладную погоду и, похоже, не особо мёрзли. Ланиста подошёл в одному из старших гладиаторов, что-то сказал. Он выглядел не то старым, не то просто уставшим от жизни — лет сорок точно. Правую щеку пересекал длинный шрам, от крыла носа и почти до конца щеки. Видимо, уход на покой у них происходил именно так — они больше не сражались, а становились учителями для следующих. Гладиатор сначала помотал головой в ответ на слова ланисты, нахмурил тёмные густые брови, но слушать продолжил. Тот, кажется, даже пытался отстоять Локи, судя по их лицам, и после недолгого разговора старший гладиатор отошёл чуть в сторону, к деревянным орудиям, которыми и сражались ученики, и вынул какое-то непонятное оружие — слишком длинное для кинжала, слишком короткое для меча, сантиметров тридцать в длину и изогнутое. Выкрикнул чьё-то имя, и один из поединков тут же прекратился. Ближе подошёл мужчина, чьё лицо было не разглядеть — на голове был шлем с забралом в сетку. В правой руке у него был такой же изогнутый короткий деревянный меч, а в левой щит, тоже как будто бы уменьшенный. — Ты щуплый, — подал голос гладиатор. — Меч не потянешь, может хоть с этим справишься, — кивнул он на орудие в своей руке и вложил его в руку Локи. — Мне сейчас драться? — спрашивает Локи, стараясь поправить плащ так, чтобы он не мешался. Не выходило — всё так же выглядело неудобно. — Дотронешься мечом Зотикоса, считай, что взяли, — терпеливо поясняет учитель. — Зотикос это меч так называется? — Зотикос это я, — подал впервые голос гладиатор, вырванный из тренировочного поединка. — Тут бордель в двух улицах отсюда, может, лучше там попробуешь? — покачивая мечом, предлагает он. На это Локи уже не ответил. По лицу совсем незаметно, оскорбился ли он, или оценил шутку. Но он просто скинул свой плащ прямо на песок, рядом с амфитеатром, и спустился вниз, на свободное от других гладиаторов место. У Зотикса был щит. У Локи его не было. С другой стороны, не уточнялось, какой именно части тела надо было дотронуться. Гладиатор явно выжидал первого удара. Ему спешить было некуда — если он начнёт первым, есть шанс, что его дотронутся мечом. Больше всего Локи был похож на змею — ходил влево-право, пытаясь понять, с какой стороны вообще можно начать. — Дашь дотронуться, сам тебя свожу в бордель в двух улицах отсюда, — попробовал договориться Локи. Его противник смеётся. — Давай, нападай, — говорит он, прижимая щит немного ближе к груди. Между ними было около пяти метров. Локи будто бы пытался запутать гладиатора — всё так же ходил влево и вправо, ища выход из положения. — Обожаю честные бои, — в сердцах воскликнул он, раздражаясь ещё сильнее. И, будто кот, слегка согнул ноги в коленях, а потом прыгнул вперёд с вытянутой рукой и мечом в нём. Выглядело совсем не по-кошачьи, больше напоминал обезьяну. Пролетел немного. Упал он совсем неудачно — приземлился на собственный локоть левой руки. Не сломал, кажется, только чудом. Правой же, в которой лежал меч, слишком тяжёлый для деревянного, касался сандалии Зотикса. Меч касался лодышки. — Лучше бы на бордель соглашался, — выдохнул Локи, перекатываясь на спину и смотря на соперника снизу вверх. — А я смог, — зачем-то добавил он, улыбнувшись и надеясь, что его за это не попытаются добить. Разбор этого безобразия был быстрым. Локи — гладиатор, Зотиус — идиот, который не смог встать чуть подальше, учитель — награждён дополнительной головной болью. — Думать умеешь. Не хрупкий. Руку не сломал, — кратко заключил он по итогам боя. — И остальное может получиться. Картинка будто бы плывёт перед глазами. Урывками видно, как кто-то нападает. Небо. Песок. Стучат мечи. Всего этого много и оно смазывается в одну картинку, какую-то несуразную, будто бы