Цансе Саньчжень!! Угомони своего сына!! (или как довести ЛЦ до белого каления)

                        Цансэ молниеносно подлетела к группе адептов и вывала ребенка из рук статного мужчины, выглядящего аккуратнее всех. — А-Ин! Что ты тут делаешь? Ты один дошел?.. погоди, ты не Вэй Ин! Ты как он, но два года назад! Тогда кто ты? — она поставила ребенка на землю и направила на него Мэй-Сяндао. Ханьгуан-Цзюнь же, не смотря на то, что это была его теща, закрыл мужа от Мэй-Сяндао Биченем. — опять ты — женщина оскалилась. Тогда, заметив накаленность ситуации, Вэй Ин взял все в свои руки: — Мам! Да, я — Вэй Ин, твой сын, но… не совсем, ну типа я — он, но переродился, а потом меня прокляли. да блин! — заметив недоумевающий взгляд матери и подоспевшего отца, сдался. — Дорогая, я все узнал и… тот вчерашний сумасшедший, похоже, действительно наш сын… Описание ловушки, в которую мы попали уж очень походит на печать временной петли. Я очень плодотворно поговорил с главой Лань и узнал, что сейчас *** год! Мы пропали тридцать с хвостиком лет назад и обрекли Вэй Ина на длительные страдания. он 2 года бродяжничал, попал в орден Цзян, потом… короче, он сам нам расскажет. С первых уст будет звучать точнее. — Вэй Чанцзэ прервало вежливое покашливание двухлетнего А-Ина: — Простите, конечно, но не так уж я и страдал… — Так! Положим, что да, тот сумасшедший — наш сын, но этот тогда кто?! — женщина тыкнула мечом в ребенка. Меч тут же оттолкнули, но сейчас это была странная девушка. — Это учитель Вэй! Вы не можете тыкать мечом, пока Шунлун здесь! Учителя проклял старый заклинатель, когда он спасал Шунлун! — волосы девушки снова начали подниматься в нарастающем гневе. Лань Чжань аж уксуса хлебнул. Прямо с горла.\ — Учитель Вэй… да ну, правда сынулик мой что-ли? Прокляли… дай руку! — Цансэ-Саньчжэнь явно еще не до конца верила во всю ситуацию, поэтому не начала плакать и извиняться. Ничего, время на осознание ей дадут, а пока она считывала пульс Вэй Ина едва заметно хмурясь — Да на тебе 41 проклятье, из которых я могу снять только 40, энергия Инь переполняет духовные каналы, а самой духовной силы с гулькин нос! Ты где ты такое слабое ядро достал? Точно помню, что даже когда ты только родился оно было сильнее! Я так и знала, что темная энергия до добра не доведет… ты!.. — и отвесила сыну подзатыльник. Заклинатели не заметили, как вокруг них столпились другие адепты и с интересом разглядывали семейное воссоединение. Смотрел также и Лань Сичень с доброй полуулыбкой на губах. — А теперь я планирую снять с… сына сорок проклятий. Мне нужна ровная поверхность и свободное место, желательно поляна. Есть тут у вас такое? — она подняла взгляд на зятя. Тот кивнул: — Мгм. Кроличья поляна. — Тогда веди меня! — женщина подняла Вэй Ина на руки и тот с благоговением и неисчерпаемой нежностью обвил ее шею руками, уткнувшись носом в плечо, что легко пахло целебными травами и ромашками… И так, всей гурьбой, включая толпу зевак, заклинатели направились спасать учителя. Придя на поляну, усеянную кроликами, женщина посмотрела с поднятой бровью на Ханьгуан-Цзюня. Тот снова кивнул и техо цокнул языком, но даже этого было достаточно, чтобы несколько десятков пушистых комочков столпились около подола его ханьфу. Вэй Усянь, глядя на это, расхохотался чистым прекрасным детским голоском, на что Чанцзэ ответил емкое «точно наш сын». Цансэ же, если не разогнав толпу восвояси, то передвинув ее на окраины поляны, села по центру. Ее муж со знанием дела, прикрыв глаза, также отступил в тень дерева ближе к населенной части Ордена. Шунлун, конечно, поначалу рвалась к учителю, но, поймав его взгляд, отступила к знакомым адептам, встав