Знай врага своего

      Черный Ракшаса расправляется с Ли Бином так же хладнокровно, как и с остальными своими жертвами. И Чжихуа видел это бесчисленное множество раз. Но сердце все равно ненадолго замирает от восхищения, как впервые. Прекрасный седовласый юноша не издает ни звука, когда клинок пронзает его грудь – пронзает легко, словно там ему и место, – и падает, как подкошенный. Чэнь Цзю дает своим знак отступать, а, оставшись в одиночестве, срывает маску и сухо велит:       – Выходи.       И Чжихуа с озорным мурлыканьем выпрыгивает из высокой травы.       – А я-то хотел напугать. Может, рука бы дернулась…       – Я всегда знаю, когда ты рядом.       – Мило!       – Что тебе здесь надо?       Этот вопрос у них вместо приветствия. Обычно И Чжихуа все равно; пусть Чэнь Цзю сколько угодно тешит свое самолюбие, только бы не мешал его раздевать и, может, немного покусывать. Но сегодня-то все иначе. Черный Ракшаса тоже это знает. И наблюдает, как И Чжихуа, пританцовывая, медленно обходит юношу, как легонько пинает его ногу, как с любопытством склоняется над ним, медленно угасающим. Наблюдает равнодушно. Выжидает.       – Знаешь, Чэнь Цзю, – И Чжихуа присаживается на корточки и глубокомысленно вздыхает, подперев ладонью щеку, – теперь он навсегда запомнит тебя. А я предупреждал – скрывай свои глаза.       – Очевидно, ты здесь, чтобы продлить это «навсегда».       – Ну какой же умник!       – Зачем?       Взгляд противника обжигает холодом. И Чжихуа в притворном бессилии разводит руками.       – Уж прости, так надо! Не моя прихоть.       Чэнь Цзю пренебрежительно хмыкает.       – Значит, чей-то приказ.       – Личная просьба старого друга, – И Чжихуа укоряюще склоняет голову и смотрит исподлобья. – Следи за словами. Может ли кто-то приказывать мне? Мне, а?        – С каких пор ты выполняешь личные просьбы?       В безжизненных, пустых глазах вмиг разгорается безумный огонь. Не впервые. И Чжихуа хорошо знаком с Чэнь Цзю и жестокими, исступленно-прекрасными проявлениями его собственничества.       – Я ведь божество, – поднимаясь на ноги, растолковывает он, будто ребенку. – Если передо мной преклоняют колени, не могу не пойти навстречу.       Чэнь Цзю не дослушивает и, притянув его к себе за пояс, довольно грубо целует. Привычный способ вернуть власть. И Чжихуа отвечает с той же жадностью, едва не закипая от раздражения, а затем отталкивает.       – Иди уже, – губы все еще саднит от поцелуя. – Тебе нельзя тут оставаться. Впрочем, теперь ты все равно труп!       – Да, – соглашается Чэнь Цзю, не отводя тяжелого немигающего взгляда. – Но умру я не от твоей руки.       А это уже как посмотреть! Но спорить не с кем – противника уже и след простыл. И Чжихуа деланно машет на прощание, зная, что тот не увидит, и возвращается к делу. Вновь опускается низко, к самой земле, к Ли Бину, этому красивому юноше с волосами в серебре – на его шее слабо, но упрямо пульсирует венка. Нужно торопиться.       Новая игрушка замерла в ожидании.