Сохранение угасающего света

      Катерина, похоже, уже ждала его, когда он подошел к ее стенду.       — С возвращением, Лорд Сора. Поскольку ваши обязанности в Сумеру завершены, Ее Величество приказала доставить сюда ваш корабль для возвращения в Снежную. Он стоит в порту Ормос, и капитаны Лана Тарасова и Адрик Николаев ожидают вашего прибытия. Счастливого пути, Лорд Предвестник.       — Спасибо, Катерина. — говорит Эфир и меняет курс на Порт-Ормос.       Прибытие в портовый город занимает немного времени, и он начинает осматривать доки. Едва он начал поиски, как услышал смутно знакомый голос, окликнувший его.       — ЛОРД СОРА!! МЫ ЗДЕСЬ!!       Он быстро поворачивается в ту сторону, откуда доносился голос, и видит двух капитанов, которых ему велели ожидать на небольшом расстоянии от себя. Он качает головой, посмеиваясь над ними, и начинает идти к ним.       Они ждут, пока он догонит их, а затем разворачиваются и направляют его к своему кораблю. Они охотно рассказывают ему о том, как люди стали общаться с ними теперь, когда жители Сумеру узнали, что спасителем их Бога был Предвестник Фатуи. Они явно очень рады тому, что их не воспринимают с враждебностью и подозрительностью, и эта мысль вызывает у него улыбку.       Эта миссия доказала, что им не нужно враждовать с народом, чтобы получить Гнозис путем принуждения, и он надеется, что им удастся сделать то же самое в Фонтейне и Натлане, двух последних государствах.       Они расспрашивают его о том, как прошла его первая официальная миссия, и он рассказывает им в общих чертах. Когда он наконец закончил, они добрались до корабля и воскликнули, что, похоже, это было долгое и напряженное, но вполне достойное путешествие.       Они велят ему отправиться в каюту Предвестника и отдохнуть, и что они будут заниматься путешествием столько, сколько понадобится, прежде чем Лана решает поговорить с ним более лично.       — Лорд Сора, я знаю, что уже сделала это во время ужина в ночь похорон Леди Синьоры, но я хочу еще раз извиниться за то, как я заранее осудила вас. Общественное отношение к нам как к нации никогда не было таким положительным после получения Гнозиса. Благодаря вашим действиям наше подразделение в народе называют героями, а злодеем считают одного лишь Лорда Дотторе, а не Фатуи в целом. Поэтому... — она встает в стойку, отдает фатуйский салют своему новому Предвестнику и склоняет голову. — Лорд Сора, я прошу прощения за свои предположения при нашей первой встрече и надеюсь, что вы и впредь позволите мне служить под вашим началом и под началом Лорда Скарамуччи.       Он кладет руку ей на плечо, побуждая встретить его добрый взгляд, и улыбается ей.       — Лана, я уже говорил о своих чувствах на собрании. Мы со Скарамуччей согласились принять и тебя, и Адрика, и у меня нет причин что-то менять.       Она улыбается ему в ответ и кивает, после чего отдает честь, кланяется и уходит заниматься своими делами и подчиненными. Спустившись под палубу, Эфир пытается найти каюту Предвестника и обнаруживает ее на том же месте, что и на борту корабля, на котором Скарамучча привез его в Ли Юэ.       Постойте, это тот же самый корабль?       Он открывает дверь и обнаруживает ту же знакомую комнату, но с особым дополнением.       ...       — Скарамучча??       Марионетка лежит на кровати, скрестив руки за головой, и неторопливо отдыхает. Он открывает глаза, и Эфир клянется, что в них что-то светится - позитивное чувство, - после чего его обычная манера поведения снова возвращается.       — Ну вот, наконец-то, чертовски вовремя. Я уже был близок к тому, чтобы отправиться на прогулку, чтобы развеять скуку и узнать, не сделал ли Дотторе что-нибудь с тобой в качестве мести. Это соответствует его эго, но не его обычной дерьмовой маске "вежливого и профессионального". — его напарник резко встает и, к ужасу (удовольствию) Эфира, потягивается. Взгляд Эфира пробегает по фигуре Предвестника, а затем быстро возвращается к лицу собеседника, когда тот снова открывает глаза. Он оглядывает комнату, оценивая, насколько обжитой она кажется его партнеру. Его обычная шляпа прислонена к ножке кровати, а части брони от формы разбросаны возле нее, словно сорванные и брошенные туда в отчаянии.       Его взгляд возвращается к Скаре, который приближается к нему.       Марионетка открывает рот, чтобы снова заговорить, собираясь подразнить блондина чем-то вроде "кошка прикусила твой язык", как вдруг Эфир бросается вперед и обнимает его.       Да, этого он не ожидал.       Он не знает, что делать или говорить. Он не очень-то умеет обниматься. Он не считал это умение особенно необходимым, хотя сейчас жалеет, что не умеет. Он говорит первое, что приходит на ум, что, оглядываясь назад, конечно, было не самым разумным поступком, но ему повезло, что его напарник такой, какой он есть.       — Что это? Это... Почти как будто ты скучал по мне... — он пытается поддразнить, как всегда подсознательно уклоняясь от демонстрации своей уязвимости.       — Я действительно скучал по тебе, а теперь заткнись и обними меня. — отрывисто отвечает Эфир.       Скара замолкает, как его и просили, и старается ответить взаимностью, повторяя действия напарника.       Но это все равно не похоже на реальность.       Эта сияющая звезда, которую он однажды обнаружил так знакомо ему угасающей, каким-то образом вернулась и ярко сияет в его объятиях, гордо нося имя, подаренное ему им.       Как ему позволили заполучить такое?       Он рад, что Сумеру не забрала у него Сору.       Он как следует и полностью обнимает свое солнце, позволяя себе греться в его тепле и присутствии.       Они остаются так на пару минут, радуясь возвращению единственного истинного источника комфорта, пока Скара не отстраняется и не садится на край кровати.       — Что ж, нам предстоит долгое путешествие. Ты бы предпочел поспать или поговорить о наших миссиях? — спросил брюнет, похлопывая по месту на кровати справа от себя.       Сора мягко улыбается, снимает части брони, сапоги и дорожные штаны. Он занимает предложенное место.       — Сначала поспать. У меня был долгий день, и я чертовски устал. — говорит ему Эфир и слышит смешок по поводу того, что он явно выбирал слова.       — Ты опять собираешься использовать меня в качестве снотворного? — спрашивает марионетка с дразнящей ухмылкой, и его партнер отвечает: "Зависит от того, предлагаешь ли ты", и ухмыляется сам.       Скара хмыкает и качает головой, встает и предлагает другому лечь.       Эфир быстро делает это, почти исчезая под простынями, а затем его голова высовывается обратно, и он ложится лицом к Скарамучче. Марионетка улыбается, глядя на это зрелище, и тоже забирается под одеяло. Как только он поудобнее устраиваются, то пихает Эфира, чтобы сообщить ему о готовности, и тот ворочается, чтобы удобно устроиться в объятиях марионетки.       Когда они оба устраиваются поудобнее и погружаются в дремоту, в их головах проносится одна и та же мысль.       Я с радостью приму все, что он соизволит мне дать.

***

      Первым просыпается Скарамучча - тот, кому сон на самом деле не нужен. Он смотрит на Эфира, уютно устроившегося в его объятиях, и удивленно смотрит на него. Очевидно, Паймон снова появилась, пока он спал, и безропотно устроилась на своем обычном месте в объятиях блондина.       Он чувствовал себя почти по-домашнему, и пламя, разгоревшееся в его душе, запылало от тоски и желания. Он притянул блондина к себе еще ближе, перекинул свою руку через Эфира и положил ее на руку другого, держащую Паймон.       Он будет сражаться до смерти, чтобы защитить это, - твердо решил он. Если кто-то попытается отнять это у него, его постигнет весь его гнев.       Сам того не осознавая, он зарывается лицом в волосы напарника и нежно целует его в макушку, удивляясь самому себе.       Когда-то он пытался запереть все подобные чувства и выбросить ключ, считая их слабостью, которая не нужна молодому Богу, но, пожалуй, в последний раз он позволит им существовать.       Но только в последний. Он не думает, что сможет выдержать эмоциональный удар, который обрушится на него, если у него в четвертый раз вырвут сердце.       Он медленно погружается в сон, рядом с его Эфиром.

