Не видел

***

      Веснински стоял в ванной, облокотившись на раковину и смотрел на своё отражение. На скуле красовалась четвёрка, которую парень теперь считал самым отвратительным клеймом на теле.       Желание срезать её затуманивало разум. Лишь шумный вздох у двери заставил дёрнуть и убрать нож. - Ты этого не видел, - фыркнул рыжик, смотря в расширенные от удивления серые глаза. - Нет, я точно это видел, - прошептал Жан, не отводя взгляд от лезвия, которое лисёнок не трудился спрятать. - Значит во сне. Иди, Ворон, я в туалете и на мне нет одежды, неприлично, нет? - Не говорил, а шипел Натаниэль, смотря как Моро вздрагивает и поднимает взгляд на его лицо. - Это плохая идея, - начал он, но был остановлен ленивым взмахом руки. - И без тебя знаю, - сказал тот, разворачиваясь спиной, чтоб отложить нож к футболке. - Нат, - не зная чем, француз очень хотел помочь, хоть и придурку, но в первую очередь тому - кого не должно быть в этот момент в Эверморе. - Иди, Жан, я устал, - он не повернулся, не смотрел на парня. Просто стоял спиной, пряча дрожащие руки перед собой. "Подставляешь спину", - шептали в голове, но рыжик на это тихо фыркнул. "Доверяю спину, не путай", - ответил он голосам.       Ничего не сказав больше, Моро вышел, закрывая за собой дверь.       Неприятный скрежет двери прошёлся мурашками по спине.

***

- Как же я устал, - прежде чем включить воду пробормотал Веснински.       Сон ему был нужен, но уже третий раз он выбирает не его.       Лёжа в прохладной воде, он жёг сигареты, изредка делая затяжки. Скучал ли он по Лисам?       Конечно. Думал ли он о возвращении?       Только в первый день.       Страх, такой липкий и мерзкий, окутал сердце. О каком возвращении может идти речь, когда он в Гнезде? Он вновь не хозяин своей жизни.       Он вновь просто Натаниэль Веснински.       Четвёртый, который должен был быть изначально, не пустись Мэри в бега.       Лишь лёжа ночью он понимал, что единственное, что держит его - бортик ванны, в который так крепко вцепилась правая рука. До боли.       Вся жизнь оборвётся, расслабь он пальцы.       Поблескивающий нож манил, звал, просился в руки, шепча про мир мёртвых. Но рыжик отдёргивал себя от блеска.       Вспоминая карие глаза. Такой скучающий взгляд, в котором лишь изредка появляется какая-то эмоция. - Я так облажался, Дрю, - произнёс он, слабо шевеля губами, глядя в потолок.       Его сердце разрывалось от боли, страха, вины и злости, направленной на всё окружающее. В первую очередь на себя.       Боль была побочной, о которой Натаниэль часто забывал, погруженный в остальное.       Страх? Он боялся, что его тело останется в подвалах Эвермора. Что он больше никогда не увидет свет.       Вина? Вина... - Эндрю, мне так жаль, - он закрыл глаза, прогоняя картинки, пролетающие в этой темноте.       Он винил себя за Дрейка, за то, что происходит с Миньярдом сейчас, за всё, что он сделал. Что говорил, что делал. За то, что тогда в Аризоне он подписал контракт, обрекая людей на ношу в лице "Нила Абрама Джостена".       И злился всё на то же.       Больше ничего не было.       Лишь Веснински, окутанный несчастьем.

***

- Так и должно быть, - сказал парень, вытирая мокрые волосы перед зеркалом.       Жан уже спал, когда Натаниэль упал на матрас. Сон, конечно.       Как бы тело не просило отдыха, психика на это плевала.

***

      Каждый раз он просыпался в четыре, напуганный собственным криком.       Моро, всё ещё не привыкший к этому, подрывался следом, включая лампочку на тумбе. Смотря на то, как голубые глаза беспорядочно бегают по комнате, а тело парня трясёт, он вздыхал и поднимался.       Слабое касание к ладони, которое разрешал Натаниэль, почти сразу приводило того в спокойствие.       Иногда, просто взглядывая в серебристый обеспокоенный взгляд, рыжик падал на подушки и сразу возвращался в сон.       Но чаще всего, тот расфокусированно смотрел на француза, держа его руку Жан терпеливо сидел на краю кровати и ждал маленького кивка. Знак, что он больше не нужен и "спасибо, я вернулся".       Никаких разговоров на утро. Никаких.

***

      Чувствуя, как веки с каждой секундой тяжелеют, Веснински вздохнул и повернулся на правый бок, в темноте безошибочно найдя фигуру соседа. - Спасибо, - необходимость хоть так сказать это, разъедала нервы уже неделю. - Выйдешь живым - скажешь, спи, Ниэль, - тихо ответили. - Я отсюда уже не выйду. Это будет твоя удача, ты заслужил.       Он засыпал с улыбкой на губах, прекрасно осознавая, что завтра вечером его тело найдут в ванной, окрашенной в один из главных цветов Воронов.       Он чувствовал себя хорошо.