Маленькая Семья

      Они оставили его тело в комнате. И более того, они запечатали комнату, будто похоронив всё то, что в ней находилось. Скрыли, спрятали так же, как он прятал своих жертв. Теперь всё кончено.       Проснувшись, он понял, что мёртв. И чувствовал себя странно, неестественно. Он смотрел на свои руки, точнее на то, какими они стали. Костюм по-настоящему стал его новой кожей. Наконец он видел, но не своими глазами, а пластиковыми, которые предназначались для эндоскелета. Благодаря их свечению, он смог осмотреться в темноте. Он попытался подняться, но ноги не послушались его. Его стопы и икры были настолько травмированы, что превратились больше в остатки мяса с раздробленными костями. Поэтому он, отталкиваясь руками, приблизился к тому месту, где был выход из комнаты. Был. Теперь там была голая стена.       Он забеспокоился, начал говорить: "Нет, нет, нет", — ладонями трогая стену, не веря своим глазам. Затем он стал бить по ней и кричать на помощь. Не узнал свой собственный голос, механический, низкий и грубый на слух. Никто не пришёл. Он продолжал звать на помощь долго, пока наконец не прекратил, прислонившись спиной к стене. Постоянный мрак.       Он сидел долго.       Потом вновь звал, чтобы хоть кто-то пришёл за ним. И после замолкал.       Это продолжалось несколько дней.

***

      Спустя год он прекратил свои попытки, чтобы кто-то его услышал. Иногда он спал беспокойно, иногда бодрствовал, сидя на полу. От скуки он искал что-нибудь в коробках, пытался включить игровой автомат. Но электричества в здании больше не было, и подключать технику к розетке было бесполезно.       Порой дождливым днём из крыши протекало, и от этого возникали воспоминания.       Через три года он достал несколько запчастей неисправных эндоскелетов из коробок. По-прежнему отталкиваясь руками, чтобы передвигаться по полу, он взял ящик с инструментами и высыпал оттуда всё содержимое. Он нашёл то, что искал: ножовку. Несколько секунд он смотрел на неё. Потом, подняв её, он стал отпиливать свои ноги. Одну за другой. Закончив, он достал из ног костюма собственные останки и вставил на их место запчасти эндоскелета. Механические и подвижные. Было сложно прикрепить новые ноги к самому себе, однако с помощью пружин и частям эндоскелета получилось закрепить. И наконец-то он смог встать. Его тяжёлые шаги раздавались по "секретной комнате". Вскоре он сделал то же самое с руками и даже туловищем, постепенно заменяя свою внутренность механизмами.       Время шло медленно, невыносимо долго. Год шёл за годом. От нескончаемого одиночества он начал становится другим, в каком-то смысле менять свои взгляды и мнение на разные темы. Спустя первое десятилетие он совсем привык быть одному в тишине и мраке. И та "Страна Радости" начала казаться обыкновенной тюрьмой для любой души, чьё тело умерло в пределах этих стен. Никакого веселья и никакого счастья.       Он поменял отношение ко всему произошедшему с ним. И даже с другими.       Когда прошло 30 лет, комнату кто-то начал открывать. Стену снесли, после чего наконец-то в комнату попал иной источник света. Были слышны чужие разговоры; несколько людей вошло внутрь и стали рассматривать всё, что в ней находилось. Найдя постаревший костюм Спрингбонни, они сначала посчитали, что внутри него эндоскелет, но вводило в ступор разложившиеся человеческие органы в туловище и настоящий череп с зубами и засохшей кровью. Сказали, что отвезут его в новое место, а пиццерию "Freddy Fazbear's Pizza" снесут. Они прозвали его Спрингтрапом.       На тот момент он притворился, что спит.

***

      Ночью, когда все ушли, Спрингтрап медленно оглядел помещение. Новое место было лучше, чем маленькая комната. Встав на ноги, он решил исследовать дальше.

