from home

— Студент Чон, вы что, спите? Джэхён резко возвращается в реальность, медленно моргает и чувствует, как взгляды преподавателя и одногруппников прикованы к нему. Кончики ушей тут же начинают краснеть, а внутри разливается растерянность, он что, и в самом деле заснул прямо на практическом занятии, во время демонстрации хирургического вмешательства? — Нет, нет, я, я просто задумался… простите, мне следует быть более сосредоточенным, профессор, — он неловко сжимает кулаки в карманах одноразового халата. — Простите его, профессор, он подрабатывает санитаром в приёмном отделении, ночные дежурства, сегодня пришёл после работы, — вступается за него Им Юна, и Джэхён благодарен ей, но в то же время ему неловко — подработка это не оправдание, он должен быть внимательным на занятиях и усердно учиться, если хочет в будущем стать достойным врачом. — Многие студенты подрабатывают, но это не должно отражаться на учёбе, — строго отвечает преподаватель, словно бы в ответ на его мысли, и продолжает дальше рассказывать про идущую операцию на коленном суставе, делая пояснения по поводу диагноза и используемых хирургических методов. — Спасибо за поддержку, Юна, но он прав, я не должен спать на занятиях, это же ужасно, спать вот так на ходу и пропускать важную информацию, как я потом сдам зачёты, — тихо говорит он одногруппнице, усиленно моргая, чтобы сбросить остатки сна, и виновато закусывает губу, на что однокурсница лишь сочувственно кивает и шепчет в ответ: — Да, но у тебя же семья, ты должен их обеспечивать… знаешь, подрабатывать на третьем курсе вполне естественно… — Твои родители же вполне себе обеспеченные, зачем тебе нужна эта работа, — наклоняется к нему Кихён. — Лучше сосредоточился бы на учёбе… а то так от усталости свалишься, не дотянув до экзаменов. — Он и так хорошо учится, один из лучших на курсе, — снова встревает Юна, косясь на преподавателя — заметит ли их перешёптывания. — Да и потом, не все хотят сидеть на родительской шее… — Всё в порядке, Юна, давай сосредоточимся на операции, — шепчет Джэхён уголком рта, и изо всех сил пытается сконцентрироваться на объяснениях преподавателя и действиях оперирующего хирурга. Желания объяснять одногруппнику, что он не хочет во всём пользоваться родительскими деньгами и собирается самостоятельно зарабатывать для своей новоиспечённой семьи, сейчас нет от слова совсем. Да, Кихён прав, его родители, пластические хирурги, достаточно состоятельные и помогают чем могут ему и Тэёну, который всё ещё находится в декретном отпуске с годовалым малышом Марком на руках и при этом всё равно не бросает учёбу. Родители охотно нянчили малыша в своё свободное время, не отказывали ни в чём и помогали финансово, но Джэхён заверял их, что они не должны всё тянуть на себе, он сам должен нести ответственность за своего мужа и сына, несмотря на обучение в медвузе и юный возраст. После занятия, около двух часов дня, студенты покидают операционную, переговариваясь между собой и радуясь тому, что на сегодня они свободны, лекций нет, вторая половина дня отведена для самостоятельной работы и подготовки. Джэхён прощается с одногруппниками, плетётся на станцию метро, трясётся в шумном вагоне, мечтает о мягкой постели и мандариново-ванильном запахе Тэёна, с нетерпением представляя момент, когда перешагнёт порог их маленькой квартиры в тихом районе Хондэ и обнимет сонного Тэёна, поцелует в лобик крошку Марка. Он дремлет, стоя в углу несущегося вперёд вагона, опустив голову на грудь и сжимая поручень, и едва не пропускает свою остановку. — Привет, милый, — в прихожей появляется Тэён, слегка усталый, но по-прежнему очаровательный, и даже отпечаток бессонных ночей не способен лишить его природной красоты. На нём растянутая серая худи с изображением диснеевских принцесс на груди, флисовые бежевые штаны и пушистые тапочки, рукава закатаны, взгляд слегка замутнённый, подуставший, но радостный от встречи, а улыбка тёплая, как солнечные лучики, и немного взволнованная. — Ну как там сегодняшние операции? Ты наверное, совсем устал, сразу с ночного дежурства на учёбу… — Я в порядке, Ёни, ничего страшного. Как Марки? Опять просыпался каждый час? Давай я посижу с ним, пока ты доделываешь свой реферат… — Нет, сегодня он поспокойнее, чем вчера, почти не плакал… Иди хоть поешь, Джэ, я сейчас разогрею