***

      В следующий раз он просыпается одновременно с Эфиром и Паймон. Все они смотрят друг на друга с легким замешательством, прежде чем лодка снова сильно раскачивается, и его шляпа валится на пол.       Скара сердито ругается и говорит: "Что за хрень там творится", - голос все еще немного хриплый со сна. Он велит Эфиру оставаться на месте, пока он выяснит, что происходит, и блондин, завороженный его голосом, просто кивает, все еще держа Паймон в руках.       Он надевает шляпу и стремительно выходит из комнаты, поднимается на главную палубу, затем к штурвалу, где капитан корабля отчаянно управляет судном во время шторма. Он смотрит на него, сначала с досадой, а потом с беспокойством.       С кораблем все будет в порядке, но что делать с Эфиром?       Если бы только он действительно мог использовать Электро Гнозис. Такой шторм, как этот, было бы проще простого унять...       Подождите...       Может, он и не сможет его использовать, но его светловолосый напарник, возможно, сможет.       Он спускается в комнату и распахивает дверь.       — Сора! У тебя сейчас есть Электро Гнозис?       Блондин потрясенно смотрит на него, но потом кивает и достает из кармана Гнозис. Он протягивает его Скаре, и марионетка просто подходит и садится на колени на кровати, обхватывая руку Эфира своими.       — Царица хотела, чтобы мы попробовали, когда вернемся, но сейчас, похоже, самое время сделать это, чтобы убедиться, что этот проклятый шторм не потопит корабль. Сора, подключайся к Гнозису, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить его течь медленно.       О, они собираются опробовать идею Чжунли. Сработает ли она вообще, если марионетка не Архонт?       Эфир смотрит на него с беспокойством и тревогой, проступающими на его лице, но, увидев решимость своего партнера и волнение, с которым марионетка смотрит на него, одергивает себя. Он кивает, один раз и начинает тот же процесс, что и в случае с Крио Гнозисом.       На этот раз он чувствует, как в него устремляется энергия Электро, а затем замедляется до относительно стабильной скорости, с небольшими скачками, которые не вызывают ничего, кроме легкого дискомфорта. Использование Крио действительно помогло восстановить его силы.       — Еще, Скара. Я могу выдержать больше.       Скарамучча колеблется, но признает решимость Эфира и увеличивает поток энергии. Он наблюдает, как Эфир слегка вздрагивает, но потом привыкает.       Он так увлечен наблюдением за лицом блондина, что не замечает, когда Гнозис перестает давать силу. И только когда Эфир открывает глаза и марионетка видит в них отблески фиолетового, а места, где обычно находятся его светящиеся драгоценности, окрашиваются в тот же цвет, он понимает, что все закончилось.       Эфир опускает взгляд на свою грудь и руки в шоке и благоговении, а затем ярко улыбается Скарамучче. Он выпускает Паймон и спрыгивает с кровати, жестом приказав Скаре следовать за ним, а затем выбегает за дверь. Марионетка бормочет: "Черт возьми, Сора, оденься хотя бы поприличнее", а затем устремляется за ним.

***

      Прибыв на палубу, он встречает великолепное, божественное зрелище.       Глаза Эфира закрыты, он слегка парит, скрестив под собой одну ногу, а другую свесив вниз. От него исходит энергия Электро, образуя видимые круги вокруг него, так как он останавливает бушующий шторм. Среди пурпурного цвета виднеются волны тила - Эфир использует свою меньшую власть над Анемо, чтобы успокоить ревущие ветры, и на корабле остается спокойное море и умеренный дождь.       Солдаты Фатуи с благоговением смотрят на Эфира, когда его ноги снова касаются прохладной деревянной палубы, но его не волнует ощущение холода на пальцах, когда он испытывает эйфорический кайф от того, что успокоил бурю. Он все еще не вернулся к прежней силе, но это было то, чего он никогда не мог сделать с прежними силами.       Он наблюдает, как Скара медленно приближается к нему, и смотрит на него с открытым ртом.       Он уже собирается спросить, в чем дело, но тут Скарамучча заговорил сам, указывая на него.       — Э-Эфир, эм... У тебя что-то за спиной.       ...       А?       Он быстро поворачивает голову, чтобы посмотреть на то, на что указывает его напарник, и видит это.       Это его...       Отпечаток его крыльев. Слабый, но он есть.       Гнозисы - ключ к обретению его крыльев.       Он широко улыбается и, не зная, как еще выразить свое счастье, обнимает Скарамуччу второй раз за сутки.       И на этот раз тот быстро отвечает ему взаимностью.       Они слышат шепот солдат, и Скара быстро вспоминает, как выглядят сейчас он и блондин. Похоже, Эфир тоже их слышит, потому что они одновременно отстраняются и смотрят на группу солдат, стоящих напротив Скары.       Солдаты быстро закрывают рты под пристальным взглядом своих Предвестников, и Эфир отводит от них взгляд, надувшись, и возвращается в их общую спальню. Скарамучча окидывает всех прощальным смертельным взглядом и следует за своим напарником.       Когда эти двое оказываются далеко от посторонних глаз, солдаты начинают хихикать, как школьницы. Эти двое действительно были отличной парой.       Эфир возвращается в комнату и начинает взволнованно объяснять Паймон, что он сделал и что с ним произошло, а Скара входит через несколько мгновений, закрывает дверь и наблюдает за тем, как счастливо говорит его напарник. Паймон радуется и обнимает его, когда он рассказывает ей о слабом изображении своих крыльев, и Скара не может не хихикать, глядя на это милое зрелище.       Он счастлив, если счастлив Эфир, понимает он.       Он возвращается к кровати, и когда Эфир чувствует, что кровать прогибается, он поворачивается и снова обнимает своего напарника.       Однако на этот раз слегка прижимается.       Скара смотрит на его лицо и видит, что демонстрация и волнение, должно быть, вымотали его. По крайней мере, Эфир не потерял сознание, как в прошлый раз. Он готов принять усталость как побочный эффект слишком быстрого расходования энергии, чем потерю сознания в любой день. Он с нежностью вздыхает, притягивая Сору к себе на колени, и, борясь с нахлынувшими чувствами, сосредоточивается на том, чтобы блондин снова удобно устроился под одеялом.       Устроившись лицом к его груди, Эфир прижимается к утешительному телу и протягивает руку Паймон. Она принимает приглашение и устраивается между ними, напоминая ему милого питомца, которых так любили заводить люди.       Они снова засыпают в уютных объятиях друг друга.

***

      Когда Эфир просыпается в следующий раз, это происходит по гораздо более мирной причине. После такого отдыха он чувствует себя помолодевшим.       А еще он очень голоден.       — Скарааа... Скарааааа... — говорит он, пытаясь заставить другого Предвестника проснуться. Не получив ответа, он начинает тыкать его в грудь.       По-прежнему никакого ответа.       Теперь он слегка обеспокоен.       Он приподнимает голову, прижимается к обнаженной щеке Скары и пытается снова разбудить его, слегка покачивая головой.       Попытка, к счастью, удается, и марионетка, издав хриплое "Что тебе нужно?", открывает глаза.       Эфир просто смотрит на него. Его лицо и голос после пробуждения становятся неземными, и он начинает испытывать желание, которое начинается с мыслей о том, чтобы посмотреть на губы другого. Он вытряхивает эти мысли из головы и снова зарывается лицом в грудь Скары, издавая приглушенное "Я очень голоден".       Скара улыбается Эфиру и осторожно начинает высвобождать его из объятий. Эфир хнычет, и Скара напоминает ему, что он должен быть в состоянии встать, чтобы получить заказанную для него еду. Эфир испускает долгий, тягучий вздох и говорит "хорошо", заставляя того смеяться над драматизмом блондина.       Успешно освободившись, он выходит из комнаты и направляется на кухню.       Если бы он только знал, как выглядел, когда говорил Фатуи на кухне, что Сора голоден, то привел бы себя в порядок еще до выхода из комнаты.       Его волосы были в беспорядке, а одежда помялась. Это, а также его относительно спокойное поведение заставили солдат снова сплетничать о дуэте после того, как он покинул кухню. Это, а также то, что произошло несколькими часами ранее, и тот факт, что они жили в одной комнате, вызвали несколько слухов о их Лордах.       Звезда, похоже, приручила их Лорда.       Еду подвозят к двери на тележке и оставляют там со стуком и последующим подтверждением со стороны Скарамуччи. Он открывает дверь и забирает еду, ценя, что солдаты уважают их с Сорой личное пространство. Было бы трудно говорить солдатам, что они просто друзья и партнеры Предвестники, если бы они увидели, как те обнимаются друг с другом.       Если солдаты не поймут, то это их собственные проблемы.       Он перебирает варианты и приносит Эфиру, не забыв оставить пару тарелок для Паймон. Хотя блюда не столь роскошны, как во дворце, они все же превосходят то, что оба путешественника привыкли есть в дикой природе. Они с удовольствием наслаждаются едой, причем Эфир настаивает, чтобы Скарамучча тоже что-нибудь съел, даже если ему это не нужно.       — Ну, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Скара, когда Эфир заканчивает с первым блюдом.       — Намного лучше, но все еще голоден, можешь передать мне еще? — отвечает блондин, активируя свои щенячьи глаза.       Как будто использование этих прекрасных глаз было необходимо для того, чтобы заставить марионетку любить его.       Он берет еще одну тарелку и передает ему, а сам спрашивает. — Итак, не хочешь ли ты рассказать о том, как прошла твоя миссия?       Эфир думает, приступая к первому кусочку нового блюда.       — Я многое успел сделать за последние несколько недель после нашей разлуки, это будет долгая история.       — У нас есть все время в мире.       Эфир улыбается, когда Скара говорит это, и марионетка мягко улыбается в ответ.       Эфир погружается в рассказ, повествуя своему партнеру о том, что произошло в Разломе с Дайнслейвом (что напоминает ему о необходимости упомянуть о встрече с таинственным человеком, когда придет его очередь), и о каждом кусочке своего пребывания в Сумеру.       Он с удивлением узнает о девушке по имени Коллеи, которая вырвалась из лап Дотторе после того, как пережила один из его экспериментов, и спрашивает, может ли он как-нибудь встретиться с ней и поговорить. Блондин говорит ему, что Коллеи довольно пуглива с новыми людьми, и что он может познакомить их друг с другом, но не может гарантировать, что Коллеи заговорит с ним.       