***

      Всё, что раньше принадлежало "Freddy Fazbear's Pizza" теперь принадлежало "Fazbear's Fright" — аттракциону ужасов, новому месту. Все костюмы, запчасти и иные вещи были внутри здания, как реквизит. И вместе с этими костюмами были их хозяева — души, так и не познавшие рая, которые пробудились после долгого сна. Находящиеся в офисе охранника, они общались друг с другом и радовались появлению Чарли, столпившись вокруг неё.       — Чарли, это ты! — воскликнул Фритц.       Габриэль облетел её несколько раз и сказал:       — Мы так скучали по тебе.       — Да, я знаю. Я тоже скучала по вам.       — Где ты была?       — Мой папа забрал меня к себе. Извините, что пришлось уйти. Теперь я могу быть с вами.       Сьюзи обратилась к ней:       — А где марионетка?       — Она тоже здесь, в одном из коридоров.       — Твой папа забрал тебя? — спросил Джереми.       — Да, он узнал, что я привязана к марионетке. Он отвёз меня домой, и мы смогли провести время вместе. Мне жаль, что я оставила вас там, в старом здании, я должна была остаться с вами.       Кэссиди помотала головой, заявив:       — Нет, всё правильно. Ты должна была провести время с папой, ведь он для тебя близкий человек.       — Да, ты должна была провести время с семьёй, — подтвердил Фритц.       Чарли неловко улыбнулась.       — Так, что я пропустила, пока меня не было?       — Эвана больше нет с нами.       — Что с ним?       — Я точно не знаю, но, кажется, он смог самостоятельно обрести покой несколько лет назад.       Они продолжили разговаривать, и каждый хотел высказаться о том, что произошло.       Он же стоял за окном, наблюдая за ними. Когда все заметили его, то замолчали, обернувшись. Несколько секунд стояла тишина. Для обычных людей такая ситуация была бы неловкой, но не для них; все они смотрели на него с презрением и странным ожиданием его действий. Тот выглядел жутко: его костюм выцвел, из некоторых отверстий торчали провода, глаза излучали слабый бледный свет. Недолго постояв на месте, он ушёл, оставив призраков одних в офисе.       Фритц сказал:       — Это был он.       — Да, — промолвила Чарли.       — Он теперь так страшно выглядит, — Сьюзи отстранилась назад, витая в воздухе.       — Он это заслужил, — Кэссиди обернулась на всех остальных.       Спрингтрап ушёл дальше, снял решётку с вентиляции и залез внутрь. Проползя несколько метров вперёд, он остановился, решив остаться там.

