Как-то что-то кому-то

      – Лайза... – Бондрюд задумчиво постучал карандашом по кончику носа. – А у нас есть краска цвета хаки?         Лайза и Гуэйра, читавшие книжку, с удивлением посмотрели на него.       – Нет, конечно, – удивилась женщина. – А тебе зачем?       – Ну, или вот такая охра... – Рассветный показал на светло-серо-коричневый карандаш у него в руках.       – А... М-м-м... Это не охра? – Истребительница теперь совсем отложила книгу и развернулась к мужу. Гуэйра тяжело вздохнул.       – Начинается...         Бондрюд растерянно посмотрел на карандаш.       – Не охра? Ну ладно. Я просто думал, что неритантан такой грязно-серо-бежевый. Как карандаш.       – Ты сумасшедший, – удивлённо проговорила Лайза. – Неритантан белый.         В комнате повисло молчание. Бондрюд недоверчиво посмотрел на любимую.       – Нет?.. Он, может, и не охровый, но он точно цвета хаки!       – Нет? – с той же недоверчивостью в голосе, ответила Лорд Разрушения. – Гуэйра, скажи ему.       – Он не знает названий цветов... Хотя, судя по его рисункам, цветовосприятие у него в любом случае неадекватное. Рюдь, хаки – это такой камуфляжный. Он немного зеленоватый... Как трава. Похож на говно.       – Пыльный, земляного цвета, – добавила Лайза.       – Земля – бежевая, – невозмутимо ответил Бондрюд.         Молчание мучительно подтянулось на перекладине и снова бессильно повисло.       – Нет, – оборвала его Лайза. – Земля – коричневая. Иногда – чёрная или серая. А неритантан – белый. Кого хочешь спроси, все тебе так скажут.         Бондрюд скрестил руки на груди.       – Земля, конечно, часто коричневая. Но я про другую. Которая как раз цвета неритантана.       – Не бывает земли цвета неритантана, – покачала головой женщина. – В крайнем случае, неритантан может быть цвета земли. Но и это не так. Неритантан белый.       – То, о чём говоришь ты... хотя я уже плохо понимаю, о чём именно ты говоришь... короче, это сухая глина, как на дороге к главной гондоле, если идти не по большой улице, а через трущобы. Там, где ещё мостовая кончается, потому что камни растащили, – пояснил любимому Гуэйра.       – Грязь, – лаконично добавила Лайза. – То, о чём ты говоришь, называется грязь.       – Пусть так, – согласился Бондрюд. – Но неритантан как раз такого цвета. Как сухая грязь.       – Потому что он пыльный.         Рассветный вскочил с места и кинулся к шкафу. Спустя некоторое время он извлёк оттуда свою зимнюю шапку.       – Вот! Это из неритантана. Она не пыльная, видишь? Ну? Какой это цвет, по-твоему?       – Белый, – беспощадно отрезала Лайза. – Постирай её.       – Гуэйра! – не выдержал Рассветный. – Какой это цвет? Ну?         Гуэйра взглянул на потасканного неритантана.       – Слишком старого. Рюдь, это белый. Тут есть редкие серые ворсинки, может, тебе из-за них кажется, что...       – Да нет же! – зелёные глаза яростно блестели. – Я и сам вижу серые ворсинки. Но вот, основная масса, пух – это разве не бежевый? Такой охрово-светлый, почти коричневый, цвета хаки... ну, не хаки, наверное, но в той же тональности.       – ТоНаЛьНоСтИ... – медленно повторил Гуэйра, чувствуя, как глаза ползут на лоб. – До-ре-ми до-ре-до, Рюдь. Это белый.       – Ну давайте у кого-нибудь ещё спросим, – предложила Лайза.         Первым они встретили Суумаму. Тот нёс на кухню хамашираму и был немало озадачен вопросом.       – Ну, они такие светленькие... – начал он.       – Так... – кивнул Гуэйра, наблюдая за бледным – аж веснушки все видно, – личиком Рассветного.       – ...их неплохо видно даже в потёмках, почти как цветы Стойкости...       – Так-так... – снова кивнул Гуэйра.       – ... так что я думаю, что они светло-жёлтые, – закончил учёный.       – Ещё один, – закатила глаза Лайза. – Чел, просто скажи, что они белые.       – Они белые, – послушно ответил Суумама.       – Ты его просто заставила, – как ребёнок, надулся Бондрюд.       – А в чём дело-то? – уточнил учёный.       – Он сказал, что неритантаны цвета хаки, – Истребительница махнула другу рукой. – Пойдём ещё кого-нибудь спросим.         Следующим они встретили Хокко. Тот сидел на перилах, задумчиво глядя на фиолетовый маяк.       – Хокко! – обрадовалась Лайза.       – Ты часом не дальтоник? – так же радостно спросил Гуэйра.       – Нет, а что?.. – насторожился администратор.       – Какого цвета неритантаны? – в один голос спросили врач и Лорд Разрушения.         Хокко внимательно оглядел компанию. Потом задумчиво посмотрел на перекошенное от бессильной злости лицо Бондрюда, надевшего зачем-то свою зимнюю шапку, и деловито хрустнул шеей.       – Я так понимаю, неправильные ответы вам уже выдали? – спросил он.       – Он сказал, что они цвета охры, – вздохнула Лайза.       – И хаки! – добавил Гуэйра.       – И бежевые, как земля! – вспомнила женщина.       – А Суумама заявил, что они жёлтые. Гандон, – сокрушённо добавил врач.         Хокко осторожно кивнул.       – Я вообще не думал о таких вещах, но если бы меня спросили об этом, я бы сказал, что они белые.         Бондрюд расстроено всплеснул руками.       – Хокко! Ну почему? Почему – белые?! Вот снег – белый. Мышь в лаборатории – белая. А неритантан разве похож на мышь цветом?       – Не похож, – согласился администратор. – Но осенние листья – оттенков охры, штаны Римидэ – цвета хаки, а бежевые у меня рубашки. И на что из этого похож неритантан?       – Ни на что...       – Вот.         Бондрюд задумался и замолчал. Лайза и Гуэйра признательно кивнули Хокко.       – Спасибо, он хоть замолк.         Следующей в поле зрения искателей попала Рико. Зажатая в коридоре между тремя взрослыми, она растерянно смотрела на них, бочком продвигаясь к выходу.         – Стоять! Устами младенца глаголит истина, – заявила Лайза. – Так что слова Рико-чан будут решающим фактором.       – Согласен? – спросил Гуэйра.       – Согласен, – вздохнул Бондрюд.         Девочка удивлённо моргнула, а затем на её глазах отразилось понимание.       – А... Ясно! Шапка уродская, можно выкинуть.       – В принципе, да, – отбирая у позеленевшего Бондрюда шапку, усмехнулась Лайза. – Я из неё потом варежки сошью. Но вопрос был не об этом. Рико-чан, какого цвета неритантаны?         Девочка задумчиво приоткрыла рот. Взрослые напряглись, ожидая её вердикта.         – Белые, конечно... – протянула она. – Я только таких видела...       – Ура!!! – оскалила зубки Лайза. – Видишь, Рюдо?! Четыре против двух! И один согласился со мной! Пять против одного! Неритантаны белые!!! Не хаки! Не охра!! Не бежевые!!! Не серые!!!!... Белые.         Рико растерянно посмотрела на мать, а потом тронула упавшего духом Бондрюда за рукав.       – Конечно, они белые. Какие же ещё они могут быть? Вот беникутинава – красная, куонгатари – зелёные. А неритантаны – белые. Как твоя шапка.       – Рико-чан, – Бондрюд беспомощно погладил девочку, – ну они же не цвета снега. Почему ты зовёшь их белыми?       – А снег просто чистый, а неритантаны в земле вечно копаются.       – Вот и я говорю, постирай шапку, – похлопала мужа по плечу Лайза. – Рико-чан, хочешь варежки?  

