Заключим сделку?

      — Хорошо постаралась, Джозетта!       Я занимала место солистки уже больше недели. За это время успела ознакомиться с местом работы и с рабочим персоналом, некоторые его члены стали мне хорошими друзьями.       На удивление в Аду можно было встретить достойных грешников и грешниц, которые в своей иной жизни совершили немало грехов, из-за чего попали сюда, но как говорила Чарли, каждый из них заслуживает шанс на перевоспитание. Только кто-то его использует, а есть те, которые остаются такими навсегда и даже смерть им не авторитет.              Я имела большое счастье, что в моём коллективе есть такие грешники, как Мейзи. Она была циклопкой. Её один нежно-розовый глаз с крапинками фиолетового цвета привлекал внимание. Овальная форма лица, средний носик, подкрашенные помадой губы, зелёный ободок, поддерживающий буйные и дикие волосы для того, чтобы они не лезли в глаз, — составляли образ красавицы девушки. Одежда была самой обыкновенной и простой, но со вкусом. Брендовые вещи циклопка просто не любила. Наше общение началось со второго дня, после моего выступления перед элитой города. Мейзи первая проявила инициативу в нашей начинающей дружбе, и она же познакомила меня со всеми остальными.        Дакария — добрая, общительная и сумасшедшая грешница, которая всегда в поисках приключений и большую часть времени действует импульсивно, беспокоя свою старшую сестру — Карелли, подрабатывающую в круглосуточных магазинах. У неё короткие чёрные волосы, тёмные глаза и бледная кожа. Ежедневно одета в тёмные куртки, джинсы и футболки. Она главный бармен нашего Отеля.       Кембрин — очень преданный грешник, по совместительству храбрый, сильный, но иногда незрелый и бесчувственный. У него было сардоническое, язвительное чувство юмора, которое часто заставляло его друзей смеяться и расслабляться. Однако, как отметили его приятели, юмор грешника иногда мог быть обидным, даже если и непреднамеренно. С ним было весело в любых ситуациях. Также грешник часто попадал в неудобные ситуации, густо краснел и извинялся. Парень занимал должность портье, как и его друг Марсель.        С остальными же я тоже познакомилась, но с ними у меня сложились только рабочие отношения и не более этого.       Что касается хозяина Отеля — Мистера Френсиса, он относился ко мне по-доброму, интересовался моей жизнью и увлечениями. По словам Мейзи, хозяин гостиницы подбирал каждого работника с особой лёгкостью и с первого раза. Он находил подход к каждому сотруднику, не обижал и защищал при случае всяких неприятных инцидентов — одним словом мечта, а не начальник. Половина женского персонала была влюблена в него, но Мистер Френсис не обращал никакого внимания в этом плане, из-за чего некоторые по-простому увольнялись.       Мне было приятно сотрудничать, работать, находить общие решения с таким начальником. Каждый день у меня имел много интересных и занимательных моментов. С ребятами мы могли после всего рабочего дня сесть в комнате для сотрудников и выпить чаю или кофе со сладостями, иногда к нам присоединялся сам Френсис. Нет, я соврала, в большинстве случаев он пил с нами кофе, делясь своими историями. У нас образовывалась тёплая, можно сказать, семейная атмосфера. После всех посиделок поздно вечером меня увозила в Отель Хазбин личная выделенная машина.       С последней встречи… Прошло несколько дней… Его слова о предложении посетить бал в качестве дамы застряли у меня в голове. Самого пригласителя мне не удавалось встретить ни в Отеле, ни на работе, ни на улицах города. Радио-Демон, как сказал Хаск, утопал в делах, из-за чего появлялся в гостинице под покровом ночи и уходил рано утром. Мне же оставалось ждать, когда он придёт за мной и мы вместе отправимся на торжественный вечер. Кто устраивал его и для кого, я не знала, лишь заранее приготовила бальное платье, чтобы не копошиться перед самим торжеством.       Отношения со всеми жителями Отеля Счастья стали ближе, да и общение укрепилось, что не могло меня порадовать. Например, с эротической звездой, с которым мы частенько играли в карты на деньги. Тогда я оставалась с пустым кошельком, и чтобы мне не остаться на улице, Даст специально проигрывал в следующей партии, за что моей благодарности не было придела.       Для крохи Штучки я стала старшей горничной, которую надо слушаться и уважать. Она начала меня ею считать, потому что ей очень понравилось то, как я убралась в своей комнате, когда малышка пришла привести её в порядок. Кому-то это может показаться самой глупой и дурной причиной, хотя она такой и являлась, но не для этой барышни. Штучка считала, что чистый пол, протёртый стол, красиво заправленная кровать — залог успеха и счастья. Возможно, грешница была права, ведь если дома у человека всё чисто, то и в душе тоже.       Хаск же сварливый, ленивый и апатичный старый грешник, которого обычно не интересует большинство вещей, выходящих за рамки его теперь очень узких интересов, среди которых лишь азартные игры, шулерство и пьянство. Был не очень рад моей идеи укрепить с ним приятельские отношения. Мы могли побеседовать только в те моменты, когда я предлагала ему бутылку красного вина. Как и предполагалось, котяру можно подкупить, именно спиртным или чем-то подобным.       