Мой дорогой дневник

Через пару недель до Ибо дошли наконец новости, что дом теперь официально его, как и несколько соток земли вокруг. Как и удивление друзей и всех инстанций, с которыми они связывались, от того что это вообще кому-то понадобилось. Все вокруг забивали, бросали дома, а парень вдруг впрягся. Да он и сам уже пожалел о своей инициативе - а толку то? За эти пару недель его никто не беспокоил. Спал, как убитый, свечи не зажигал, да и смысл. Луна едва начала убывать, и светила прямо в окно так, что было светло чуть ли не как днем, если не считать серебристое сияние. Ибо уже подумал, что отсутствие его обычного визитера связано с этим, но понимал, что просто пытается искать оправдания. Он все так же продолжал писать в ежедневник, но это уже превращалось в обычное " мой дорогой дневник, мой день был точно такой же, как и вчера". Все угнетало. Он не тренировался, ничем особым и не занимался. Разве что ездил в поселок за едой или же изучал окрестности.Бабка, кстати, видимо ему приписала ранг долбанутых в край, потому что с каждым разом менее охотно с ним общалась. Однажды Ван Ибо вспомнил про то, что бабка вскользь упомянула озеро, в котором это создание утопило оскорбившего его мужика. Он уцепился за эту мысль, тем более что на полу часто находились влажные следы. « А почему бы и нет», - парень сорвался с самого утра на поиски, загоняя куда подальше мысли о том, что он вполне себе может разделить судьбу того мужика, так как его туда уж точно не звали. Поплутав по лесу полдня, набив пару шишек и разодрав колени и ладони, он таки выбрался к озеру, не зная, правда, радоваться ему или плакать – уже успел почувствовать себя редкостным дураком. Яблоки для выманивания он не взял, как обращаться к знакомому незнакомцу он не знал, поэтому выдал все что смог придумать: - Эй, ты тут? –где-то в ветках ,судя по виду, ивы, зачирикала птичка, но голос ее звучал так, что Ибо воспринял ее как насмешку на свой счет. - Я сосед твой, между прочим мог быть и гостеприимнее! Ты не идешь ко мне, так значит к тебе пришел я! В ответ на это вокруг стало заметно холодно, что Ван Ибо задрожал, хотя выходя утром из дома конечно же захватил теплую толстовку. Ветви деревьев угрожающе заскрипели под силой ветра. «Ну нет, он так просто меня не напугает!» - и парень прямо в одежде полез в озеро, вода в котором, казалось, была ледяной. - Ну что, утопишь меня, вот так возьмешь и утопишь? – зубы парня друг на друга не попадали, но он упрямо пытался доплыть до середины, уверенный, что тот, кого он ищет должен быть именно там. Но едва он моргнул, как оказался в мокрой одежде прямо на берегу, задницей в прибрежной глине. Зато солнышко вышло. Шелест листьев отдаленно напоминал «Свали!». Вот тут Ибо серьезно разобиделся и решил прекратить свои попытки спровоцировать не пойми кого. Парень попытался грациозно подняться и гордо уйти, но поскользнулся на грязи и съехал пятой точкой в лужицу. Снова послышался чирикающий смех. Сволочь сверхъестественная. *** В какой-то рутине проходило все больше и больше дней. Во время одной из вылазок в поселок, Ван Цзя Эр, который сейчас отвечал за студию вместо Ибо, тонко намекнул, что без него дальше справляться не получится. Он не может отсутствовать вечно. Ван Ибо вернулся в дом расстроенным и опустошенным. Ему придётся уехать. Его ночной гость не приходил, и он ни на шаг не приблизился к пониманию того, чего хотела бабушка. Мало того, он не чувствовал ни малейшего облегчения от мысли, что ему придётся вернуться домой. Скорее было странное чувство, что он едет на чужбину сплавляться с проблемами, которые ему больше не нужны. Может она это имела