Born to burn

Если бы все было так хорошо, как она думала. Если бы все страхи вмиг обратились, стоило кинуть ридикулус. Наверняка, сейчас ее боггартом стала бы гора трупов, на верхушке лежали бы Рон и Гарри. Изменить это не получилось бы. Даже у столь способной ведьмы. Гермиона бы закричала от ужаса и полезла по мертвым телам к таким же ледяным друзьям. Так и сейчас. Визг, в руках палочка, направленная в потолок и прожжённая дыра сверху. Она кинула инфламаре в потолок. Слава Мерлину, что балдахин с кровати был снят за счет слоя пыли на нем. Ведьма перевернулась на бок. Пыталась отдышаться и спрятать слезы, но комнату снова наполнили рыдания, стоны, полные страха и отчаяния. Ее хрупкое тело сжалось в комок, подобно Живоглоту, который сейчас же поспешил приластиться к хозяйке, вытягиваясь вдоль дрожащей спины. Снова больно. Перед глазами пролетали лица всех известных ей пожирателей смерти. Чуть дольше внимание задержалось на Беллатрисе. Грязнокровка. Шрам предательски заныл, а палочка задрожала, отказываясь подчиняться простейшему люмосу. Ей было необходимо убедиться в том, что метка на самом деле не горела, не пульсировала и не растягивалась. Круцио было бы лучше. Намного лучше. Менее противно и более приятно. Палочка наконец-то поддалась и осветила пространство рядом. Предплечье было в порядке и моментально перестало завывать от боли. Психосоматика, точно. Магловский термин, который Гермиона применяла ко многим аспектам своего самочувствия. Сама себе надумала, тело инстинктивно заболело — вот и вся проблема. Хотя, иногда казалось, что шрам взаправду горит и чешется. Ведьма пребывала в Ордине уже около двух месяцев. И за все это время ее никто не узнал. Здесь было очень мало волшебников. Те предпочитали обитать ближе к главному городу Андорры. Ближе к министерству. Это она выяснила еще в первый день, проезжая на автобусе мимо главной волшебной улицы и по ближайшему кварталу. Отталкивающие чары были слишком заметны. Гермиона не интересовалась газетами и даже не покупала. Для того, чтобы купить лондонский «Пророк» пришлось бы связаться с волшебным миром. Снова. Нет, еще рано. Пугало даже пользоваться магией без необходимости. Затылком почти всегда чувствовала взгляд и с тех пор почти перестала выходить из дома. Ее маршрут всегда был одинаковым: Дом– книжный магазин — дом. Или Дом — супермаркет — дом. И общалась она только с владелицей книжного, приятной начитанной женщиной, которая подкинула Гермионе несколько новинок маглов. Мерлин, вот как мир магии и волшебства повлиял на восприятие обычных людей. Теперь и она называла их, мысленно конечно, маглами. В любом случае, помимо родственной души в литературе, была соседка. Ее ровесница, покинувшая недалекую общину в пользу цивилизационного существования. От нее ведьма узнала о католических общинах, в принципе о том, как живут в Андорре. И послушала сказки о том, как ведьм сжигали на кострах. Поспешив надеть маску скептика, Гермиона посмеялась над собой идеей существования ведьм, парировал любой аргумент одним лишь: «Они бы не оставались в тени» Хотя на самом деле все это было сложнее и объяснить Мэри, ее новой знакомой, возможности не было. Грейнджер с огромным удовольствием излила бы душу, как делала это ночами в спальне, вытирая лицо простынями и воя так громко, что, казалось, стены содрогались. И это повторялось. Раз за разом.

