"ПОДЧИНЯЯСЬ ВОЛЕ ПРЕЗРЕНИЯ"

Полдень. Пары закончились. Солнце прожигало своими лучами кожу. Чувствуя страх, Миша сел в автобус, с уверенностью, что матушка будет в бешенстве, ведь он не навещал ее почти 3 недели. Эта "смиренная" женщина не выносила одиночества, также как и шума. И его размышления все более и более склонялись к одному и тому же заключению: Я больше не могу так жить! Но почему же? Нет, нельзя так думать, ведь матушка вырастила меня, дала все знания, и в конце концов она..она познакомила меня с отцом Сергием! Это великий человек! Проповедь... Да, я обязан проповедоваться к святому старцу!!! Вот что в звучало в голове у Михаила. Приехав, Миша направился в храм через лес. Став у опушки леса он ощутил все его величие. Высокие стволы устремившиеся в высь показывали ему всю его никчемность. Пройдя по тропинке дальше, тень великих деревьев падала на него. Магическая тишина успокаивала, а страхи и "монстры" исчезали. Ему казалось, что мир остановился, и не осталось никого кроме него. Глупо было представлять себе что-то такое. Наконец через пол часа Миша уже был на месте. Но издалека был виден очень знакомый силуэт...это оказалась Анна Ивановна со своей сестрой. Окинув свой презрительный взгляд на сына, подойдя к нему, женщина надменно прошептала на ухо: дома поговорим о твоём поведении. Женщина стоявшая рядом не выражала никаких эмоций, словно забывая кем она приходится юноше. Ольга Ивановна, так звали женщину, редко приезжала к своей сестре. Она очень отличалась от своей скрытной и истеричной сестры. Это был человек консервативных взглядов, большой показной морали. Ее поведение можно было назвать развязным, иногда даже мерзким. Никто не мог понять о чем она думает. Миша знал все ее прошлое. Он знал, что Ольга рано познала "запретный плод". Забеременев и родив дочь, ее семья отреклась от нее. Только трудности, "мужчины" и дочь поджидали ее . Они одновременно растили ее и делали больно.. В итоге в свои сорок лет, ее дома никто не ждёт, не считая темного коридора, и иконки, стоящей на маленькой полке, которая хоть как-нибудь, да даёт видимость того, что она кому-то нужна.. Зная всю её биографию, Миша хорошо понимал ее поведение и чувства. Но все равно не получалось до конца принимать их. Постоянная боль терзала его изнутри, не давая оставаться хладнокровным. Это способность спасала его от агрессивного поведения матери и других личностей. Пройдя рядом маму, Миша почувствовал холодок проходящий сквозь тело. С проникшей головой, он направился в храм. Внезапно зазвенели колокола . Дин-дон, дин-дон, дин-дон, этот звон заглушал все остальные звуки, даже мысли... Открыв двери, Миша наконец то увидел Отца Сергия. Невысокий, худой мужчина с густой седой бородой, смиренно молился. Его острые черты лица, выражавшие угрюмость и бунт, вводили в ступор всех посетителей церкви. Не каждый прихожанин ожидает встретить здесь человека с такой атмосферой. Это величие и гордость.. Казалось он сможет убедить тебя во все что угодно, хоть в бога, хоть в себя. Закончив свою молитву, старец перекрестился и уже открыл глаза. Он увидел лицо Миши, казалось оно вот-вот заплачет. Его глаз все время дёргался, а дыхание было прерывистым. Без слов Отец Сергий понял, что им надо поговорить наедине. Они вышли в темный, длинный коридор, который освещался лишь парой свечей. Открыв дверь, они попали в небольшую, но в уютную комнату. Она освещалась двумя лампами. Интерьер был очень старым, оставшийся со времён СССР. Миша знал, что это за комната, в детстве он часто тут бывал. Сев на диван, из глаз полились слезы, и не у нашего героя, а у священного старца. Подняв голову, Миша посмотрел на него с удивлением. Почему он плачет? Что вообще происходит? Неужели у него что-то случилось, я обяза... Перебив его мысли и обняв, старец прошептал ему на ушко: бог видит все, видит душу, твою и мою, поэтому живи так, как сказал он. Он любит нас, даже когда мы не любим его. Что? Что происходит? Причем тут бог? Я уже ничего не понимаю.. Миша сказал это себя. Отбросив эти мысли, он хотел кое-что рассказать ему. Но раз за разом Отец Сергий перебивал его. Наконец он его послушал, услышал все его мысли про мать, веру и про него самого. Но смелости у него не хватило, рассказать про свое бездействие... Совести стало ещё больнее. — Что ж, сын мой, мысли это отражение нас, мысли показывают кто мы. Послушав твой рассказ, я разочаровался, но одновременно и стал горд, что твоя изначальная душа горит спастись, и обрести бессмертие. Я помогу тебе в этом, но для этого придется забыть все все, то, что делает тебя ближе к дьяволу: это мирские блага. Откажись от друзей, учебы и денег и наконец стань тем, на кого могу равняться грешники, также как и твоя мать. — взяв обе руки Миши, Старец посмотрел на лицо своего собеседника. Грусть, удивление и разочарование... Вот что выражали слезы Миши в этот момент. Неужели его никто не понимает? Неужели только он должен жить ради кого-то? Почему все именно так...? Закрыв свое лицо руками, Миша громко вскричал одно слово: ХВАТИТ. Оно выражало всю ту боль и непонимание, которые он скрывал все эти годы. Выбежав из комнаты, он бежал так быстро, что казалось, что он убегает от самой смерти. А может так оно и было..