ввиду? Что он обретет тут дом? Но и дома он себя не чувствовал. До сих пор многое здесь пугало, хоть Ибо во многом и привык. Возможно даже слишком. Мысль о возвращении в кипящий город с кучей пробегающих мимо людей вызывало дурноту. Именно в этот вечер, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, он зажег все свечи и включил самый битовый трек на телефоне. И начал наконец танцевать, выбрасывая все свои эмоции. Благо, что места хватало, и он точно не задевал расставленные на полу свечи. Ван Ибо извивался, гнулся, отбивал колени, сбивал дыхание. И так снова и снова. Он танцевал босым, и буквально чувствовал, как в его ноги вонзаются маленькие занозы. Как он начинает спотыкаться о доски, сбиваться с ритма, уже поскуливая от боли. Но он продолжал. И продолжал. Падал. И продолжал. Снова падал. Ударял кулаками об пол, поднимался. И снова продолжал. Музыка отдавалась дрожью в костях, биты пробивали тело будто выстрелы. Где-то внутри начинало нарастать что-то, чему Ибо не мог дать название, но оно выламывало ему грудную клетку, требуя выхода. Ибо крутился, взлетал, а дуновение ветра в ушах будто отрезало его от всего мира. В какой-то момент он окончательно выдохся. Песня играла уже чуть ли не по сотому разу. Ибо же со стуком опустился на пол и зарыдал. На него навалилось все отчаяние, вся скорбь, все непонимание, что до этого он пытался не осмысливать и найти этому другое объяснение. Он задыхался, рыдал навзрыд, его грудную клетку разрывало от тупой боли. Он даже начал царапать ее, пытаясь разодрать футболку, но пальцы соскальзывали, а голос срывался в крик. Все что рвалось наружу наконец вылетело, заставляя парня страдать от невыносимой боли. Когда он закричал уже во весь голос, срывая его, сзади парня сжали крепкие руки. По началу он даже пытался вырываться, но услышал краем сознания тихий мелодичный голос, призывающий его успокоиться. Все силы разом покинули тело. Повиснув в объятиях, Ибо обратил внимание на мужские тонкие руки, которые почти полностью скрывали широкие белые рукава, из которых видны были только чуть загорелые, но очень изящные кисти. Ван Ибо окончательно затих, едва всхлипывая, и потянулся погладить длинные изящные пальцы. При соприкосновении кожа к коже тот кто обнимал его заметно вздрогнул. Но парня это не остановило. Он оперся ослабевшим телом на широкую грудь, скрытую тканью отдалённо напоминающую шелк своей гладкостью, и смело начал гладить пальцы, которые чуть заметно дрожали. - Понимаешь ли ты, что делаешь? - прошептали Ибо прямо в ухо, щекотя его теплым дыханием. - Не особо. Но я так рад, что ты пришел. Наконец-то. И совсем не прячешься. - Ты же уедешь? - Уеду, - меланхолично ответил Ибо, - почему ты так хочешь, чтобы я уехал? - Я долго был один. Либо с совершенно скучными старушками, которых интересует только подноготная своих внуков, да мужики, которых в принципе кроме бутылки или измерения своего достоинства, которое отсутствует, ничего не интересует. И наконец настала тишина, а тут появляешься ты, упрямый, своевольный, и совершенно не вовремя. Я же уже смирился, что останусь один в лесу, снова в своем озере. А тут ты. Пытаешься спалить мою тихую гавань. Тебе тут не место. Это лучший вариант даже для тебя самого. - Какой заботливый.. - Ибо задумался, - кто ты там? - Это разве важно? - Не то чтобы, просто правда интересно, - за спиной звенела тишина, и Ибо понял, что ему отвечать не собираются, - может хоть имя назовёшь? - Сяо Чжань, - ответили после продолжительной паузы. Ван Ибо и так был после продолжительной истерики и с разболтанной нервной системой, поэтому среагировал весьма грубо - откровенно во весь голос заржал. Существо явно намерялось обидеться, потому что объятие вдруг разжалось и шевеление за спиной недвусмысленно дало понять, что его собеседник собрался встать. Чтобы уйти. Парень резко схватился за руки, которые благо далеко убраться не успели, и вскрикнул, оборачиваясь. - Нет, только не уходи! Я просто очень удивился, имя для этих мест необычное...