Сохранение угасающего света

      Кто я?       Нива всегда говорил ему, что это важная часть жизни, и он не раз сталкивался с этим вопросом на протяжении своего долгого существования.       Когда он только проснулся, он был Кабукимоно. Добрым, заботливым, любопытным, радостным, но в то же время наивным, невинным, бессильным и уязвимым. Эта личность была прекрасна, но она не была так важна для него, как люди, с которыми он сблизился в Татарасуне.       После этого он решил называть себя Куникудзуши, намереваясь поставить Инадзуму на колени за все, что, по его мнению, эта страна сделала с ним.       А с момента вступления в ряды Фатуи он стал Скарамуччей, Сказителем. Существо, питаемое чистым презрением и ненавистью к человечеству и Богам за то, как с ним поступили.       Теперь, когда правда раскрыта, ни одна из этих личностей ему больше не подходит. Он по-прежнему будет называться Скарамуччей, поскольку его презрение к Селестии и Небесным принципам за то, что они сделали с Эфиром, все еще остается, но использование этого прозвища как имени теперь не имеет смысла.       Сейчас он как никогда жалел, что мать не дала ему имя, прежде чем освободить его. Он жалел, что найденная им семья назвала его не просто "Кабукимоно".       Он желал, чтобы его личность была действительно его собственной.       Они с Эфиром находились в ванне блондина, внутри его царства чайника. Его возлюбленный нежно ухаживал за ним, пока он смотрел в пустоту. Эфир нежно массировал его кожу головы и тело, используя различные виды мыла, а когда закончил, крепко обнял его сзади.       Скара видел, что блондин очень беспокоится о нем, но сквозь туман эмоций, застилающий разум, было трудно пробиться. Он хотел поговорить с ним. Он хотел услышать заверения своего возлюбленного.       Он хотел вернуться.       Эфир неосознанно исполнил его желание простым, но необычайно успокаивающим действием, которое полюбилось марионетке. Он целует символ Электро на шее, используя собственную энергию Электро, чтобы пропустить через него ток.       От этого он вздрогнул, а затем задрожал, возвращаясь к реальности. Он поворачивается лицом к своей звезде и наклоняется к нему, пока их лбы не соприкасаются.       — Эфир... Я... Я потерялся. Я больше не знаю, о чем думать. Я больше не знаю, кто я.       Блондин нежно целует его и дает ответ.       — Ты можешь быть тем, кем хочешь, теперь ты свободен. Ты свободен от прошлого, которое преследовало тебя все это время. Ты можешь начать все заново, ты можешь заглянуть в свое сердце и решить для себя, кто ты есть. — говорит Эфир и снова целует его.       — Ни одно из моих имен больше не подходит, а люди, которые заботились обо мне, так и не дали мне ни одного. Я не знаю, как начать разбираться в себе, не имея подходящего имени... — говорит марионетка со слезами на глазах, глядя в воду.       Эфир быстро ловит их, пока они не упали, и притягивает своего парня ближе к себе. Он гладит его по волосам и говорит с ним спокойно и с любовью.       — Все в порядке, чтобы разобраться в себе, может потребоваться время, тебе просто нужно быть добрым и терпеливым с собой, как и со мной. Я всегда буду рядом, если тебе что-то понадобится, любимый, так что опирайся на меня, когда тебе понадобится помощь.       Они сидят вместе в тишине, Скарамучча прижимается к шее Эфира. Он чувствует, как вода постепенно теряет тепло, и понимает, что этот момент скоро закончится.       Когда он чувствует биение сердца своей звезды, ему в голову приходит идея.       Он быстро отстраняется и смотрит на Эфира. Он старается, чтобы его возлюбленный, наполнился теми же решимостью и уверенностью, и обращается к нему с просьбой.       — Дай мне имя, Эфир. Как я сделал это для тебя. Дай мне то, чего я жаждал с момента своего создания. Пожалуйста, помоги мне начать все заново. — говорит он ему, практически умоляя своего партнера стать частью его жизни так, как никогда не было ни с его матери, ни с Нивой.       Эфир сначала удивленно смотрит на него, но потом переключается и с любовью улыбается ему. Он снова притягивает его, и они обмениваются дыханием.       — Хорошо, любовь моя, я сделаю это. Кстати, тебе не придется долго ждать. С тех пор как ты дал мне имя "Сора", я обдумывал варианты для тебя. Теперь, после всего, что мы увидели и узнали, мне кажется, что один из вариантов подходит больше всего. Хочешь узнать?       Скарамучча энергично кивает головой Эфиру, показывая, как сильно он этого хочет. Эфир наклоняется к нему, чтобы поцеловать, и он так же настойчиво целует его в ответ, когда в его голове раздается голос Эфира.       — Рей, мое прекрасное божество.       Рей, да?       Он повторяет это в мыслях, снова и снова.       Рей. Приятно звучит.       Рей. Простое по звучанию имя с множеством различных значений.       