К тому времени, как Эфир заканчивает рассказ, вся еда из тележки закончилась.       Двадцать. Минут. И это при том, что его собеседник опускает многие детали.       Он полагает, что этого и следовало ожидать, когда время, проведенное в разлуке, было пережито вами обоими по-разному.       Удовлетворив несколько вопросов, он начинает свой рассказ. Он рассказывает Эфиру о своем путешествии в Бездну и о том, как нашел древний храм, стоящий в одиночестве. Он рассказывает Эфиру о двери, которая казалась ему пророчеством, и об энергии, которую он направил к очагу, где обрел новую силу.       Чтобы продемонстрировать Эфиру эту силу, он зарождает ее на своей ладони. Блондин осторожно прикасается к пламени, но оно оказывается лишь теплым на ощупь, так как не желает его обжигать.       Затем он рассказывает Эфиру о своей встрече с Дайнслейвом и о словах, которые тот сказал ему об избранности.       Несколько минут Сора смотрит на него, явно погрузившись в раздумья, но затем его лицо озаряет идея.       — Погоди, Скара, ты думаешь, что верхняя часть этой двери - это я? Я ближе всего к настоящей звезде, которая сейчас есть на этой планете, и это то, во что превратилась моя изначальная сила - звездный свет. А поскольку она находится высоко на стене, мои крылья позволят мне дотянуться до нее!       Теперь, когда он увидел слабый образ крыльев своего партнера, Эфир, несомненно, снова занял первое место в списке тех, кто мог бы изобразить свет на дверной фреске.       — Да, сейчас ты моя лучшая догадка. — он говорит с задумчивым видом. — Если это ты, то мне интересно, почему такой человек, как ты, связал свою жизнь с таким никчемным и жалким, как я-       Он едва успевает договорить, как Эфир хватает его за щеки, заставляя их взгляды встретиться.       — Не говори так о себе. — он строго смотрит на брюнета, а тот в ответ лишь хмыкает, отводя руки блондина и поворачивая голову.       — Это правда. Ты действительно знаешь что-нибудь о том, что я сделал, Эфир? Я убийца. Разрушитель. Я разрушил тысячи жизней. Я совершил невероятно много грехов против этого мира, который отвергал меня с момента своего создания.       Эфир притягивает Скару обратно к себе, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, и прежде чем марионетка сможет снова убежать от этой уязвимой близости, он прижимается лбом к лбу партнера и нежно говорит с ним.       — И сколько из этого было действительно тобой, тем человеком, которым ты являешься на самом деле? — спрашивает Эфир, убирая одну руку с щеки Скары и кладя ее на центр его груди. — Электро Гнозис показал мне видения твоего прошлого. Сколько в том милом, добром и заботливом марионетке участвовало в тех деяниях, а сколько в том человеке, в которого тебя против твоей воли превратил этот мир? — он возвращает руку к лицу марионетки, готовый вытереть слезы, которые, как он видит, уже на подходе. — Я не собираюсь оправдывать твои поступки, но это не значит, что я их не понимаю. Я тоже не чистое существо, я совершал свои собственные грехи бесчисленное количество раз и спас жизни тысячам других людей за свой счет. В каждом человеке заложен потенциал добра и зла, в том числе и в нас обоих. — говорит ему негромко Эфир, а собственные глаза марионетки грозят наполниться слезами, пока тот говорит.       Эфир снова материализует Гнозис в своей руке и осторожно помещает его в грудь своего партнера, продолжая.       — Если кто-то и связал нас вместе, то, думаю, по двум причинам. Во-первых, чтобы научить меня больше заботиться о себе и перестать быть таким жертвенным. А во-вторых, чтобы научить тебя снова жить на свету, вернуть к жизни того заботливого Кабукимоно.       Он утирает слезы, которые начали течь, как он и ожидал, и продолжает успокаивать его.       — Я решаю, заслуживает ли кто-то моего внимания и времени, не судьба, не Боги, не кто-то еще, и я решил, что ты заслуживаешь. Я никуда не уйду, Скара, я останусь здесь и буду продолжать светить своим светом в твое омраченное сердце. — с этими словами Скара наконец-то снова встречает его взгляд и сталкивается с немыслимой для него ранее заботой и нежностью в золотистых глазах напарника.       Что-то внутри него щелкает, и он смотрит на губы Эфира. Тот, заметив его взгляд, не оставляет попыток отстраниться и мягко улыбается. Скара просто думает "к черту" и делает то, что требует юный марионетка, все еще живущий внутри него.       Он захватывает губы Эфира своими в нежном поцелуе.       Эфир отвечает ему взаимностью, перенося одну руку на затылок партнера и нежно проводя пальцами по его мягким и гладким волосам. Тем временем руки Скары пробираются к обнаженной талии Эфира.       Это так удивительно, как и представлял себе марионетка. Мягкие и нежные губы Эфира прижимаются к его губам с чувством благоговения, и ему хочется поклоняться этой звезде, которая обращается с ним как с человеком, у которого есть сердце.       К тому, о ком стоит заботиться.       Его светловолосый напарник - его сердце, единственный, кто мог вытащить его из темной ямы.       Его напарник Предвестник. Его Эфир. Его Сора.       Как бы ему ни хотелось это признать, но Царица знала, что делала, когда соединяла их.       В конце концов они расстаются, прижавшись лбами друг к другу и размышляя о том, что, черт возьми, только что произошло.       Из раздумий обоих резко выдернул чей-то голос.       — Вы двое уже забыли, что Паймон здесь? Она уже может открыть глаза? — говорит Паймон, зарывшись лицом в простыни.       Скарамучча просто говорит "дерьмо" и вздрагивает, а Эфир утешает и извиняется перед своей младшей сестренкой. В конце концов она уговаривает Эфира поставить чайник, чтобы она могла побыть в своей спальне, пока они разбираются со всем. Она уходит, скрестив руки и произнеся преувеличенное "хмф!".       — Честно говоря, я почти забыл, что у тебя есть эта штука. — говорит ему Скара, как только Паймон выскользнула из комнаты.       — Да, комната во дворце очень красивая, так что не было причин доставать его, когда мы там были. — Эфир ставит чайник на место, закрепляя его полотенцем, чтобы качка не повредила его.       Покончив с этим, он возвращается на кровать и садится на колени перед Скарой, тревожно сложив на них руки.       Они оба знают, что должны поговорить об этом, но ни один из них не знает, как подойти к этому без смущения.       — Тааак... — начинает он, надеясь, что ему не придется ничего говорить.       К сожалению, Скара не дает ему уйти от ответа, раз уж он заговорил первым. — Тааак... Что, Сора? — говорит марионетка дразнящим тоном и с хитрой ухмылкой.       — Ну, знаешь... Что это значит? Мы одинаково это понимаем? — говорит он. Его удивляет, что он боится этого разговора. Но это справедливо, полагает он, учитывая, что они с Люмин всегда держались отстраненно от других.       Он надеется, что эта божественная марионетка чувствует то же, что и он.       — Я не совсем понимаю, о каком смысле ты говоришь, куколка. — Скара берет Эфира за подбородок и нежно проводит большим пальцем по его губам.       Эфир смотрит в его глаза, обнаруживая в них эмоции, которых не ожидал увидеть. Забота, ласка, доброта, поддержка, счастье.       Любовь.       Вместо ответа Эфир снова притягивает Скару к себе, позволяя своим действиям говорить за него еще одним поцелуем. Скара издает слегка обескураженный звук, но затем полностью берет бразды правления в поцелуе, который быстро наполняется горячей страстью.       Он толкает Эфира на кровать, используя возможность, предоставленную его вздохом, чтобы углубить поцелуй, отчего его партнер Предвестник испускает божественный стон удовлетворения.       Он опирается верхней половиной тела на локти по обе стороны от блондина, а нижней - на колени. Одно колено располагается между ног Эфира, а другое - снаружи.       Обе руки Соры обхватывают затылок Скары, и он притягивает его все ближе и ближе.       В конце концов они отдаляются, когда у Эфира заканчивается воздух. Запыхавшись, он смотрит на Скару, теряясь в прекрасном цвете его живых глаз и чистом обожании, написанном на его лице.       Скара смотрит на блондина под ним. Он сияет. Люминесцентный. Золотистые волосы разметались, глаза полуприкрыты, лицо раскраснелось.       Ему нужно остановить себя, пока он не зашел слишком далеко.       Он отстраняется от Эфира, который в ответ издал скулеж, отчего он выругивается.       — Что, солнышко? Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я зашел дальше, когда ты даже не достаточно знаешь меня? Да еще и на корабле с нашими подчиненными и... — он натягивает ухмылку, чтобы скрыть свой страх, прежде чем произнести следующую фразу. — Тонкими стенами.       Эта фраза заставляет Эфира сглотнуть, оставляя в нем смесь страха и затаенного желания.       — Может, меня и не беспокоят сплетничающие о нас солдаты, но это не значит, что ты не беспокоишься. — говорит Скара, зачесывая челку Эфира.       Его страх побеждает. Он не хочет, чтобы кто-то на корабле услышал звуки, которые он наверняка издаст, судя по самодовольному виду Скары.       Ничего страшного, они могут обсудить то, что чувствуют, позже, в более уединенной обстановке. Любовь ли это на самом деле или просто влечение, порожденное их взаимным желанием, они смогут выяснить в другой раз.       Однако он все еще немного разочарован тем, что они остановились на этом.       Он притягивает Скару к себе и переворачивает на бок. — Тогда просто подержи меня так немного. — говорит он другу осторожным шепотом, умоляя хотя бы о подобии близости.       Могут ли они вообще теперь так называть друг друга?       "Друзья"?       Он знает о "друзьях с привилегиями", о которых Люмин рассказывала во время их путешествий, да и сам он был не новичок в подобных отношениях, но этот термин не подходит для данного случая.       Он прижимается к марионетке, спутывая их ноги и зарываясь лицом в ключицы. Скара прижимается лицом к его волосам и нежно целует его в макушку.       Он чувствует себя защищенным.       В безопасности.       Любимым.       Все то, чего он так жаждал, когда его сестра ушла, хотя и несколько иначе.       Ведь эта любовь совсем не похожа на семейную привязанность.       Он остается в объятиях еще долгое время, дремлет и грезит, позволяя своим заботам улетучиться в теплых и сладких объятиях напарника.