токпокки, прости, ничего не успел приготовить, заказал токпокки у Бан Шихёка, в конце улицы, помнишь мы как-то туда заходили, там самые вкусные, — Тэён торопится на кухню, но Джэхён вдруг перехватывает его, потянув за руку, и прижимает к себе, тыкается в плечо. — Ты так вкусно, сладко пахнешь, детка. — Ну перестань, — смущается омега и ластится к мужу, чмокает того в щёку и в нос. — Иди покушай, я знаю, ты проголодался. — Сам то пообедал? — Поел немного токпокки, некогда, всё утро страдаю над рефератом, эта патологическая физиология сведёт меня с ума… совсем аппетита нет… — Ты должен хорошо питаться, розочка, — Джэхён нехотя выпускает супруга из объятий, зевает и ползёт на кухню следом. — Опять ты называешь меня так, — Тэён смущается снова, но довольно улыбается и ставит миску с токпокки в микроволновку, плюхается на табурет и тянется руками к Джэхёну, обвивает за талию и прижимается щекой к подтянутому животу поверх тонкого свитера. Джэхён тут же кладёт руки на острые плечи омеги, на пару долгих мгновений прикрывает глаза. Несколько секунд они молчат так, обнимая друг друга, затем Тэён встаёт на ноги: — Мой руки и ешь, а я пойду проведаю как там наш тигрёнок. — Я всё съем и сменю тебя, присмотрю за ним, а ты сходи в душ и садись дописывать реферат, я могу помочь тебе, если хочешь, — вскидывает голову Джэхён, достаёт из микроволновки обед (или уже ужин, так как стрелка часов уже перевалила за четыре часа дня). Тэён посылает ему воздушный поцелуй, кивает и исчезает в комнате, а Джэхён быстро проглатывает токпокки и спешит за ним. — Смотри, булочка, отец пришёл, вот вырастешь, будешь таким же сильным и красивым как он, — воркует Тэён, оборачиваясь на скрип двери. Марк моргает своими чистыми глазами-бусинами, причмокивает губками, сжимает погремушку в правой ручке, лёжа в своей уютной люльке, обитой светло-оранжевой хлопковой тканью. — Наше сокровище, — голос Джэхёна становится ниже на пару октав и вибрирует особой нежностью. Он бесшумно садится на кровать рядом с мужем и бережно, аккуратно касается большим пальцем маленькой щёчки, кожа младенца такая мягкая, мягче шёлка, покрытая бархатистым пушком. — Какой же он… маленький. Кроха. У него твои глаза, Ёни. — Ну не такой уж и маленький, уже весит почти десять килограмм, — смеётся Тэён и наблюдает, как Марк хватает отца за большой палец, улыбается беззубой улыбкой и издаёт какие-то свои, одному ему понятные звуки. — Нет, глаза у него твои. А вот нос мой. — Хорошо, ты прав. Его носик — копия твоего. Он такой красивый. Весь в тебя. — В нас обоих. Джэхён, склонившись над колыбелью, не отводит глаз от Марка, что тянет в рот отцовский палец, и лишь спустя долгое мгновение выпрямляется и качает головой: — Совсем забыл, я же купил тебе новую игрушку, оставил её в рюкзаке в прихожей, сейчас схожу, моя крошка. — Ты его разбалуешь! — усмехается ему вслед Тэён, опуская локти на край колыбельки и устраивая голову на скрещенных запястьях. — Не разбалую, дорогой, это всего лишь плюшевый львёнок, — Джэхён уже вернулся, одной рукой держа расстёгнутый рюкзак, второй — маленького плюшевого зверька. Ставит рюкзак на пол, наклоняется к сыну и кладёт нового обитателя игрушечного царства Марка в уголок люльки поверх одеяльца. — Смотри, Марк, твой новый друг, он будет защищать тебя от всего плохого, он же лев, король зверей, сильный и храбрый. — Такой же как твой отец, Марк, — мягко улыбаясь, вставляет Тэён. — Я всегда буду защищать тебя, сынок, — голос Джэхёна снижается до еле слышного шёпота, он берёт кулачок Марка в свою руку и осторожно касается губами пахнущей молоком и еле уловимо апельсинами, кожи на маленькой, пухлой ручке. — И твоего папу. Я всегда буду заботиться о вас, потому что вы мои самые любимые и дорогие. Альфа переводит взгляд на супруга, который смотрит на него в ответ чистым любящим взглядом своих больших, почти чёрных глаз, подёрнутых дымкой недосыпа, и жадно скользит взглядом по бледному лицу, лёгким синеватым теням под нижними веками, острому подбородку, тонким бровям, точёному носу. — Схожу в душ, я быстро, — Тэён поднимается, поглаживая на ходу плечо супруга, и скрывается в ванной. Джэхён бросает ему вслед: «Не торопись, я справлюсь», устраивает подбородок на краю колыбели и смотрит в глаза малыша, который даже и не думает отпускать его палец, вцепившись крепкой