около господина Оуяна и фирменно сверкнув ему клычками. В ответ прилетела неуверенная, но такая теплая улыбочка, что аж часть злых душонок в девушке-сосуде замолчали, умиляясь. Один Лань Ванцзи остался на том же месте, чувствуя, что надо. Надо остаться тут во избежании чего-то. А вот и это самое «чего-то»! Сидя на коленях, как сидят в храмах при молитве, заклинательница положила тельце ребенка головой на колени, так, чтобы она лежала как-бы в «углублении», а остальное тело расположила в самой что нинаесть благоприятной в Гусу Лань позе для сна. Вэй Ин от этой мысли фыркнул, но был одернут матерью и закрыл глаза по ее же велению. Ученица Баошань-Саньчжэнь сложила руки в печати и их окутало розовое свечение. Откуда-то налетел легкий ветерок, что эпично развивал ее волосы. Цансэ закрыла глаза, склонила голову и зашептала что-то на непонятном языке. Вэй Усянь не смог разобрать ни слова. Вы даже не представляете, каких усилий ему сейчас стоит не открыть глаза и не посмотреть на любимую мамочку в действии, когда вокруг все только и делают, что охают и ахают от восхищения. Продолжая двигать руками и менять печати на пальцах, Цансэ повысила громкость заклинаний на почти-крик и, подняв голову, распахнула глаза, воззрившись прямо в небо, которое вмиг заволокло тучами. Адепты вокруг смотрели с замиранием сердца на то, как женщина, последний раз взмахнув руками, резко впечатала их прямо в живот ребенку, который скорее от неожиданности, чем от боли подпрыгнул, согнувшись пополам и изрыгнул из себя столько темной энергии, что можно покрыть весь Орден Гусу Лань куполом! Кашель, исходящий из ребенка вмиг приобрел чуть хриплые нотки, как при ломающемся голосе, тело выросло, конечности стали больше, и вот перед всеобщим взором сидел абсолютно голый мужчина… Совсем не похожий на всем присутствующим знакомого Вэй Усяня, и натурально задыхался! Как будто из него разом вытащили весь воздух и засунули под воду! — ЛАНЬ ЧЖАНЬ! ЧЕНЦИН! — надрывно, громко и хрипло закричал мужчина. Лань Ванцзи среагировал мгновенно: доля секунды и флейта в руках хозяина, а бонусом и верхние одежды, прикрывающие срамоту. Вэй Ин тут же сыграл трель и вся Инь, что вылетела минуту назад, устремилась назад в него, заходя в грудь, все семь цицяо и живот. Цансэ, успевшая отлететь к мужу и теперь цепляющаяся за его локоть без сил, возмутилась: — Эй, сынулик, я тебя от Инь спасла, почти всю силу вложила, а ты!.. — на лице явно читалась ярость. Вэй Ин же, впитав в себя всю Тьму, блаженно выдохнул, запахнул ханьфу мужа поглубже и повернулся к заклинательнице: — Мам! Твой сын — Старейшина Илина и поздравляю, ты чуть не убила его снова! — довольно весело сказал мужчина. Точно! Вэй Усянь занял тело Мо Сюаньюя именно при помощи Тьмы и сейчас собственная мать чуть не обрекла его многострадальную душу на теперь уж вечные скитания. В своем первоначальном теле Вэй Усянь был довольно красивым, что некоторые адепты аж прерывисто выдохнули. — Старейшина-кто? — переспросила заклинательница, заслужив шокированные, а потом понимающие взгляды. Но разглядев в изящной внешности мужчины напротив своего супруга, она не выдержала и с плачем кинулась к нему на шею, умоляя о прощении. Отец же стоял рядом, тоже пустив невольную слезу, но был притянут рукой в семейные обнимашки. Даже Вэй Ин не выдержал и опять расклеился. Но синхронные завывания были прерваны треском Цзыдяня и многообещающим ором Цзян Чена: — ВЭЙ УСЯНЬ! ПОЧЕМУ Я, ОТДЫХАЯ БЛИЗ ЦАЙИ ВДРУГ ПОЛУЧАЮ БАБОЧКУ ОТ ПЛЕМЯННИКА С ИНФОРМАЦИЕЙ О ТОМ, ЧТО ТЫ ПРОКЛЯТ В ТЕЛЕ ДВУХЛЕТНЕГО ПИЗДЮКА, КОТОРЫЙ ОСТАЕТСЯ С ТВОИМИ МОЗГАМИ И… — глава Цзян прервался, увидев «капусту». К нему тут же подбежал