С Чарли у нас были, так сказать, деловые отношения, потому что наше общение вертелось только вокруг перевоспитания грешников и так далее, сблизиться на уровень подружки нам не давала её девушка — Вегги, с которой мне иметь хоть какие-то связи просто не хотелось. Да и она сама не против, хоть в каких-то решениях мы сошлись, а также в общей неприязни к друг другу.       На сегодня мой рабочий день окончен, поэтому я собиралась обратно в Отель, оставалось лишь забрать сумку, как меня остановил голос:              — Отлично поработали… — я вздрогнула, так как не ожидала увидеть здесь кого-то. На диване сидел Мистер Френсис, попивающий крепкий и сладкий кофе.       — Ох, это вы… Напугали… Здравствуйте, Мистер Френсис, — сказала я и прошла к своей сумочке.       — Простите, я не хотел вас напугать.        Послышался звук ударяющегося фарфора друг об друга. Мужчина встал и повернулся в мою сторону, наблюдая за моими действиями.       — Как вам рабочий персонал? Освоились уже?       — Рабочий персонал безупречен… Никогда не думала, что буду работать с такими. Со многими ребятами уже познакомилась и наладила контакт.       Я повернулась и прошла к длинному зеркалу, которое стояло около правой стороны двери. Поправляя свой внешний вид, в отражении я увидела, как начальник заведения немного приблизился ко мне.       — Не тяжело ли вам каждый день вставать рано утром и приезжать сюда, а после уезжать обратно?       Я задумалась над вопросом грешника и повернулась, чтобы дать ответ, но мужчина продолжил:       — Я могу выделить вам здесь отдельную комнату. Вы могли бы заниматься своими делами, не выходя из заведения, где работаете.       Пару минут я думала над этим предложением, оно было заманчивым и удобным для меня, но…       — Но…       — Не давайте ответ сразу, подумайте. Буду ждать вашего ответа завтра, или когда вы будете готовы и придёте сами ко мне, — Френсис приблизился и взял мою руку, поцеловав. Последовала моментальная реакция — кончики моих ушей покраснели, а сама я засмущалась. Всё же было приятно, когда с тобой обращаются не как с грязью. — До скорой встречи, Джозетта.       — До свидания…       Как только мужчина вышел, я посмотрела на свою руку, и всё ещё чувствовала тепло губ, которые были чуть шершавые. Ненароком я вспомнила прикосновения Аластора к себе, сравнив их с Френсисом и-и… Почему я их вообще сравниваю? Хозяин Отеля — мой начальник, Радио-Демон — второй хозяин своего Отеля, а я всего лишь их работник и постоянная гостья. Не нужно ничего сравнивать и тем более думать о таком. Таков был конец моих мыслей, и я отправилась домой, попрощавшись со всеми.       — Вижу, твоя работа тебя нисколько не утомляет?       Я сидела в машине и пялилась в телефон, ища сведения о предстоящем бале.       — А, прости? Ты что-то спросил?       — Ох-х… Молодёжь… — я виновато посмотрела на водителя, который ничуть не злился на мою невнимательность. — Как прошёл твой ещё один рабочий день? Не устала за сегодня? Да и вообще?       — Спасибо, что поинтересовался, Джек… Работа в принципе лёгкая, но слегка утомительна. Каждый день стоять на сцене, на тебя направляют свет, после закрывают занавес, и ты слышишь овации в свою честь.       — Звучит неплохо.       — Да, не плохо… Но как я сказала, утомительно, а как у тебя дела?       — Всё как всегда, ничего не меняется. Может, это и к лучшему, — пожал плечами он.       — А как ребятишки?       — Ну тут всё сложнее… Всё-таки быть отцом самая трудная профессия в жизни каждого настоящего мужчины, — я усмехнулась над словами Джека и вспомнила своего отца, который рассуждал так же. — Ребекка наотрез отказывается есть овощи! Во всей еде, где она увидит свёклу, лук, морковку, брокколи, маленькая непослушница их выковыривает. Ест только одно мясо, конечно, оно полезно для растущего организма, но нельзя же в рацион только его употреблять.       — Ах-ха-ха, все дети не любят овощи, особенно варёные. Помню, как меня ругали за это. Не переживай, с возрастом она только их уплетать и будет, — я дотронулась до плеча водителя и похлопала в качестве поддержки, так как понимала, что воспитывать троих детей одному очень трудно, ещё их нужно содержать. — А как там Абаддон? С Белиалом?       — Абаддон негодник, совсем не хочет учиться, не понимает, как это важно. Устраивает драки. Я в его школе уже желанный гость, а Белиал — копия своей матери, ему уже больше двадцати лет, а невесты нету. Я его мать несколько раз звал замуж, пока на шестой она не согласилась.       — Шестой?! — я поперхнулась воздухом, Джек посмеялся над моей реакцией. Водитель открыл окно и закурил сигарету.       — Да… Если мне не врёт память. Ха-ха. Машико не соглашалась до тех пор, пока не устроилась на работу. Она говорила, что выйдет замуж, лишь когда будет твёрдо стоять на ногах.       — Ясно…       — А ты, что в девках до сих пор? Никто не звал замуж? — я была немного в растерянности от такого вопроса. Голос грешника не выражал упрёка или насмехательства. Он искренне интересовался.       — Ой, нет.       — А ухажёр есть?       — Думаю, тоже нет.       — Да, есть они. Просто ты сама этого пока не замечаешь, или они балбесы, не умеют подавать знаки. Я вот к Машико проявлял все свои чувства.       На этом разговор наш закончился, и мы в полной тише продолжали ехать.

