Под прицелом

      Глаза старого альфы лезут на лоб, когда перед глазами всё рушится. Он совсем не ожидал от внука такой реакции. Прошло одиннадцать лет, альфа думал, что всё прошло. Потому что он воевал с омегой в течение года, а после получил от Чимина полное послушание и подчинение, даже без упоминания этого сопляка, которого с той самой первой минуты не полюбил. Потому что несмотря на возраст, он попытался противостоять взрослому альфе и у него почти всё получилось, что означало, что этот мальчик не слаб. Маленький альфа, в котором огромная сила, которое с годами лишь станет больше, а он сможет им управлять. Для него помехой был его возраст, потому что будь он старше, старый альфа точно знает что даже и пальцем бы не притронулся к омеге. Ведь в глазах того мальчика горела отвага, решимость и будь он здесь и жив, то этому альфе никто не сможет противостоять. Он вырос и сотрёт всех, кто приблизиться к его омеге, несмотря на правильные и не правильные чувства. Разве привязанность и любовь не должна пройти спустя столько лет? Зачем говорят, что время лечит? Если даже спустя одиннадцать лет из маленького сердца не прошли и не пропали любовь и ожидание, почему говорят, что со временем все пройдёт?       Чимин в истерике начинает кричать и навзрыд плакать, сжимая в руках платок с кулоном и жетоном. Омега падает на колени, в которые больно прорезаются осколки посуды через ткань в кожу. На мелких осколках начинает блистать кровь, один за одним окрашивая другие осколки в алый цвет.       Больно.       Ужасно больно, но эта маленькая боль никак не сравнится с тем, что сейчас испытывает омежье сердце. А оно похуже кровью обливается. Похлеще бьёт. Будто в него с одного раза воткнули миллион ножей, из-за чего оно даже не может пропустить хотя бы один удар, чтобы совсем не умереть. Но, это так сложно, сделать один единственный глоток воздуха, потому что от одного движения тело ломит. Кажется, что ломка от наркоты не сравниться с этой.       — Чимин, — Намджун падает перед омегой на колени и двумя руками поглаживая его щеки поднимает голову, привлекая внимание омеги на себя, — всё пройдёт. Всё будет хорошо.       — Джун, — смотря на него ставит руки на осколки, пока из глаз текут слёзы, — верни мне Кико, а не его жетон, пожалуйста, — весь дрожа, просит болезненным видом, а тот полными глазами волнения смотрел на омегу. — Верни мне хозяина вместе с жетоном, а не без, — как же больно от осознания, что он теперь один. Кико, для которого омега был сильным теперь нет?       — Чимин, он умер героем. Твой Кико, герой страны, — мягко произносит старший.       — Герой? — сведя брови, хмыкает. — Герои не умирают, не выполнив обещание. Я не просил быть его героем страны, мне было достаточно, чтобы он был моим героем, — снова начинает плакать, пытаясь избавиться от рук старшего. — Он учил меня быть сильным. Как он мог учить меня быть сильным, если сам собирался умирать? Это не честно.       Намджун не выдерживает и обнимает, успокаивающе поглаживая омежью спину, пока в Чимине огромная рана появляется, которое так просто и легко поглощает молодое сердце, который к такому не был готов. В восемнадцать лет дарят не такие подарки.       — Мини, давай встанем, и успокоимся, — почти что шепчет в ухо. — У тебя руки и колени в крови, давай, — он отстранившись, пытается поднять омегу, а Чимин смахивает его руки.       — Не трогай меня. И тебя не хочу видеть, — с прорезанной рукой вытирает слёзы, испачкав щёки кровью. Джун смотрит на пухленькие ладони омеги, из которых торчат маленькие осколки.       — Чимин, давай встанем, — снова не дает себя трогать. — Почему? Почему ты не подпускаешь меня к себе?       — Ты, — тяжело дыша, произносит Чимин, подняв на него болезненный взгляд. — Ты ведь знал. Ты знал, что Чонгук мой брат. Ты знал, что я его ждал и безумно хотел встречу с ним, — с глаз текут слёзы, хотя лицо принимает безэмоциональный вид. — Этот старик не сказал, — злобно, грубо высказывается, посмотрев на старого альфу. — Но ты, — вновь посмотрел на Намджуна. — Ты мог мне сказать раньше, а не ждать моего дня рождения, заранее зная что в этот день, я ждал встречу с моим Кико, — слёзы вновь катятся по щекам, а Намджун еле стоит на месте, смотря на кровь, что всё больше окрашивает осколки. — Ты знаешь какой это удар, получать весть о смерти брата, в свой день рождения?       Нависает молчание и Намджун понимал, что слова, которые омега говорит — правда. Он всё знал, потому что, как бы Чимин не вёл себя рядом с ним, он к альфе привык и часто делился с ним правдой и своими чувствами. В какое-то время, когда омега к нему привык и осознал, что от этого человека ему плохого не будет, Чимин ему все уши прожужжал, рассказывая о Кико. Каким он был, как к омеге относился, какие у Чимина ожидания, когда наконец его увидит. И он про всё это знал, и предпочёл молчать, и не делиться правдой, за которое Чимин был готов на всё.       Но он промолчал.       И пофиг, вообще срать какая могла быть у него причина на то, чтобы как могила молчать о брате омеги, когда он знал, видел и работал с ним бок о бок, плечом к плечу. Дедушка доверяет ему и Намджун мог воспользоваться этим. Если бы только он немного намекнул Чимину что знает его брата, он бы с Намджуном на край света пошел, лишь бы увидеть своего Кико. Был один единственный шанс, которого даже не сочли должным омеге предоставить.       — Я переживал за тебя, — виновато говорит, смотря на омегу, альфа.       — А сейчас, видя меня таким, ты не переживаешь? — ждал от него ответа, но ответ был ясень. — Два года назад, когда я тебе залечивал раны, я даже не знал, что моему Кико тоже нужна помощь, — вновь начинает плакать, пытаясь быть сильным и сдержанным. — Джун, ты бы мог устроить мне маленькую встречу с моим братом, и не ждать ещё два года, где в будущем он умрёт. Ты должен был отплатить ему за своё спасение, — горько говорит, чувствуя, что силы вместе с кровью покидают худое тело, и что вот-вот отключится перед ними.       Чимин шатаясь, встает с места, раненой рукой сжимая вещи принадлежащие Кико. Его новые светлые вещи, в день его рождения окрасились в красный цвет, когда омега ожидал, что его жизнь заиграет новыми цветами, продолжив с того места где остановился, увидев лицо Кико.       Но нет.       Жизнь омеги стала лишь темнее, а тело стало открытым полем для боя, где можно так легко его ранить. Омежье сердце стало открытой раной, откуда будет вытикать кровь, забирая собой его силы. Чимин хотел правды, но не такой. Он лишь хотел своего Кико, а не его безжизненный, холодный кулон с жетоном. Неужели, молодой омега очень много просит для восемнадцатилетнего? Это правда так много?       — Чимин, куда ты идёшь? — Намджун пытается подойти к омеге, из-за чего Чимин выставляет руку останавливая его и не желая с ним говорить.       — Стой, — грубо говорит дедушка. — Если ты не остановишься..., — не успевает договорить, увидев лицо омеги.       — То что? Что ты мне сделаешь? — сжимая руки в кулак, спрашивает, из-за чего осколки глубже впиваются в мягкую кожу. — Будешь угрожать мне убить Кико? Или может, хочешь сказать, что я его никогда не увижу? — Грубо и злобно кричит, больше ничего не боясь.       — Ты меня совсем не понимаешь? — злится больше.       — Срать я на тебя хотел, дед, — брезгливо выплёвывает, собираясь уйти, но он сильно схватил тонкое запястье собираясь куда-то потащить, но Чимин выдергивает руку. — Тронешь меня ещё раз, то холодное оружие, с которым ты столько лет учил меня справляться, образует у тебя на лбу глубокую дыру, — сурово, без каких-либо эмоций говорит омега и впервые видит в его лице замешательство. Ведь, от того милого и послушного омеги не осталось ничего, глаза сурово смотрят, а голос грубый.       Чимин повернулся, решив уйти. Он ненавидит этих людей. Ненавидит Намджуна, из-за которого Чонгук пожертвовал собой. Ненавидит, что он не сказал ему, когда у него была возможность. Ненавидит, что он врал и смотрел в его глаза, делая вид, что не в курсе. Ненавидит дедушку, который с первой встречи, с первых дней шантажировал и пугал омегу жизнью Кико. Ненавидит, что они  были слишком маленькими, чтобы противостоять.       Они оба были слишком малы.       — Чимин, стой, — выкрикивает дедушка, смотря в спину омеги. — Кому я говорю? Остановись, я говорю, и подошёл ко мне, — Чимин резко останавливается, но не оборачивается в его сторону.       — Лимит хорошего омеги был исчерпан, теперь получай то, что ты из меня вырастил, — сухо и хрипло произносит, потому что голос саднит из-за недавних криков и истерики.       Он выходит из комнаты, еле переставляя ноги, пока двое альф пытались переварить изменение в Чимине. Намджун смотрел ему вслед и видит как его яркий, лёгкий, красивый образ испачкан кровью, а из ладоней тоже капала кровь, потому что из них торчали осколки. Он хочет подойти, прижать и успокоить, но понимает что его снова оттолкнут и не подпустят близко. Он хотел каждый раз быть на шаг близко к Чимину, но из-за одной ошибки отдалился на несколько шагов дальше от него. Но он всё испортил, послушав дедушку. Теперь неизвестно, что будет. У него были планы на этот день рождения Чимина. Он планировал открыться омеге, но кажется закрылся сильнее. Потому что, послушался и сделал так как ему приказали, а не так как хотел бы тот, который ему уже не первый год нравится.       Дедушка в шоке смотрел омеге в спину, который за одиннадцать лет впервые получил от внука угрозу. Он увидел и услышал, громкие и страшные слова от него. Омега, который боялся смотреть в его глаза, который не перечил ему, теперь угрожал ему без капли сожаления и страха. Теперь он понимает, что тормозом служил Чонгук. Его нет, и тормозов нет. Всё вырвалось и сорвалось с цепи. Теперь этот острый язык обратно не впихнуть. Теперь, оно с каждым днём станет острее и безжалостнее. Теперь, всё будет по другому.       С днём рождения Чимин-и. ***       Чимин спустился в цокольный этаж, где живут домработники. Голова трещала от боли и будто по швам расходилось. Он больше ни о чем не мог думать, потому что каждый мысль приносило омеге боль. А из памяти не стереть то, что было одиннадцать лет назад и то, что омега услышал недавно. Чимин не был готов к такому повороту, не был готов потерять своего Кико. Чимин, ни к чему такому плохому не был готов, тем более в свой день рождения.       Омега мутно помнит как он спустился и шёл к определенной двери. Чимин лишь шёл, потому что ноги сами несли его туда по изученному пути. Ноги помнят путь, вот он и идёт туда. Чимин остановился у двери и постучал несколько раз. Ноги тряслись из-за боли, потому что и оттуда торчали осколки. Омега обессиленно облокотился плечом в стену, ожидая, чтобы ему открыли дверь, но никто не открывал. Он ещё раз постучал, и дверь открылась, но не та которая омеге нужна была, а другая.       — Г.Господин? — омега среднего возраста выскочил из комнаты, заикаясь, когда увидел молодого Господина. Он пугливо осмотрел Чимина с голову до ног и сжался от боли так заметно, на что Чимин хмыкнул.       