***

Гарри летел по коридорам Хогвартса в направлении кабинета Макгонагалл. В руках шуршал «Пророк» открытый на четвертой странице. Все же, как бы сильно золотая двоица не хотела попасть в аврорат сразу после окончания войны, их вынудили закончить обучение. Но когда ваша подруга пропала, как можно не беспокоиться? Два коротких стука в массивную дверь и Поттер, не дожидаясь ответа, прошел в помещение, стараясь отдышаться. — Профессор Макгонагалл, — губы сжались в полоску на секунду. Под грозным взглядом ныне директора, юноше пришлось собрать все свои мысли в кучу, чтобы сформировать все в одно. — Мистер Поттер, — начала было волшебница, но оказалась нагло перебита. — Дайте мне разрешение покинуть Хогвартс на выходных, — брюнет положил перед женщиной разворот газеты. Героиня войны была замечена в центре магического Парижа. Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма столетия, не появлялась на публике более двух месяцев. Однако вчера вечером на глаза репортерам попалась всем известная волшебница. К сожалению, на камеру успел попасть лишь фрагмент форменной мантии Шармбатона и узнаваемые каштановые кудри. Неужели мисс Грейнджер решила покинуть Хогвартс и отдать предпочтение французскому учебному заведению? Мы вернемся с подробностями в следующем выпуске. Директор Макгонагалл нахмурилась, отодвигая прессу на край стола. — Мистер Поттер, вы прекрасно знаете, что Министерство и Кингсли, самолично, крайне заинтересованы в том, чтобы найти мисс Грейнджер, — ведьма сложила руки, потирая большими пальцами ладони. — Но мы будем намного полезнее в поисках, чем здесь, — Гарри обеспокоенно сжал края жилетки, да так, что выглядел больше как младшекурсник, вызванный на ковер за хулиганство. Он был прав. Гарри и Рон были прекрасно осведомлены о том, какие бы места предпочла Гермиона для того, чтобы спрятаться. Ладно, пускай это и вправду был отпуск, ее маленький отдых. Но на свободе все еще был добрый десяток пожирателей, которые с удовольствием бы прибили поттерскую девочку или же взяли бы ее в заложники. Пытали. Убили. Каждая заметка о том, что где-то была замечена Гермиона — безусловно обнадеживала. Давала надежду на то, что с ней все в порядке. Поттер получал еженедельные письма от Кингсли, который спохватился только спустя месяц, ведь был уверен, что молодая волшебница получила его письмо прямо в руки. Теперь же Гарри и Рона уведомляли обо всем: похожие волшебницы по всей Европе, но ни одна из них не оказалась той самой. Их любимой всезнайкой. Незаменимым мозгом. Дорогой подругой. — Мистер Поттер, я не могу подвергнуть вас опасности, потому вынуждена отказать и предупредить о том, что старосты время от времени будут проверять ваше местонахождение. Министерство делает все возможное, — Минерва снова выдохнула. Не первый раз юноша просит его отпустить, пару раз пытался сбежать, но всегда попадался. — Если бы они и вправду делали все возможное, то обратились уже к магловской полиции и объявили бы ее в розыск! — выпалил Гарри, схватив «Пророк», выбежал из кабинета под тяжелые вздохи директора. Гриффиндорец сжал бумагу. Почему никто из них не понимает того, в какой опасности может оказаться Гермиона? Та, что спасла их гребаные задницы. И сейчас была неизвестно где. Неделю назад в Болгарии, еще раньше — в Ирландии, сегодня вообще во Франции! Она так и не прислала им ни одного письма. А он ждал, как Рон и Джинни, как миссис и мистер Уизли. Весь Хогвартс ждал. Каждый считал своим долгом наблюдать за тем, как трое получали письма, в надежде увидеть их выражения лиц. Но нет. Гарри и Рон получали десятки писем от поклонниц, Джинни вела переписку с несколькими профессиональными игроками в квиддич. Клочка пергамента с неровным почерком Гермионы не было. Поттер постарался ускориться, спускаясь по лестнице в сторону гриффиндорской башни. Снова принесет другу не лучшую новость. Младшая Уизли, еще немного, и взорвется. Пробьет им путь на поиски подруги и задержит, пока друзья сбегают. Это было бы в духе золотого трио. Нет, Джинни не была лишней. Просто она была его девушкой, сестрой его друга, а не подругой. Это уже много о чем говорило. Ей можно было выговориться, но он никогда не получал ответа в стиле Гермионы Грейнджер. Слегка нравоучающего, но по-прежнему доброго. Плечо обо что-то, или об кого-то, ударилось, заставляя замедлиться и прошагать вперед еще на два метра, только после оборачиваясь. Пэнси Паркинсон достаточно громко выругалась, как-то из ряда, О, Салазар, эта звезда ослепла от своей популярности. Но на самом деле он не так уж и разобрал ее слов. — Прости, Паркинсон, — поспешил Гарри, спрятав истерзанный «Пророк» за спиной. — Да забей. Как там поиски Грейнджер? — и он даже не услышал насмешки, только заметил, что слизеринка немного замялась, словно ей было неловко этим интересоваться. — Ничего. Пока ничего. А тебе зачем? — поправив очки, Поттер поправил свои волосы, смахивая со лба волосы. Девушка спрятала руки в рукавах мантии, потупив каблуком в пол несколько секунд. — Миссис Мал.— тут же остановилась, закашлявшись, закусила губу, — все только об этом и судачат. А ты ближайший в этом деле, нужны же новые слухи. Гарри удивился. Он понял, про кого начала говорить Пэнси. Миссис Малфой тоже получила письмо от Гермионы. Нарцисса в его глазах была ответственной матерью и щитом своей семьи. Но ничего не было известно о ней, как о человеке, кроме того, что она соврала Воландеморту. — А Малфой в курсе? — поинтересовался, зная, что его собеседница поймет. И оказался прав, Паркинсон кивнула. — Это очень его раздражает. Может, ревнует, — видно, как тянет карманы мантии вниз, растягивая ткань, — Но она переживает. Думала ты знаешь причину. Поттер задумался. Не замечал того, что Гермиона пропадала, всегда была рядом, на виду. К миссис Малфой она бы точно не отправилась под покровом ночи. Молли сказала, что это личное. Но оказалось необходимо узнать об этом. Встретиться с Нарциссой или разговорить Драко. — Гермиона отправила ей письмо перед исчезновением, больше я ничего не знаю, — хотел было развернуться и уйти, как заметил опустившиеся сумерки и то, насколько потемнели коридоры. Молодой человек постарался улыбнуться. Простой диалог. А столько силы прибавилось. Похоже, за его подругу переживают намного больше людей, нежели он предполагал. — Может тебя, ээ, ну, — запнулся на полуслове, — проводить до подземелий? Смех. Негромкий, не противный, даже учитывая то, насколько высоким был голос Паркинсон, которая наскоро отмахнулась от предложения. — Не стоит, Поттер, — слизеринка развернулась в совершенно противоположном направлении, напоследок кидая что-то на прощание, прежде чем раствориться в коридоре и оставить парня наедине со своими мыслями.

