золотце.

*** Утром все развешивали рождественские украшения. Гарри никогда еще не видел Сириуса в таком хорошем настроении — он распевал рождественские гимны и был несказанно рад тому, что встретит Рождество не один, а в компании. Голос его доходил до Гарри сквозь пол холодной гостиной, где он сидел один, смотрел, как белеет небо за окном, набрякая снегом, и испытывал какую-то свирепую радость от того, что дал возможность остальным посудачить о нем — чем они, конечно, и заняты. В обед миссис Уизли тихо позвала его снизу, но он не откликнулся и ушел на самый верх. Около шести вечера в дверь позвонили, и миссис Блэк опять принялась вопить. Решив, что это пришел Наземникус или кто-нибудь еще из Ордена, Гарри только поудобнее устроился у стены в комнате Клювокрыла. Теперь он прятался здесь и подкармливал гиппогрифа дохлыми крысами, стараясь забыть о собственном голоде. Когда в дверь к нему сильно постучали через несколько минут, его это порядком удивило. — Я знаю, что ты здесь, — раздался голос Гермионы. — Выйди, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить. Гарри открыл дверь. — А ты что тут делаешь? Клювокрыл разгребал солому на полу, отыскивая случайно оброненные кусочки крысы. — Я думал, ты на лыжах катаешься с мамой и папой. — Честно говоря, лыжи — не самое любимое мое занятие. Приехала на Рождество сюда. — В волосах у нее был снег, лицо раскраснелось от мороза. — Только не говори Рону. Он надо мной смеялся, а я без конца доказывала ему, что кататься на лыжах — большое удовольствие. Папа с мамой немного огорчились, но я сказала, что все, кто ответственно относится к экзаменам, остаются в Хогвартсе заниматься. Они хотят, чтобы я хорошо сдала, они поняли. Короче, — бодро сказала она, — идем в твою спальню, мама Рона растопила там камин и прислала сандвичи. Гарри спустился за ней на второй этаж. К его удивлению, в спальне были Рон и Джинни — оба сидели на кровати Рона. — Я приехала на автобусе «Ночной рыцарь», — беззаботно сообщила Гермиона, снимая куртку. — Дамблдор еще вчера утром сказал мне, что случилось, но пришлось дождаться официального окончания семестра. Амбридж и так вся позеленела оттого, что вы улизнули у нее из-под носа. Правда, Дамблдор ей объяснил, что мистер Уизли в больнице святого Мунго и он дал вам разрешение навестить его. Так что… Она села рядом с Джинни, и теперь смотрели на Гарри все трое. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона. — Прекрасно, — сухо ответил Гарри. — Только не ври. Рон и Джинни говорят, что ты от всех прячешься с тех пор, как вернулись из больницы. — Говорят? Да? — сказал Гарри, сердито глядя на брата и сестру. Рон рассматривал свои ботинки, а Джинни нисколько не смутилась. — Да, прячешься, — сказала она. — И смотреть ни на кого не хочешь. — Это вы не хотите на меня смотреть! — Может, вы друг на друга по очереди смотрите, просто не совпадаете по времени? — предположила Гермиона, причем уголки рта у нее слегка поднялись. — Очень остроумно, — огрызнулся Гарри и стал смотреть в сторону. — Ах, как приятно чувствовать себя непонятым, — съязвила Гермиона. — Знаешь, они мне сказали, что вы подслушали вчера через Удлинители ушей. — Да ну? — Засунув руки в карманы, Гарри смотрел на снегопад за окном. — Всё обо мне говорили? Ничего, я привыкаю. — Мы с тобой хотели поговорить, — сказала Джинни, — но ты все время от нас прячешься… — А я не хочу, чтоб со мной говорили, — сказал Гарри, все больше и больше раздражаясь. — Ну, это глупо с твоей стороны, — сказала Джинни. — Из твоих знакомых я одна знаю, каково это, когда ты одержим Сам-Знаешь-Кем, и могу тебе рассказать. Гарри на секунду застыл, ошеломленный этими словами. — Я забыл. — Поздравляю, — холодно откликнулась Джинни. — Прости, — сказал Гарри и правда почувствовал стыд. — Так думаешь… думаешь, и я одержим? — А ты можешь вспомнить все, что ты делал? Или были такие провалы в сознании, когда ты не понимал, что делаешь? Гарри стал мучительно припоминать. — Нет. — Тогда Сам-Знаешь-Кто не завладел тобой, — твердо сказала Джинни. — Когда это было со мной, у меня вылетало из памяти то, что я делала в предыдущие часы. Окажусь где-то и сама не знаю, как сюда попала. Гарри боялся ей поверить, но на душе у него все-таки стало легче. — А как же этот сон с твоим папой и змеей? — Гарри, у тебя и раньше бывали такие сны, — вмешалась Гермиона. — В прошлом году ты тоже иногда чувствовал, что замышляет Волан-де-Морт. Гарри покачал головой. — В этот раз было не так. Я был внутри змеи. Как будто сам был змеей… А вдруг это Волан-де-Морт перенес меня в Лондон? — Когда-нибудь, Гарри, — с