Что тут такого? Случилось что-то новое? Нет! Очередной скандал в этом доме, которому все должны были привыкнуть.       — Папа, не знаете где Юнги? — тихим, хриплым голосом спросил.       — О..Он, на дополнительных курсах, — объяснил он, подходя к омеге. — Он скоро будет.       — Я совсем забыл, извините, что побеспокоил, — Чимин, натянув улыбку на лицо, кивнул головой и собирался уйти, но почувствовал  тёплую ладонь на своей запястье из-за чего повернул голову, еле сдерживая свои слезы, которые так сильно просятся в наружу.       — Господин, ваши руки и колени, пойдёмте со мной, — немного потянул омегу, но Чимин всё равно стоял. — Господин, — он обеспокоенным лицом смотрел на омегу.       — Это ничего страшного, — Чимин улыбнулся, а глаза начали слезиться, — это лишь царапина по сравнению с тем что у меня на сердце твориться, — из глаз потекли слезы, а боль в сердце лишь уселился от горьких слез.       Папа Юнги побаивался, не зная что сделать и какую реакцию от Чимина можно получить, но всё равно потянулся к нему и заключил парня в объятиях. Почувствовав его тепло, ему захотелось лишь сильнее заплакать. Хотелось вывернуть душу наизнанку и вытащить оттуда, всё что могло бы приносить боль, но в его случае это не помогло бы. Потому что в его случае придётся заменить душу на новую и чистую, где нет никаких воспоминаний.       Чимин прячет лицо в изгибе шеи омеги и обняв его, начинает плакать, слушая его успокаивающие слова. Он тёплой рукой гладил волосы Чимина и спину, что было приятно, но не так легче как хотелось бы. Простояв так несколько минут, он отстранился от Чимина грустно смотря на его лицо и большими пальцами стирал слезы с красивого лица.       — Ты ещё совсем ребёнок, не плач, — мягко улыбнулся омега.       — Папа, я его больше никогда не увижу, — сердце разрывалось от боли, а лицо вся опухло из-за слез.       — Кико? — омега знал о Чонгуке, потому что Чимин часто проводил время с Юнги несмотря на то что он сын домработника и папа Юнги слышал их разговоры, из которых знает Кико. Чимин кивает и он снова обнимает молодого омегу чей запах просто превосходен. — Всё пройдёт, всё будет хорошо. Время может лечить раны, они со временем затянутся. Нет ничего, чтобы не проходило со временем. И это пройдёт. Пройдёт боль, что терзает твоё молодое сердце и всё наладиться.       — Не наладится, пока перед глазами мелькают эти люди, которые смотря в глаза лгали. Я их никогда не прощу, — вытирая слезы, выпрямился Чимин, блеснув холодными глазами.       — Пошли со мной, я не отпущу тебя, пока не излечу твои раны, — держа за руку, строго сказал из-за чего Чимин вновь улыбнулся.       — Вы как мой папа, он тоже делал такое строгое лицо, хотя совсем не пугал, — улыбнувшись, кивнул следуя за ним.       Он долго сидел, вытаскивая пинцетом осколки и обрабатывая раны Чимина. Он дул на раны и извинялся каждый раз думая, что это приносит боль, хотя видел, что каменное лицо не менялось, он лишь покорно сидел, ожидая момента, когда он закончит. Он забинтовал пухлые ручки и попросил лечь, потому что собирался обработать колени состояние которых в куда хуже чем ладони.       — Папа.       — Да?       — Я всё разрушил и ничего не попробовал из ваших блюд, над которыми вы так усердно химичили, — тихо говорил Чимин. — Я и ваш торт испортил.       — Я всё сделаю заново, — мягко улыбаясь, произнес.       — Правда?       — Конечно. Я и торт испеку, лишь бы вы не плакали.       — Спасибо и перестаньте звать меня Господином, какой из меня господин?!       