Всё, чего пожелает твоя душа

      Бакуго отнес вниз все самые тяжелые инструменты и аппаратуру. Джиро утирала потный лоб, не рассыпаясь в благодарностях, лишь кивнула, будто говоря «отличная работа!». Еще одно ее замечательное качество, потому что будь на ее месте Деку, Кацуки услышал бы поток нескончаемых благодарностей, что привело бы его к взрыванию окружающих его лиц. — Ну че, проводим старый год? — улыбнулся всем Киришима и поднял бокал с соком, — Братан, иди сюда, чокнемся за удачу!       Он потянул Бакуго на себя и тот недовольно последовал за ним, вставая рядом. Мина попыталась нацепить на его голову новогодний колпак, но в страхе отступила, когда на нее предупреждающе посмотрели два ярко-красных глаза. — Ты и так уже давно чокнулся, — лениво проговорил Кацуки, наливая себе колы, — Куда еще сильнее. — Да ладно тебе, праздник же! — Киришима растянул губы в зубастой ухмылке, и Бакуго что-то пробормотал про надоедливых засранцев.       Кацуки увидел, как Шото сидит в стороне один и медленно потягивает чай. Он выглядел забавно с красным колпаком на голове, потому что внешне он был настолько безэмоциональным, насколько возможно. Ну просто лицо праздника. Бакуго покосился на Эйджиро, который во все горло начал подпевать песне Джиро, и незаметно смылся под общие вопли. Он плюхнулся на диван рядом с Тодороки, чуть не расплескав всю колу из стакана. Шото не повел даже бровью, просто продолжил мешать ложечкой уже почти остывший чай. — Веселишься прям во всю, — саркастично сказал ему Бакуго, кладя руку на спинку дивана и садясь вполоборота, чтобы видеть собеседника. — Ну, мне довольно весело, — спокойно ответил Тодороки, громко отхлебывая чай. — Ага, прям светишься от счастья. — Примерно как и ты, — вернул сарказм Шото.       Вокруг наступила возня. Стоило Бакуго только найти островок спокойствия, как его тут же вероломно нарушила подошедшая к ним Урарака. — Ребят, мы сейчас будем играть в пародии, давайте с нами! — радостно улыбнулась она, протягивая им шапку с листочками внутри. — Я пас, — сразу же ответил Бакуго. — Я даже не сказала, в чем смысл игры! — возмущенно запричитала Очако. — Мне не надо знать ее смысл, чтобы отказаться участвовать. — Бука, — Урарака показала ему язык и повернулась к Тодороки. — Шото-кун, тяни бумажку. Кого вытянешь, того и придется спародировать.       Тодороки молча нырнул рукой внутрь предмета и зацепил пальцами первую попавшуюся бумажку. Когда он ее развернул, то облегченно выдохнул. Ему предстояло спародировать Джиро, и это было нетрудно. Он боялся, что вытянет кого-то вроде самой Урараки, потому что не представлял, как можно ее изобразить. Он вообще плохо знал личности своих одноклассников, и мог показать удачно, разве что, Бакуго. Достаточно было только встать в позу бойцовской собаки и выкрикнуть что-то типа «Вы все мусор, уроды!», невозможно не догадаться.       Первым начинал Каминари. Он подготовился, потому что прежде, чем начать выступление, он несильно надул два воздушных шарика, чтобы они поместились под футболкой на уровне груди. Затем он подошел к Ииде, сексапильно наклонился, и достал между шариков листок бумаги. — Вот, Иида-кун, я потеряла твой конспект, но сделала новый!       Все оглушительно заржали, а несчастная Момо стыдливо прикрывала щеки, но смеющаяся рядом Джиро заразительно улыбалась, и Яойорозу отняла ладони от покрасневшего лица и поаплодировала Денки.       Дальше была очередь Мидории. Изуку стремительно подбежал к столу, схватил кусочек торта, целиком затолкал в рот и напряг мышцы на руках. Ему даже говорить ничего не пришлось, все и так догадались, что ему досталось спародировать Сато. Бакуго лишь презрительно цокнул, когда увидел, как Урарака прячет за стаканом с газировкой смущенное восторженное лицо. На вопросительный взгляд Шото в его сторону, он махнул головой на зардевшуюся Очако, которая не отрывала взгляда от выпуклых бицепсов Мидории. Тодороки поперхнулся чаем, и Бакуго со смехом похлопал его по спине. — Раскатыыыыы ГРОМАААА! — кричал Киришима, и все аплодировали и смеялись. — Чувак, ты щас пародировал Нишиною из аниме «Волейбол», а не меня, но вышло круто! — хлопнул его по плечу хохочущий Каминари.       