***

             — Доброе утречко, Джозетта!       Я спускалась вниз, как на меня налетела Чарли и обняла так крепко, что мне довелось услышать хруст собственных костей.       — Привет… Ч-чарли, ты меня сейчас раздавишь, воздуха не хватает… — дочь Люцифера отпустила меня, и я сразу вдохнула партию необходимого воздуха. — Что происходит?       — Сегодня у нас упражнения на доверие! — принцесса хлопнула в ладоши и подняла одну ногу, улыбаясь во все зубы. — И заключается оно в том, чтобы залезать на эту сцену, представляться кто ты и что любишь! После, падая со сцены, вы доверяете своё падение окружающим!       — Оу, понятно.       — Пойдëм-пойдëм-пойдём. Только ты осталась, остальные уже готовы, — Чарли взяла меня за руку и потянула за собой. Когда мы пришли, я увидела большую сцену с красочным белым плакатом. — Вот и мы.       Я заметила, как была напряжена Вегги, но на этот раз её причиной оказалось не моё лицо, а что-то другое. Впрочем меня это не особо интересовало, поэтому я осталась стоять в стороне, наблюдая, как грешники выполняют все указания принцессы. Через некоторое время всё закончилось, Чарли была довольна своей проделанной работой.       — Ну как тебе, Джозетта?! — крикнула мне дочь Люцифера, я же выставила вперёд руки и показала класс. Белокурая девушка вмиг напрыгнула на свою девушку, крепко обняв.       Я же решила подняться к себе в комнату и там провести весь оставшийся день.       — Мисс Джозетта, можно вас? На пару минут, — обернувшись назад на голос, я никого не увидела, но резко спиной почувствовала, что что-то не то, поэтому повернула голову обратно. — Добрый день.       Передо мной, опираясь на элегантную красную трость, стоял Аластор. Его везде контролирующая улыбка была при себе. Он появился очень неожиданно, из-за чего я немного отшатнулась.       — Здравствуйте.       — Помниться, я приглашал вас сопровождать меня в качестве дамы, и вы дали мне положительный ответ, не передумали ли?       — Нет, моё решение твёрдое, как и слово, которое я даю.       — Прекрасно сказано… — проговорил Аластор, и откуда не возьмись появился зелёный маленький огонёк. Оверлорд тут же подставил под него руку, и в этот же час в мужской ладони очутился красивый расписной билет. — Пришло время опровергнуть свои слова. Это ваш проходной. Сегодня вечером, после захода солнца. За вами будет отправлена машина. До встречи на балу…       Демон исчез во тьме, а в моей руке остался билет, на котором было расписано всё, что связано с торжеством. Я посмотрела на время, подходившее к обеду.       — Ва-а-ай, что тут у нас? — рядом прошёл Пыльный Ангел, взявший у меня билет. Его глаза стали бегать по нему. — Кто-то у нас на бал собрался? В честь…       Так как Даст прочитал о приглашении вслух, к нам сразу подошли все жители Отеля.       — Джозетта, ты не говорила, что собираешься пойти туда? — Чарли остановилась напротив меня.       — Меня пригласили.       — А кто?       — Конечно же, Аластор! — воскликнула недовольная беловолосая особа. — И ты серьёзно собираешься пойти туда? Где собираются самые опасные и кровожадные монстры?       — А тебе-то что? — своему голосу я пыталась добавить всю недружелюбность. — Я тебе уже говорила, не лезть куда тебя не просят.       Наши взгляды сошлись в битве. Если бы не вставшая между нами Принцесса Ада, которой уже изрядно надоела наша вражда, начавшаяся с претензий своей девушки и моих ответов на это, мы бы сошлись в драке.       — Ладно, Чарли, мы с Джозеттой пойдём наверх, — осведомил принцессу Даст и повёл меня подальше отсюда, попутно успокаивая мой внутренний гнев на крестовую.       Когда мы зашли в мою комнату, Энджел сел на кровать, поставив одну ногу на вторую.       — Ну давай.       — Что?       — Не тупи, дорогуша, — розовый паучок положил руку на голову и посмотрел на меня. — В чём ты собираешься пойти на бал, конечно?       Я протянула длинное «а» и прошла к своему гардеробу, откуда достала платье. Оно не было таким, которым можно свети всех с ума, из-за чего эротическая звезда скривился и помахал одной из нескольких рук, как бы откидывая этот вариант наряда.       — Это старьё… Ничего другого нет?       — Почему это старьё? — я посмотрела на своё любимое праздничное платье. — Оно простоватое, не вызывающее…       — В этом и дело, — грешник встал и осмотрел мой гардероб. — Ничего достойного для такого вечера у тебя нету.       Из-за слов Ангела и оценок теперь уже мне казалось, что платье не очень подходящее. Тогда я начала паниковать, так как подобрала все аксессуары именно под этот наряд. Даст посмотрел на мой потерянный вид и подошёл вплотную.       — Так, детка, не кипишуем. У папочки всё под контролем!       Мы вылетели из Отеля и из моего номера пулей под удивлённые взгляды остальных, Энджел по пути уже набирал номер такси. Когда прибыла машина, грешник сказал улицу, название которой я не знала.       — К-куда мы?       — Что-то ты сегодня тормознутая, — улыбнулся Даст и что-то набрал в телефоне. После недолгого ожидания парень повернул смартфон в мою сторону, на экране была открыта страничка самого известного бутика в городе. — Мы едим сюда, удивительно, что ты не слышала об этом магазине.       — Но, Энджел, там сто процентов одежда стоит больше, чем вся моя вместе взятая, у меня нет столько денег.       — Нам повезло. Тот, на которого я работаю, сотрудничает с этим бутиком, из-за чего купленные мною вещи стоят намного меньше, — с удовольствием сказал он. — Будем превращать тебя из куколки в бабочку, и для этого нам нужен шоппинг!

***

       Когда мы прибыли в пункт назначения, передо мною стояло огромное здание, чуть уступающее размерам Отеля Хазбин и Вкусные пальчики. Даст вошёл туда с громкими словами:       — Внимание, похотливые сучки! — он встал в позу, по которой можно было сказать, что начальник именно сейчас сам Пыльный Ангел. Все работники данного магазина и покупатели посмотрели в нашу сторону. — Нам нужны самые красивые платья, которые привлекают внимание за грёбаный километр! Несите всё в ту примерочную.       Даст запихал меня в одну из примерочных, она была просторной. Я положила свои вещи на специальное отведённое место для них и стала ждать. Пять минут спустя и мне аккуратно дают платье, через плотно закрытую штору.       Как говорится, пошло-поехало. На мне были платья разных фасонов, цветов, форм, но как и сказал Пыльный Ангел, залезть в них будет трудно, из-за чего грешник попросил одну из сотрудниц помогать одевать меня. Первое платье имело цвет морской волны, его пышная юбка шла в несколько слоёв, а рукава прикрывали руки, начиная с плеч и заканчивая кистью. Также имелся глубокий вырез на спине. Второе облегало всё моё тело, фиолетовый цвет прибавлял элегантности и изящества, бретелек и рукавов не было, оно держалось на груди и могло соскользнуть, но ему не давали этого сделать внутренние тонкие завязки, крепко держащие весь наряд. Третье — с большими прозрачными воланами и манящим треугольным вырезом на груди, оно было коротким, намного выше колена. Четвёртое, пятое, шестое, седьмое, восьмое — все идущие за друг другом платья были по-своему прекрасны и женственны, по моему мнению, но Дасту так не казалось. И когда я каждый раз показывала ему, как они сидят, он говорил:       — Это для борделя, а не для бала.       — Это на дешёвую распутную девку.       — Что это нах за фасон?       — Найдите что-то подлиннее.       — Она в этом запнётся и упадёт, разбив нос.       — Мы хотим впечатлить публику, а не рассмешить.       — В этом мужчины нас не заметят, если даже взбитыми сливками обмазаться.       Я не противоречила эротической звезде, так как знала, что он понимает в моде и стиле куда больше моего. Грешник подошёл к делу ответственно, его оценивающий взгляд блуждал по мне. Энджел никого не слушал, лишь спрашивал и отвечал у себя в мыслях на свои же вопросы.       Я видела, что глаза падшего горят азартом, силой и блаженством от своего дела. Через несколько длинных и мучительных переодеваний мы нашли его.