***

      Остаток пути проходит так же, как и до их разговора по душам... И неожиданного поцелуя (и второго не очень неожиданного поцелуя). Эфир даже берет Скару в свое царство чайника, чтобы показать ему все вокруг.       Его напарник явно поражен тем, что такой большой домен хранится в таком маленьком чайнике. Дом представляет собой большой особняк в мондштадтском стиле, окруженный великолепными деревьями, произрастающими в том же регионе.       Перед левой стороной дома разбит небольшой сад, а чуть поодаль, с правой стороны, находится кузница.       — Значит... Ты занимаешься садоводством и кузнечным делом? — спросил марионетка, приподняв бровь.       — Садоводство - да, но... — Эфир смотрит на свои руки и слегка вздрагивает, прежде чем продолжить. — Кузнечное дело... Не очень. Я боюсь, что в итоге что-нибудь сделаю со своими руками, да и вообще это не совсем мое занятие. Это просто для друзей, которые захотят ей воспользоваться.       Скара кивает, откладывая это в памяти, и продолжает осматриваться. Здесь есть различные предметы декора, соответствующие первым трем регионам его путешествия, а за домом находится большой водоем, выложенный какой-то каменной плиткой.       Блондин издает звук "о!" и прижимает к ладони Скары сигил, который, как он объясняет, позволяет ему приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, но не без предупреждения о том, что иногда здесь могут быть другие посетители.       Это заставляет Скару задать небольшой вопрос.       — Подожди, так скольким людям ты дал разрешение?       — О, только некоторым друзьям, которых я завел в своих путешествиях. Хотя, если подумать, ты первый, которого я пригласил за последние несколько недель, но я не думал об этом, пока был в Сумеру. Может быть, мы сможем отправиться туда в путешествие после того, как закончим в Снежной! — говорит Эфир, оживляясь на последнем слове, глядя на Скару, который сдерживает свою ревность при мысли о том, скольким еще людям блондин позволил пользоваться этим царством.       Он подводит Скару к парадной двери дома и знакомит его с хранителем царства, Пухляшом, который радушно приветствует его.       Он проводит его в дом, показывая различные помещения, такие как кухня и гостиная, и говорит, что он может пользоваться ингредиентами на кухне, если потом пополнит их запасы и уберет за собой. Он указывает на комнату Паймон, в которой та, вероятно, либо спит, либо ест, а также на две свободные спальни.       Затем он останавливается перед дверью своей собственной спальни.       — Э-э... ну, это-       — Твоя спальня? Ты вдруг так разнервничался, значит, это она. — говорит Скара, прерывая его.       — Да... Обычно я просто указываю на нее во время экскурсии как на "комнату, запрещенную для посещения без предварительного приглашения", как комната Паймон, но...       Сора выглядит озадаченным, явно борясь с собственным смущением. Скара хихикает над этим и кладет руку на ручку, чтобы оценить реакцию блондина. Когда тот смотрит на него неуверенно, но не с отказом, брюнет открывает дверь и входит, а его напарник робко следует за ним.       Комната довольно милая, но не соответствует ни одному из известных ему стилей Тейвата, и ему трудно решить, с чего начать ее описание. На противоположной от двери стене большое окно, в левом углу, на одной линии с дверью, стоит двуспальная кровать, заваленная пушистыми плюшевыми игрушками. Небольшой письменный стол, заваленный различными тетрадями и бумагами, занимает противоположную от кровати сторону окна, а рядом с ним находится открытая дверь, ведущая в гардеробную. На потолке висят маленькие разноцветные лампочки, а посреди комнаты лежит пушистый ковер. На стене слева от двери висит несколько вещей: в основном картины и фотографии с камер.       Одна из них - великолепная картина Эфира и Паймон. Должно быть, Эфир уловил его взгляд, потому что рассказал об этом Скаре.       — Эту картину написал друг из Ордо Фавониус по имени Альбедо. Он сделал ее для нас, когда мы застали его за рисованием во время одного из наших походов на Драконий Хребет. Даже не скажешь, что я мерз, когда он ее делал.       Он хмыкает, переключая внимание на остальных, и его взгляд задерживается на одной фотографии.       Фотография, которую Эфир сделал в Ли Юэ перед тем, как они отправились в Снежную. Фотография того момента, который полностью захватил его.       Он, Эфир и Паймон, закат, проглядывающий сквозь горы, в обрамлении прямо между их головами.       В тот момент он был почти в кататонии; разум полностью застыл, пытаясь осознать, что он думает и чувствует в ответ на теплое прикосновение и улыбку Эфира.       Сейчас? После месяца разлуки (для Эфира, да что там, для Скары это тоже казалось вечностью) у него было более чем достаточно времени, чтобы подумать и разобраться в своих чувствах, и фотография наполнила его теплом и нежностью.       Он протягивает руку, чтобы коснуться края фотографии, и на его губах появляется улыбка, которую он не замечает. Из задумчивости его вывел звук щелчка, и он повернулся, чтобы увидеть, что Сора только что тайком сфотографировал его.       Блондин пытался (и безуспешно) сдержать блаженное, чистое хихиканье, и это заставило Гнозис и пламя запеть дуэтом в его груди.       Эфир развернул фотографию, чтобы показать ему ее.       То, что когда-то вызвало бы у него в лучшем случае раздражение, а в худшем - ярость, теперь заставляет его вздохнуть и покачать головой с мягкой улыбкой. Способность Соры пробуждать в нем мягкость, о которой он и не подозревал, была для него чем-то непостижимым.       Впрочем, он не то чтобы ненавидел это.       Он просто боялся, что может потерять свою звезду.       Один из них придвинулся ближе (если не оба, они понятия не имели), и Сора оказался в нескольких дюймах от его лица. Достаточно было одному из них сократить разрыв, но на этот раз это был не он. Он не хотел форсировать события, не понимая до конца, как его напарник относится к тому, что произошло в прошлый раз.       Их обоих выбило из колеи, когда Пухляш объявил о прибытии гостя, и Эфир извиняюще посмотрел на него.       — Ну не стой и не смотри на меня так, тебе нужно встретить гостя. Давай, пошли. — говорит Скара, и его напарник улыбается и кивает. Они спускаются по лестнице в гостиную, где обнаруживают, что их гость уже устроился на одном из диванов.       Как только Эфир видит, кто это, он напрягается, и его тревога нарастает. Она была одной из тех, кому он не хотел рассказывать, потому что это могло разрушить их дружбу после того, что Фатуи сделали с ее солдатами.       Они вдвоем подходят к диванам, и его гостья смотрит на них, не отрываясь от книги. Она с любопытством смотрит на них обоих и слегка сужает глаза, разглядывая Скарамуччу. Она закрывает книгу и встает, чтобы поприветствовать их, улыбаясь при этом.       — Кокоми, рад тебя видеть! Как у вас с островом Ватацуми дела? — говорит ей Эфир со своей обычной веселой маской, изо всех сил стараясь скрыть свои нервы и беспокойство по поводу ее суждений.       — Я тоже рада тебя видеть, Путешественник. У меня все хорошо, а остров Ватацуми медленно, но верно начинает процветать. Генерал Кудзу была полезна, и с ней довольно легко найти общий язык, особенно если учесть, что Сёгун наконец-то проявила заботу о нас. — говорит Верховная Жрица, и Эфир искренне улыбается. Ему приятно слышать, что все, через что он прошел, было не напрасно.       Это сделало бремя немного более терпимым.       Он жестом показывает на диваны и спрашивает, не хочет ли она подкрепиться, но она отказывается, говоря, что пришла просто поговорить с ним, прежде чем вернуться к своим обязанностям. Он садится на диван напротив нее, а Скара - рядом с ним.       Жрица складывает руки на коленях и говорит.       — Итак, Путешественник, или, лучше сказать, Сора? — говорит она ему. В ее глазах мелькнула настороженность, но он надеется, что из всех знакомых ему людей Кокоми окажется одной из тех, кто сможет понять его выбор.       — Сора, или мое настоящее имя - Эфир. — он говорит ей с искренней улыбкой, которая, кажется, побуждает ее ослабить бдительность и подозрительность.       — Значит, слухи, которые я слышала из Сумеру, правдивы. Ты стал Предвестником Фатуи. Прошу прощения, но я считаю, что нам незачем танцевать вокруг этой темы. Я пришла сюда, чтобы узнать, изменился ли ты в результате своего... Нового выбора, и спросить, почему. — она говорит ему прямо и просто и переводит взгляд на Скару. — Полагаю, вы Скарамучча, второй Сказитель?       Он тоже отвечает довольно просто. — Верно.       В отличие от своего партнера, он сохраняет ровные и неразборчивые черты лица, и Кокоми радуется, что ей не приходится танцевать в разговоре с этими двумя очень контрастными личностями.       Она кивает ему в знак приветствия, и он делает то же самое в ответ.       Она снова поворачивается к Эфиру - теперь уже Соре, Сказителю, - и ждет его ответа.       — Да... Это правда. Честно говоря, мне гораздо приятнее говорить об этом прямо, так что можешь не извиняться за это. Я присоединился к Фатуи, потому что просто путешествовать, как я это делал, не помогало мне в достижении моих целей. Как бы я ни был рад услышать, что Ватацуми стало лучше и что указ об охоте за Видениями закончился, то, что я оказался втянут в гражданскую войну и дважды едва избежал смерти от рук Сёгуна, оставило шрамы на моем сердце. Не знаю, заметила ли ты, хотя не удивлюсь, если заметила, но я всегда старался не убивать никого в битвах. — по мере того как он говорит, его взгляд становится все более твердо, пока он не разрывает зрительный контакт и не опускает голову. Его глаза затуманиваются, когда он вспоминает травму, полученную во время путешествия.       