Когда настала очередь Тодороки, он ограничился тем, что вставил в уши наушники и изобразил игру на гитаре. По толпе пронесся возглас умиления. Во-первых, потому что все, что делал Шото, казалось девочкам милым, а, во-вторых, это пока что была самая безобидная пародия из всех. — А тебе повезло, — хмыкнул Бакуго, когда Тодороки вернулся на свое место. — Ага, жду не дождусь пародии на тебя, — улыбнулся Шото и сел рядом. — Я уже на всякий случай готов всечь любому, кто на это решится, — оскалился Кацуки. — Не порти людям праздник, — моргнул Тодороки, и Бакуго злобно захихикал.       Тсую встала в геройскую позу и выпятила вперед живот, а затем схватилась за него и упала на колени. — Это же Аояма-кун! — восторженно кричала Мина, — У него всегда болит живот, если он долго стреляет лазером! — Ах, Тсую-чан, ты могла бы изобразить мою статную грацию, но ты выбрала именно это! — картинно упал в обморок Аояма, и его подхватили за спину сильные руки Оджиро. — Прости, Аояма-кун, — квакнула Тсую и дружелюбно улыбнулась.       Следующим была очередь Ииды. Он глубоко вздохнул, явно пытаясь сосредоточиться. Затем он поднял вверх обе ладони, одну резко выбросил вперед и закричал. — СДОХНИИИИИИИ!       Весь класс покатился со смеху. Смешнее всего была не пародия, а то, что староста класса на всю гостиную завопил «Сдохни». У Бакуго дрожали губы, и Шото не мог понять, от злости или от смеха. — Как-то даже не обидно, — заметил Тодороки, — Ты и правда любишь это выкрикивать на атаках. — Все равно очкарику пизда, — хмыкнул Бакуго, но Шото заметил, как он все же сдерживает улыбку.       Они веселились до позднего вечера. Время отбоя сегодня было отменено, потому что наступили каникулы, и учителя не находили повода быть строгими к своим ученикам во время празднеств. Ребята поиграли и в другие игры, они клеили бумажки на лоб и заставляли отгадывать персонажей. Бакуго чуть не взорвался, когда Мидория очень долго не мог догадаться, что на его лбу наклеен Всемогущий. Он задавал настолько неправильные вопросы, что они уводили его все дальше от загадки.       Шото напряженно думал. Судя по подсказкам, у него на лбу был наклеен человек, живой, мужчина, и это пока все, что он знал. Когда наступила его очередь, он задал новый вопрос. — Я герой? — Можно сказать, да, — улыбнулась Урарака, — Слушайте, а давайте хоть по три вопроса за раз, а то мы так до утра будем сидеть? — Согласен, — кивнул Токоями, бумажку которого держала Темная Тень, потому что она никак не приклеивалась на его лоб. — Задавай еще, Тодороки-кун! — подбодрила его Тсую. — Хорошо… У меня физическая причуда? — Да! — хором ответили все. — Я топовый герой? — Нет, но однажды станешь, — ввернул Бакуго, и все дружно рассмеялись. — Бакуго-кун, теперь ты, — улыбнулась ему Момо, которая уговорами умудрилась его втянуть в общее веселье. — Так… Я знаю, что я мужчина, ученик Академии, я высокий, и это пока всё. Ммм, я добряк? — Д-да, кажется да, — немного засомневались все. — Сука, вы не помогаете! Да или нет? — терял терпение Кацуки. — Да, — улыбнулся Мидория. — Окей, Деку. Так… Я симпотный хоть? — Дааа, — мечтательно протянули девочки, и Бакуго презрительно скривился. — Блять, я Тодороки Шото, не так ли? — Дааа! — завизжали девчонки, и Шото смущенно опустил глаза.       Кацуки поднял на него самодовольный взгляд, и Тодороки нервно дернул уголком губ. Могло быть сколько угодно подсказок о его причуде или успехах в учебе, но Бакуго угадал его по внешности с первого же раза. — Чето я не просек сомнений на первом вопросе, — задумчиво протянул Кацуки. — Ты о чем? — не понял Шото. Они разговаривали, пока Токоями задавал свои вопросы. — Я спросил добряк ли я, и все задумались. Очевидно же, что да, — ответил Бакуго, будто это само собой разумелось. — Ты считаешь меня добрым? — брови Тодороки удивленно поползли вверх. — Ебать, ну конечно! Добрее тебя, наверно, только Всемогущий, который вечно с нами сюсюкается. — Я и не знал, что ты так считаешь, — пробормотал все еще ошарашенный Шото. — Да я тоже не знал, но теперь… Ну, понимаешь, — Бакуго слегка замялся, не зная, как выразить мысли, — Когда я так много видел о тебе, другим тебя уже не представляю.       