***

      Стояла ночь. Жаркое солнце ушло набираться сил за горизонт, перестав освещать владения Великого Люцефера. Город окутала тьма, и только большие уличные фонари, свет из окон кафетериев, приличных ресторанов давал прохожим не потеряться в ней.       В центр города съезжались машины разных марок, из которых вылезали важные лица, занимающие высокие должности. Также друг за другом на специальную площадку для лимузинов приехали Оверлорды. Все гости проходили в высокое и украшенное здание, перед которым специально расстелили красную дорожку, ведущую ко входу, по краям же стояли маленькие светильники, идущие вслед друг за другом. Их свет не был таким ярким, как у уличных, но это придавало особой атмосферы.       Конечно, простой люд (грешников) никто не собирался приглашать, из-за чего они прятались в самых неожиданных местах, чтобы подсмотреть за начинающимся праздником, но стоящие вокруг здания накаченные грешники в чёрных костюмах и очках не давали этого сделать. Журналистов тоже не пускали, они могли сфотографировать приглашённых только из далека, некоторые же обманом проникали в здание.       Внутри помещения было светло, огромная блестящая люстра встречала гостей, привлекая их внимание к себе. На входе стояли грешницы, которые провожали гостей в бальный зал, он же превзошёл все ожидания публики. Его высокие стены уходили далеко вверх. Они были украшены позолоченными колоннами, на которых висели портреты знаменитых лиц, когда-то посещавших этот зал. Они смотрели вниз, на гостей, словно присутствовали здесь и наблюдали за происходящим. С потолка свисали сверкающие люстры, отражающие свет. Блестящий паркет ждал пары, которые на нём бы потанцевали. Вся эта композиция рождала атмосферу роскоши и изящества.       Также в помещении уже играла тихая, спокойная приветствующая всех гостей музыка. Вскоре народ заполнил зал. Здесь царствовала гармония и спокойствие. Грешники, попивая напитки из стеклянных стаканов и употребляя изысканные блюда, наслаждались общением друг с другом.       Приглашённые повелители собрались в круг, делясь впечатлениями от всего происходящего.       — Чудесный вечер… — отметил Застиал и оглядел всех гостей одним взглядом. — А вы как считаете, мои друзья?       Рядом стояла Кармайн, которая согласно кивнула. Она пришла в длинном платье, с разрезом на ноге и оголёнными плечами. Цвет наряда был чёрно-белым. Вместе с ней сюда приехали её верные дочери, которые расположились около закусочного стола.       — Да, вечер просто отпад! — Зизи в знак своих слов топнула ногой. Повелительница выбрала зелёное короткое платье с разрезом на груди. Открытый участок тела покрывала прозрачная блестящая ткань. — Можно оторваться вдоволь, так что я отчалила! Там меня мой ухажёр заждался.       Волчица ушла, растворившись в толпе.       — Как я смотрю, все пришли с парой, — Кармила оглядела присутствующих грешников. — Кроме тебя, Аластор…       Не успел названный ответить, как к компании повелителей медленно подошёл Френсис. Его шёлковый плащ, казалось, плыл по воздуху, а улыбка была такой же елейной, как и всегда.       — Проходил мимо и услышал прекрасный голос Кармилы Кармайн… Здравствуйте, повелители, — поприветствовал всех он, обводя взглядом собравшихся. — О, прости, Аластор, тебя я не заметил, наверное, из-за того, что ты пропал на семь лет. Твоя внушаемая аура опасности исчезла.       Аластор сохранял лицо, но в глазах мелькнула тень. Семь лет — срок немалый, и его отсутствие породило немало слухов.       — Френсис, какая неожиданная встреча, — промурлыкал Аластор, натягивая улыбку. — Боюсь, моя «аура» была лишь плодом твоего богатого воображения. Или, может быть, ты просто стал слишком стар, чтобы её чувствовать?       В воздухе повисло напряжение. Кармилла Кармайн, до этого приветливо улыбавшаяся, настороженно наблюдала за ними. Застиал усмехнулся, ему начинала нравится эта перепалка.       — Время покажет, кто из нас прав, Аластор. Время всё расставляет на свои места. И поверь мне, я всегда умел ждать.       Аластор склонил голову, и его улыбка стала чуть шире, обнажая острые зубы.       — О, не сомневаюсь. Ты всегда отличался терпением, Френсис. Но боюсь, в этот раз ожидание тебя разочарует.       Кармилла видела, как сгущались тучи между двумя грешниками, из-за чего решила всё взять в свои руки, чтобы прекратить это хотя б на сегодня. Она откашлялась.       — Джентльмены. Мы на пиру, давайте не будем забываться…       Френсис окинул её взглядом, в котором читалось что-то вроде просьбы.       — Конечно, Кармилла. Прошу прощения за задержку. Просто старые друзья встретились. А старые друзья, как известно, любят вспоминать былое.       Радио-Демон издал короткий смешок, от которого по коже побежали мурашки.       — Былое, которое лучше бы забыть. Но кто мы такие, чтобы спорить с ностальгией?       Френсис пригубил кроваво-красный напиток, наблюдая за мерцающими огнями ада.       — Верно, мой друг, — он обернулся к Кармилле, подмечая брошенные недавно ею слова. — Вижу, ты без дамы, Аластор? Неужели не нашлось той грешницы, которая бы побежала с тобой на этот вечер? Какая жалость.       Красноволосый мужчина склонил голову в лёгком поклоне, обнажая острые зубы в улыбке.       — Мои интересы… несколько специфичны, дорогой Френсис. Не каждой грешнице под силу выдержать мою компанию.       В глазах Френсиса мелькнул огонёк.       — Неужели? И в чём же заключается твоя… специфика?       — Я предпочитаю, чтобы мои спутницы были… не просто грешницами, — прошептал Аластор, и в зале внезапно стало ощутимо холоднее. Кармилла, наблюдавшая за обменом колкостями, едва заметно усмехнулась, понимая, что ей не под силу остановить начинающуюся бурю, которая закончится не сразу. — Ох, и кто сказал, что я пришёл сюда один?       Как будто в подтверждении слов мужчины, дверь в бальный зал распахнулась, её звук привлёк внимание всех гостей, которые из-за него отвлеклись от своих разговоров.       В помещение начала заходить прекрасная грешница, её сердце замерло, пока она осматривала зал и его гостей. Радио-Демон, знающий, кто пришёл, не спешил поворачиваться, создавая интригу. Дама начала спускаться по лестнице вниз к остальным участникам пира. Своими тоненькими руками она придерживала край платья, тем самым открывая вид на стройные ноги, одетые в аккуратные туфельки на небольшом каблучке.       Платье же превосходило наряды всех дам на этом вечере. Оно, словно море бескрайних звёзд во тьме, спускалось по лестнице вместе со своей хозяйкой, качаясь в такт плавных движений. Обтягивающий лиф делал талию тоньше, пышная юбка придавала образу лёгкости и нежности, но особенно мило выглядели рукава-фонарики, сделанные из тонкого и воздушного материала. В качестве аксессуаров на ней были удлинённые серьги и колье с небольшими красными камнями. Накрученные волосы и надетая на лицо маска придавали особый шарм девушки. Она была чёрного цвета, подчёркивающая глаза, неизвестной для всех особы.       Грешница спустилась и прошла в центр зала, ей все уступили дорогу. Аластор медленно обвёл взглядом собравшихся демонов, наслаждаясь их замешательством. Он знал, что репутация опережает его, но даже видавшие виды повелители Преисподней порой удивлялись пристрастиям Владыки.       Кармилла приподняла бокал с вином, наблюдая за развернувшимся представлением. Аластор всегда умел удивлять. Неизвестная никому спутница… это был новый уровень декаданса, даже для него. Она отпила глоток, предвкушая, чем закончится этот вечер.       — Вы прекрасно выглядите, — проговорил Аластор, появившийся рядом со своей дамой, напугав при этом её.       — Простите, я опоздала.       Её голос дрожал, выдавая волнение. Аластор изучал её глаза, утонувшие в полумраке света. Он видел там страх, но и нечто ещё — вызов.       — Время не имеет значения, когда ждёшь такую красоту, — ответил он. Пока жители ада беседовали, за ними стали наблюдать Оверлорды, у которых завязался маленький разговор.       — Что это за дама с Аластором? — спросил Застиал.       — Не знаю, но она не простая, это точно, — ответил повелитель с ногами по бокам, потягивая свой коктейль.       — Возможно, это просто игра, — проговорил Застиал. — Аластор всегда любил развлечения с обречёнными.              Френсис ненавистно смотрел на Аластора, который сейчас мило разговаривал со своей дамой.       «Дама», — презрительно подумал он, сплёвывая про себя.       Радио-Демон с его безупречным костюмом, отточенными манерами и неотразимой улыбкой всегда был костью в горле Френсиса. С самого знакомства. Аластор во всём превосходил грешника: в уме, силе, удаче. И теперь, стоя здесь и наблюдая, как он очаровывает очередную наивную дурочку, Френсис чувствовал, как старая зависть поднимается в нём, словно ядовитый газ.       