большим раздражением сказала Гермиона, — ты все-таки прочтешь «Историю Хогвартса», и, может быть, она напомнит тебе, что с территории Хогвартса нельзя трансгрессировать. Даже Волан-де-Морт не в силах заставить тебя вылететь из спальни. — Ты не покидал своей постели, понял? — сказал Рон. — Ты сучил ногами во сне не меньше минуты, пока мы тебя будили. Гарри снова заходил по комнате. То, что они говорили, было не только утешительно, но и звучало здраво. Не отдавая себе отчета, он схватил с тарелки сандвич и чуть не целиком запихнул в рот. «Все-таки я не оружие», — подумал он. Сердце его наполнилось радостью, и он готов был присоединиться к Сириусу, который протопал мимо их двери к лестнице наверх, распевая во весь голос: «Храни тебя Господь, веселый гиппогриф». *** И что ему взбрело справлять Рождество на Тисовой улице? Радость Сириуса от появления гостей, и особенно Гарри, была заразительна. Он уже не был хмурым гостеприимцем, как летом, — теперь он был полон решимости подарить ребятам не меньше, а то и больше удовольствий, чем доставил бы им праздник в Хогвартсе. Он трудился без устали, с их помощью убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая елка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушеные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса. Проснувшись рождественским утром, Гарри увидел горку подарков, а Рон уже разворачивал свои, тоже из порядочной горки. — Отменный улов в этом году, — сообщил он из-за вороха бумаги. — Спасибо за метловый компас — получше подарка от Гермионы. Видал? Планировщик домашних заданий. Гарри разобрал свои и тоже нашел сверток, надписанный рукой Гермионы. В нем оказалась книжка, похожая на дневник, только когда ты раскрывал его на любой странице, она громко возвещала что-нибудь вроде «Завтра, завтра, не сегодня — так ленивцы говорят». Сириус и Люпин подарили ему превосходную книжную серию под названием «Практическая защитная магия и ее использование против Темных искусств» с прекрасными движущимися иллюстрациями всех контрзаклятий и заговоров. Гарри с интересом пролистал первый том — очень нужная вещь для занятий ОД. Хагрид прислал коричневый меховой бумажник с клыками — задумано, вероятно, как устройство против карманников, но, увы, Гарри не мог положить туда деньги ввиду неизбежной потери пальцев. Тонкс подарила маленькую действующую модель «Молнии», и, глядя, как она летает по комнате, Гарри пожалел, что у него нет полноразмерного варианта. От Рона он получил колоссальную коробку Всеароматного горошка, от четы Уизли — как всегда, джемпер ручной вязки и пирожки с изюмом и орехами, а от Добби — ужасающую картину, судя по всему, собственной работы. Только он перевернул ее — посмотреть, не лучше ли она выглядит с изнанки, — как с громким хлопком перед кроватью возникли Фред и Джордж. — Веселого Рождества, — сказал Джордж — Погодите спускаться. — Почему? — спросил Рон. — Мама опять плачет, — угрюмо ответил Фред. — Перси вернул ей рождественский джемпер. — Без записки, — добавил Джордж. — Ни об отце не спросил, ни сам к нему не сходил — ничего. — Мы пробовали ее утешить, — сказал Фред, пройдя вдоль кровати, чтобы взглянуть на портрет Гарри. — Объяснили ей, что Перси — просто большой кулек крысиного помета. — Не помогло, — сказал Джордж, угощаясь шоколадной лягушкой. — Теперь Люпин нас сменил. Так что лучше подождать с завтраком, пока он ее развлекает. — А это что вообще такое? — сказал Фред, прищурясь на картину Добби. — Похоже на гиббона с двумя фингалами. — Это Гарри! — сказал Джордж, тыча пальцем. — Так на обороте сказано. — Ну, вылитый, — улыбнулся Фред. Гарри запустил в него новым дневником. Тот врезался в стену, упал на пол и радостно изрек: «Кончил дело — гуляй смело». *** В этот день было весело. Магловские дети кричали, смеялись и бегали по снегу, играя в снежки. Мимо шли взрослые и улыбались, тоже смеялись. ~ — Хоу, хоу, хоу, с Рождеством! — Ну вот, папочка вернулся! — радостно сказала миссис Уизли, встав рядом с мужем. Фред, Джордж, Гермиона, Рон и Джинни захлопали, широко улыбаясь. — садитесь все, садитесь! Сейчас будут подарки. — Большая красивая коробка Рону. — спокойным голосом сказал мистер Уизли. — Большая коробка тебее! — все засмеялись. — Так, а это, кому же. Фреду и Джорджу. — улыбнулась миссис Уизли и протянула близнецам подарки. Те поменялись ими. — открывайте скорее, хочу посмотреть на ваши лица! Можете примерить. — Оо. Классно, спасибо, мам. — в унисон сказали близнецы, доставая из упаковок тёплые шарфы в полоску и обёртывая их вокруг шеи. Рон достал из своей коробки жилет с буквой «R» с правой