Кокоми наблюдает за тем, как Скарамучча, о котором ходят слухи, что он бессердечен, жесток и ответственен за неизвестное количество смертей, переключает свое острое и холодное внимание с нее на блондина, смягчаясь по мере его отстранения.       Его взгляд на напарника нежен, как и рука, которую он кладет на середину спины, и она начинает видеть полную картину.       Она внимательно слушает, как Эфир находит в себе мужество преодолеть боль и продолжить говорить. Она обязана выслушать его.       — Я никого не убиваю, если могу избежать этого, потому что это неправильно с моей стороны - играть в палача, когда есть надежда на мир. — голос его дрожит, но он твердо держится и преодолевает это. — В тот день, когда Горо и Кадзуха привели солдат сопротивления к воротам Теншукаку, я участвовал в поединке перед Сёгуном против Восьмой Предвестницы, Ла Синьоры. Я победил ее и наблюдал, как Сёгун зарубила ее, а она злобно огрызалась на такую судьбу. Она была жестока, но я видел, что это происходило от сильной боли. Ее действия были непростительны, но я верю, что у нее еще была возможность исправить свою вину. Искупить. Ей не нужно было умирать, но так решила Сёгун, и эта кровь на моих руках.       — Нет, Эфир, Царица уже сказала тебе, что ты не несешь ответственности за смерть Синьоры. — настойчиво говорит ему Скара. Эфир лишь качает головой и встречается взглядом со своим напарником.       — Она не считает меня ответственным, но это не мешает мне считать себя ответственным. — отвечает он просто и возвращается к своему объяснению.       — Я отправился со Скарой и Тартальей, Одиннадцатым Предвестником, в Снежную, чтобы извиниться перед Царицей за ненужную смерть Синьоры, и она попросила выслушать мою историю. В обмен на эту историю она рассказала мне о своей великой миссии и предложила занять место Предвестника. Она предложила связи и ресурсы Фатуи, чтобы помочь мне найти мою сестру Люмин, вернуть мои силы у Бога, который их украл, и вернуться к своей обычной жизни - путешествовать с Люмин. Я согласился. — он наконец поднял глаза, чтобы снова встретиться с ней взглядом, и она увидела всю боль и усталость, которые накопились, ясно видимые на его лице. — Инадзума - не единственная часть Тейвата, оставившая шрамы на моей душе, но она стала для меня последней каплей. Теперь я принимаю этот мир по-своему. Я собираюсь вернуть себе утраченную силу и отомстить этому Богу и Селестии, используя для этого Фатуи.       Его глаза утратили прежнюю стеклянность, и она видит, как в них разгорается огонь решимости. — Если до тебя дошли слухи из Сумеру, то ты наверняка слышала, что меня называют героем. Мне не важны эти титулы, но я всегда буду помогать невинным, где только смогу. Это не изменилось и, надеюсь, никогда не изменится, и теперь у меня есть ресурсы Фатуи, чтобы помочь мне в этом.       Кокоми кивает и встает. Она обходит стол между диванами и опускается на колени, чтобы встретиться с ним взглядом. Она смотрит на него с сочувствием и добротой, сияющими в ее глазах, и берет его за руки.       Она нежно держит их, когда говорит.       — Я вижу твою боль, Эфир, и я понимаю тебя. Ты присоединился к ним не по злобе к народу Тейвата, а по отношению к небесным Богам, которые позволяют людям страдать. Многие из моего народа испытывали такой же гнев к небесам, ведь наш Бог был убит по воле этих Богов. Мне бы хотелось, чтобы ты пришел к нам, но я признаю, что у нас нет таких ресурсов, как у Фатуи. Тем не менее, — начинает она, высвобождая одну из его рук, лезет в карман, достает оттуда что-то и вкладывает ему в руку, — остров Ватацуми и Сопротивление всегда будут рядом, и мы поможем всем, чем сможем. Это ключ, который позволит тебе попасть в родовой дом народа Ватацуми - собрание островов под землей, известное как «Энканомия». Не знаю, найдется ли там что-нибудь, что поможет тебе, но шанс есть всегда, и поэтому тебе разрешено войти. — она складывает его руки вместе, чтобы он удержал ключ, и слегка отступает назад. — Я рада видеть, что тот же самый добросердечный и заботливый Путешественник не исчез, а просто принял новый титул. Пожалуйста, возвращайся в Ватацуми, когда пожелаешь. Мы всегда примем тебя с распростертыми объятиями. — говорит она ему с улыбкой.       Она прощается с ним и поворачивается, чтобы уйти и дать ему возможность побыть наедине с собой в это эмоциональное время. Она резко останавливается, когда он окликает ее, "Кокоми, подожди!", и поворачивается, когда он спешит обнять ее. Когда ее удивление проходит, она улыбается и мягко возвращает это.       — Спасибо, я... Cпасибо, Кокоми, правда. Я вернусь и навещу вас всех, прежде чем отправлюсь в Энканомию. — он отступает назад, смотрит на нее и неловко потирает руку. — Ничего, если Скарамучча пойдет со мной в Энканомию? — спрашивает он.       Она смотрит на его спутника и видит на его лице удивленное выражение. Не важно, что этот человек делал до встречи с Эфиром, но, похоже, способность блондина открывать сердца окружающих повлияла и на другого Предвестника.       Скара понимает, что она смотрит на него, и успокаивается, прежде чем встретиться с ней взглядом. Кажется, ее глаза просят у него какого-то обещания, и он твердо кивает, не понимая, что именно.       Обычно он никогда бы так не поступил, а потребовал бы от собеседника говорить то, что он хочет, но ни одна из возможных вещей, о которых она его просила, не вызывала у него неприятия. Она казалась доброй и сострадательной Жрицей, но он знал и чувствовал, что она также умный и проницательный лидер.       Просила ли она присмотреть за Сорой, велела ли не причинять никому вреда на ее острове или просила уважать дом ее предков - он согласился бы на все.       Он согласился бы на многое, что позволило бы ему проводить больше времени со своим напарником.       — Да, это было бы прекрасно. — говорит она Эфиру, получив ответ от марионетки, и снова улыбается.       Она разворачивается и идет к двери, а когда доходит до нее, снова поворачивается к ним лицом.       — Пока, Сора. — ухмыляясь, она произносит его имя Предвестника. — Надеюсь, скоро мы снова увидимся на острове Ватацуми. — изящно взмахнув рукой, она выходит из дома.       Эфир поворачивается лицом к Скарамучче, улыбается ярко, как звезда, и бросается на марионетку. Он обхватывает марионетку за шею и, хихикая, повисает на нем, обнимая.       Скара быстро обхватывает Эфира за талию, чтобы придать ему устойчивость, позволяя заразительному настроению блондина передаться и ему, и он улыбается вместе с ним.       — Все прошло гораздо лучше, чем я думал, Скара! Я так волновался о том, как отреагируют люди, которых я встретил. Это такое огромное облегчение. — говорит он, вставая.       — Конечно, это так. Любой, кому ты небезразличен, должен понять, что ты решил хоть раз сделать что-то для себя, а не постоянно жертвовать собой ради других, как дурак, Сора. — говорит ему Скарамучча.       Его слова, как всегда суровые, сменяются мягким тоном и улыбкой.       Затем Сора осознает, в каком положении они оказались. Его руки по-прежнему обвиты вокруг шеи Скары, а марионетка держит его за талию.       Они смотрят друг другу в глаза, кажется, часами... Даже целую вечность... Пока они оба приближаются друг к другу.       Сора первым делает шаг, радуясь тому, что может взять то, что хочет, после того как так долго отдавал.       Скара с радостью отдает ему это, отдавая, когда он веками только и делал, что брал.       Так они и остаются в объятиях друг друга, не обращая внимания на течение времени, наслаждаясь прикосновением губ.       Одна из рук Соры зарывается в мягкие волосы Скары, притягивая его к себе еще сильнее.       Руки Скары опускаются с талии Соры на его бедра, нежно сжимая и вызывая у блондина стон, и он использует эту возможность, чтобы углубить поцелуй.       Он притягивает бедра Соры к себе, прижимая блондина и опускает руки еще ниже, слегка приподнимая.       Сора быстро все понимает и подчиняется, чтобы обхватить талию марионетки, а Скара держит его.       Марионетка несет его вверх по лестнице, и Сора открывает дверь в комнату, держась свободной рукой за спину Скары.       Скара заходит в комнату спиной вперед, громко пинает дверь и прижимает Сору к стене, пока они целуются. Свободная рука Соры проходит по шее марионетки и проникает под одежду, прижимаясь к лопатке.       Наконец они отдаляются, когда Сора понимает, что забыл дышать. Он просто тяжело дышит, с полуприкрытыми глазами, затуманенными от желания, с глубоким румянцем и припухшими от поцелуя губами.       Переведя дыхание, он смотрит на своего напарника.       Скара смотрит на него со страстным огнем, горящим в его прекрасных, глубоких глазах цвета фиолетового индиго. Ему казалось, что в них он видит настоящее ночное небо, в отличие от неба над Тейватом.       Волосы Скары взъерошились от настойчивых порывов Соры, а на скулах проступил красивый оттенок красного.       Марионетка просто божественный.       Он желает большего.       — Скара...       — В чем дело, моя прекрасная звезда?       От этого прозвища Сора с легким хныканьем двигает бедрами навстречу партнеру, заставляя Скару крепче сжимать его бедра и ухмыляться.       — Будь эгоистом. Скажи мне, чего ты хочешь, boku no kawaii hoshi, и я дам тебе это. — он тихо говорит Соре на ухо, сжимая бедра блондина. Он целует его в челюсть и шею, нежно покусывая ее.       