***

Бег в противоположную сторону от дома. Вверх по почти ночной улице, стараясь петлять между домами. Кто-то надвигался на Гермиону. Кто-то узнал ее. И этот кто-то явно был не особо доброжелателен, раз скрывал свое лицо. Палочка в кармане, как обычно, когда нервничала хозяйка, не поддавалась даже самой простой руне сокрытия. Но была крепко сжата в кармане пальто. Готовая к ответной атаке, но сейчас стоило увести преследование подальше от маглов. То, чего Грейнджер так сильно боялась. Ведьма уже выдохлась, заворачивая в очередной раз за угол, спеша прижаться к кирпичной стене и еще пару раз попробовала наложить на себя дезиллюминационные чары. С четвертой попытки получилось снова подчинить себе палочку. Кровь кипела в жилах, глаза и щеки были мокрыми от страха, а по лбу стекала капля холодного пота. Стоило похвалить своего преследователя. Он не нарушил закон от скрытности от маглов и не кинул в нее Аваду прямо на выходе из супермаркета. А еще это значило, что убийство не было его основной целью. Захват? Только если с целью выкупа. Или с целью публичной казни в центре магического Лондона или любого другого крупного города. Грейнджер смотрела по сторонам. И вверх, стараясь увидеть своего преследователя. Одновременно надеясь на то, что он завернет сюда или пройдет мимо. Но до ушей долетела лишь странная песенка, от которой зубы заскрипели. Раз, два, три. Раз, два, три. Грязнокровка выходи. Раз, два, три. Раз, два, три. Точно пожиратель. Это не первый раз, когда она слышала эту незамысловатую считалочку. Когда скиталась по лесу, когда летала из одного конца Хогвартса в другой параллельно битве. — Вот ты где, грязнокровка, — низкий и противный голос протянулся слева, но Гермиона на секунду задержала дыхание, пока расстояние не стало достаточным для того, чтобы атаковать. Ведьма вскочила, направляя палочку на правую руку нападавшего. — Сектумсемпра! — не задела, заклинание оказалось мастерски отражено. Пара шагов назад. Ожидание. Да это дуэль! — Фурункулюс, — Гермиона почти успевает выкинуть протего, только вот луч ударил по правой ноге и медлить времени не было. Шквал проклятий и защитных чат сверкал слишком ярко. Девушка едва успевала уворачиваться в темном переулке, получая удары один за другим. Ее оппонент явно был намного опытнее. И реакция была быстрее. Тут до Грейнджер дошло. Целью было поиздеваться над ней. Заставить еще сильнее бояться и спрятаться еще дальше. Он мог давно использовать непростительное, но кидался менее травматичными, попадая по разным частям тела. Все внимание было заключено на защитных чарах и в момент, в единственный. Думай, Грейнджер! Быстрее! — Остолбеней! — ведьма попадает прямо в грудь, а после снова вскидывает палочку, — Секттумсемпра! И в момент, когда на кирпичную дорогу капнула кровь из-под черной ткани, Гермиона аппарировала.