стороны. — Ты ведь это хотел, да, сынок? — радостно спросила миссис Уизли. — Да, точно, спасибо, мам. — сказал Рон. По лестнице вниз спустился Гарри. На Гарри была голубая рубашка и брюки, этот наряд отлично подходил ему. — Ладно, расставляйте бокалы. — сказала миссис Уизли. — О! Гарри, Гарри! А это тебе. — она протянула ему небольшую красную коробку. — с Рождеством. — Спасибо. — сказал Гарри, улыбаясь. — Как хорошо, что ты с нами. — миссис Уизли похлопала его по плечу и ушла к столу. — а теперь папочке. Передайте папочке. — Спасибо, — послышалось мягкое мистера Уизли. — Так, у всех всё есть? — спросила миссис Уизли. В этот момент я спускалась из своей комнаты на кухню. На мне был надеть мягкий свитер и брюки; мои каштановые кудри красиво заплетены в пучок, лишь несколько кудрявых прядок выбилось из закрепления. В руках я несла несколько упаковок с подарками для всех, а когда я дошла до кухни, положила их на диван и подошла к столу, сев рядом с Джинни. — Фред, Джордж, поухаживайте за Гермионой. — слова миссис Уизли я услышала сразу, как только поднесла ко рту стакан с вишнёвым соком. Что-то внутри щёлкнуло, и я опустила стакан, так и не сделав глоток. Я странно посмотрела на Фреда, который кивнул и повернулся к Гермионе, спрашивая ее о чём-то. Мне стало больно, ревность кольнула в живот, заставляя меня чувствовать небольшую тошноту и головокружение. Я следила за каждым их движением, пока Фред не заметил меня и перевёл взгляд на меня. Я быстро отвела взгляд в сторону, и без улыбки молча уставилась в свою пустую тарелку, так и не съев и не выпив ничего до конца ужина. *** Когда наступил поздний вечер, и все начали расходиться по постелям, я, получив подарок от миссис Уизли, отошла к дивану возле камина, на котором лежали подарки, подготовленные мной для ребят. Я тоскливо смотрела на упаковки и взяла в руки одну из них, самую большую и самую красивую, к которой был закреплён длинный свёрток — новая метла. «Фреду Уизли». Я нежно погладила надпись пальцем и обняла коробку, со слезами на глазах смотря в камин. Ко мне подошла миссис Уизли. — Вика, иди спать. — мягко сказала она, но заметив слёзы в моих глазах заволновалась. — дорогая, все в порядке? Я молча кивнула, тихо шмыгнув носом. Я в последний раз сжала коробку и свёрток в руках и протянула их миссис Уизли. — Передайте это Фреду, пожалуйста… — тихим, слегка дрожащим голосом сказала я, смотря на огонь. Слеза скатилась по моей щеке. — …Скажите, что это от меня. Миссис Уизли взяла коробку и свёрток и не задавая вопросов кивнула. — Иди умойся, попей воды, успокойся и ложись спать, ладно? — нежно сказала она, погладив меня по волосам одной рукой и обняв меня. — Спокойной ночи, дорогая. — Спокойной ночи… И миссис Уизли ушла из виду. Я тихо всхлипнула, прижимая к себе колени. Слёзы капали на мой свитер с тихим, еле слышным стуком. Я почувствовала себя слабой, ненужной, нелюбимой, выкинутой на мусорку. Моё сердце била острая боль, будто в меня воткнули четырнадцать заточенных ножей. Фред весь этот вечер возился с Гермионой, разговаривал с ней о чём-то вместе с Джорджем. И меня посетил вопрос. Почему я вообще чувствую ревность к другу? Не могу же я ему запретить общаться со всеми девчонками в его окружении, у него есть своя жизнь, и я не имею в ней большого и значимого места… В глаза ударили слёзы, и я громко хныкнула. Нет, я видела во Фреде больше, чем просто друга. Я видела в нём свою любовь. Точно, любовь. И это чувство терзало и царапало меня изнутри с всех сторон, не жалея. Я услышала голос Фреда наверху, он разговаривал с миссис Уизли. Кажется, она отдаёт ему мой подарок. Я зажала рот рукой, чтобы они не услышали, как сильно я хочу закричать и заплакать. Я помнила вчерашний вечер, когда я готовила для Фреда подарок. Я постоянно засиживалась до поздна и каждый день покупала мятные конфеты, которые Фред просто обожает. Я каждый вечер думала, что написать ему в поздравлении. И наконец, вчерашним вечером я написала, не жалея чернил и совести… «Дорогой Фред, Я искренне поздравляю тебя с Рождеством и желаю тебе добиться всего, чего ты хочешь. Заметь, я это и имею ввиду. Просто знай, что ты очень хороший друг, соперник и загонщик, лучше я не видела и не знала. И вот ещё. Я заметила, что ты уж слишком любишь квиддич, и решила купить тебе самый обычный Нимбус-2000. Я знаю, что завтра ты будешь засыпать меня словом «спасибо», и заранее скажу: пожалуйста, Фред. Ещё я решила раскупить все магазины и разложить все мятные конфеты тебе в коробку. … Я уже сказала, пожалуйста. Приятного аппетита :). Ещё раз с Рождеством тебя, Фредди. С любовью, Вика».