Сора вздрагивает от этих ощущений, и его сердце бешено бьется. Он приникает ртом к уху Скары и шепчет: — Я хочу, чтобы ты продолжил, Скара... До конца. — нежно покусывая его ухо и целуя в щеку.       Скара хихикает, прижимаясь к его шее, шепчет: — Твое желание - моя команда, мой Сора. — и начинает стягивать с Соры топ. Блондин поднимает руки, помогая марионетке освободить его от удушающей ткани.       Сняв его вместе с перчатками Соры, Скара смотрит на своего напарника, впиваясь в него глазами.       На груди и руках Соры есть отметины в виде звезд, которые совпадают с драгоценными камнями, украшающими его обычный наряд.       Небесный.       Заметив его пристальный взгляд, напарник обеспокоенно спрашивает: — Они тебя... Беспокоят?       Он отвечает внезапно, пораженный этой мыслью. — Нет! Нет, вовсе нет. Они... Прекрасны. — он наклоняет голову, чтобы поцеловать самую большую из них в центре груди.       Он поднимает глаза и видит, что Сора нежно улыбается ему в ответ, а в глубине его поля зрения вспыхивает фиолетовый свет.       Сора направил Электро, чтобы изменить цвет своих меток на фиолетовый.       Элемент Скары.       Его цвет.       Он с обожанием смотрит на грудь Соры и ухмыляется. Он поднимает глаза на Сору, оттаскивает его от стены, подносит к кровати и опускает на нее.       Или, по крайней мере, пытается это сделать.       Сора притягивает Скару к себе и впивается страстным поцелуем.       Скара прерывает его, чтобы обнажить свою уязвимость, как это только что сделал Сора, и снимает с себя топ.       Глаза блондина расширяются, когда он видит, что тело Скары украшено такими же отметинами, как и у него.       Они действительно похожи.       — Тебя это беспокоит? — с улыбкой спрашивает Скара, поглаживая щеку блондина.       Сора улыбается в ответ, проводит пальцем по отметинам и качает головой. — Никогда.       Наклонившись, Скара подсвечивает свои стихийные метки тем же фиолетовым цветом, кладя руку на метку на груди Соры и проводя по ней большим пальцем.       Он вновь приникает к его губам, и они вместе наслаждаются этим приятным кайфом.       Скара легонько прикусывает нижнюю губу Соры, просовывая язык между губами напарника, а его рука блуждает по его груди.       Его большой палец проводит по соску, вызывая у блондина легкое хныканье. Он воспринимает это как сигнал и снова проводит пальцем по соску, а затем легонько щиплет его.       Сора вздрагивает под ним, и он улыбается, прежде чем они оба наконец прерывают поцелуй.       Каждый звук, каждая дрожь, каждое прикосновение доносятся до члена марионетки, и он никогда еще не был так благодарен за то, что он у него есть.       Не то чтобы он когда-нибудь благодарил Дотторе за то, что тот сделал ее для него, взамен того, что досталось ему от матери. В конце концов, это была плата за обмен.       Не стоит думать об этом сейчас, признал он и выкинул эти мысли из головы.       Он медленно опускает голову вниз, целуя шею блондина и прикусывая ее.       Сора громко стонет от этого, и его стон достигает своего пика, когда Скара начинает посасывать след от укуса. Он откидывает голову назад, чтобы полюбоваться своей работой, когда заканчивает, наслаждаясь видом своего партнера. Его лицо раскраснелось, а цвет медленно переходит на плечи и грудь.       Он смотрит на лицо Соры и видит, с каким прекрасным выражением тот смотрит на него, испытывая столько разных эмоций в своих потрясающих полуприкрытых золотистых глазах.       Желание, потребность и похоть.       Ласка, забота и... Любовь.       Во всяком случае, он надеется, что видит любовь.       Скара улыбается и снова наклоняется, покусывая и посасывая ключицу блондина, пока тот продолжает стонать, и прокладывает себе путь к отметке.       Когда он добирается до нее, то противоречит своим предыдущим действиям. Он целует ее нежно, благоговейно, чувствуя, как гудит под ней энергия. Его Сора действительно так же божественен, как и он сам, если не больше. От их совместного поклонения друг другу он испытывает эйфорию, ему нравится, как они боготворят друг друга.       Ему захотелось немного поэкспериментировать, слегка посылая энергию Электро через губы в следующем поцелуе.       Реакция, которую он вызывает у своей звезды, восхитительна.       Блондин громко стонет, его спина выгибается, а руки тут же зарываются в волосы Скары, прижимая их обоих еще ближе друг к другу.       Марионетка повторяет это действие еще несколько раз, начиная нежно ласкать Сору через штаны и наслаждаясь сладкими звуками, которые он извлекает из своего напарника.       Он снова поднимается и с ухмылкой смотрит на Сору, наслаждаясь его похотливым взглядом и раскрасневшимся выражением лица.       Однако Сора реагирует не так, как ожидает Скара.       Он надулся, что и следовало ожидать, но затем в мгновение ока перевернул их позиции, усевшись на марионетку.       Блондин ухмыляется, отчего по животу пробегает жар, и целует его в грудь. Каждый из них оставляет после себя невероятно мягкое тепло, которое продолжает нарастать в его сердцевине, пока не достигает талии.       Сора просовывает пальцы под пояс шорт Скары и поднимает на него вопросительный взгляд.       Скара удивленно смотрит на него, но, взяв себя в руки, кивает и слегка приподнимается, позволяя Соре снять с него шорты. Блондин проводит носом по краю нижнего белья, приближаясь к паху марионетки.       Он целует сквозь одежду, глубоко дыша. От тепла и близости у Скары перехватывает дыхание, а его рука тянется к золотистым волосам Соры. Сора улыбается ему и начинает стягивать последний предмет назойливой одежды.       Скара снова подчиняется, приподнимая бедра, и Сора полностью стягивает с него нижнее белье. Он держит голову так, что член марионетки ударяется о его щеку, с развратным шлепком.       Он с ухмылкой встречает взгляд брюнета, отбрасывая одежду в сторону и обхватывая его член рукой.       Сора поворачивает голову, чтобы поцеловать головку, а затем облизывает ее, вытягивая свое имя изо рта партнера.       — С-Сора- Ахх... Ты гораздо больше дразнишься, чем я предполагал. — говорит марионетка хриплым, глубоким от желания голосом.       — Я беру то, что хочу, как ты и сказал, Скарамучча. — говорит Сора, его голос приобретает очень привлекательную певучую нотку.       Он ухмыляется, еще раз целует головку члена марионетки и берет его в рот.       Скарамучча откидывает голову назад, ощущая рот партнера на себе. Влажное тепло и легкое посасывание вызывают у него стон. Сора мычит, и вибрация передается прямо в член его партнера.       Блондин начинает в мучительно медленном темпе, специально затягивая процесс, чтобы посмотреть, сколько времени пройдет, прежде чем марионетка начнет умолять о большем.       Судя по всему, недолго.       — С-Сора... Ах... Быстрее.       Парень снова мычит, двигая рукой чуть быстрее, а затем проталкивает до конца, сдерживая рвотный рефлекс.       Он сглатывает, и его напарник снова стонет от этого дополнительного всасывания, а он продолжает в более быстром темпе.       — Хаххх... Сора~ Ты выглядишь так великолепно... Т-ты так хорошо ощущаешься.       Его имя, окруженное словами похвалы, вылетает изо рта марионетки, заставляя дрожать от удовольствия. Скара крепче вцепился в его волосы, но Сора с хлопаньем поднимает голову.       Скара хнычет от потери тепла, но потом хмурится и встречает взгляд Соры. Он быстро переворачивает их обратно, и они ухмыляются друг другу.       — Так вот почему ты остановился? Ты хотел, чтобы я вот так сорвался? — спрашивает Скара, а Сора лишь хихикает. Он наклоняется к уху блондина и шепчет ему. — Если ты так сильно хотел, чтобы я тебя трахнул, мог бы сказать об этом раньше.       Ухмылка Соры исчезает, он дрожит от предвкушения, а руки марионетки возвращаются к его телу, оставляя после себя тепло возбуждения.       Эти мягкие, нежные руки достигают его бедер, и он с удовольствием поднимает их.       Остальная одежда слетает с него одним движением, и Скара просто смотрит на него сверху вниз, жадно любуясь его наготой.       Марионетка ухмыляется, глядя на обнажившийся член Соры, полностью вставший и явно желающий внимания.       Скара крепко обхватывает член Соры и делает несколько неспешных поглаживаний, после чего задает блондину вопрос.       — У тебя есть что-нибудь, чтобы облегчить нам задачу, куколка?       Сора указывает на ящик в тумбе у кровати. Он тянется к нему, открывает и достает бутылочку с каким-то маслом.       Из любопытства он открывает его и нюхает, но обнаруживает, что оно ничем не пахнет. Скара пожимает плечами, устраивается между ног Соры и раздвигает их, чтобы обеспечить себе лучший доступ к партнеру.       Он смотрит на раскрасневшееся лицо Соры, наливает немного масла на пальцы и размазывает его по дырочке партнера, который со вздохом откидывает голову назад.       Он нежно дразнит, а затем наклоняется, чтобы оказаться лицом к лицу со своим напарником, и нежно целует блондина, просовывая в него палец.       Сора стонет ему в рот, и их языки снова соединяются. Они двигаются в танце, пока он медленно вводит и выводит палец, желая доставить как можно больше удовольствия своей звезде, которая так ярко сияет.       Он осторожно вводит второй палец, после того как Сора привыкает, и блондин снова стонет, счастливо вздыхая после этого.       Процесс продолжается с третьим пальцем, и Скара начинает прощупывать.       Он понимает, что нашел то, что искал, когда блондин выгибает спину от его прикосновений, с криком вжимаясь в его грудь.       Скара ухмыляется в губы партнера и снова нежно поглаживает его простату.       