Он ничего не ответил, а Чимин уснул. Это не первый раз когда Чимин засыпает на кровати Юнги. Они с ним ровесники и все его подростковое детство прошло вместе с Юнги, которому он очень привык. Первый год нахождения в этом доме не проходил без слез и только познакомившись с Юнги, Чимин перестал плакать. А потом изо дня в день,они сдружились.       Психика и тело получили такой шок, от которого тяжело справиться. Не важно маленький или взрослый ты человек, есть те вещи и моменты, которые не легко пережить, и тем более если это связано с твоим любимым и родным человеком.       — У тебя руки холодные, — недовольно пробурчал старший.       — Они всегда холодные, — недовольно сказал, снова потрогав голую спину братика.       — Ты всегда будешь будить меня своими ледяными руками? — также в подушку бурчал, который никак не хотел просыпаться.       — Иначе ты не встаёшь, — надув губки ответил Чимин, и Чонгук встав, сел перед ним.       — Дай руки, погрею, — он взял маленькие руки в свои и начал сжимать, чтобы кровь как-то начала циркулировать.       — Кико.       — Что? — он поднял глаза, ожидая продолжения.       — Мы можем пойти в тот фонтан, о котором дядя У Шик рассказывал? Оно ведь не так далеко, пожалуйста, пошли, — лисьими глазами смотрел на него.       — Пойдём, только при одном условии, выполнишь? — маленький омега вооудушевленно несколько раз кивнул. — Не буди меня своими ледяными руками, ты знаешь как холодно? — братик был недовольным, а младшему было смешно.       — Хорошо.       — Смотри только, пусть твоё хорошо, реально будет хорошо, а то, я знаю тебя, ты быстро меняешь свои обещания, — недоверчиво прищурив глаза произнёс, пока Чимин довольно улыбался.       Чимин спал и улыбался, видя во сне какой-то момент из общего прошлого и лежал улыбаясь, пока из глаз текли слезы.       — Теперь, они тёплые, зато твои ледяные, — тихо бормотал во сне.       — Что? — удивлённо спросил Юнги, который уже как тридцать минут сидит рядом с омегой.       — Кико, я скучаю.       — Мини, проснись, — он взял маленькую перебинтованную ладошку и гладил её.       Он узнал правду у папы, который всё ему рассказал и ему было обидно за омегу. Он знал лучше чем кто-либо, как Чимин ждал своего восемнадцатилетия. Омега каждый день, каждый раз когда ему было плохо подбадривал себя, что настанет тот день, когда Кико заберёт его собой в их дом и они как в детстве будут жить вместе — счастливо. День настал, ему исполнилось восемнадцать, но то что должно было быть, не случилось. И он очень хорошо его понимает.       Я с испуга распахиваю веки и в какое-то время не знаю где я нахожусь. Из-за сильных волнений, мозг воспроизвел то, что случилось и я видела как мой Кико умирает из-за чего я испугался. Но спустя некоторое время, я увидел сидящего рядом со мной Чимина и тоже сел. Я потянулся к нему и обнял, положив голову на его плечо. У нас с детства была эта связь, где ты ничего не говоришь, но тебя очень хорошо понимают. Вот и сейчас. Он понял меня без слов и сейчас мягко гладит мою спину.       — Я снова занял твоё место, — тихо нарушает тишину.       — А оно точно моё? Кажется что нет, с того дня как ты переехал сюда, — говорит Юнги, вызывая у омеги улыбку.       — Не будь жмотом.       — Я не жмот, — сразу огрызается, отстранившись и смотря в лицо омеги.       — Всё пройдёт? — спрашивает, поглядывая в его глаза, на что тот лишь уверенно кивает. — Будет не так больно? — и он снова кивает.       — Ты знаешь, что я всегда рядом с тобой, хорошо? — Чимин кивает, крепко держа его руку.       — Помоги мне тайно найти папу.       — Хорошо, — он кивает и получив от омеги улыбку, вновь обнимает. ***       Пять лет спустя. Чимин двадцать три года, (а Чонгуку было бы двадцать восемь лет). Намджуну тридцать один.       Наше время.       — Он становится проблемой, — хмуро говорит Намджун.       — Кто? — он вдруг начал разговор, что омега сначала не понял о чем или точнее о ком он говорил.       — Эрон.       — Эрон? — удивлённо повторил Чимин, как будто не расслышал с первого раза.       — Да.       — Это разве не тот наёмный киллер, который добивает всяких вышек страны?       — Именно, — он поднимает на Чимина свой тяжёлый взгляд, будто думает о следующих словах. — Он убил заместителя вице-президента.       — Почему? — Намджун ставит руку на стол и незаметно тянет его к омеге.       — Потому что по его приказу были приняты меры, которые должны были перейти к исполнению на этой неделе, но он не успел его мне дать, — говорит он и накрывает рукой нежную руку Чимина, немного сжимая, на что омега незаметно улыбнулся.       — Приказ насчёт территических терактов? — Он кивает начиная мягко поглаживать руку парня. — А почему сам вице-президент его не передаст?       — Он залег на дно, потому что Эрон следующим придёт по его душу, — говорит Намджун и тянет руку омеги, заставляя встать с места.       — Зачем тогда брать такую ответственность, раз не может противостоять?       Чимин встает с места и нервно поглядывает на дверь, боясь, что в любой момент к Намджуну могут зайти. Он генерал военной армии и сейчас они находимся в его кабинете, дверь которого не заперта. Чимин стоит, не зная как поступить, но старший руку не отпускает.       — Иди ко мне, — мягко и хрипло произносит Намджун, все-таки потянув парня к себе.       — Джун, дверь не заперта, — тише говорит и становясь между его раздвинутых ног садится на колени Джуна.       — Никто без стука не зайдёт, не волнуйся, — также мягко говорит и тянется ближе, на что Чимин улыбается и обнимает его за шею.       — Джун.       — Да? — он отстраняется от омеги и поглядывает в глаза, нежно поглаживая его спину, сходя с ума от его запаха.       — Раз он идёт по вышкам, очередь дойдёт и до тебя, — он улыбается, увидев в глазах омеги волнение. — Может, все же ты откажешься от этой должности?       — Ты ведь сам все знаешь, и почему я согласился, — он берет его руки и мягко начинает целовать каждый пальчик из-за чего на душе теплеет.       — Ты и Юнги, единственные родные люди, что у меня остались после Кико, и я боюсь вас потерять. Я не переживу.       — Я обещаю, что не причиню тебе боли, я не заставлю тебя волноваться, — серьёзно говорит старший.       Чимин кивает ему и он указательным пальцем поднимает его лицо за подбородок, секунду поглядывая в любимые глаза и тянется к пухлым губам, накрывая их своими. Он осторожно и мягко целует, а омега прижимается к нему, также нежно начиная отвечать. Внутри расползается тепло и спокойствие, чувствуя сильные руки и мягкие губы Джуна. Он облизывает губы омеги, прося раскрыть их, что Чимин и делает позволяя его горячему языку проникнуть в его рот. Он проходится языком по деснам и находя его язык, сплетая их мокро, начинает целовать.       Чимин обнимает его за шею теснее прижимаясь к нему и бедром чувствуя твёрдость в его штанах. Омега улыбается чувствуя чужое возбуждения, на что старший спускает руки к его ягодицам, сжимая их в своих больших руках.       — Ты, — разрывает поцелуй, тяжело дыша, а Джун припадает к молочной шее, начиная целовать и посасывать, — хуже себе сделаешь, — вновь смеётся, а Джун будто опьянен и целует уже ключицы, — тебе ещё здесь работать, — как ребёнок хмыкает на такое влечение старшего.       — Я не виноват, что ты на меня так действуешь, — томно отвечает, вновь припадая к мягким губам. Чимин отвечает на поцелуй и вновь разрывает.       — Я тоже не виноват, что ты меня так сильно любишь, — победно улыбается и облизав его припухшие губы целует.       — С тобой по другому нельзя, — поглаживая спину говорит. — Ты достоин самой крепкой любви всего мира, — улыбается старший, показывая свои ямочки и омега улыбается, обнимая его. — Я постараюсь её тебе подарить.       Омега год избегал встреч с Намджуном, после того случая, что произошел на дне рождении Чимина. Омега отказывался от любых встреч и разговоров, не желая видеть и слышать его. В нем играла детская обида, ведь он знал и доверял альфе с тринадцати лет, а он не смог ему всего то на всего сказать о его брате. Чимин оценивал это как самое большое предательство, что могло бы существовать в мире. Но, все его обиды рассеялись, когда Намджун на день задержался на миссии, куда они уехали. Молодое омежье сердце чуть ли удар не схватило, когда среди солдат не было их капитана Кима. А когда на следующий день Намджун появился перед омегой уставший и расстроенный, Чимин сам не заметил как влетел к нему с объятиями. Он долго его обнимал не переставая плакать, боясь, что он иллюзия, и когда его отпустит он растворится в воздухе. А после, Чимин его все же простил, ведь как оказалось, он важен для омеги и терять его Чимин не готов.       Он только касается губ омеги, но поцеловать не успевает как дверь резко распахивается, выпуская внутрь нетерпеливого подполковника младшего Кима, который резко тормозит как вскованный, начиная бесстыжо пялиться. Чимин резко вскакивает с колен Джуна густо краснея, пока Джун взглядом готов убить Тэхена, который стоит на пороге.       — Стучать не учили? Сколько раз мне тебе говорить, чтобы ты стучал заходя в мой кабинет? — меняясь в тоне, строго спрашивает Намджун, а Тэхен начинает хитро улыбаться.       — Я ведь знал, — хмыкает Тэхен, смотря на омегу и следом переводя взгляд на Намджуна. — Я ведь говорил, что узнаю, Хен, — улыбается Тэхен, наконец переварив шок, что недавно видел.       — Генерал Ким, а не Хен, мы не дома подполковник Ким Тэхен, — также строго исправляет ошибку младшего брата.       — Кхм, — прочищая горло, наконец поворачивается в сторону двух братьев и Тэхен смотрит на пухлые губы, видя на красность и припухлость, смущая омегу сильнее. — Я, наверно, пойду, — смотря на Джуна, говорит омега.       — Я провожу тебя, — Намджун встаёт с места и Тэхен вновь хмыкает, уведя взгляд куда-то, который и так увидел возбуждение брата.       — Не стоит, — улыбается и посмотрев на спину Тэхена, убедившись, что тот не смотрит и быстро чмокает губы Джуна. — Не волнуйся, я лишь студент и никого не буду привлекать, все хорошо, — Джун берет его руки и вновь их целует. Хочет возразить, но есть Тэхен и все равно знает, что переубедит омегу.       — Кстати, Юнги тебя искал, — вспомнив, говорит Тэхен и вновь получает недовольный взгляд старшего брата, но все равно квадратной улыбкой улыбается.       — Хорошо, хорошего дня подполковник и генерал Ким, — улыбается и получив кивок от братьев выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.       — Стучи, когда заходишь, — стискивая зубы, подходит к Тэхену и рукой хватает его за шею.       — Когда вы начали встречаться? — Тэхен наклонился и держит Джуна за бок, не обращая внимание на захват брата.       — Мы не встречаемся, — говорит Джун и Тэхен воспользовавшись моментом освобождается от захвата. — Он ещё ребенок, ему всего двадцать три, — садясь на свое место, говорит старший.       — Но тебе не помешало растерзать его губы, зная тебя, ты наверняка чуть ли не съел его, — улыбается Тэхен, а старший хмурится.       — Если ты пришёл просто поболтать, мог бы позже зайти. Иди работай, — хмыкает Намджун.       — У меня разговор насчёт этого Эрона, — Тэхен сразу меняется в лице, становясь серьёзнее.       — Слушаю.