Завтра я снова буду в порядке.

Но веришь ли ты в то,

Что завтра вообще будет?

А могло ли быть хуже, чем есть на самом деле? То самое чувство, когда ты наконец-то сбегаешь с того места, где тебе причиняли боль, но попадаешь в то, где еще больнее. Конечно, Мэри не обещала ему сладкой жизни в бегах. Да что уж там, она даже не обещала, что ему вообще будет когда-нибудь хорошо. Его мать обещала ему только боль. Что он будет всю свою жизнь чувствовать только боль от рук своего отца. Чувствовать, как руки его отца или его помощников будут бить его кулаками, резать ножами, поджигать его и заставлять испытывать ужасную, адскую боль. Но что он мог сделать? Он никогда не станет сильнее своего отца, не сможет дать ему отпор, когда тот придет за ним и матерью. Что же будет делать Нат, когда отец придет за ними? Он слишком маленький, чтобы дать отпор такому страшному человеку, как Натан. Разве он может что-то сделать? Конечно, нет. Он будет лишь смотреть, как он будет бить еë и доводить до истерики. И конечно, он будет ненавидеть себя за слабость. Но сейчас он тренируется каждый день. Кто бы мог представить, что десятилетний мальчик будет тренироваться с утра до ночи, чтобы выжить от рук собственного отца. Он встал не так давно, но сразу же после того, как умылся и поел дешевый рамен, запив чаем, отправился точить ножи, как его учил отец. Хоть в чем-то он оказал ему помощь. Лисы смотрели на своего друга, который с уверенным выражением лица точил ножи, усевшись на пенек. Точил их, чтобы защитить себя и свою мать, в то время, как остальные его возраста дети даже не знали о таких вещах. Они радовались своей жизнью и даже когда плакали, они могли пойти к своим родителям и попросить их о помощи или просто поплакать им в плечо, не боясь быть осужденным или наказанным. Этот факт разрывает сердце, не так ли? Вот и сейчас, когда он точил эти проклятые ножи, он хотел только одного–поплакать. Хотел, чтобы к нему подошли и разрешили испытывать все те эмоции, которые были под запретом. Когда он закончил, он сидел и смотрел на ножи в своих руках. Он крутил их и вздохнув, закатал свои рукава на кофте. -Нет. Не говорите мне, что он хочет убить себя.? — Ники с тревожным лицом и глазами, в которых плескались слезы и страх, смотрел на Нила, а после перевел взгляд на Лисов. Нервная Элисон крутила пальцем свои волосы, с болью смотря на своего друга. Дэн и Мэтт обнимали друг-друга, пытаясь бороться со злостью и обидой за то, что их члену семьи приходится переживать такое. Кевин смотрел со стыдом и страхом от того, что не мог ничем помочь ему. Да даже если бы был шанс. Ведь он и свои проблемы не мог решить, перекидывая их на остальных. От этого было только больнее. Аарон и Рене опустили свои головы, не в силах смотреть на такого маленького и сломанного ребенка, который пережил только самые ужасные вещи, без капли счастливых моментов. Эндрю. Ему было больнее всех остальных, но он не показывал этого другим, ведь с детства его научили тому, что эмоции лишь делают его слабее. Но сейчас, смотря на своего человека в уменьшенной версии, который пытается покончить со своей жизнью, он хотел подбежать к нему, обнять и позволить плакать в своë плечо сколько угодно. Однако сейчас он мог лишь смотреть, причиняя себе этим еще больше боли. Нат успел сделать порезов пять, которые были достаточно глубокими, чтобы кровь бежала без остановки по всей руке. Не успел он сделать и шестой порез, как его за волосы оттащила мать, ударяя его головой по дереву. Не настолько сильно, чтобы получить сотрясение, хотя, кто его знает, может он его тогда и получил. –Какого хрена ты творишь, идиот?! — Мэри орала на него, ударяя кулаками, — Я вытащила нас с дома твоего отца, я пытаюсь спасти тебя, а в замен получаю вот это?! Для чего я рисковала собой?! — Мэри была в ярости. Она наносила удары, не заботясь о том, что их могут услышать или о том, что это может сильно навредить Нату, — ты! Ты не благодарный кусок дерьма, ты не можешь пустить все мои старания к черту! Если бы я знала, что ты посмеешь предать меня так, я бы оставила тебя там, вместе с твоим отцом! — она пнула его в живот, и ушла в дом. Лисы были злы на Мэри, каждый из них хотел убить ее и обнять Нила. Им было настолько больно, что у некоторых слезы лились ручьем. Нат лежал на траве, полностью в крови и похоже со сломанным носом. Он плакал не обращая внимания на то, что задыхался от слез и крови, настолько ему было больно. Он чувствовал себя виноватым, считая, что его мать права. –Мне больно. Так больно... Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне, — он плакал, стараясь не издавать слишком громких звуков, задыхаясь от этого. Лисам казалось, что их сердце сейчас разбилось и улетело по всему телу. Каждому из них было жалко и обидно за этого ребенка. –Он... он не заслужил такого. Не заслужииил, — Ники плакал, пытаясь закрыть свой рот ладонью, чтобы не закричать. –Я согласен с тобой, конечно согласен. Но что мы можем сделать? Даже, если бы мы могли, у нас ничего бы не вышло, — с сожалением прошептал Кевин. –Как бы это ужасно не прозвучало, но только благодаря его прошлому он нашел нас, — с горечью сказала Рене, которую кивками поддержали Дэн, Мэтт, Элисон, Кевин и даже Аарон. Они посмотрели на Эндрю. Он был явно в гневе. Из-за того, что ему причинили боль. Из-за того, что он не мог помочь. Из-за того, что он этого не заслужил. Смотрел он настолько яростно, что у многих пробежали мурашки. Неизвестно, сколько времени прошло, но в итоге Нат пытался встать, что получилось не с первой попытки. С третьего раза он приподнялся, пошатываясь. Он направился в дом, зашëл в ванную и начал обрабатывать свое тело, которое было покрыто синяками, порезами, шрамами и кровью. Тяжело вздохнув, он решил вправить себе нос и закрыл глаза. Послышался хруст и тихий писк Ната. Закончив с обработкой, он направился в комнату. Он лежал на кровати, пытаясь лишний раз не двигаться, чтобы не причинять себе лишнюю боль. Неизвестно сколько он пролежал, однако все это время Лисы сидели на полу, возле его кровати, не отрывая от него глаз. Кевин вообще уснул, однако его разбудил громкий хлопок дверью, который заставил всех подпрыгнуть на месте. Особенно Ната, что смотрел испуганно на мать. Она зашла в комнату, глядя на своего сына со сталью в глазах. Осмотрев его бинты и хмыкнув, она произнесла: –Завтра мы едем в Италию. Машина готова, собирай свои вещи и спи, разбужу рано. И завтра же начну учить тебя Итальянскому. Готовься. Она вышла, громко хлопнув дверью, а Нат, вздохнув, встал с кровати, стоная от боли, но послушно собрал свои вещи и приготовился ко сну. После того, как он уснул, Аарон сказал: –Кто-то помнит о том, что он говорил, когда был в Италии? –Вроде, он украл там яблоко и его мать его побила? — неуверенно произносит Ники. –Блять. Как я понимаю, это только начало их ужасной жизни в бегах? —спросил Мэтт. –Там каждый день ужасный. Так что запасайтесь слезами, — пыталась пошутить на последнем предложении Элисон. –Полностью согласен, — Ники поддержал ее, ну, пытался. Один лишь Эндрю закрыл глаза, сидя возле кровати Нила. Вздохнув, все приготовились к завтрашнему дню. Каждый понимал, что он будет ужасным, как и все дни жизни Нила. Лисы готовились как и морально, так и физически к тому, что завтра придется пережить. Хотя никто из них не был уверен, что это будет не так ужасно, но надеялись. Ведь Нил не упомянул, что, когда они были в Италии, их нашли люди отца, была перестрелка или что-то еще. Каждый из них, кроме Эндрю, думал о том, чем они могут помочь ему, когда попадут в свое время. А Эндрю думал о том, как мог не знать, что его человека изнасиловали. Ведь Нил никогда не говорил, он позволял делать с собой все, что вздумается Эндрю, ведь доверял ему. Эндрю, громко вдохнув, думал о своем Ниле, который всегда будет уважать его границы и всего Эндрю, что второй очень ценит, хоть и не всегда показывает.