Сора вздрагивает под марионеткой, и в его глазах пляшут звезды от сильного удовольствия.       — Скара- АХх~... Еще... Пожалуйстааа.       — Хех. Ты уверен, что готов к большему, моя звезда? — отвечает Скара и посмеивается, когда получает яростный кивок в ответ.       Он убирает пальцы, и Сора хнычет от потери, заставляя его ворковать. — Терпение, мой Сора.       Он смазывает свой член еще большим количеством масла и осторожно прижимает его к подготовленной дырочке блондина.       Сора задыхается и двигает бедрами, призывая Скару уже вставить его. Марионетка подчиняется, глядя на него полным страсти взглядом, и они вместе стонут, когда он нежно входит в Сору.       Блондин выравнивает дыхание, сосредоточившись на ощущении столь тесного единения Скарамуччи с ним. Он чувствует, как член марионетки уверенно растягивает его, проникая внутрь, и легкое жжение, сопровождающее удовольствие от такого наполнения, сводит его с ума.       Он счастливо вздыхает, когда наконец чувствует, как бедра Скары встречаются с его, и открывает глаза.       Скара выглядит таким же потерянным в наслаждении, как и он сам, с полуприкрытыми глазами, когда он тяжело дышит, склонившись над ним.       Сора поднимает руку и ласкает щеку партнера. Скара наклоняется к нему, кладет свою руку поверх и поворачивает лицо, чтобы поцеловать ладонь.       Марионетка выглядит так великолепно, переполненный удовольствием от того, что он полностью погружен в него.       Они оба начинают синхронно дышать, привыкая к теплу друг друга. Хватка Скары на его бедре меняется с жесткой на нежную, а сам он сосредоточен на том, чтобы не кончить раньше времени от удушающей тесноты.       Соре нравилось это ощущение.       Ему нравилось быть связанным со Скарамуччей таким образом.       Скара, ставший за столь короткий срок важной частью его жизни.       Скара, который дал ему все, в чем он нуждался, и даже больше.       Скара, марионетка, которому он доверял всем сердцем.       Возможно, кто-то осудил бы его за это, за то, что он так быстро впустил в свое сердце Предвестника Фатуи, но никто из них не смог бы понять.       Как никто не сможет понять, насколько важны были для него доброта и понимание, проявленные марионеткой. Как сильно они связаны друг с другом на глубоком уровне.       Как сильно он в этом нуждался.       С ним было так легко. Скарамучча советовал ему просто быть самим собой, перестать беспокоиться о том, как он выглядит для других.       Марионетка был для него защитой. Утешением. Он не чувствовал, что ему нужно жертвовать собой, как это часто бывало раньше.       С марионеткой он чувствовал заботу, которой не было с тех пор, как он потерял Люмин.       Когда оба привыкли к тому, что Скара находится внутри него, они встретились взглядами.       — Ты готов, Сора? — спросил Скарамучча, когда его веки дрогнули, наслаждаясь видом блондина, так ярко раскрасневшегося и сияющего под ним.       Сора кивает головой и обхватывает ногами бедра марионетки.       Скара наклоняется, чтобы лучше расположиться, и Сора обхватывает его шею руками, начиная двигаться. Медленное движение наружу вызывает у обоих эйфорию, и дыхание замирает. Когда Скара медленно входит обратно, он поворачивает бедра под углом, чтобы коснуться того места, которое заставило бы блондина увидеть звезды.       Когда Сора снова выгибается, дрожа и издавая громкий стон, он понимает, что снова нашел это место. Они прижимаются друг к другу так плотно, как только могут.       Он неуклонно продолжает и наблюдает, как Сора медленно расслабляется от удовольствия, сохраняя этот медленный, томный темп. Он видит, что Сора хочет большего, и он тоже, но больше всего ему хочется чего-то другого.       Он хочет услышать, как его Сора просит о большем своим прекрасным голосом.       Сора хнычет, и он отвечает: — Да? Скажи мне, чего именно ты хочешь, моя дорогая звезда. Я хочу услышать, как ты просишь меня.       Он наблюдает, как лицо Соры краснеет сильнее, чем он думал, что это возможно для блондина, и наконец слышит то, что хотел.       — П-пожалуйста, Скара- аХХ... Б-Быстрее... Пожалуйста, б- АХ~ Быстрее!       Он улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать Сору, ускоряя темп.       Когда он убеждается, что Сора справляется с новой скоростью, он меняет угол наклона, чтобы каждый толчок попадал в простату. Блондин выгибается, прижимаясь грудью к марионетке, и стонет в рот Скары, который с удовольствием впитывает звуки.       Он понимает, что долго никто из них не продержится, поэтому сдвигает колени, чтобы было удобнее опираться, и начинает быстрее двигать бедрами.       Сора разрывает поцелуй с криком удовольствия, слезы начинают течь по его лицу, когда он сжимает Скару своими ногами, крича: — Скара, я так близко! Пожалуйста~ Я так... аххХ... Так близко.       Его хватка на талии блондина становится все крепче, когда он приближается к разрядке, и он зарывается головой в шею Соры. Его партнер отвечает взаимностью.       Ему удается вымолвить: — Ты... Ха... Хочешь, чтобы я вытащил, моя- Хаа- Моя звезда? — и единственным ответом ему становится хныканье и еще более крепкая хватка этих великолепных ног, обхватывающих его за талию.       Он принимает это как ответ и продолжает доводить их обоих до оргазма.       Блондин не теряет времени даром, давая понять Скаре, когда он кончает.       Сора впивается зубами в плечо партнера и стонет.       От этих ощущений, а также от внезапной тисков, сжимающих его член внутри блондина, Скара тоже кончает, и имя Соры вылетает из его рта.       Он старается не останавливаться, пока они оба переживают оргазм, и, когда все заканчивается, он полностью опускается на своего светловолосого напарника.       Ему повезло, что он довольно легкий, ведь это значит, что он не причинит Соре вреда, если будет лежать на нем вот так.       Когда Сора возвращается к реальности, он хихикает и обращается к своему возлюбленному.       — Хах... Вау, Скара. Это было потрясающе. — он прикладывает тыльную сторону ладони к своему лбу. — Ты просто великолепен.       — Хех, я был великолепен, да? — он ехидно усмехается, а затем продолжает. — Ну, моя звезда. Ты был прекраснее всего на свете.       При этих словах Сора чувствует, как огонь в его сердце разгорается с новой силой, а Скара ощущает, как член партнера упирается, предвкушая еще один раунд.       — Уже жаждешь большего? — насмешливо произносит он, наклоняясь, чтобы снова заговорить прямо в ухо блондина. — Ненасытный, да? Я не против, я и сам довольно ненасытен...       Их губы снова соединяются, и остаток ночи они посвящают тому, чтобы испытать свою нечеловеческую выносливость.

***

      Утром Эфир просыпается в уютных объятиях. Скарамучча обнимал его так, как, как ему казалось, он любил больше всего. Его лицо было прижато к обнаженной груди Скары, а их ноги спутаны, так как марионетка прижимал его к себе. Скара поглаживал его по макушке, и он чувствовал дыхание другого на своих волосах.       Он чувствовал себя в безопасности, любимым и желанным.       Все, чего ему так не хватало несколько недель назад в Инадзуме и с тех пор, как его впервые разлучили с сестрой.       Хотя то, что давал ему Скара, сильно отличалось от семейной любви и уюта сестры, он все равно чувствовал себя счастливым и удовлетворенным.       Это было приятно.       Он прижимается ближе, и Скара, должно быть, уже проснулся или же очень чутко спит, потому что движения блондина заставили его заговорить.       — Эфир? — говорит Скара в золотистые локоны блондина своим восхитительно хриплым утренним голосом.       — Доброе утро, Скара. — отвечает Эфир, его голос тоже немного хриплый, хотя, вероятно, больше от того, как много он использовал его прошлой ночью.       — Доброе утро. Ты хорошо себя чувствуешь, моя звезда? — спрашивает Скара, чмокнув его в макушку.       — Немного больно, но ничего такого, с чем бы я не справился. Наверное, приму горячую ванну, чтобы снять боль.       Скарамучча хмыкает и снова целует своего напарника в макушку.       Ну, если это то, чем они все еще являются на данный момент.       Они, конечно, нечто большее, но прошлая ночь не провозгласила ничего большего, чем их взаимное влечение друг к другу.       Он уверен, что влюбился в блондина, но не может сказать, чувствует ли то же самое тот, и слишком боится испортить то, что у них есть, чтобы спрашивать об этом.       Заставить Эфира уйти или отдалиться от него.       Он не станет делать никаких заявлений или навешивать на это ярлыки, пока не будет уверен на все сто процентов.       А пока он просто будет баловать Эфира столько, сколько блондин готов принять.       — Ладно, не хнычь из-за того, что я сейчас сделаю, потому что я ненадолго. — говорит ему Скара, отцепляясь от другого и покидая кровать.       Неудивительно, что Эфир скулит, лишившись тепла и уюта, но ему, конечно, нравится наблюдать за тем, как его голый марионетка идет в ванную. Скара явно понимает, что привлекает внимание блондина, и устраивает для него шоу с походом в ванную.       Эфир слышит, как он начинает наполнять ванну, и улыбается. Скара был совсем не таким, как в первые два раза, когда они встречались, и он подумал, не было ли здесь чего-то большего, чем просто травма, из-за которой они так заботятся друг о друге: Скара оставляет его в постели, совершенно разбитого после чудесной ночи, и набирает для него ванну.       Он с нежностью вздохнул, услышал, как перестала течь вода, и с нетерпением стал ждать, когда его напарник снова появится из ванной.       