Игрушки в моей постели

      Я был уверен, что игрушки приходили Зарянке. Когда она на гастролях, все подарки от фанатов в офис. Цветы мы сразу выбрасываем. Какой от них толк, если они завянут? Красота цветка в его недолговечности, а плоды генной инженерии, способные благоухать месяц, — дешевка, обман. На письма она отвечает иногда сама, но чаще говорит, что у нее болит голова. Послания остаются забытыми в ящике стола, откуда их забирают помощники, а Зарянка после и не вспоминает. Перед тем, как попасть в её руки, каждое письмо тщательно проверяется. Никаких пошлостей, оскорблений, спор плотоядной плесени.       Игрушки, да. Я отвлекся. Игрушки мы вскрываем, как патологоанатомы. Забавный факт — в хороших больших отелях, как и на круизном лайнере, всегда есть свой морг. Иногда плюшевые животы вспарываю я сам. В них ничего не должно быть лишнего. Потом собрать синтепон, бережно зашить, с хирургической точностью. Будто бы ничего и не было. Зарянка расстраивается, когда игрушки остаются без глаза или рвутся. Сочувствия к вещам в ней порой больше, чем к живым существам.       Мне в кабинет доставляют огромного гуся. Он тяжелый, почти с меня ростом. Его набитая синтепоном шея безвольно свисает. И кто подумал, что это должно быть мило? Я морщусь, разглядывая его. Похож на мертвую птицу с одного из тех темных натюрмортов, что висят в моем кабинете.       Неудачная шутка? Подколки на тему «куриных крыльев» не задевают уже ни меня, ни Зарянку. Но этот гусь лежит на диване подобно охотничьему трофею. Я вижу, где его вскрывали. По мягкому боку идет шов, нитки подобраны не совсем в цвет. Пластиковые глаза без бликов, гладящие в пустоту, откровенно меня пугают.       И все же. Все же я его оставляю. Как бы неуместно он ни выглядел, я быстро к нему привык. Когда работы становится слишком много и ответственность давит со всех сторон, я сажусь рядом и утыкаюсь в него носом. Зарянки нет рядом, чтобы обнять её. Чтобы уснуть, как в детстве, за просмотром аниме про мальчиков волшебников. Чтобы есть мороженое из одной банки. Чтобы таскать друг у друга одежду. У нее другая жизнь. Впрочем, у меня тоже. В своем нынешнем положении ответственного управляющего и умелого дипломата я не могу уже поддаться слабости, обнажить ноющее одиночество.       Гусь пахнет едва ощутимо чем-то синтетическим. Его оказалось удобно обнимать. Двери закрыты, камеры отключены. Не хочу, чтобы кто-то видел меня таким. Мне самому стыдно, что приходится обнимать игрушку, но еще немного и я не выдержу количества сыплющихся одна за другой проблем. Пожар в номере люкс. Постояльца тошнит после погружения почти сутки. Нужно утвердить контент-план для блога Гармонии.       Приходит новая посылка. К ней записка «Не могу дождаться встречи с тобой». Внутри совершенно нелепый кривоватый скунс с черно-белой длинной челкой и красным бантом на шее. Кто вообще мог выбрать такое для Зарянки? Обычно ей дарят котят, зайчиков, в крайней случае медвежат. Сейчас популярны пухлые котики-пряники этой исследовательницы, забыл её имя. Они милые, хорошо выглядят в девичьей комнате. Но крайне странно в моем кабинете.       В очередной раз я, увязнув в делах, забываю спросить, почему посылки приходят мне. Гусь переехал в мою кровать. Я люблю засыпать, прижавшись к нему. В последние дни у меня трудности со сном. Я не о погружении в мир грез, нет. Хочется отдохнуть. Никуда не бежать. Не вскакивать каждые два часа, разминая затекшее крыло. Останься только пялиться на движущиеся по потолку звезды от ночника. С игрушкой становится немного легче. Или я тешу себя мыслью, что все это не от одиночества?       Скунс, запертый в коробке, тоже оказывается спустя время на моей кровати. А потом приходит еще игрушка — смешная корова. Большая, из мягкого материала, который трудно перестать трогать. Я и не сопротивляюсь. Лежу в обилии подушек и игрушек. Хорошая рифма для песни. Пишу Зарянке об этом. Ответа нет. Никогда не знаю, когда она спит, а когда бодрствует на своих гастролях. Хочется заглянуть у её расписание, но я сворачиваю страницу еще до того, как она загрузилась.       К корове записки не было. Только приторно-сладкие тягучие конфеты. Признаюсь, я набросился на них, будто меня не кормили неделю. Но сладкое — моя слабость. Ежедневное меню четко выверено, никаких лишних калорий. Иначе я бы объедался пирожными и запивал бы оседающей сахаром на зубах «Усладой». Но в голове все та детская издевка: «птиц откармливают потолще к столу».       