хваткой крошечного альфы. Тишина в комнате нарушается лишь тихим сопением маленького носика да тиканьем часов на стене. — Джэ, я вернулся, попробую дописать реферат, дедлайн через неделю, что ты хочешь на ужин?.. — Тэён резко замолкает, притворяет дверь, на цыпочках подходит ближе. Взъерошивает влажные после душа волосы маленьким махровым полотенцем в синюю полоску, оставляет полотенце висеть на шее. Садится рядом с колыбелью и не может сдержать улыбку — Джэхён и в самом деле крепко спит на краю колыбели, а Марк хватает пальчиками его волосы и улыбается довольно. Омега прикладывает палец к губам, глядя на сына, аккуратно берёт мужа за плечи и укладывает на постель — тот не просыпается, плюхаясь головой на подушку, накрывает по пояс одеялом и наклоняется к Марку. — Тебе тоже пора спать, золотце, покормлю тебя через час, а сейчас папе нужно заниматься, — Марк дует губки, ворочается в своём гнёздышке и медленно моргает. Тэён начинает плавно раскачивать колыбельку и напевать под нос — его нежный, мягкий как зефир голос действует на малыша очень быстро, и он засыпает безмятежным сном. Тэён подтыкает края одеяльца и бесшумно, чтобы не разбудить мужа и сына, усаживается за стол напротив окна, шелестит страницами учебников, потирает шею, давит зевок и сосредотачивается на нужном материале. — Доброе утро, любимый, — это первое, что слышит Тэён, пробудившись ото сна. Приподнимает голову с подушки, сонно моргает и смотрит, не до конца проснувшись, как Джэхён ставит поднос с тостами и круассанами на прикроватную тумбочку. — Который час? Я должен покормить Марка… — омега протирает глаза, прикрывает ладонью зевок и снова смотрит на поднос, затем на присевшего на край постели Джэхёна — он в одной только свободной чёрной футболке и спортивных штанах, густые волосы в привычном беспорядке, а на жилистых руках проступают голубоватые вены. — Всё хорошо, сейчас восемь утра, я уже поменял ему пеленку и покормил, ему очень понравилось морковно-тыквенное пюре, перепачкал все щёчки, — улыбается альфа, заправляя за ухо Тэёна смятую после сна каштановую прядь. — Теперь твой черёд завтракать. Овощное пюре не предлагаю, но тосты с сыром, апельсиновом джемом и круассан с маслом, по-моему, весьма соблазнительны. — Завтрак в постель… давненько у нас их не было, — Тэён рассеянно ерошит волосы и склоняет голову к плечу, потягивается. — Я знаю, как тебе нравилась эта традиция, когда мы только поженились, так что вперёд, а я уже поел и даже успел немного прибраться. — Я что, проснулся в сказке? — хихикает Тэён, подхватывая с подноса тост и с хрустом откусывая небольшой кусочек. — Тебе просто повезло с мужем, и сказка тут ни при чём, — усмехается Джэхён и поднимается на ноги. — Схожу в магазин, а ты пока наслаждайся завтраком. Как хорошо, что сегодня суббота, дежурство только через два дня, и все выходные я планирую провести с моей семьёй, ну и повторить вместе с тобой материал к понедельнику, куда же без учёбы. — Мечтаю, чтобы нам не задавали столько докладов и чтобы зачётов было меньше, — с жалобным стоном вздыхает Тэён. — Как я хочу хотя бы один день лечь и проспать десять часов подряд… — Мы справимся, розочка. Знаю, сейчас тяжело, но скоро Марк немного подрастёт и будет легче. Ты умница, Тэёни. Тебе что-нибудь купить? — Купи мне диплом, — с серьёзным видом отвечает омега. — Я имел в виду, кроме этого. — Тогда виноградный сок и шоколадку с орехами. — Конечно, розочка. Всё, я ушёл. — Ты так и пойдёшь в этих штанах? — бурчит омега, размешивая кофе в большой кружке и неодобрительно косясь на домашние спортивки мужа. — Магазин на первом этаже, я только туда и обратно. Ты такой красивый, — ямочки глубоко проступают на гладких щеках юноши. Он наклоняется к колыбели у кровати и подмигивает сонному Марку: — Я куплю твои любимые бананы и сделаю для тебя фруктовое пюре из бананов и груши, да, крошка? Марк серьёзно смотрит на него и тянет ручки к лицу альфы, тыкает пальчиком в ямочку и довольно бормочет что-то. Тэён смеётся, откладывает в сторону откушенный тост и подползает поближе к колыбели у другой стороны кровати, любуется сыном. — Он перенял эту привычку от тебя, папочка, — усмехается Джэхён и направляется к двери. — Какую? — Трогать мои ямочки. — Ну он всё-таки мой сын, — снова смеётся Тэён и щекочет пузико малыша, провожая мужа взглядом.