Когда марионетка высовывает голову из двери и ловит на себе взгляд Эфира, тот медленно и уверенно выходит, знойно улыбаясь и обещая, что в другой раз у него снова будет болеть спина. Скара подходит к краю кровати и откидывает одеяло в сторону, когда Эфир встречает его ухмылку. Он обводит его взглядом, задерживаясь на оставленных им темных следах, которые уже начали заживать.       Он опускается вниз, подхватывает своего великолепного, божественного Сору на руки и несет его в ванну. Он осторожно опускает его в воду, которая сначала обостряет боль Эфира, но быстро успокаивает.       Скара берет пару других принадлежностей и кладет их на край ванны, после чего осторожно опускается в нее, а блондин откидывается назад, наслаждаясь тем, что снова оказался в уютных и сладких объятиях своего марионетки.       Скара начинает смачивать волосы Эфира, осторожно проводя пальцами по ним, чтобы убрать спутанные пряди. Когда он решает, что они достаточно мокрые, он наносит шампунь на волосы своего напарника, нежно почесывая его голову, чтобы втереть его в корни и кожу головы, и Эфир счастливо мурлычет, покачиваясь. Смывая шампунь, Скарамучча медленно и осторожно наклоняет его назад, стараясь не усугубить боль. Затем он наносит кондиционер, укладывая длинные светлые локоны на плечи, чтобы не смыть преждевременно.       Скара наклоняется вперед и целует Эфира в макушку, затем в шею, а затем начинает мыть его тело. Его руки движутся с чистым благоговением. Они задерживаются на звездных родинках Эфира, и он наблюдает, как они светятся тем же фиолетовым цветом, что и его собственные, а затем продолжает мыть свою звезду.       Закончив с этим и вымыв волосы, Сора поворачивается к нему лицом.       — Повернись, Скара.       — ... Зачем?       — Не упрямься, просто повернись и скользни назад. — Сора говорит это твердым тоном.       Его напарник просто не может удержаться, не так ли?       Неважно, лишь бы он не изнурял себя этим. Похоже, ему не терпится отплатить за услугу, так что, возможно, позволить ему быть излишне самоотверженным сейчас - вполне нормально.       Он вздыхает, поворачивается и скользит в объятия Соры. Блондин быстро начинает приводить в порядок своего соратника и замечает то, что не успел заметить накануне вечером.       На затылке Скары, словно клеймо, красуется символ Электро, и он рассеянно проводит по нему пальцем. Скара вздрагивает от прикосновения, но не отстраняется и ничего не говорит. Ему явно не по себе от существования символа, но он доверяет Эфиру в том, что тот будет обращаться с ним и с ним самим бережно.       Эфир медленно делает те же действия, что и марионетка: целует его в макушку, а затем в затылок.       Его слегка шокирует, когда Скара подпрыгивает, а его уши краснеют. Эфир хихикает и возвращается обратно, оставляя свои губы на метке дольше, поскольку тело Скарамучча доверяет ему в том, что он добр. Оторвавшись, он произносит.       — Я буду целовать тебя столько раз, сколько потребуется, моя луна. — он снова прижимается губами к символу и улыбается ему, направляя в него частицу Электро, заставляя обоих дрожать.       Скара поворачивает голову, чтобы снова приникнуть к губам Эфира, изо всех сил стараясь выразить свою признательность партнеру за его добрые усилия. Они расходятся с улыбками, и Эфир возвращается к мытью. Он уверенно справляется с этой задачей, с благоговением проводя по элементарным линиям Скары, когда доходит до них.       После того как он заканчивает, они остаются так еще на несколько минут, и Скара наслаждается ощущением, что его звезда поклоняется ему.       В конце концов ванна остывает, и они оба соглашаются, что им следует выйти из воды, чтобы Эфир не заболел.       Скара выходит первым и берет своего партнера за руку, чтобы помочь ему выбраться из ванны на все еще дрожащих ногах и с ноющей болью в пояснице, хотя сейчас чувствует себя гораздо лучше.       Как бы ни болело у него тело после ночных развлечений, он бы точно позволил Скаре сделать это с ним снова.       Это было великолепно.       Скара обернул полотенце вокруг Соры, а другое протянул к волосам, чтобы терпеливо выжать их насухо. Полностью высушить их ему не удалось, но со временем они высохнут.       Эфир чувствует, что его волосы все еще влажные, и переключается на Анемо, чтобы обдуть их ветром.       Скарамучча смотрит на него в отражении с притворным негодованием.       — Так ты мог сделать это с самого начала? — спрашивает марионетка без настоящего гнева в голосе.       — Да, но нам обоим это нравилось, так что я не хотел тебя останавливать. — Эфир с улыбкой обернулся. — Как ты хочешь высушить волосы?       Скара на мгновение задумался. Он никогда раньше не делал этого с Анемо, и ему было любопытно, насколько это эффективно и приятно.       Но ему также очень нравилось, когда Эфир касался его.       — И то, и другое. — говорит он и кивает. Эфир кивает в ответ, берет полотенце и начинает сушить волосы своего марионетки. В завершение он использует вихри Анемо, хихикая над тем, как в ответ на это лицо Скары скривилось.       Он еще раз целует его в губы и отстраняется с ласковой улыбкой.       Оба они, конечно, могли бы еще раз поцеловаться, но ему нужно было проверить, насколько близко они к Снежной, поэтому он предпочитает обычную близость.       Он кладет руки Эфира себе на шею, приподнимает его за бедра, обнимая так, что ему становится очень приятно, и несет его обратно в кровать. Эфир быстро щелкает пальцами, меняя простыни, и Скара садится на край.       Он ложится на бок и укладывает блондина в удобные объятия, натягивая одеяло.       Некоторое время они так и лежат, наслаждаясь присутствием и теплом друг друга, пока их не прерывает некая капризная фея.       — Вот ты где, Эфир!! Паймон искала тебя повсюду! Она даже заглянула сюда раньше и не увидела ничего, кроме одежды! Паймон подумала, что с тобой что-то случилось! — она кричит, но потом сбавляет тон. Она ловит взгляд первого Сказителя и пристально смотрит на него.       К его чести, он выдерживает ее взгляд и не колеблется.       Паймон кивает ему и закатывает глаза, принимая ситуацию, а затем снова заговаривает. — Ты можешь приготовить завтрак поскорее, Эфир? Паймон голодна.       Блондин хихикает и обещает сделать это через несколько минут, и Паймон улетает из комнаты, довольная обещанием позавтракать.       Скара хихикает и целует его в лоб. — Похоже, нам все равно придется вставать, да?       Эфир хихикает и кивает, отстраняясь от своего партнера, чтобы тот мог встать. Скара быстро накидывает на себя достаточно одежды, чтобы выглядеть презентабельно, говорит Эфиру, что вернется через минуту (и чтобы тот не надевал дорожную одежду, пока его не будет), и исчезает из чайника.       Через несколько минут он возвращается через обычный вход и снова входит в комнату с белым свертком в руках. Он приносит его к кровати и кладет, демонстрируя Соре униформу Предвестника.       Он раскладывает каждую деталь отдельно, чтобы Эфиру было легче разобраться в наряде, и помогает напарнику встать, а сам отправляется одевать свой.       Эфир рассматривает разные части, собирая их в голове. Сначала он надевает боксеры, затем натягивает боди и просовывает руки в прорези рукавов. Он берет аналог своих обычных обтягивающих шорт для сна и надевает их, а затем и верхнюю часть. Затем он натягивает штаны - ему нравится, что они облегающие, но в то же время комфортные, - и надевает жакет.       Он садится на кровать, чтобы натянуть новые сапоги, и видит, как Скара берет со стола заколку и расческу. Марионетка садится за ним, расчесывает его светлые локоны, а затем заплетает их в красивую косу.       Эфиру нравится домашняя атмосфера утра, он греется в ней. Проснуться в объятиях Скары после удивительной ночи было сродни сну. Затем он принял расслабляющую ванну с марионеткой, а теперь, после того как ему выдали одежду на день, ему аккуратно заплетали волосы.       Ему нравится, когда о нем так заботятся.       Это блаженство.       Когда Скара заканчивает заплетать косу Соре, он встает с кровати и надевает сандалии. Он протягивает руку своему напарнику, который с радостью принимает ее и помогает ему подняться.       Прежде чем они покидают чайник, Скара притягивает его к себе, чтобы поцеловать еще раз, и оборачивает вокруг шеи блондина шарф, скрывая следы их совместного времяпрепровождения.       Новый наряд идеально подходит блондину, как он и предполагал.       Эфир дематериализует свою старую одежду обратно в рюкзак, и они покидают чайник и возвращаются на корабль.       Вернувшись в их общую комнату, Скара собирается взять с собой Сору, чтобы продемонстрировать ему форму своего соправителя, как вдруг блондин говорит: — Вот черт! Я забыл, что Паймон ждет, пока я приготовлю ей еду. Я скоро вернусь, Скара! — он целует его в щеку и исчезает в чайнике, оставляя марионетку стоять в недоумении.       Нахмурившись, он опускается на кровать и с нетерпением ждет возвращения Соры.       ...       Через некоторое время в комнате появляется блондин с очень довольной Паймон, висящей у него над плечом.       — Наконец-то вы здесь. Долго же вы. Готов идти, Сора? — говорит Скара, обращаясь к своему напарнику.       Сора улыбается и кивает, а Паймон ободряюще гладит его по голове, после чего исчезает.       Скара протягивает руку, и Сора берет ее, позволяя обнять себя.       Они расходятся, и Скара дает блондину плащ Предвестника, надевает свой и идет к двери. — Ну что, пойдем, представим тебя как следует? — говорит он, положив руку на ручку.       Получив утвердительный кивок от своего спутника, он открывает дверь, готовый официально представить своего напарника их Шестой Дивизии.