Цзинь Лин и с криком «дядя!» нашептал ему что-то на ухо. Лицо Цзян Чена помрачнело и он снова посмотрел на шисюна. — Опять эта проклятая личина! Ты что, родился чтобы меня раздражать? Так и хочется дать тебе Цзыдянем промеж глаз, пока ты… такой! Бесишь меня, идиот — продолжил мужчина, но возвращает плеть в форму кольца. Оставив суровое выражение на лице, он скрестил руки на груди, перенес вес тела на одну ногу и посмотрел испытующе, явно ожидая описания ситуации. Только вот… — О! А-Чен! Я вернулся в прошлое тело! Теперь я покажу, что от меня никто б не убежал! — Молодой человек! Кем бы ты там ни был, попрошу не выражаться на нашего сына! — Вэй Чанцзэ выступил вперед, закрывая остальных широкими плечами. Повисшее молчание снова разбил треск Цзыдяня. — Сына?.. ДА ЧТОБ ТЕБЯ, ВЭЙ УСЯНЬ!!! На сей раз всех закрыл Лань Ванцзи. — Глава Цзян. — Опять ты! Каждую пылинку с муженька сдувает, посмотрите на него! — ощетинился Цзян Чен, за что ему с новой силой начал нашептывать просьбы успокоиться племянник. — Прошу прощения… муженька? — переспросил Чанцзэ. — А! Мам, пап, знакомьтесь, это мой спутник на тропе самосовершенствования, Ханьгуан-Цзюнь, Лань Чжань! — Вэй Ин перебежал из-под защиты родителей к супругу, обняв того за торс, и был обнят за талию рукой, которая параллельно зачаровала одежду, чтобы та больше не распахнулась. Не нужны в Гусу эксгибиционисты. От новости, что молчаливый настырный молодой человек, что убежал с завтрака за сумасшедшим заклинателем и принес его в виде жертвы сорока проклятий, оказался ее зятем, Цансэ аж пошатнулась. — Лань Ванцзи. Приятно познакомиться. — представился второй нефрит. — Ага. Приятно. Очень приятно. Сынка… что еще нового расскажешь? — буквально умоляя об ответе «ничего», Вэй Чанцзэ перевел взгляд на сына. Тот же, вопреки ожиданиям ответил: — Ай, да много чего! Сразу так и не вспомнишь, но я постараюсь! Этот злюка сзади — он указал на Цзян Чена — мой любимый шиди, глава ордена Цзян! А, да, он стал моим шиди, когда вы… пропали. Ну почти. Тогда я года два бомжевал по улочкам, но меня нашел тогдашний глава Цзян… — Фэнмянь… — протянул Чанцзэ. — Дада, дядя Цзян. Ну так вот, я отучился в Юньмэн Цзян, потом стал ведущей силой в войне против клана Вэнь, но сохранил его остатки, за что меня возненавидели все кланы, и умер. — под поднятую бровь матери он продолжил — Но я переродился! По собственной схеме! Меня призвал Мо Сюаньюй, отдавая контроль над телом и уничтожая свою душу… ээ. а потом я снова встретил Лань Чжаня, раскрыл с ним Цзинь ГуанЯо и теперь живу тут счастливо! — он развел руками. — А! Еще у вас есть внук! А-Юань, иди-к сюда! — Старейшина Илин подманил пальцем приемного сына и обнял его второй рукой. — Мам, пап, вы счастливы за меня? — и улыбнулся своей обезоруживающей солнечной улыбкой. — Счастливы. Очень счастливы, сына… — последние слова перед синхронным обмороком родителей Старейшины Илина. Тот же прыснул, но бросился им помогать. Вэй Ин нарочно не стал говорить о том, скольких людей он убил, как стал темным заклинателем… потом родителям все равно расскажут, а сейчас не стоит омрачать радость воссоединения. В тот же вечер решили устроить приветственный ужин не только для семьи Вэй Усяня, но и прибывших нежданно-негаданно делегаций из Юньмэн Цзян и клана Оуян, приехавших по душу наследника. На застолье сидели все адепты Ордена, старейшины и новоприбывшие. Вэй Усянь сидел между Лань Чжанем и матерью, около которой сидел Вэй Чанцзэ. Со стороны Ванцзи же начинались адепты. Ближе всех сидел, разумеется, Сычжуй, а за ним уже вся оставшаяся «зелень», включая Оуян Цзычжэня. Еле-еле отпросился у отца и теперь довольствуется прилипшей как