Меньше всего я ожидал, что отправитель попросит личной встречи. Строго конфиденциально. Но мои информаторы все знают о нем. И даже как вырубить эту машину. Соглашаюсь на встречу я из интереса. Когда он идет, тяжело стучат металлические подошвы ботинок. Или его ног? Не уверен. Но внушительный рост и металлическое тело пугают и будоражат одновременно. Он в фанатской футболке с анимешным портретом Зарянки. До того нелепо выглядит, что я быстро начинаю считать это милым.       Он красавчик, чего уж тут скрывать. Ему нравится Зарянка. Вот это забавно. Мы сидим в моем кабинете. Ради приличия я налил ему чай, но он к нему и не притронулся. Вышло глупо, согласен. Стоило подумать, что обычную пищу он не ест. А я стараюсь не пялиться, хотя едва не облизываюсь от внезапного желания изучить его. Как ты устроен? Какие на ощупь твои волосы? Холодное твое тело или горячее?       Спустя пару часов Бутхилл, теперь я знаю, как его зовут, уже изливает мне душу, мешая это с дурацкими ситуациями, в которые он влипал «по работе». Делаю вид, что не в курсе, что за работа такая. Может, разносчик пиццы? Вот уж неожиданность, мне нравится его слушать. Давно я не встречал кого-то настолько живого. Порой он даже смущается и отводит взгляд. А я хочу убрать челку с его глаз и…       Чувствую, как крылья вздрагивают от столь внезапных мыслях о поцелуях. Я же толком его не знаю. И игрушки точно были для Зарянки. Уверен, он решил втереться ко мне в доверие, чтобы получать хорошие места на концерты. Или выуживает новые сплетни. Вся галактика жаждет найти наше грязное белье, но в моей прачечной все отлажено.       Только вот и я иногда ошибаюсь. Случайно задеваю его мысль, настолько они яркие, насыщенные эмоциями, густые, как молочный коктейль. Могу прочитать, как он видит меня. Отголосок того, чего он хочет. От этого сердце бьется чаще. Честное слово, я как школьник, которому сказали «ты кое-кому нравишься».       Вам все еще интересно? Ну, вы дождались самого интересного. Я целую его. Прямо перед тем, как он собирается взяться за дверную ручку. Мне приходится встать на носочки. Какой же он высокий. Ощущения от его ладони у меня на талии странные. Даже через одежду это совершенно точно не похоже на прикосновение живого тела. А сам поцелуй превращается в замедленную съемку В моих любимых фильмах это всегда самый важный момент. Драма, эмоция, прощание. Страсть? Я не стараюсь целовать его красиво и невинно, а нападаю со всем своим голодом по тактильному контакту. Что поделать, все так и есть. Его губы сводят с ума. На вкус — едва ощутимая нотка металла и больше ничего. Что в тебе настоящего, красивый киборг? Пылающее сердце, запертое в металлической коробке.       Я вжимаю его в дверь, радуясь тому факту, что она открывается не наружу. Вероятно, если бы мы вывалились в коридор, я сначала продолжил бы его целовать, чтобы провести свои последние минуты с толком перед тем, как заживо сгорю со стыда. Стоило бы спросить, да. Не против ли он. Но я так устал от одиночества и необходимости играть свою роль день ото дня.       Бутхилл не пишет мне. И я начинаю сходить с ума от мысли, что сделал что-то не так. Ему не понравилось? Он все же хотел познакомиться с Зарянкой? Разочаровался во мне? Разглядываю свое новое фото в разделе новостей. На нем я худее, чем в жизни и кажусь выше. Вот таким они меня все видят. Красивый брат красивой супер звезды. В новой посылке игрушечная мягкая звезда. В прямом смысле звезда. Пятиконечная, с дурацкой мордашкой и томно прикрытыми глазами. Из нее выходит отличное дополнение для моего плюшевого гарема.       «Для хороших снов» — написано в открытке.       Кстати, я выследил его номер. Звучит как что-то не очень здоровое, понимаю, но в таком уж мире мы живем. Владеешь информацией — владеешь ситуацией.       «Для хороших снов я хотел бы увидеть в своей кровати тебя» — пишу ему и ставлю подмигивающий стикер из официального пака с сестрой.       Может, он не мягкий, как все эти игрушки, но я хочу, чтобы он спас меня от одиночества. Эй, плохой парень с тайной страстью к девачковым песням и мягким игрушкам, ты мне нравишься.