склеенную из разных частей. Чьи-то ноги, сандали с ремешками из грубой кожи, оплетающие лодыжки. Тот же самый песок. Разномастный гул толпы. Темнота. Гул только мужских голосов. Вокруг смазанные лица, где-то горят огни, и совсем рядом, в нескольких сантиметрах, стол. Жареные мясо и овощи. Темнота. Кровь на песке, на светлой ткани, на укороченном мече, лежащем рядом. Кровь вообще везде, весь мир красный и липкий. Темнота. — Идущий на смерть, — повторил учитель гладиаторов. — Где ты такое вообще услышал? — Придумал, — легкомысленно ответил Локи, сидя на краю кровати и с неподдельным любопытством рассматривая собственные голые колени. Кокетливо накрутил на палец чёрную прядь волос. Они с немолодым гладиатором находятся на разных сторонах кровати, и Локи лишь едва касается его ступни бедром. Выглядит он так, будто только что занимался спортом — раскрасневшийся, и на бледной коже это видно ещё более ярко, даже при свете маленького огонька масляной лампы. Кожа влажная от пота, и это даже можно было скинуть на жару, ощутимую даже ночью, но вкупе с краснотой на лице всё очевидно. — Ещё и напрямую поздоровался, — с укором сказал он, накидывая на колени Локи простыню. — Прикройся, бесстыдный. Локи откидывается на спину и простыня сползает с колен на пол. — И как ты вообще это сделал? Я тебя против Зотиуса никогда бы не поставил, ты же злопамятный. Локи перекатывается на живот, сначала посмотрел внимательно на гладиатора, а потом двигается так, чтобы улечься между его ног. — Только не говори, что он был твоим любимчиком больше, чем я. Звучит почти обиженно. Локи очень красиво строил из себя то, чем не являлся. Указательным пальцем провёл по мягкому члену, будто погладил маленького котёнка, немного погодя взял в руку. Пару раз провёл очень медленно по нему, почти не сжимая. — Нет, но убивать не стоило. — Может, ты не будешь говорить об этом хотя бы сейчас? — раздражённо сказал Локи, сжав член уже сильнее. — Давай ещё раз. Гладиатор приподнялся на локтях, рассматривая нарочито недовольное лицо Локи. По нему было нельзя сказать, что он способен на нежные чувства и действия, но по волосам он провёл пальцами Локи даже как будто с любовью. Пряди немного путались между пальцев, и в такие моменты гладиатор старался не вырвать ни волоска. Волосы вообще выглядели не самыми чистыми — немного жирнились, путались, а в паре мест тонкие пряди липли к липкой от пота шее. — Всё ещё не понимаю, почему ты их не пострижёшь, — отметил гладиатор, снова откидываясь на спину и только наблюдая за действиями Локи. Тот неспешно, с деланной ленцой надрачивал член в неспешном темпе. Он хорошо затвердел даже от легкого поглаживания, но Локи лежал с таким видом, будто никуда не спешит. — Можно даже без масла, я и так весь скользкий внутри, — невпопад ответил Локи. Он высунул язык, широко и мокро проводя по всей длине члена. Лёжа голым, в темноте и между ног у откровенно не самого красивого мужчины, он выглядел как юный бог красоты, почему-то снизошедший до простого человека. Шрамы у гладиатора были, кажется, вообще везде, не только на лице: на бедре, на коленях, на плечах и груди, даже на верхней части ступни был один, короткий, но жирный, выпуклый и белый. — Я похож на Апполона? — спросил Локи, укладываясь щекой на бедро мужчины. Больше всего в этот момент он был похож на очень-очень дорогую проститутку, которая как будто занимается сексом только ради удовольствия, а не ради монет. — Скорее на сына Венеры, — честно ответил гладиатор. Будто удовлетворённый ответом, Локи оторвал голову от горячей смуглой кожи бедра гладиатора и губами переместился на его член. Взял в рот головку, провёл по ней во рту языком, смачивая слюной, и стал двигать головой. Выходило не