Он сжал кулаки. Что-то должно произойти. Что-то, что уравняет их. Что-то, что заставит Аластора — повелителя, которого все бояться, посмотреть на него, Френсиса, с признанием, может быть, даже со страхом. В его голове зрел план, грязный и рискованный, но дающий надежду на то, что чаша весов наконец-то склонится в сторону того, кто по-настоящему заслуживает уважения.       Тем временем объявили танцы, и Аластор нежно повёл грешницу в головокружительный танец, кладя на талию темноволосой руку. Зал, освещённый люстрами, словно растворился вокруг них. Только музыка, проникающая в самое сердце, и тепло его ладони на её талии. Дьяволица робко поднимала взгляд, утопая в глубине ярко-красных глаз. В них плясали отблески пламени, обещая тайны.       Он кружил её легко, невесомо, будто она была пёрышком, подхваченным вихрем. Платье шелестело, касаясь пола, и каждый взмах юбки казался глотком свободы. Аластор, сдержанный и загадочный, не отводил взгляда от своей партнёрши. Его губы тронула едва заметная улыбка, которая была адресована только ей.       Музыка стихла, и они замерли посреди зала. В тишине слышалось лишь их прерывистое дыхание. Аластор не отпустил её, только чуть сильнее сжал талию, притягивая ближе. После же они отошли в сторону.       Время тянулось очень быстро. Гости в зале разговаривали, шумели, создавая густой, почти осязаемый ковёр звука. Аластор и прекрасная барышня беседовали на разные темы, словно танцевали менуэт словами. Её смех, лёгкий и серебристый, перекрывал приглушённый гул голосов. Ей было весело и хорошо, будто тяжёлый плащ забот свалился с плеч.       Но сквозь это безмятежное течение просачивалось странное ощущение. Спутница Радио-Демона ловила на себе пристальные взгляды, не столько враждебные, сколько изучающие. Она замечала, как разговоры умолкали, когда ей нужно было пройти мимо, как улыбки становились натянутыми. Аластор, казалось, не замечал ничего, увлечённо рассказывая истории.       Внезапно на площадку вышел высокий грешник, который объявил:       — А сейчас мы исполняем королевский вальс, попрошу каждого джентльмена закружиться в танце с той дамой, которую он не сопровождает.       И снова Френсис, не спеша, подошёл к смеющейся паре.       — Можно ли мне пригласить вас? Позволите? — спросил он у Аластора, который прожигал его взглядом.       Радио-Демон не ответил, лишь сильнее сжал руку девушки, стоявшей рядом. В её глазах читалось замешательство, даже страх. Френсис ухмыльнулся, заметив это.       — Прошу, Аластор, не будь так груб. Всего лишь танец. В честь старой дружбы. Или… старой вражды?       В воздухе повисло напряжение. Музыка, казалось, затихла, и все взгляды устремились на троицу. Девушка невольно вздрогнула. Аластор, словно очнувшись, процедил сквозь зубы:       — На один танец и не больше.              Музыка обволакивала их, когда Френсис повёл темноволосую в танце. Её глаза, полные искрящейся радости, теперь смотрели на знакомого ей грешника с тревогой.       «Зачем ты здесь, Френсис?» — подумала она.       — Я должен предупредить вас, миледи. Вы выбрали не того кавалера. Убегайте, убегайте от него скорее.       Её тело напряглось. Грешница молчала, так как боялась выдать себя. Мужчина продолжил говорить ей слова, которые имели одну тему — Спасение. Незнакомка пыталась отстраниться от него, но он остановился, притянув ближе девушку к себе.       — Ты знаешь, что он такое?       Это была последняя капля, она оттолкнула его. В её глазах мелькнул испуг, прежде чем привычная маска радости вернулась на лицо. Аластор наблюдал за ними с небольшого расстояния, его улыбка казалась шире, чем прежде. Френсис понял: эта грешница уже была пленницей Радио-Демона, хоть она сама этого ещё не осознавала. И ему нужно было найти способ освободить её, пока не стало слишком поздно.       — С вами всё в порядке? — спросил Радио-Демон, как только к нему подошла его спутница.       — Не против ли вы продолжить этот вечер за прогулкой? — сказала она, но голос её дрожал, волнуясь из-за своего же предложения. Аластор как всегда улыбался, и нельзя было понять, что он сейчас об этом думает.       — Прогулка?.. Что ж… Скрасит этот тяжёлый вечер.

