Его ученик

Энакин маленький. Плащ, одолженный ему Оби-Ваном в качестве одеяла до прибытия на Корускант, позволяет завернуть двух таких Энакинов. Кеноби находит это немного смешным, но ему не хочется оставлять ребенка мерзнуть. Энакин сопит во сне, и Оби-Вану кажется, что ему не девять, а пять. Энакин очень смелый. Он не боится запрыгнуть в кабину истребителя и с его помощью взорвать орбитальную станцию. Он, кажется, вообще не знает, что такое страх. Энакин гордый. Он безумно гордится собой, стоя на параде, посвященном защитникам Тида. И хотя официально его в падаваны ещё не посвятили — только дали согласие на это, он уже упросил кого-то из служанок сделать ему падаванскую стрижку. Мейс недовольно косится на Энакина, и ещё более хмуро посматривает на Кеноби, который должен был следить за мальчишкой, но Оби-Вану как-то всё равно. Его учителя больше нет. Он умер, умер, умер… Энакин тактильный. Он тянется за объятиями, жмурится от удовольствия, когда Оби-Ван слегка ерошит ему волосы, и улыбается, когда тот кладет ему руку на плечо. Его радость от этой незатейливой ласки светится в Силе ярким солнышком. Пожалуй, в эти дни это единственное, что заставляет Оби-Вана улыбаться. Энакин не обучен грамоте. И ещё он не любит учиться. Оби-Вану приходится засиживаться с ним до полуночи, а иногда и позже, контролировать, что падаван дошел до класса, а не сбежал, следить за приготовлением уроков. Каждый раз после очередного «сеанса бодрствования» голова Кеноби, и без того подверженная частым и сильным мигреням, взрывается болью. Пожалуй, сейчас Оби-Ван готов был с уверенностью заявлять — он сам был идеальным падаваном. Просто идеальным. Энакин в восторге от техники. И он совсем не против покопаться в ней. За неделю Оби-Вану приходилось выслушивать не менее семидесяти выговоров от Совета. Энакин разбирал дроидов, менял что-то в настройках досок в классах так, чтобы те писали непотребные слова. О, Энакин знал много бранных слов. И использовал их, не задумываясь. И как-то отучить его от этого у Оби-Вана не получалось. Энакин — ходячий коктейль настроений. Он бывает крайне капризным. Неважно, что является причиной — плохое настроение, скука или что-то ещё. Эмоции Энакина лезут из ушей, и каждая из них выкручена на полную мощность. Энакин не знает полутонов — или все, или ничего. Оби-Ван запасается терпением, медитирует, приводит ученика в чувство и надеется, что скоро пубертатный период закончится. В противном случае кто-то из них может его не пережить. Энакин вырос. Оби-Ван осознает это, когда уже не он, а падаван наклоняется, чтобы общаться было удобнее. Энакин влюбленный. Оби-Ван видит это, видит, как падаван смотрит на Падме (и он соврет, если скажет, что не рад, когда отмечает взгляд Амидалы, направленный в ответ). Энакин дерзкий и самонадеянный. Серьезно, с его стороны было верхом неблагоразумия прилетать вместе с Падме на Джеонозис. Но в то же время Оби-Ван горд за него. Всё-таки его ученик — неплохой парень. И если они переживут этот день, то Оби-Ван выдвинет его кандидатуру на Испытания. Он этого заслужил. Энакин эгоистичен. Ему, кажется, все равно, что началась война. Что если не задержать Дуку, могут погибнуть очень много людей. Что уже много погибло. Его волнует только Падме. Сразу после боя он целует её. Ему плевать, что Йода стоит совсем рядом. Плевать, что арена Джеонозиса усеяна трупами джедаев. Весь его мир сейчас составляет только Падме. Она, и только одна. Оби-Ван отворачивается. Ему противно и горько. Пожалуй, с Испытаниями он все же поспешил. Энакин начисто лишён инстинкта самосохранения. Он не боится проводить самые опасные миссии, лезть в самое пекло, ввязываться в серьезные конфликты и заводить просто огромное количество врагов. Он не щадит ни себя, ни Кеноби, который отправляется его спасать. Энакин уже рыцарь. И сердце Оби-Вана преисполняется гордостью, когда его рука отрезает падаванскую косичку ученика. Это его мальчик. Энакин порывистый и безумный в желании защищать тех, кого считает близким. Оби-Ван соврет, если скажет, что не рад быть в числе этих людей. Хотя порой решительность бывшего падавана его пугает. Энакин определенно герой. Об этом твердят в прессе, это признают магистры и простые обыватели Храма, но и без этого Оби-Ван знает это. Он видит это на поле боя, видит и гордится. Это его бывший падаван. Его дорогой ученик. Энакин тревожный в последнее время. Он ходит вечно хмурый и о чем-то беспрерывно размышляет. Энакин странный. Резкие смены настроения мучили его лишь в подростковом возрасте, и прошли ещё давно. Оби-Вану не нужно быть провидцем, чтобы не отметить странную схожесть его поведения тогда и сейчас, и это ему не нравится, совсем не нравится. Энакин постоянно замкнут в себе. Оби-Вану хочется поговорить с ним, помочь. Пусть Энакин и будет отнекиваться, ругаться и злиться, но это гораздо лучше, чем эта странная отстраненность. Пусть после этого он возненавидит бывшего учителя на всю жизнь, пусть, лишь бы ему стало легче. Но Совет хладнокровно отсылает Оби-Вана на Утапау. Впервые в жизни Оби-Ван пытается поговорить с магистром Йодой о перепоручении миссии, и впервые в жизни его способности в дипломатии оказываются бесполезны. А когда Оби-Ван возвращается, уже слишком поздно разговаривать. Энакин разный: веселый и грустный, маленький и взрослый, послушный и не очень. Но он всегда был рядом, и Оби-Ван видел его в любом состоянии. Но сейчас Кеноби смотрит и не узнает человека, стоящего напротив него. Он не может понять, что такого произошло, что Энакин душит своего Ангела, ту, что всегда любил, рушит всё, что клялся защищать. А потом Оби-Ван понимает. Энакин мертв. Его убил Дарт Вейдер.