совсем в такт — иногда он брал глубоко, очень стараясь впустить член поглубже, а иногда почти останавливался, больше двигая по нему рукой. С причмокиванием — он точно сделал это специально — Локи выпустил член изо рта и убрал руку. Он почти сразу поднялся выше, усаживаясь у гладиатора на животе, завёл руку за спину и снова взял в неё член. Другой рукой опёрся на грудь гладиатора, так, что тот аж выдохнул — Локи явно не был пушинкой. — Помоги, — приказным тоном сказал он, приподнимаясь на коленях и прижимаясь задом к члену. Гладиатор, не удержавшись и звонко шлёпнув Локи по заду, просунул руку ему между ног и сам взялся за свой член, придерживая его. Локи тут же оттолкнулся от чужой груди, откинулся назад и опёрся о колени гладиатора, пытаясь самостоятельно сесть на член. Масла между ног действительно осталось много с прошлого раза — Локи опустился на член плавно и медленно, но сразу, как только почувствовал давление сзади. Гладиатор крепко ухватился за его бёдра и сам толкнулся в первый раз, вырвав из груди Локи звук, похожий на недовольный стон. Он сжал бёдра сильнее и немного надавил на них, призывая двигаться, но больше не пытался ничего сделать сам. Несколько секунд глубоко подышав, Локи осторожно начал сам насаживаться на член, в неспешном темпе, удобном для него. Пальцы гладиатора от такого медленного движения грозили оставить на заднице синяки, но на это Локи будто не обращал внимание. В какой-то момент он в последний раз опустился на член, уже до конца, и сказал: — Давай ты, не могу. Секунда — и Локи оказался на спине, а над ним нависал гладиатор. Ещё секунда, и красные натёртые колени Локи уже прижимались к его груди, а член снова в нём. Сложенный пополам, излишне худой для гладиатора, он казался совсем маленьким на фоне трахающего его учителя гладиаторов — настоящего гладиатора, широкого, смуглого и в шрамах. Локи тихий — из звуков он может издавать лишь слишком тяжёлое и частое дыхание, и совсем редко короткие стоны, будто бы случайные, вырвавшиеся вместе с выдохами. А ещё он сам держал себя под коленками, хотя это будто бы лишнее — он спокойно мог бы закинуть ноги на плечи гладиатору, и было бы так же удобно. Гладиатор не сказал ни о чём, лишь вошёл несколько раз особенно глубоко и вжался в Локи ещё сильнее — в его зад, в его тело, даже бёдро сжал одной рукой так, что мышцы на ней заметно напрягаются. А потом всё его тело расслабилось и он лёг на Локи целиком, всем своим весом. Он провёл в таком состоянии всего несколько секунд, то ли вспомнил, что тяжёлый, то ли стало неприятно, что между ними всё липко и влажно, но скатился с тонкого тела и лёг рядом. Локи в этот момент уже не дышал так громко, а только вытянул затёкшие ноги. Провёл пальцами по своему животу, испачканному белесо-прозрачной спермой. — Мама расстроится, — вдруг сказал он, смотря в потолок. — Ты же сирота. От чего расстроится? — Если постригу волосы. Они ей всегда нравились, — со слишком мягкой для Локи улыбкой проговорил он, прикрывая глаза. Темнота. Кровь-кровь-кровь. Темнота. Голый Локи на коленях. Голый Локи у стены. Голый Локи лежит на полу. Локи с членом в заднице. Локи с членом во рту. Локи с членом в руках. Локи. Член. Локи. Член. Сперма. Темнота. Кровь. Кровь на песке. Кровь на одежде. Кровь на мече. Кровь на щите. Кровь. Темнота. Тор даже не кричал — во всю глотку орал, грозя разбудить каждого в этой школе, каждого гладиатора и даже каждую собаку в ближайших к школе домах. — ...