- его голос потихоньку затихал от неприкрытого шока и восхищения. Перед ним сидел, без прикрас, небожитель. Ибо смотрел в прекрасное лицо своего гостя. В свете луны белоснежное, с темными глазами феникса, идеальными красными губами, которые украшала родинка под ними, казалось неземным. А возможно так оно и было. Вокруг лица извивались легкой волной волосы цвета воронова крыла, которые струились даже по полу, оттеняя белые одежды, чем-то похожие на ханьфу. Прекрасные глаза в шоке расширились от неожиданного зрительного контакта, а кисти, что до сих пор были в руках Ван Ибо, заметно вздрогнули. В свете свечей, дух это или кто еще, казался совсем нереальным, и таким невероятным, что становилось больно где-то в грудной клетке. - К тому моменту, когда я родился, тут уже вовсю хозяйничали китайские мигранты, поэтому моим родителям имя показалось подходящим. Отпусти меня, мы договорили, - небожитель опустил взгляд, и тень ресниц легла на его щеки в свете свечей. Какие же длинные! Ибо ни на секунду не усомнился, что это его истинный облик. - Нет, - буквально прорычал Ван Ибо, и сам от себя неожидая, впился в губы мужчины. От него приятно пахло хвоей, хотя это было неожиданно. Видимо Ибо ожидал какого-то болотистого запаха и холода, но губы были горячими, а плечи под руками очень крепкими. Когда он правда успел в них вцепиться, парень и сам не заметил. - Ты что творишь? - на парня смотрели с ужасом. - Не отталкивай, пожалуйста. Я так хотел тебя увидеть, я скоро уеду, клянусь. Просто не отталкивай. Мне так.. - он не смог объяснить, в уголках глаз снова собрались слёзы, и он потянулся губами к мужчине, надеясь, что тот его не оттолкнёт. И он не оттолкнул, а с жаром ответил. Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что возможно ему тоже было слишком одиноко, хоть тот и пытался убедить Ван Ибо в том, что одному ему намного лучше. Ибо навалился всем телом, гладил руки, скрытые белой тканью, которые казались крепкими, с переливающимися мышцами, запустил язык в тёплый рот. Тот, кто находился рядом с ним, казался полностью похожим на человека, и тепло от него исходило такое же. Парень застонал и настойчиво полез под ткань. Его партнер напрягся и с таким же стоном оторвался от чрезмерно настойчивого юноши. - Постой. Не нужно это, остановись. Что ты вообще собрался делать? - Нужно, - прорычал Ибо, потянув на себя ткань, трещащую под его руками, - я уеду. Ты снова останешься один, как и хотел. Просто останься сейчас со мной. Парень впился в губы напротив с силой прикусывая. И Сяо Чжань сдался. Ослаб под его руками. Одежда летала будто по волшебству, и они сами не заметили, как оказались обнажённые на деревянном полу, прикрытые лишь длиннющими волосами его "домовенка". Тот лишь цыкнул как-то странно, и через мгновение Ван Ибо оказался спиной на мягком одеяле, неизвестно как расстеленном на полу. Парень только охнул, глядя в янтарные глаза феникса, укрытый от всего мира чужими волосами. Кто бы он ни был, он был восхитителен. Ибо смотрел и оглаживал руками крепкую грудь и руки, ласкал светлую кожу, тянулся к губам. Когда парень раздвинул ноги и недвусмысленно двинул бедрами, его небожитель оторвался от вылизывания его шеи. - Ибо, нет. Ты не готов, ничего нет, тебе будет больно. - Сделай мне больно, - парень скулил почти