банный лист Шунлун. Напротив сидела вся «элита»: и Лань Цижень, и главы трех орденов, и все старейшины… Пускай началось все максимально стандартно — старик Лань одернул Вэй Усяня за громкий голос, которым он рассказывал о муже и сыне, но… если бы на этом все кончилось! А началось веселье с одной простой фразы Цансэ-Саньчжэнь: — Цижень, а у вас вино гостям предусматривается? — Вынесите госпоже Цансэ гостевого вина, пожалуйста. — приказал учитель Лань. — Эм, только мне? Чанцзэ-т поняно, святой непьющий, а ты, сынулик, не будешь? Бросишь мамку одну? — горестно закончила женщина, но Вэй Усянь помотал головой в отрицательном жесте — Позор на мою голову! Мой сын трезвенник! Это в ваших Глубинах Тучных плохо на людей влияют! — Вэй Ин и несколько знающих адептов на это лишь хихикнули, а Лань Цижень не сдержался: — Да чтобы Вэй Усянь трезвенник?! Да он то. Да чтобы на него… ОБЛАЧНЫЕ Глубины влияли. О… мне нужно прилечь — кажется, старик схватил новую мигрень, но уходить явно не собирался! Кто если не он проследит за этой… семейкой?! Цансэ принесли вино. Чарочку. Но она ухватила весь кувшин прямо с подноса служки. После первого глотка она сразу же закашлялась: — ЭТО ЧТО?! Вы меня отравить этим. хотите?! Кхэ-кхэ! Да тут же даже одного градуса нету! Максимум, кем может позволить себе быть это… вино, так это морсом! Сыыыынкаааа тут что, правда только ужасный морсик, у которого в составе лес и горы? Аааа, как же ты тут живееешьььь — но нытье прервал тот же «сынка»: — Мамама, не кипишуй! Смотри, че придумал недавно! — Вэй Ин. — предостерегающе начал Ванцзи, но. — Та лан, А-Чжань, не кипишуй, любимка! — он махнул рукой мужу и снова перевел взгляд на маму — Смотрите и оцените, великая Цансэ-Саньчжэнь! Этот сын изобрел талисман! — очень важно продолжил Вэй Усянь. Он достал из-за пазухи бумажный треугольничек, куснул палец до крови и начертил какой-то ну очень мудреный знак на всей площади талисмана. Глаза загорелись и талисман засветился красным. Все присутствующие аж привстали: «Чего же на этот раз учудит Старейшина Илина?». Когда мужчина налепил талисман на кувшинчик, то первым делом понюхал содержимое, после чего утвердительно кивнул и протянул пойло матери — Представляю тебе мое любимое вино, Улыбку Императора! Оно продается в городе вниз по реке, идти до него долго, все эти тысячи ступенек… Ну, в общем, вот! Прошу оценить меня и винишко от одного до одиннадцати! — АЛКОГОЛЬ ЗАПРЕЩЕН В ОБЛАЧНЫХ ГЛУБИНАХ!!! — от дальнейших нравоучений старика прервали мах рукой бывшей соученицы и мягкое касание плеча Лань Сиченя. После первого, осторожного глотка, лицо заклинательницы будто посветлело: — Молодцом, сынка, горжусь! Самое прекрасное вино, которое я пробовала в жизни! Сто из одиннадцати! — глаза горят детским восторгом — Только знаешь, можно еще вот так сделать… — она достала из складок ханьфу баночку киновари и прямо пальцем добавила пару знаков на талисман сына — вот… Пробуй! Вэй Усянь налил себе в чарку полученный результат, проглотил, и… упал лицом прямо на стол! — Вэй Ин! — заволновался Лань Чжань, обнял мужа за плечи, поднял и облокотил на себя. — Учитель Вэй! — разом испугались адепты. — Вэй Усянь! Если это опять глупая шутка, то совсем не смешно! — совсем не испугался Цзян Чен. Но через десять секунд после падения, Вэй Ин резко поднялся и обвел мутным взглядом весь зал, остановившись на матери. Все с замиранием сердца ждали, что же скажет Старейшина Илина. — Ик. мам. шикарное ик-винишко!.. Научишь меня потом. — абсолютно пьяный голос прорезал вечернюю тишину. Все аж офигели. Чтобы Вэй Усянь, что хлестает алкоголь бочками, да так просто захмелел с одного глотка… — Ес! Чанцзэ, сработало! — Цансэ тоже глотнула своей бурды и завалилась спать на мужа. Уже через десять минут пьяного бреда мать и сын сидели, обнявшись за плечи и пьяно покачиваясь из стороны в сторону. — С-слушай, сынок. ик, а ты. как с А-Чжанем-то познакомился? — Оа. веселая история! Значит приехали мы с А-Ченом учиться в хехе Тучный Глбуины. по обмену и в первую ночь я такой купил себе две Улыбки Императора в Цайи… возвращаюсь через стену, а там красавчик наверху стоит. Я сразу понял, что вот она, хехе, мама моих детей. И я такой предложил ему выпити, а он такой типа «аклаголь тут нельзя, после отбоя гулять нельзя»… ну и я такой еще больше влюбился, а он мен-ня бах мечооооммм — он прервался на похныкать на плече у мамы — и я его в ответ тоже бах мечом… а он разбил мне Улыбку Императора одну, представляешь ууууууу — снова захлюпал он носом. Взоры перешли на Ванцзи. Тот почему-то поспешил оправдаться: — Все было не так!.. — но его не слушали, ведь оправдание потонуло в рёве Вэй Усяня и Вэй Чанцзэ. «ПОВЫШАТЬ ГОЛОС В ОБЛАЧНЫХ ГЛУБИНАХ ЗАПРЕЩЕНО» тоже не было услышано. — А з-знаешь, что самое ужасное! Ик. Он даже глоточка аклоголя в поддержку меня н-никогда н делает! Ну, почти никогда… три раза я заставил его выпить, он такой милашка, когда пьяный ик… но он не хочет больше пиииитьььь — О, сынуууулииккк, знаешь, ик, Чанцзэ тоже ни-ни! Ни р-разу мне не удалось его, ик, споить, я даже завидую тебе… Бедные мы, ик, несчастные ууууу — женщина притянула сына за голову к своей груди и пьяно похлопала по макушке. Их мужья в этот момент обменялись сочувствующими взглядами. — Вэй Ин, пора спать. — Чанцзэ, пошли в кровать… — уговоры бли прерваны на корню синхронным «НЕТ» от уговариваемых. — Слушай, мачлик мой, мне кто-то сказал. ик., что ты умер! А это прада?.. — Цансэ отпустила сына, вместо этого схватив его за плечи. — Я умер.??? Да, я, ик, умер, мааааммм… я упал с обрыыываааа ыыыыыыы — опять заплакал Старейшина Илина. — А-ЦЗЭ! НАШ СЫН УМЕР! К-КА ЖЕ НАШ А-ИН!!! ОН УМЕР! КАК ДУМАЕШЬ, ЕГО МОЖНО С-СПАСТИ???? АААААААА — уголок рта Вэй Чанцзэ дернулся: — Ну любимая, твой сын сзади тебя, не плачь, он уже ожил!.. — Так! — Цансэ-саньчжэнь резко поднялась и встала ровно вопреки выпитым чаркам крепкого вина — Я иду спасать сына! Эй! — она посмотрела на Вэй Усяня — ты пойдешь со мной воскрешать моего сына? — А кто, ик, твой сын? — Мой сын Вхэй Усянь! ик! — Но я Вэй Усняь. — почесал голову. — Я не ик спрашивала, ктак тебя ик зовуьт! Ты со мной? — ДА! В-ВОСКРЕСИМ-ММЬ ТВОЕГО СЫНА! — Вэй Ин тоже вскочил на ноги, но чуть пошатнулся. Поймал его Лань Чжань — О! А это что за ик красавчик? А у тебя уже есть дама сердца? Если нет, то я могу быть ей! Ик! — он похлопал супруга по щеке. — Есть. — Ну как так-ик-то… все крвсавчики заняты, мне что, на самом себе что-ли ик жениться???.. — горестный вздох был прерван звонким шлепком Цзян Чена себя по лицу. Цзинъи и Цзинь Лин повторили жест. — Вэй Ин, пошли домой. — Подожди, красавчик, а ик откуда ты знаешь мое имя? А ты ж-женат? А дети йесть? — Есть. И жена и сын. А теперь прошу, пошли спать… — Ах ты изменщик! У тебя жена и ребенок, а ты тащишь незнакомого мужчину в кровать! Вот же. — Вэй Усянь обнял себя за плечи, отпрыгнул от Лань Ванцзи и чуть не упал. Поймали его Сычжуй и Шунлун. — Учитель Вэй! Вам действительно лучше пойти спать! — Спасть... ну да, спасть. — Вэй Усянь ударил себя по лбу и упал прямо в объятия мужа. Цансэ так же уже задремала на груди Чанцзэ. Они пошли к выходу, а последний извинился: — Прошу нас извинить, мы пойдем. Когда нарушители спокойствия покинули зал, Лань Цижень, наконец, со спокойной душой упал в обморок. У кого-то из адептов из рук выпала чарка.