***

      — Мы не должны ненавидеть друг друга, — сказала Чарли, — потому что тогда мы не сможем обрести покой.       Кэссиди не собиралась её слушать и, закрыв уши руками (хоть она и знала, что это бесполезно и всё равно услышит Чарли), отвернулась.       — Я не собираюсь его прощать!       — Да, я знаю, что это сложно. Хотя бы перестаньте его ненавидеть. Лишь так мы добьёмся хорошего конца.       Фритц и Габриэль переглянулись, Сьюзи просто наблюдала. В разговор вступил Джереми:       — Это невозможно. Он лишил нас всего. Он заставил нас страдать. И теперь мы должны простить его?       — Согласна!       Чарли подняла руки, показав свои призрачные ладони.       — Я пришла сюда, чтобы помочь вам освободиться.       — Откуда ты знаешь, что мы, простив его, освободимся?       — Потому что у меня получилось это сделать. Когда я была у папы, то смогла осознать для себя, что наш убийца... В общем, к нему надо просто поменять отношение. Я перестала его ненавидеть, и у меня получилось найти рай.       — Тогда почему ты здесь?       — Я решила не уходить, чтобы не бросить вас. Я не могла оставить вас здесь. И сейчас я хочу помочь каждому, поймите.       Габриэль осторожно подлетел к Чарли, посмотрев на ту.       — Чарли, это... нелегко.       — Знаю. И, может быть, понадобится большое количество времени для того, чтоб его простить. Но это единственных выход.       Кэссиди, скрестив руки, смотрела в никуда. Пока все продолжали дискуссию, Сьюзи отлетела в сторону и, залетев в стену, скрылась.       Некоторое время она искала его, но наконец нашла в вентиляции. Тот закрыв глаза, лежал в темноте. Ей было страшно. Страшно к нему приблизиться и тем более обратиться. Но также она хотела рая — места, где всегда хорошо. Поэтому, всё ещё нервничая, она поборола себя. Когда Сьюзи подлетела к нему, то он, заметив это, открыл глаза.       Она робко промолвила:       — Привет, ам... Уильям.       Он ничего не ответил, лишь продолжая смотреть на неё. Но, когда заметил, что ей, очевидно, не хватает смелости сказать ещё что-либо, то прервал тишину:       — Что? По всей видимости, тебе стало скучно, и ты решила прийти сюда.       — Нет. Просто... — она потирала свои руки, — просто хотела узнать, как ты.       Он был не столько удивлён, сколько в лёгком ступоре, излучая маленькое подозрение.       — Ладно, — и он отвёл взгляд.       — Чарли сказала, что... мы сможем освободиться, если не будем... держать друг на друга зла.       — Поэтому ты пришла, чтоб сказать, что прощаешь меня?       — Да, я прощаю тебя.       — Ясно.       Они снова замолчали. И это молчание длилось долго, несколько минут, и, так как Сьюзи не уходила, он вновь заговорил:       — Видимо, ты ждёшь, когда я скажу, что сожалею обо всём, да? Или что "Страна Радости" оказалась не такой, какой я её обещал?       — Нет. Я не жду этого.       — Тогда почему ты всё ещё здесь?       — Просто... не оставаться же тебе одному, — Сьюзи посмотрела на него.       — Я привык быть одному.       — Я всё равно останусь.       — Понятно.       Он явно ожидал, что спустя долгое время тишины она устанет и наконец уйдёт. Но, даже когда это время прошло, Сьюзи не уходила. Это немного удивило его.       — Я считаю, что каждый человек заслуживает второй шанс. Всё-таки человек является существом, способным учиться, осознавать для себя что-то новое. У меня в школе был одноклассник, который всегда кого-то высмеивал и издевался над кем-нибудь. Но потом он понял, что делал, и ему стало очень жаль.       — Есть люди, которые не заслуживают второго шанса. Особенно те, кто совершают преступления повторно. И то, что ты веришь в исправление плохого человека, не отменяет совершённые им ужасные поступки. Ты умерла ребёнком и мыслишь, как ребёнок. Ты надеешься на лучшее даже тогда, когда тебя убили. Надеешься, что я принесу тебе свои извинения, буду молить о прощении и пообещаю, что "больше так не буду". Но этого может и не произойти.       — Ты сказал "может". Значит, ты не уверен в том, что не попросишь прощения?       Спрингтрап раздражённо вздохнул.       — Ладно, я пойду, меня уже, наверное, потеряли остальные. Ты... можешь прийти к нам, когда захочешь. До встречи, Уильям, — попрощалась Сьюзи, ожидая, когда он попрощается с ней в ответ, однако тот ничего не сказал, и она улетела.       Отведя Чарли в сторону, Сьюзи заговорила с ней наедине.       — Чарли, мне кажется, что прощения недостаточно.       — Что? Почему ты так думаешь?       — Потому что я не чувствую, что освободилась.       — Ты правда не держишь на него зла?       — Да. По-моему, должно произойти что-то ещё, чтобы мы смогли уйти в другое место.       Чарли, недолго думая, продолжила:       — Тогда нам придётся действительно долго здесь находиться, пока мы не найдём то, что освободит нас.       — Кроме тебя.       — Что?       — Ты уже можешь уйти.       — Да, — Чарли кивнула. — Я не знаю, почему у вас по-другому. Сьюзи... ты можешь рассказать, как ты... умерла? Прости, если это будет сложно для тебя, то я не заставляю.       — Я могу.       — Хорошо.