Как шлюха последняя, как грязный, не заслуживающий ничего, кроме порки... — Ага, — зевнул Локи, потягиваясь и стараясь всё же прикрыть хотя бы учителя гладиаторов тонкой простынёй. — Спать, — почти нежно сказал он, и гладиатор тут же падает обратно на постель, не успевая сказать даже слова. Локи сел на кровати, игнорируя любые слова брата. Один взмах рукой и за пределы этой маленькой комнатушки — не в казарме же спать учителю в гладиаторской школе? —не вырвется ни один звук. Просыпаться посреди ночи, после тяжёлого дня и тяжёлого вечера, не приносит никакого удовольствия. Он вылез из кровати, будто бы совершенно не стесняясь брата, который от вида голого Локи даже заткнулся, и вторым взмахом руки привёл себя в порядок. Локи выглядит так, будто бы его оторвали от очень важных дел в библиотеке, а не выдернули из чьей-то кровати посреди ночи, голого и грязного. Волосы были абсолютно чистыми, уложенными и красивыми, как и всегда. — Так что случилось? Я отдыхал, — недовольно сказал Локи, скрещивая руки на груди. — Отец сказал тебе вернуться. Сейчас. — Один день не потерпит? — нахмурился Локи, опускаясь обратно на край кровати и всем своим видом показывая, что предпочтёт остаток ночи провести в кровати. — Максимум пару часов. Я и так тебя долго искал, — начал оправдываться Тор, но быстро взял себя в руки. — Я могу сказать, что тебя было непросто найти из-за твоей магии. — Видел дворец Дом? Большое здание, с колоннами, и спереди полукруглое, — попытался пояснить Локи, но понял, что его совершенно не понимают. — Выходишь, обходишь амфитеатр и идёшь прямо до дворца, у которого фасад такой вогнутый внутрь, — более подробно начал говорить он, но на лице Тора увидел лишь непонимание. — Просто подожди на улице, — сжалился в итоге он, прогоняя Тора вон. — Если не выйдешь через час, я тебя из-под земли достану, — пообещал Тор, но скрылся за дверью. Было очевидно, что в Асгарде его ждало что-то не очень хорошее. В лучшем случае — порка. В худшем — публичная порка, хотя Локи, кажется, ничего не нарушал, но зная Одина, он мог принять какой-либо указ, пока Локи прохлаждался в Мидгарде, и теперь его накажут. — Просыпайся, — сказал с лёгким сожалением Локи, кладя руку гладиатору на колено. Тот почти подскакивает, уверенный, что незваный гость ещё в комнате, но никого не оказывается. — Мне надо уехать. Наверное, насовсем, — ещё более мягко попытался сказать Локи, виновато улыбаясь. — Ты на службе, — в его гладиаторе тут же просыпается настоящий учитель, не намеренный отпускать хорошего ученика. — Ещё несколько лет и можешь закончить. Деньги, слава, — сразу же попытался уже уговорить он. — Скажешь, что я сбежал и украл у тебя деньги, — предложил Локи, смотря на свою руку. Она, кажется, действовала сама по себе и гладила гладиатора по бедру. — Меня не найдут. — А куда ты? — За мной пришёл брат и забирает меня домой. — Ты же сирота, — с укором сказал гладиатор, накрыв руку Локи своей и не давая ей двигаться. — Совсем не останешься? — Совсем, — с сожалением ответил Локи. — Я бы и сам хотел, но это срочно. Но могу исполнить какое-нибудь твоё желание напоследок, — улыбнулся он. Этот Локи не был похож на бога хитрости и обмана. Больше он напоминал смертного юношу, расстроенного разлукой с другом. — Вообще любое? — Вообще. — Что, и Цезаря ради меня убьёшь? — с усмешкой поддел Локи гладиатор. — Я пошутил, не лезь туда. Ничего не надо. Да и ты вроде уезжаешь. Локи улыбнулся в ответ и просто кивнул. Лучше было не заставлять Тора ждать, но на маленькую хитрость не надо было много времени. — Хорошо. Но ты не забывай меня, — попросил Локи, вставая с кровати. — Ладно. За окном было почти светло. Предрассветная тьма медленно сменялась ранним утром, когда начнут кричать петухи, а город осветится лучами солнца. Локи стоял в своём обычном одеянии, слишком жарком для Рима. Он напоследок махнул плащом из ткани, непохожей ни на одну, что ткут в этом городе, да и в этом мире, и исчез за дверью, не попрощавшись.