Символ нового начала, с нуля, из ничего. Оно может означать его красоту, которую он прекрасно осознает, особенно когда Эфир регулярно повторяет ему это.       Это может быть даже его душа.       — Рей, да...? Ты действительно сентиментален, ты знаешь это? — говорит он Эфиру, прежде чем снова поцеловать его. Когда они отрываются друг от друга, он прижимается к щеке блондина и с нежностью наблюдает за тем, как тот с нетерпением прижимается к нему. — Я принимаю его, мой милый Сора.       В его груди вновь нарастает желание, чтобы они оба всегда были вместе, в той же степени, что и тогда, когда они официально признались друг другу в любви. Теперь они назвали друг друга по имени. Они заявили друг о друге. Ощущение такой сильной принадлежности друг другу было для марионетки как сон.       Он быстро встал, вышел из ванны и осторожно поднял свою звезду. Он поставил его на ноги и обернул вокруг него полотенце.       — Я бы и тебя помыл, но вода скоро станет слишком холодной. Я не хочу, чтобы ты заболел из-за меня. — сказал Рей, вытирая Сору.       Скарамучча и Сора.       Рэй и Эфир.       Невероятно блаженное чувство вызывает эта связь.

***

      Они выходят из чайника, переодевшись и подготовившись к дню. Они приходят в комнату в Святилище Сурастаны, которую Нахида выделила им на ночь, а также на все последующие ночи, которые они проведут в столице Сумеру. Эфир упаковывает чайник, и они вместе, рука об руку, выходят из комнаты.       Они застают Нахиду и Паймон за совместной трапезой, болтающими о путешествиях Паймон и Эфира. Как только юная фея замечает их обоих, она подлетает к Рею и с криком бьет его кулаками в грудь.       — Ты хоть понимаешь, как сильно ты всех напугал прошлой ночью? Тебе лучше извиниться перед Паймон, Эфиром и Нахидой!       Когда Эфир пытается отмахнуться от нее, говоря, что не стоит так реагировать, Рей просто смотрит на нее. Волновалась ли маленькая фея за него на самом деле или просто переживала из-за состояния, в котором находился Эфир, он не мог сказать. В любом случае это не имело значения - в обоих случаях виноват был бы он.       Без обычного нахальства он подошел к Паймон и обнял ее.       — Прости меня, Паймон. — мягко говорит он, и маленькая фея на мгновение замирает, а затем начинает всхлипывать, обнимая его так крепко, как только может.       Как ему так повезло, что он нашел себе новую семью?       Всего за последнюю неделю у него появились мама, возлюбленный и младшая сестра, которые очень заботились о нем.       Как ему удалось обрести то, о чем он мечтал с момента гибели Татарасуны, он не понимал, но был более чем счастлив принять это.       Отпустив Паймон, он встает перед Нахидой, которая тоже встает. Взяв в руки недавно приобретенное Анемо Видение, он опускается на колени и поднимает его к груди, держа над тем местом, где у человека находилось бы сердце.       — Прошу прощения за беспокойство, которое я мог причинить тебе, Буэр. Благодарю тебя за помощь с Ирминсулом.       Он видит, как молодой Архонт улыбается ему, и гладит его по голове.       — Все в порядке, Скарамучча. Я просто рада видеть, что тебе уже лучше. То, что ты только что пережил, было бы тяжело для любого, но ты справился с этим достойно.       Он закрывает глаза, чувствуя, как его грудь вздымается от эмоций, и встает, когда она убирает руку.       Он отступает назад и поворачивается к Паймон и Нахиде.       — Учитывая, что Эфир доволен тем, что вы оба знаете его истинное имя, я полагаю, что доверюсь и вам. У меня никогда не было настоящего имени. Ни моя мать, ни жители Татарасуны мне его не дали. — Скара заканчивает фразу, слегка нахмурившись, но без намека на грусть. — Эфир выбрал для меня имя. Он решил называть меня Реем, и я одобряю его выбор. — он говорит это с чувством законченности и почти незаметной улыбкой.       Нахида подходит ближе и прикладывает руку к сердцу, как и он ранее.       — Приятно познакомиться, Рей. Меня зовут Нахида.       — Очень приятно познакомиться, Нахида.       — Мне тоже.       При этих словах Нахида задорно хихикает, а марионетка улыбается. Эфир с гордым блеском в глазах наблюдает за тем, как его напарник уверенно идет по тропинке обратно к свету.       Блондин хихикает, возвращая внимание брюнета к себе.       — Что смешного, Сора? — спросил он с притворным недоумением.       — Ничего, ничего, просто это было мило и забавно. — радостно отвечает Эфир.       Как бы сильно Рей ни хотел нахмуриться на свою звезду, он не может. Его переполняет слишком много положительных эмоций, чтобы даже пытаться вернуться к своим классическим негативным реакциям. Он задается вопросом, не повлияет ли это новое... Счастье... На его репутацию Предвестника, но, скорее всего, нет.       