***

      На следующий день, когда души решили вернуться в офис, то встретили его, сидящего на стуле, поставившего свои ноги на стол. Он смотрел на экран планшета камер наблюдений, и Джереми, не сдержавшись сказал:       — Твою мать, он там.       — Давайте будем относиться к этому спокойнее, — тихо заявила Чарли. — Нам всем во всяком случае нужно с ним поговорить.       Чарли подлетела к Спрингтрапу и обратилась к нему:       — Привет, мы хотели сказать...       — Наконец-то снаружи ты выглядишь так же, как и внутри! — перебила Кэссиди, приблизившись к нему.       — Что, ты насчёт моих внутренних органов? Да, действительно, теперь они заметны, — Спрингтрап указал рукой на дыру в своей груди.       — Идиот, я говорю про твою аморальность! Ты убийца!       — Но, Кэссиди, — Сьюзи неловко подняла одну бровь, — ты сама убила того охранника в предыдущей пиццерии...       — Ох, вот оно что! — Спрингтрап резко встал перед маленькой душой Кэссиди. — Ты сама ничем не отличаешься от меня! Обвиняешь меня в убийстве, а сама совершила то же самое!       — НЕТ! Я отличаюсь от тебя! Я не убивала невинных детей и я не подвергала их пыткам ради забавы!       — Но разве это отменяет тот факт, что ты убила невиновного человека, который ничего плохого тебе не сделал? Ты разрушила чужую жизнь!       — Как ТЫ можешь об этом говорить мне?!       Обстановка накалилась, и вмешалась Чарли:       — Пожалуйста, прекратите. Этим спором мы ничему не добьёмся. Нашей главной задачей является освобождение. И конфликтами мы только усугубляем и без того неприятное положение.       — Освобождение? Чарли, ты серьёзно? Он, наоборот, хочет, чтобы мы все здесь остались! Он больной на голову человек, он хочет наших мучений, считает, что это его дурацкая "Страна Радости". Какой бред от него можно ещё ожидать?       — Давайте порассуждаем и посмотрим ситуацию с разных сторон. Уильям... или Спрингтрап, как тебе угодно. Сьюзи рассказала всё, что произошло. Ты хотел семью. Ты узнал об Эване, о жертве "укуса 83", и решил для себя, что существуют души. Ты решил... убить детей, чтобы избавиться от чувства одиночества, я права? Но...       — Не только это.       — Что?       Спрингтрап продолжил:       — Чарли, скажи, почему я убил тебя? Ведь на тот момент я даже не знал о призраках и прочей херне. Я убил тебя, потому что захотел. И мне понравилось это.       Лицо Чарли изменилось. Она смотрела на Спрингтрапа с отчаянием.       — Мне понравилось убивать. Потому что это было весело. Вот, что было в первую очередь. Да, я садист, и я хотел удовлетворить свои желания, причиняя боль тем, кто не может дать отпор. Я признаю, что я ужаснейший человек. И в прошлом то чувство одиночества сподвигло к мысли, что я могу оставить вас призраками, которых буду навещать и днём, и ночью. Я так и поступил: убил вас и заставил остаться в "Стране Радости", которую сам проименовал. И я, разумеется, не заслуживаю прощения, не жду его от вас. И если бы те сотрудники не узнали, кто я, то я бы продолжил на тот момент убивать.       Все они молчали, глядя на него. Затем Спрингтрап наклонился к вентиляции и ушёл по ней.       — Чарли, ты правда думаешь, что мы освободимся? — Габриэль не сводил глаз с вентиляции.       — Мы сможем. Всё в наших руках.