безумно, - сделай все, только не останавливайся. Пожалуйста! Сяо Чжань почти с грустью посмотрел на лежащего под ним парня. Тот извивался и сходил с ума, пытаясь дотронуться до него всеми доступными способами. Понаблюдав за этим безумием с горящими глазами, он горько вздохнул, и резко поменял их местами, так что у Ибо закружилась голова. - Сделай это. Я могу подстроить тело, нам больше ничего не нужно. Просто иди дальше, - прошептал невероятно красивый мужчина перед парнем, но тот был уже давно не в том состоянии, чтобы проверять, сомневаться или бояться. Ибо просто направил член в уже более чем увлажненную дырочку, и чуть не завыл от ощущений. Сяо Чжань же тихо застонал и подтолкнул его пятками, которые оказались на его пояснице. Парень, не осознавая себя, начал рвано двигаться, жалобно поскуливая партнеру в шею. Сяо Чжань сначала просто тяжело дышал, но когда Ибо немного пришел в себя и начал искать положение, в котором сможет так же доставить удовольствие партнеру, начал едва заметно двигаться навстречу его толчкам. А после того, как парень то положение нашел, начал стонать так, что сам Ибо начал снова скулить ему в шею от ощущений и звуков, которые издавал партнер.Кем бы на самом деле не был его неожиданный любовник, как бы он не отталкивал Ван Ибо раньше, сейчас он был полностью раскрыт перед ним, смотрел с такой же жадностью, раздаривал поцелуи с неменьшей страстью, цепляясь за парня с невероятным отчаянием. " Какой же ты лжец," - с нежностью пролетело в голове Ибо до того как он пришел к пику. К рассвету они лежали полностью расслабленные на одеяле. Ван Ибо не решился больше прикасаться к своему гостю, хотя лечь ему на грудь и прижаться всем телом тянуло неимоверно. За окном становилось все светлее. - Ты ведь сейчас уйдешь, так ведь? - Да. - Больше я тебя не увижу? - Ты же обещал уехать, разве нет? - тон был напряжен. - А что, иначе все-таки утопишь? – его гость недовольно фыркнул, - Да, я уеду. Я просто хочу узнать. Моя бабушка сказала мне приехать сюда, думая, что мне это нужно. Она просила тебя о чем-то? - Лишь о том, чтобы я был добр с жителями и помог ее родным, если они тут появятся. Хотя, кроме тебя тут никто не появлялся никогда. - Ну да, очень помог, - хохотнул болезненно парень, но тон его собеседника ему не понравился. Даже не напрягшийся. Странный. - Зачем бы ей об этом просить? Не помню, чтобы кто-то из моих родных стремился сюда хоть когда либо. - Ибо, - Сяо Чжань нежно улыбнулся, - ты с детских лет был пытливым. Ничего не изменилось. Иногда лучше оставить некоторые вещи без ответа. -Ты знал меня раньше ? - глаза парня напоминали блюдца, нега прошла будто и не было. - Конечно, я видел тебя раньше. Ты стал невероятным юношей, талантливым, сильным, красивым, - Сяо Чжань повернулся к нему лицом, и Ибо в очередной раз восхитился его сверхъестественной красотой, - и твоя жизнь явно за пределами этой деревни, которой и не будет скоро. —Почему ты решаешь за меня? Что, если я этого хочу? Выкуришь отсюда? — Милый мальчик, - его гость лишь снисходительно улыбнулся на его вспышку, - в глубине души ты и сам понимаешь , что тут ты не сможешь прожить всю свою жизнь. Твое призвание не здесь, тут лишь точка твоего путешествия. - Но я не хочу уезжать, я тебя больше не увижу! -Кто знает. Разве ты еще не понял, что жизнь может повернуться в любую сторону, и ей плевать, готов ты к этому или нет. Ты свыкнешься с неудобствами, мне ли не знать. Тем более, что ты обещал, - парень на это недовольно зарычал. -Спи, Ван Ибо. И прощай, - Ибо не успел даже среагировать, как его лба коснулись прохладные губы, а он сам потонул в вязкой глубине навеянного сна.