Не то чтобы он вдруг снова стал бесконечно добрым и наивным, как раньше, скорее, он стал чем-то вроде комбинации Кабукимоно и Скарамуччи. Он по-прежнему был воином, закаленным веками битв и испытаний. Все, что с ним произошло, - расшило его способности к доброте по отношению к другим.       Возможно, он по-прежнему будет более суровым, чем Эфир, но его сильное отвращение к людям и Богам несколько поутихло, и это будет продолжаться по мере того, как правда о его прошлом будет проникать в душу.       Он подошел к Эфиру и ущипнул его за щеки.       — Значит, ты - судья миловидности? Полагаю, это логично, учитывая, что судья должен быть милым. — он говорит это со своей фирменной ухмылкой, и блондин краснеет в ответ.       Как бы Эфиру ни хотелось ответить, просто чтобы повеселиться, он этого не делает. Он просто счастливо улыбается своему партнеру, насколько это возможно и ухмылка другого смягчается от этого. Рей тихонько вздыхает, переходит от сжимания щек к их обхватыванию и наклоняется для короткого (но сладкого) поцелуя.       Они еще немного улыбаются, но, как всегда, их выводит из задумчивости одна нетерпеливая фея.       — Да ладно вам! Вы можете сделать это позже, когда Паймон не будет ждать здесь?!       Рей оборачивается, чтобы нахмуриться, а Эфир лишь хихикает, беря руку марионетки в свою.       — Наверное, нам пора возвращаться в Снежную, чтобы Ее Величество не откладывала объявление обо мне. — говорит Эфир, готовый отправиться в обратный путь и погреться в непринужденной домашней обстановке. — Спасибо тебе огромное, Нахида. За все. Ты очень много сделала для нас.       Нахида улыбается и машет рукой, качая головой.       — Нет нужды благодарить меня, Эфир, это меньшее, что я могла сделать для тебя после того, как ты помог спасти Сумеру. Здесь тебе всегда будут рады, так что, пожалуйста, не стесняйся и приходи в гости, когда захочешь.       Группа готовится к выходу, как вдруг Эфир вспоминает о своем приглашении в чайник. Он быстро объясняет его Нахиде, и та с радостью соглашается. На этом все прощаются, Паймон возвращается в свое карманное измерение, а Эфир телепортирует себя и Рея обратно к точке маршрута у Заполярного Дворца.       Прямо в плохие погодные условия.       — Ух, я точно не скучал по такой погоде во время нашего путешествия. — говорит Рей, хмурясь на метель, в которую они попали.       Эфир хихикает и окружает их обоих Анемо, не давая снегу попасть на них. Он расширяет его, превращая в туннель, который ведет прямо к парадному входу во дворец, и тянет за собой Рея, направляясь внутрь.       Рей на мгновение замирает от восхищения, глядя на силу, которой теперь обладает его возлюбленный. Блондину подвластны пять стихий Тейвата, а две оставшиеся, как он надеется, скоро станут ему подвластны.       Возможно, раньше его раздражало бы, что партнер сильнее его, но сейчас он испытывает лишь гордость.       Они идут прямо к тронному залу, проходя мимо солдат и слуг, которые тут же склоняют головы. Когда они приходят, служительница, контролирующая вход, быстро открывает перед ними дверь, и Эфир улыбается ей, когда они с Реем входят внутрь.       Ее Величество - Мама - восседает на своем троне, пока четвертая Предвестница, Арлекино, обращается к ней.       — -но прежде всего я хочу спасти свой народ. Фонтейн - мой дом, и я умру, прежде чем позволю этому пророчеству отнять его у меня. — они вдвоем улавливают ее слова, когда входят в комнату, и Царица кивает ей, а затем улыбается двум своим новым гостям.       — Я понимаю, Арлекино. Ты можешь использовать Гнозис, чтобы попытаться предотвратить пророчество, но, полагаю, только что прибыл тот, кто мог бы оказать тебе в этом неплохую помощь. — говорит она и машет рукой в их сторону.       Арлекино поворачивается, чтобы посмотреть на них, и ее глаза загораются любопытством.       — Что ж, наш дуэт Сказителей вернулся. — говорит она им, грозно сверля их взглядом.       Однако Сора и Скарамучча держатся уверенно, и первый говорит.       — В чем именно? Что происходит в Фонтейне, есть ли люди в опасности?       Арлекино поворачивается и смотрит на Ее Величество, та кивает и возвращается, чтобы объяснить им ситуацию.       — В Фонтене есть пророчество, утверждающее, что все фонтейцы рождаются с первородным грехом бывшего Гидро Архонта. В нем говорится, что однажды уровень воды поднимется, и "все люди растворятся в воде. И только Гидро Архонт останется, плача на своем троне". — говорит им Предвестница.       Сора в шоке смотрит на нее, осмысливая сказанное. Жители Фонтейна обречены на смерть за то, чего они даже не совершали? Что это за бредовое наказание?       — Я так понимаю, Селестия назначила это возмутительное наказание? — спрашивает он ее, и она кивает. — Хорошо, тогда я буду рад помочь. Я так понимаю, что пророчество должно скоро сбыться?       — У нас нет точных сроков, но да, большинство признаков указывают на то, что "день расплаты" наступит в ближайший год. — отвечает Арлекино. — Сейчас три моих лучших агента работают над исследованием наиболее вероятного местонахождения Гнозиса. На реализацию их плана уйдет пара месяцев, но они справятся. Я сообщу Ее Величеству, когда мне понадобится ваша помощь. — она слегка поклонилась им и снова повернулась к Ее Величеству.       — Если вам понадобятся дополнительные ресурсы, Арлекино, пожалуйста, не стесняйся спрашивать. Я буду рада помочь тебе в осуществлении твоей мечты. — говорит Царица. Арлекино кланяется ей и уходит.       Поскольку других гостей в ближайшее время не предвидится, Броня встает и обращается к своему дуэту Предвестников.       — Прошу вас, пройдите со мной в мой сад.       Они кивают, и Сора берет Скару за руку, пока они идут к коридору. Ее глаза загораются, когда она улыбается им, чувствуя, что они хорошо использовали этот короткий отпуск. Любовь, пылающая в них друг к другу, сильна как никогда.       Они идут в нескольких шагах позади нее по коридору и садятся на тот же диван, что и всегда, когда приходят.       Царица садится в кресло и, улыбаясь, кладет подбородок на руки.       — А теперь расскажите мне обо всем. Как прошло ваше путешествие?       Сора рассказывает ей об их прибытии в Мондштадт и о том, как Венти легко согласился помочь ему. Он рассказывает ей о том, как Рыцари отнеслись к его новому положению и как его друзья и союзники хорошо восприняли его объяснение, независимо от того, как они могли бы относиться к Фатуи.       По мере приближения той знаменательной ночи, когда они со Скарой признались и выбрали друг друга, марионетка начинает нервничать.       Хотя он и был счастлив держать за руку своего прекрасного блондина и красоваться им, словно ценной добычей, он не хотел, чтобы тот подробно рассказывал о том, что произошло той ночью.       К счастью для него, Сора пропустил ту ночь.       К несчастью для него, Ее Величество действует ему на нервы, потому что, конечно же, она это заметила.       — Сора, я полагаю, ты пропустил кое-что еще из того дня. Скарамучча предчувствовал это. — она лукаво ухмыляется.       Он наблюдает, как его партнер слегка вздрагивает и быстро пытается взять себя в руки, что заставляет его хихикнуть.       — Не хочу вдаваться в подробности той ночи, но мы со Скарой признались друг другу в любви, и теперь мы вместе. — Сора радостно говорит ей об этом, и она ярко улыбается им.       — Я так рада. Я счастлива, что вы нашли друг в друге то, что искали. Когда вы вместе вошли в мой тронный зал и сели друг с другом на этот диван, я почувствовала, как вас тянет друг к другу. Учитывая любовь, которая кипела внутри вас обоих, я решила соединить вас в пару. — Ее Величество кивает, явно гордясь своими способностями к сватовству.       А если честно? Наверное, это должно было случиться. Если бы она не связала их вместе, Рей никогда бы не сблизился с Эфиром. Не было бы той ночи, когда Эфира забрали из Сумеру, не было бы той памятной ночи в Мондштадте.       Их стены никогда бы не разрушились в объятиях друг друга, ведь они оба умоляли быть желанными и нужными друг другу.       Как два божественных бессмертных, они уже практически идеально подходили друг другу, а если добавить к этому тот факт, что оба их лучших качества были тем, что нужно было другому, то получится идеальная пара.       Эфир уже успел многое передать своему партнеру, помогая умерить его ярость по отношению к людям этого мира одним лишь своим существованием, и был тем, с кем марионетка впервые за много веков мог без опаски снова стать уязвимым.       Будучи бессмертными, они оба не были подвержены ограниченным срокам жизни, как люди. Они могли вечно зависеть друг от друга, но если Рей мог быть несколько неуверенным в отношениях человеком, то Эфир не был таким и всегда готов показать, что он будет здесь до конца.       Они будут вместе до самого горького конца, особенно если это то, что ждет их в Селестии.       Он берет блондина за руку, пока тот рассказывает о своем пребывании в Ли Юэ. Эфир рассказывает ей о солдатах, с которыми они столкнулись, и об ужине с Чайлдом и Чжунли. Эфир также сообщает ей, что семья Чайлда очень хочет с ним познакомиться и что рыжий ищет свободное время, чтобы представить его.       Эфир колеблется, когда доходит до того, что ему приходится говорить о Сумеру.       Что он ей скажет? Что у его напарника случился нервный срыв вскоре после первого общения с Коллеи? И что на следующий день после их встречи с Ирминсулом у него случился еще один нервный срыв?       Он знал, что должен, особенно в качестве подводки к вопросу об убийстве Дотторе за то, что тот сделал, но он не может рассказать о своем партнере без разрешения.       