Бинхэ. Ло Бинхэ. С пика Аньдин.

      Проходит шесть лет.       Для Шан Цинхуа и его расшатанных бедных нервов проходит долгих нервных шесть лет, в течение которых он назначает невообразимое количество главных учеников, которые в слезах умоляли его позволить им уйти. Когда его последняя старшая ученица пытается покончить с собой, Шан Цинхуа идёт на отчаянные меры, назначая трёх дашисюнов и одну дашицзе на своём пике и распределяя нагрузку между ними.       Та неподъемная для заклинателя часть работы, возложенная на Ло Бинхэ после назначения того дашисюном, вновь вернулась к Шан Цинхуа, погребая его под завалами макулатуры и логистики. Со всей документацией еле справлялись даже четверо главных учеников, вот что значит ореол главного героя. Его протагонист был незаменим. Но шесть лет? Не слишком ли это много? Самолёт помнил, что Ло Бинхэ провёл в Бесконечной Бездне пять лет, после чего, вдоволь насытившийся страданиями, нашёл Синьмо и стал завоёвывать Царство Демонов.       Но прошло шесть лет, а его главного героя, его сына, по-прежнему нет на горизонте. Шан Цинхуа обмирает от страха и хватается за сердце: может ли быть такое, что Ло Бинхэ не справится? Может ли протагонист умереть, и что в таком случае станет с миром? Вероятнее всего, если в их мире не будет Бинхэ, то ПГБД просто схлопнется? Ведь без живого главного героя не будет и продолжения сюжета, не будет развития, станет ли такой мир существовать?       Система, стерва, ясности не вносила и на все запросы, сопровождаемые непереводимым китайским фольклором, выдавала сообщение о перезагрузке. Его кинул искусственный интеллект. Она определенно решила так отомстить Шан Цинхуа, сведя его с ума от тревожности.       Проходит ещё год, и до грызущего ногти Самолёта наконец-то доходят слухи о появлении Небесного Демона, покоряющего демоническое царство.       Одна часть Шан Цинхуа рада, потому что вернулся его сын, его главная гордость, его творение, его главный ученик, другая же, являющаяся перед ним в лице интерфейса Системы, гаденько напоминает что стало с Шэнь Цинцю после возвращения Бинхэ и до того, как Самолёту приспичило переломать весь канон и выкрасть Ло Бинхэ, как оказалось позже, до начала испытания. Не то чтобы иногда ему не хотелось умереть, особенно, когда он видел, как ученики, стараясь не запнуться о собственным ноги, заносят в его кабинет очередные Эвересты свитков, но всё-таки Самолёт предпочёл бы не заканчивать жизнь безногой и безрукой палкой. Пожалуйста, просто нет, неа, он не готов, ну? Немного снисхождения к этому жалкому Лорду Аньдин. Он же отбросит коньки от одного вида почерневшего белого лотоса, он не настолько стрессоустойчив.       О, ладно, давайте просто признаем, что он был трусом и надеялся, что Ло Бинхэ очень быстро наскучит пытать его. Очень. Быстро.       Увидеть и умереть от инфаркта было бы самым замечательным планом.       Это как «пришёл, увидел, победил», только в его случае это «пришёл, увидел, умер». Быстро и безболезненно желательно, он не хочет страдать и мучиться под изощренными пытками, извергаемыми больной фантазией почерневшего лотоса.       Когда на пороге замка Мобэй-цзюня появляется Ло Бинхэ с Синьмо наперевес, Шан Цинхуа чувствует кусающий за пятки свой трагичный финал.       Ах, нет, нет, всё-таки он не находит в себе желание умереть во славу сюжета. Ни капли.       И тем не менее Самолёт с плохо подавляемой паникой смотрит за тем, как Его Король проигрывает его сыну и склоняется перед ним. Вряд ли Мобэй-цзюнь станет защищать Цинхуа. О, он уже практически обречён.       Что ж, пора смириться, и попытаться выторговать себе быструю смерть, обняв бедро главного героя, и поплакать. Он хорошо умеет быть жалким.       И именно в тот момент, когда Шан Цинхуа собирается зарыдать и броситься в ноги, Ло Бинхэ переводит на него взгляд и как-то подозрительно бледнеет.       — Ш-шицзунь! — его голос даёт петуха, и в нём чудятся нотки… страха?       Что? What? Простите, что? Ло Бинхэ может чего-то бояться? Пфф, нет. Немыслимо. Неа. Полный бред.       — Шицзунь, это правда вы? — Бинхэ бледнеет до синевы, когда смотрит на свой главный ночной кошмар. Его шицзунь. Тот монстр логистики, обитающий в пределах Аньдин, какого-то чёрта делает в ледяных пустошах, где правит Мобэй-цзюнь, и смотрит на него теми самыми глазами.       Кажется, внутри Ло Бинхэ что-то рушится. Протагонист может наяву слышать звон разбитого стекла, звон своей разбившейся надежды не встретить этого заклинателя в царстве демонов, потому что, ну, он же заклинатель. Что ему там делать?       — Шицзунь, — в третий раз повторяет Ло Бинхэ, и пустота в его глазах вновь находит выход, он вспоминает что такое работа.       Шан Цинхуа — шпион Мобэй-цзюня, спасения от которого нет ни в царстве демонов, ни людей.       Ло Бинхэ хочет кричать.