***

      К зиме очередная редакция энциклопедии о флоре и фауне Бездны была готова. Бондрюд с гордостью раздал всем сотрудникам по экземпляру и объявил, что через неделю вся партия будет отправлена наверх, в Орс.         Редакция пошла энциклопедии на пользу: появилось много ярких иллюстраций, фотографий, пояснений. Была дописана информация и уточнены размеры крупногабаритных животных. Гуэйра, перелистывая томик, с удовольствием отмечал записи, которые сделал он сам или Лайза. Однако на одной странице он с удивлением обнаружил нечто.         – Лайза, тут...       – Да, я тоже вижу.         На странице была биологическая иллюстрация с всё тем же злосчастным неритантаном. Он был бледного кремового цвета с серо-жёлтыми ворсинками, но внимание врача привлекло не это.         «Цвет шерсти неритантана, – щедро делилась информацией энциклопедия, – имеет уникальный природный цвет Lyza (оттенок белого по классификации Официального Исследовательского Центра Идофронт)».         – Я убью Бондрюда, – мрачно сообщила Лайза, захлопывая томик. – Он будет редактировать все эти книжки прямо сейчас. В дальнейшем, все такого рода нововведения, будут нещадно вырезаться мной при редактуре.       – Но в субботу их уже отправят, – возразил Гуэйра. – Там же томов пять или десять тысяч...       – Эти все – в переработку, – натягивая любимые перчатки с мизерикордами, объявила Лайза. – Будем печатать новые.       – Тогда уж пусть и название нашего «ООО» сменит. А то он как нас только не называет, блядь...