Он смотрит на Рея и видит конфликт в его нахмуренных бровях и опущенном взгляде.       Сжав руку своего парня, Рей поднимает взгляд, и Эфир смотрит на него, безмолвно спрашивая, что он хочет сделать. Брюнет просто смотрит на него в ответ, испуганный и неуверенный.       Именно в этот момент Эфир вспоминает ту маленькую деталь о Гнозисах, поскольку чувствует эмоции, исходящие от Рея.       Он получил и другие атрибуты силы соответствующих Архонтов.       Он устанавливает ментальную связь со своим партнером и говорит через нее.       — ‘Один из нас может сказать это, или я могу показать ей, как показал нам Ирминсул. Мы можем и пропустить это, но я думаю, что об этом следует рассказать, чтобы мы могли разобраться с Дотторе. Что ты хочешь сделать? Я буду рядом с тобой, что бы ни случилось, так что не бойся, любимый.’       Марионетка смотрит на него в шоке, но, кажется, быстро понимает, что происходит. Он снова опускает глаза вниз и передает свой ответ.       — ‘Просто покажи ей. Я и так слишком часто сталкиваюсь с этими эмоциями в последнее время.’       — ‘Тогда я пропущу самые деликатные моменты.’ — отвечает Эфир, и марионетка лишь кивает. Возможно, когда-нибудь он сможет говорить с другими более открыто, но сегодня не тот день, чтобы пытаться.       Эфир молча протягивает руку Царице, и та легко берет его за руку.       — ‘Скаре трудно даже просто слушать об этом, поэтому я покажу тебе. Скажи мне, когда будешь готова.’       Достаточно сказать, что она более чем обеспокоена. Скарамучча всегда держал свои тайны при себе, поэтому она понятия не имеет, каких демонов ожидает увидеть в тайниках. Она хочет знать, что его так сильно расстроило.       Она протягивает руку к своему первому Сказителю, и он нерешительно берет ее. С этим решено, она поворачивается к Эфиру и кивает.       Она погружается в сон, а Эфир проводит ее через свои воспоминания об их путешествии. Он не показывает, как его напарник упал в его объятия, но оставляет достаточно контекста, чтобы она поняла, что произошло.       Царица наблюдает с точки зрения Эфира, как они со Скарамуччей выясняют правду о прошлом марионетки и, самое главное, о роли Дотторе в этом прошлом. Она наблюдает за тем, как Дотторе проявляет интерес к марионетке, как он превращает деревню в бомбу замедленного действия с энергией татаригами. Она наблюдает, как он убивает первую любовь юного Кабукимоно и лжет ему об этом.       Броня наблюдает за тем, как Скарамучча постепенно превращается в существо, которым он был до встречи с Эфиром.       Его заманивают и манипулируют им, чтобы заставить присоединиться к Фатуи. Она не знала об этом, когда Пьеро представил его ей.       Затем его постоянно заставляют соглашаться на извращенные и жестокие эксперименты Дотторе, подвергая невообразимым мучениям только ради власти и самоидентификации.       Самым страшным для нее было то, что Пьеро все знал. Пьеро знал обо всем, что произошло, и не сделал ни единого движения, чтобы остановить эксперименты Доктора, не говоря уже о том, чтобы рассказать ей о том, что происходит между ее Предвестниками.       Она была в ярости.       Она думала, что может доверять Пьеро как своей правой руке, но он не сказал ей ни слова обо всем этом.       Что еще он знал, но не сказал ей?       Воспоминания заканчиваются, и она возвращается в реальность. Она смотрит на Скарамуччу, которого теперь зовут Рей, и сжимает его руку. Затем она встает с сердитым взглядом, прежде чем заговорить.       — Вы двое, идите со мной в тронный зал. Я все исправлю. — говорит Царица с мрачными нотками в голосе и уходит по коридору.       Скарамучча и Сора бегут за ней и успевают услышать, как Ее Величество зовет Пьеро и Дотторе, а также просит поставить два места рядом с троном для ее Сказителей. Они входят и встают рядом с ней, а она улыбается им обоим.       Приносят удобные кресла и ставят их рядом друг с другом слева от трона. Она предлагает им сесть, а сама садится на свой трон.       Вскоре после этого входит Пьеро, а за ним - Дотторе, выглядящий довольно раздраженным. Они оба, как всегда, преклоняют колени перед троном и ждут слов своей Царицы.       Она позволяет им остаться на коленях на несколько мгновений, давая им погрязнуть в собственных мыслях. Они, конечно, чувствовали в воздухе холодок ее гнева и пытались догадаться, чем он вызван.       — Встаньте. — говорит она, в ее голосе явно слышны нотки ярости.       Шут и Доктор встают, и их внимание на мгновение переключается на двух Сказителей рядом с Ее Величеством. Пьеро выглядит слегка шокированным, в то время как раздражение Дотторе начинает переходить в гнев.       — Ваше Величество, почему мы- — начинает говорить Дотторе, решив принять блестящее решение - выступить перед своим лидером. Его прерывает ледяной шип, пролетевший мимо его лица, едва задев щеку и оставив достаточно глубокий порез, чтобы пустить кровь.       — Ты будешь говорить только тогда, когда я тебе разрешу, Зандик. — сурово говорит Царица, и мужчина поворачивается к ней, чтобы слегка оскалиться. Однако он, видимо, усвоил урок, так как больше не пытается заговорить.       — Мне стало известно об истинной причине приглашения Скарамуччи в Фатуи после инцидента в Татарасуне, а также о довольно... Неблаговидных экспериментах, к которым его принудили. — говорит она им обоим. Дотторе хмурится, а Пьеро нахмуривает брови, его взгляд становится жестким.       Царица смотрит прямо на Пьеро, готовая разобраться с ним в первую очередь. — Пьеро. Почему мне не сообщили ни об одной из этих ситуаций, и почему они были разрешены?       Мужчина вскидывает бровь, похоже, он не понимает, зачем его вызвали.       — Мои извинения, Ваше Величество. Оба случая привели к росту могущества в наших рядах, и я не считал, что есть что-то, требующее внимания. Скарамучча согласился на эксперименты, а поскольку он не человек, я не видел причин вмешиваться. — спокойно говорит он своей королеве.       Сора резко вскакивает со своего места и кричит на мужчину.       — Если Скара не человек, это не значит, что у него нет своих чувств! Я тоже не человек, как вы, я уверен, это прекрасно знаете, королевский маг, так неужели вы бы позволили этому ублюдку манипулировать мной и ставить на мне подобные эксперименты?!       Мужчина на мгновение растерялся, и его глаза сузились при упоминании его Каэнри'ахского титула. Ее Величество встает и осторожно кладет руку на плечо Соры.       — Все в порядке, Сора. Пожалуйста, сядь и позволь мне разобраться с этим. Я знаю, что трудно сдерживать гнев, но ты нужен Скарамучче. — мягко говорит она ему, и его глаза расширяются. Он отводит взгляд, встречается взглядом с Реем и кивает, после чего садится рядом с напарником. Он берет его за руку, предлагая утешение в этом противостоянии.       Царица улыбается им, а затем снова обращается к Пьеро.       — Моя точка зрения на этот вопрос такая же, как и у Соры. То, что Скарамучча - марионетка, не означает, что он меньше страдает от бесчеловечного обращения. — говорит она, а затем смотрит на него, делая следующее заявление. — Я не одобряю подобные действия тех, кто призван представлять меня. Запомни это, Пьерро.       Мужчина просто кланяется, и ее внимание переключается на главного преступника.       — Зандик. Как давно ты подвергаешь людей мучительным экспериментам, пользуясь моей властью? — начинает она расспрашивать мужчину, прежде чем вынести свое решение.       — Ваше Величество, многие из моих экспериментов проводятся во имя нашей великой цели, а те, что не проводятся, преследуют мои личные. Я думал, вы одобряете, что мы используем свое положение для достижения этих целей. — говорит он, улыбаясь ей.       Благодаря той же способности Ее Величества видеть эмоции, Сора видит, что Дотторе спокоен и уверен в себе, несмотря на то, что пытается манипулировать ею, чтобы она отпустила его. Он бросает взгляд на свою королеву, чтобы понять, верит ли она мужчине, но по ее реакции ему не нужно даже пытаться гадать.       — Соглашение, которое я заключила с моими Предвестниками, касается предоставления доступа к ресурсам Фатуи, а не того, одобряю я ваши методы или нет. А теперь ответь на мой вопрос. Как давно ты проводишь эти отвратительные эксперименты? — холодно говорит она, и температура в комнате быстро падает.       На этот раз спокойный и уверенный фасад трескается, и становится видна небольшая хмурость.       — Ваше Величество, как может развиваться наука без экспериментов? Вы называете их "отвратительными", но они необходимы. Я провожу свои эксперименты еще с тех времен, когда меня изгнали из Академии, из-за недальновидности Мудрецов. Мои эксперименты приблизят человечество к Богам и устранят этот фундаментальный гнетущий дисбаланс сил. Конечно, устранение этого барьера гораздо важнее, чем возможные страдания каких-то несущественных субъектов? Моя работа имеет гораздо большее значение, чем человеческие представления о морали.       Сора и Скара хмурятся на его оправдания, а Царица отвечает.       — Конечно, ты должен знать мое мнение по этому поводу из моего отвращения к методам, которые мы должны использовать, чтобы заполучить Гнозисы. Я не одобряю твой подход к исследованиям по принципу "цель оправдывает средства", Зандик. Я предлагаю тебе два варианта. Либо прекратить свои неэтичные эксперименты, либо предстать перед судом.       Ее голос не оставляет места для споров, и Дотторе хмурится, осознавая свое нынешнее положение.       — Я не прекращу свои исследования, так что делайте, что хотите. Я создам Бога. — говорит он прямо, уже не скрывая своего раздражения сложившейся ситуацией.       