***

      Прекрасный лунный свет и свечение уличных фонарей провожали двух грешников по цветочному парку. Джозетта и Аластор вели непринуждённый разговор о личных интересах. В глазах грешницы плескался свет луны, она рассказывала о своей любви к старинным книгам и запретным знаниям. Радио-Демон, высокий и статный, с хищной улыбкой, слушал, не перебивая, лишь изредка вставляя колкие замечания, которые никак не задевали спутницу.       Прекрасный запах цветов дурманил проходящих мимо падших.       — Знаете, Джозетта, — сказал Аластор, когда они проходили мимо зарослей роз, — знания — это власть, а власть — это искушение. Искушение, которому мы оба не смогли устоять.        Джозетта лишь загадочно улыбнулась в ответ.       — Сколько я о вас слышала и насколько поняла, вы, Аластор, всегда были мастером говорить полуправду. Но сегодня ночью, даже полуправда может оказаться слишком опасной.       Они замедлили шаг, приближаясь к старому фонтану в центре парка. В его мутной воде отражались искажённые лица луны и их собственные, грешные. Грешники молчали, как Джозетта робко спросила, всматриваясь в непроницаемое лицо:       — Тяжёлый вечер, говорите?       Аластор и его улыбка, казалось, стала еще больше:       — О да, Джозетта. Весьма тяжёлый. Особенно учитывая, что именно сегодня решится судьба одного очень ценного артефакта.       Джозетта замерла, чувствуя, как кровь отхлынула от лица и маленькое непонимание отразилось в глазах, но и быстро вернулось спокойствие.       — И у меня есть все основания полагать, — продолжал Аластор, его голос стал тише, — что этот артефакт сейчас очень близко. Прямо рядом со мной.       Воздух сгустился, словно перед грозой. Запах старой кожи и тёмного мёда, всегда окружавший Аластора, стал резче, почти осязаемым. Джозетта замерла, ощущая, как по позвоночнику пробегает ледяная волна.       Будь на этом месте другая, она бы тотчас убежала, но Джозетта знала Аластора. Она видела, как эта маска прирастает к его лицу год за годом, скрывая истинную сущность. Этот ужасающий блеск не испугал её, а лишь манил разгадать, что скрывается за маской улыбки. Что за тьма клубится в глубине его души, что за тайны он так тщательно оберегает?       — Что вы хотите, господин Аластор? — прошептала она, стараясь сохранить голос ровным. Его дыхание опалило её щёку.       — Только правду, Джозетта. Всегда только правду, — его голос был мягким, бархатным, но в нём чувствовалась сталь.       Он протянул руку и коснулся её подбородка.       — Вы ведь знаете, что я умею вытягивать секреты, не так ли?        Джозетта не поняла, как это получилось. Только что они мило беседовали с Аластором, но внезапно его улыбка стала острее, жёстче, совсем не той тёплой, что была минуту назад. Почему он поднял разговор о правде? Зачем он затронул эту тему?       — Правда, Джозетта, — пропел он, словно смакуя каждое слово, — это такая ускользающая вещь, не правда ли? Каждый видит её по-своему. А твоя правда, дорогая Джозетта, какова она?       Сердце грешницы ёкнуло, дыхание прервалось. Она чувствовала, как глыбы льда пробирались под кожу.       — Я всегда говорю правду, — произнесла она и улыбнулась, оскалившись.       Аластор рассмеялся. Звук был похож на шелест сухих листьев под ногами.       — Всегда? Даже себе?        Он приблизился, его глаза, обычно такие игривые, теперь казались бездонными колодцами.       — Расскажите мне, Джозетта. Расскажите мне свою правду о том, почему вы здесь.       В горле пересохло. Джозетта знала, что один неверный ответ, одно малейшее колебание выдаст её. Игра началась, и ставки в ней были выше, чем она могла себе представить.       — Может, сыграем в какую-нибудь интересную игру? — сказал Аластор, смотря на Джозетту, которая ожидала такого исхода. В его глазах плясали странные огоньки, словно там тлел уголёк давно забытого безумия. Девушка, оторвавшись от своего чертежа, нахмурилась.       — В какую игру? — осторожно спросила она, чувствуя, как по спине пробегает новая волна холодка.       Аластор улыбнулся, обнажая ряд идеально ровных зубов.       — В игру, где ставка — знание. Я задаю вопрос, вы отвечаете, и наоборот. Если ответ неверен… платит тот, кто соврал.       — Чем? — Джозетта почувствовала неладное, но не переставала улыбаться, играя на тех же условиях, что и стоящий рядом Оверлорд.       — Своими воспоминаниями, — прошептал Аластор, и улица, казалось, потемнела. — Каждый неверный ответ стирает один ваш день. Готовы ли вы рискнуть?       Джозетта сделала вид, что раздумывает, хотя внутри бушевали эмоции. Она не знала, что за игра затевается, но в глазах Аластора грешница увидела нечто зловещее, обещающее не просто развлечение, а гораздо большее. И она знала, что отказ будет гораздо опаснее, чем согласие.       — Тогда ещё одно условие — окончательный победитель имеет право заключить любую сделку.       Улица, окутанная полумраком, казалась ловушкой, сплетённой из теней и ожидания. Аластор с его дьявольской ухмылкой походил на паука, плетущего свою сеть. Джозетта чувствовала, как её сердце бешено колотится, отдаваясь эхом в тишине. Она знала его достаточно долго, чтобы понимать — Аластор никогда не играл просто так. В его играх всегда скрывался мотив, расчёт подчас жестокий, но он ещё не был знаком с ней достаточно хорошо, в чём Джозетта выходила победителем.       — Что ж, дамы и господа, приступим? Пусть удача сопутствует смелым… или безрассудным.