Неограниченные возможности

Иваизуми никогда не считал себя инфантильным, но до сих пор вертит нос от крупно нарезанного лука в тарелке и никак не может смириться с человеческой наивностью. Он получил диплом, ушел с головой в работу и видится с друзьями только по пятницам. С неопределенной поры он не занят по выходным. Он любит кататься на велосипеде, тайком есть мармеладных червячков по ночам и листать ленту тик-тока, но никогда не признается в этом. У него был один особенный друг. Он уже давно не называет его имени, но не потому что ему отшибло память или он выеживается. Просто считается, что его имя нельзя называть в некоторых кругах, или типа того. Его друг был прекрасным слушателем. Будь то ужасное собрание в четверг и отвратительные зеваки, приставшие к нему во вторник - неважно, потому что его другу было интересно так же, как смотреть на дикпики в директе. Все было так размеренно и правильно, что, можно сказать, даже закономерно. Все было четко, но словно бы что-то не клеилось. Могла ли стабильность, вымощенная по кирпичику, разобраться в одночасье, оголив провода и ряд белых зубов, готовых вцепиться в глотку? Иваизуми нравилась эта улыбка. Она была словно оплот человечности в бесконечном хоасе, в котором Хаджиме вечно бьется об углы да спотыкается на месте. Его двигатель, как выяснилось, почему-то начал сбоить и, как если бы у него был счетчик, все чаще путаться в показаниях. Это не было внезапно, но все еще достаточно неожиданно. Иваизуми было бы без разницы, в какой плоскости отношения, если используемая система координат - не ебаный XY. Его друг, если корректно называть его другом, хотя, конечно, в любом случае он его друг, поцеловал его вечером очередного проведенного вместе воскресения. Пока его горячие ладони блуждали по чужому телу, шестеренки в голове придурка-автомата перестали двигаться. Датчик окончательно сбился, движение прекратилось. Внезапное увеличение мощности, последующее короткое замыкание, изоляция и ремонт. Блять. Если бы Иваизуми Хаджиме попросили объяснить нормально, он бы рассказал о сферическом коне в вакууме. И послал на хуй. Его друг так и не забрал свои баночки из ванной, добрую половину вещей из шкафа, приставку из зала. Не пришел разбудить его в субботу утром. Его друга вокруг было так много, что когда его самого не стало, Хаджиме натурально сбился. Знакомые стены, маршруты, действия. Алгоритм, встроенный в машину… Представим на миксере: от того, что вы поменяете руку, сторона, в которую вращается шпиндель, не изменится. Нужно сменить либо режим, либо ебучий миксер. Со временем кухонная утварь перестала мозолить глаза. Переодически оставляла соленые капли на кафеле в ванной – приседала и, вдавливая глаза, рвала губы, но это мелочи. Не суть важно, ведь теперь пятница- последний день, когда шумит генератор. Времени шло все больше. Теперь в холодильнике стоит только одна бутылка пива, а мармеладные червяки превратились в самых настоящих кислых бабочек. Если они смогли, почему именно его конвейер дал сбой? Пока Иваизуми Хаджиме окончательно не дал ебу, у него все-таки спросят, но в ответ получат лишь: Неужели проще вечно изъебываться в формулировках, нежели единожды выразиться корректно, не прибегая к метафорам, дабы исказить основной посыл и переключить внимание оппонента на менее значимые детали?