Царица встает со своего трона. Взмахнув скипетром, она направляет его на Скарамуччу.       — Я больше не нуждаюсь в искусственном Боге. Скарамучча, ты, как представитель тех, кому Дотторе причинил зло, определишь его судьбу. — после этого она садится обратно и смотрит на своего первого Сказителя.       Он сидит, широко раскрыв глаза и едва не дрожа. Сора, не отпуская его руку, встает и осторожно тянет его за собой. Сора стоит рядом с ним, давая ему все силы и поддержку, пока Скарамучча изо всех сил старается расслабиться. После последнего глубокого вдоха он встает, восстанавливая самообладание, и выносит приговор.       — Иль Дотторе, ты заслуживаешь смерти за то, что сделал. Не только по отношению ко мне, но и к Коллеи, девушке, которую я встретил в Сумеру, и ко всем остальным, кого ты заставил страдать. Я хочу, чтобы ты почувствовал все. Каждую унцию боли, через которую ты заставил пройти всех нас. — он говорит это и тянет Сору за собой, чтобы спрыгнуть с настила.       Пьерро отходит подальше от Дотторе, а тот улыбается дуэту Предвестников, приближающемуся к нему.       — Полагаю, ты думаешь, что ты и твоя маленькая игрушка сможете победить меня, Скарамучча? — издевательски говорит Дотторе и смеется.       Он снова открывает рот, собираясь продолжить свои насмешки, но его прерывает удар в грудь, от которого он отлетает назад. Он покатился по полу, пока ему не удалось встать на ноги. Дотторе встает и видит, что Сора стоит прямо перед тем местом, где он был за мгновение до удара, окруженный вихрями Анемо и молниями Электро, причем один из них покрыт Гео.       Доктор дико ухмыляется возможности снова испытать свои боевые способности после слишком долгого перерыва и пускает в ход Дендро Видение и Электро Заблуждение.       К несчастью для него, Видение оказывается непригодным, так как Сора использует свою элементальную власть, чтобы заблокировать его, глядя на него сверху вниз.       Дотторе хмурится, запихивая его обратно в куртку, и вливает в себя Электро из иллюзии, а затем достает катализатор. Он разбрасывает по земле множество маленьких шариков, каждый из которых заряжен энергией Электро. Доктор использует эту атаку, чтобы увеличить расстояние между собой и противниками, укрывается за колонной и готовит свои следующие машины.       Скарамучча хохочет, быстро перегружая маленькие мины, а Сора направляется прямо туда, куда ушел Дотторе. Его скорость снова застает человека врасплох, и он отлетает назад на открытое пространство.       Дотторе ругается, вставая на ноги, и выпускает десятки различных роботов, чтобы расправиться с Сорой, а сам переключает внимание на Скарамуччу. Когда Сора отвлекается на дронов, к нему возвращается контроль над Виденьем.       — Ну что ж, Скарамучча. Полагаю, пришло время мне самому поставить тебя на место. Анемо Видение не поможет тебе преодолеть разницу между нашими способностями. — говорит он, желая, чтобы вокруг них обоих проросли наэлектризованные лианы. — Жаль, ты бы послужил отличным сосудом для моего искусственного Бога. Конечно, ты был бы под моим контролем, но в конце концов обрел бы божественность, которой так жаждал.       Скарамучча безучастно смотрит на него во время монолога, с нетерпением ожидая, что тот вот-вот заткнется и начнет действовать. Однако в конце монолога его самообладание дает трещину: он ухмыляется, а затем гогочет над Доктором.       — ХАХАХАХАХАХАААА!!! Я потерял интерес к этому несколько недель назад, Дотторе. Я нашел кое-что получше, чем стать имитацией Бога! — кричит он, и лианы устремляются прямо к нему. Его ухмылка только усиливается, когда на кончиках пальцев вспыхивают сине-черные языки пламени.       Как только лианы подбираются к нему достаточно близко, он создает вокруг себя вихрь ветра, наполняя его пламенем Бездны. Лианы увядают и сгорают под полыхающим ураганом, реагируя на проходящий через них электроток только тогда, когда они приближаются к Доктору, и тому приходится прикрывать лицо от взрывов.       Скарамучча использует эту возможность, чтобы прыгнуть вперед и, просунув руку сквозь защиту мужчины, схватить его за шею, а затем взмыть в воздух. Дотторе корчится в его хватке, и пламя охватывает его пиджак, а затем опускает его на пол.       Дотторе сбрасывает с себя плащ, с проклятиями наблюдая за тем, как он превращается в пепел от бушующего огня. Он снова обращает внимание на марионетку, который все еще парит в нескольких футах от пола.       — Вижу, ты обрел иную силу, которая кажется весьма увлекательной. Я бы с удовольствием проверил ее возможности, но, увы, в конце концов в живых останется только один из нас. Если, конечно, тебя вообще можно считать живым, учитывая, что ты марионетка. — он с усмешкой обращается к Скаре.       Голос, о котором он забыл до этого момента, внезапно раздается из-за его спины.       — Я бы сказал, что он более живой, чем ты. И уж точно он более человечен.       Он быстро оборачивается и видит, что Сора стоит там и смотрит на него, пока он уничтожает последнего дрона Дотторе.       Если бы только он не был так застигнут врасплох этим боем и не захватил с собой боевые приспособления и другие творения. Он проклинает себя за то, что слишком смирился со своим положением и даже не подумал, что здесь ему может угрожать опасность.       Ему нечем было компенсировать недостатки этого внезапного нападения.       Он пытается использовать свое Видение, чтобы пронзить Сору покрытой шипами лозой, но лоза останавливается, не попав в цель.       Глаза блондина светятся зеленым оттенком, и он берет лозу под контроль. Взмахнув рукой, она поворачивается к тому, кто ее создал, и пронзает Дотторе прямо в плечо. Ему хочется причинить этому человеку мучительную боль, но он сдерживается, зная, что его парень захочет сам причинить ее.       Однако это не мешает ему закрутить лозу внутри раны, вызвав у Доктора резкое шипение.       Скара опускается на землю перед Дотторе, а Сора подходит к своему партнеру и берет его за руку, пока они оба смотрят на него. Он смотрит на свою звезду, решая, что делать с человеком, который разрушил его жизнь.       Он думал, что хочет заставить Доктора страдать, но теперь, когда он стоит перед ним, все, чего он хочет, - это завершения. Окончательного завершения.       Может быть, это из-за того, что рядом с ним его напарник, а может, он не хочет опускаться до его уровня.       Кого он обманывает? Хотя в его голове крутятся обе эти мысли, он знает, в чем главная причина.       Узнав, что Дотторе был причиной всего, что произошло во время гибели Татарасуны, он почувствовал странное облегчение. Нива не нарушил своего обещания и не предал его, и это вернуло смысл каждому слову, которое он когда-то сказал марионетке.       О том, что он был человеком даже без сердца.       Он был более человечен, чем Дотторе, потому что обладал эмпатией.       И он докажет это.       Он потянулся к силе Гнозиса, и тот наконец откликнулся на его призыв.       В его руке появляется клинок из чистой энергии Электро, который кажется Соре очень знакомым, когда он вынимает его из груди.       Мусу-но Хитотати.       Он смотрит на него, когда тот полностью сформирован.       Это не совсем его сила, он знает, что Гнозис сработал только благодаря его напарнику, но это - попытка увидеть то, что будет принадлежать ему.       — Есть ли у тебя последние слова, Зандик? — спрашивает Скарамучча, глядя на человека, который наконец упал на колени от непреодолимой боли.       Мужчина поднимает голову и с пустой яростью в глазах произносит. — Без моих исследований у человечества нет ни единого шанса, но я сомневаюсь, что у меня есть хоть какой-то шанс убедить вас. — и опускает голову.       — Твое эго слишком велико, чтобы ты снова, как и всегда, не смог увидеть ничего сверх него. Ты перестал быть важной фигурой на доске, как только к нам присоединился Сора. С ним у нашей миссии больше шансов на успех, чем с твоими исследованиями. — отвечает Скара и поворачивается, чтобы посмотреть на своего партнера. — Сора, все его сегменты уже исчезли? Буэр могла видеть, значит, и ты должен.       Попробовав несколько разных способов, Сора обнаруживает, что разум Дотторе представляет собой пустую оболочку того, чем он, должно быть, когда-то был, а теперь занят только одним, одиноким сознанием, окруженным последними умирающими угольками его ярости. На мгновение он заглядывает в его разум, ища хоть какие-то признаки того, что искупление возможно, и ничего не находит.       Его действительно волновало только то, чтобы стать создателем Бога, полностью подвластного ему, независимо от того, сколько жизней он погубил в процессе.       Он убивал ради своих исследований еще во времена своей Академии и сохранил это безразличие к человеческой жизни на протяжении всех лет. Он ставил эксперименты на многих невинных людях, разрушил жизни многих семей, многих детей, не заботясь ни о чем на свете.       В этом человеке нет ни капли сочувствия.       Он эгоистичный ублюдок до мозга костей.       Блондин оборачивается к своему партнеру и кивает.       После этого Скарамучча поднимает свой клинок и в последний раз обращается к Доктору.       — Прощай, Зандик. Мы не будем оплакивать тебя или скучать по тебе. Ни Сора, и ни я, уж точно. Надеюсь, у тебя будет ужасная загробная жизнь, если она вообще для тебя возможна.       Скарамучча опускает клинок одним быстрым, точным ударом, и комната вспыхивает ярким фиолетовым свечением Электро.       Когда свет померк, на том месте, где когда-то стоял на коленях "Доктор, Второй из Предвестников Фатуи", осталось лишь небольшое количество пепла.