***

      Они действительно смогли на протяжении трёх лет, за исключением Кэссиди. Каждый из них был готов к освобождению, однако оно пока что не происходило.       Тёмная ночь. Спрингтрап медленно шёл к офису нового охранника; последний уволился, не способный больше терпеть это проклятое место. С каждым шагом становился всё ближе и ближе, Спрингтрап провёл рукой по стене, и рисунки зашелестели под его ладонью, как в старые, добрые времена. Пахло дешёвым пластиком, предметы освещения позволяли оставлять за собой длинную, чёрную тень. К этому месту он привык так же легко, как было с предыдущим.       Добравшись до офиса, Спрингтрап выглянул из дверного проёма на охранника, испуганного и ищущего того по камерам. Так быстро проиграть в этой маленькой игре ещё никому не удавалось.       Внезапно на планшет упала металлическая рука и отодвинула его. Спрингтрап прошипел, издав тихий крик, и охранник, испугавшись, схватился за сердце, упав.       Спрингтрап несколько секунд смотрел на его тело, оказавшееся на полу. Даже тогда, когда он не хотел убивать, люди вокруг него умирали. Это был сердечный приступ.       Отойдя от тела, Спрингтрап заметил канистру в углу офиса. Как будто невзначай он обратился к трупу:       — Удивительно, ты принёс это сюда, чтобы вот так всё закончить? — его голос звучал так же низко и безмятежно.       Затем он прислонился боком к стене, размышляя. Гробовая тишина. Все те души так отчаянно рвались ко спасению, желая обрести долгожданный покой и попасть в рай. Лишь только он больше ничего не хотел и ни на что не надеялся. Вспоминая прошлое, он спокойно относился ко всем случившимся событиям. Раньше чувство одиночества было невыносимым, он помнил это. Но сейчас уже больше не терзало. Даже стало частью его испорченной жизни. Та "Страна Радости" оказалась "Страной Кошмаров" для каждого, кто в ней находился.       "Страна Радости". Наконец он осознал, почему все те призраки всё ещё здесь. Потому что так планировал он. И дети, умершие с осознанием, что останутся тут, и вправду остались в этом месте. Ведь когда-то он обещал им, что все они станут маленькой семьёй, обещал, что не отпустит их.       Теперь можно было их отпустить.       Взяв канистру, он начал выливать содержимое на пол и реквизит, коробки и прочий хлам. Из офиса в коридор, из коридора в последующие комнаты. Когда душа Сьюзи заметила это, то вскрикнула:       — Что ты делаешь!..       — Собираюсь уничтожить наконец-то это место.       — Ты хочешь сжечь его?       — Это очевидно.       Все остальные прилетели, наблюдая за его действиями. Чарли спросила:       — Почему ты это делаешь?       Зажигалкой Спрингтрап поджёг бензин, и всё цепной реакцией подожглось. Неожиданно все души стали светиться и белеть, они смотрели друг на друга, удивляясь, после чего начали медленно подниматься вверх.       Сьюзи наклонилась к Спрингтрапу.       — Ты останешься здесь?       — Да.       — И что с тобой будет?       — Это не имеет значения, — он смотрел вверх, на неё, пока огонь окутывал его тело. — Теперь вы можете идти.       Пока души улетали дальше вверх к свету, Чарли, находящаяся позади Спрингтрапа, сказала:       — Ты вот так решил отпустить их?..       — Какие ещё могут быть вопросы? — несколько раздражённо ответил он, когда все души исчезли, как и свет вместе с ними.       — Почему ты это сделал?       Он не оборачивался и продолжал стоять спиной к ней; огонь становился сильнее и разрушительнее.       — Потому что в этом больше не было никакого смысла. Не было смысла вас всех держать здесь. До меня просто наконец-то дошло, что вы не могли освободиться из-за меня и из-за этого места, поэтому я исправил это. Теперь вы можете валить отсюда.       — И ты...       — Ты хочешь, что ли, продолжить этот разговор? Иди в свой рай или куда-либо ещё ко всем остальным.       Чарли, прежде чем уйти, в последний раз посмотрела на него.       — Спасибо, Уильям. Ты поступил правильно.       И она исчезла.

***

      Когда они встретились друг с другом, то были рады, как никогда за последние несколько лет. Чарли просила Кэссиди отпустить его, и та, убедившись, что он получит место внизу, в конце концов обрела покой.

***

      Возгорая, он остался совсем один. После он зашёл дальше в огонь, позволив пламени скрыть и уничтожить его.