Тодороки вообще не понял, почему он начал краснеть. Кацуки выражал свои мысли так, будто считать Шото добрым было в порядке вещей. Но сам он никогда не замечал за собой такого. Точнее, он просто об этом не думал, и услышать это теперь было жутко приятно, особенно, от Бакуго. Он отвернулся, чтобы налить себе воды и смочить пересохшее вдруг горло. Его отвлек яростный крик. — ДЕКУ, БЛЯТЬ! Задавай уже нормальные вопросы! Мы в душе не ёбем, что любит есть этот человек! Спроси уже нахуй про причуду или что-нибудь нормальное! — Каччан, я пытаюсь, — оправдывался Мидория, у которого, кажется, уже разболелась голова. — Хуево пытаешься! — Прости, прости, сейчас соберусь с мыслями. Так… Я сейчас здесь?       Все дружно загоготали и закричали «Ты всегда ЗДЕСЬ!», и до Изуку, наконец, дошло. — Ну ты и тугодум, Деку, — пихнул его в плечо Кацуки. — Господи, я реально чувствую себя сейчас таким глупым, — улыбался Мидория, — Как я мог не узнать Всемогущего? — Вот-вот, потому что надо нормальные вопросы задавать, а не хуету про еду и хобби, — нравоучительно сказал ему Кацуки, — Я вон как быстро Двумордого отгадал! — Девочки сами спалились, — подмигнул им Эйджиро. — Да тут только осёл бы не догадался, у нас не так много симпотных учеников.       У Шото кружилась голова. Он усердно делал вид, что не участвует в этом разговоре, хотя уже давно налил воды и сидел теперь с трясущимся стаканом в руках и осознанием, что Бакуго Кацуки считает его не только добрым, но и красивым. — Почему же? — удивленно спросил Мидория, — Девочки у нас что надо! — Так я же мужика отгадывал! — покрутил у виска Бакуго. — Бро, так ты тоже смазливый! — ввернул Киришима, — Особенно когда не хмуришься, так вообще, что надо!       Мидория кивнул, соглашаясь. Шото кивнул, соглашаясь. На него ошеломленно посмотрели три пары глаз. Да блин, почему на него? Изуку же тоже согласился. — Ну, эээ, — неуверенно начал Тодороки, посчитав, что нужно как-то оправдаться, — Я правда так думаю. Особенно, когда маленький был. Очень милый.       Настала очередь Бакуго краснеть, а Киришима и Деку уронили челюсти на пол. Что-то как-то неловко стало. С каких пор парни из класса начали отвешивать комплименты друг другу? — Ты видел фотки маленького Каччана? — радостно воскликнул Изуку, — Он и правда был жутко миленький! — Заткнись, Деку! — рявкнул красный Кацуки, — Не видел он никаких фоток! — Тогда откуда ты знаешь? — наклонился к нему с лукавой улыбкой Эйджиро. — Каждую ночь во сне видит, — буркнул Бакуго, не видя смысла скрывать что-то от этих двух идиотов, все равно узнают. — Так вот как работает этот странный квирк? — выдохнул Мидория. — И что за сны? Просто вы видите друг друга маленькими или что? Это реальные события? — выспрашивал Киришима. — Реальные. Все, с меня хватит, я иду спать, — терпение Бакуго лопнуло и он поднялся. Шото поднялся за ним. — Тодороки, погоди! Ты еще свою бумажку не отгадал! — остановил его за запястье Деку. — О, ну… — Шото прикинул кое-что в уме, — Я либо Бакуго, либо Киришима. — Как ты угадал?! — заорал Эйджиро.       Тодороки снял бумажку со лба и посмотрел на надпись «Киришима Эйджиро». Он скомкал ее и выбросил в мусор. — Бакуго сказал, что этот человек однажды станет топовым героем, а сказать он мог так либо только про себя, либо про тебя, — объяснил Шото. — Я тогда чуть не разревелся, чувак, — шмыгнул носом Киришима, — Бакуго, ты такой классный! — Завали уже, Дерьмоволосый. Всё, всех с новым годом.       Они с Шото вместе вышли из гостиной и оставили шумное веселье позади. Между 4 и 5 этажом они разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. Тодороки очень понравился сегодняшний вечер, даже немного жаль, что не получится отметить праздник всем классом. Он лег в свою постель, заснул, и наступило 31 декабря.