До и после

Чонгук десятый сон видел и, когда услышал звук полицейской мигалки, а после стук в дверь, сильно напрягся. Открыв дверь, брюнет ошарашенно на девушку взглянул. — Джулия… Ты что тут делаешь? Говорила же, что занята будешь… Стоит весь потрёпанный, на нём только шорты, а лицо заспанное. Она пожала плечами, стоит такая, как нашкодивший котенок. Пересекает порог и обнимает его за пояс, уткнувшись моськой в его грудь. — Просто соскучилась… — Вот как… — тихо тот произнёс: — А. С каких пор тебя коп подвозит? И снова эти нотки ревности. Пройдя назад, заводя девушку в квартиру, брюнет личико её при поднимает, а второй рукой толкает дверь, закрывая её. Целует кратко и в глаза смотрит, ища в них ответ на свой вопрос. — Нашкодили немного… Вот нас и повязали. Но Юнги нас отмазал! Так что ничего криминального! — тут же она исправилась. А вот тут уже странно. С чего бы уже вторая девушка так близко к этому типу? — Юнги, значит, — в его голосе звучала какая-то отстраненность. Конечно, он злился, но спать хотелось куда больше, чем разбираться. Взяв девушку за бедра и подняв, он понёс её с собой до спальни, а когда оказался в постели, положил её на себя, накрывая одеялом. — Не поранилась? — интересуется брюнет, но без какого-либо энтузиазма. — Ты что, ревнуешь? — удивленно та спросила, приподнимаясь чуть на руках, рассматривая лицо, — Это же… фу! Как вообще мог такое представить?! Он мой брат! — А я откуда мог знать? Вы же разные! — возмутился Чонгук, на живот перевернувшись, будто обиделся. Хотя, частично так и было. Они, по сути, и не рассказывали друг о друге ничего. Не удивительно, что тот придумал уже всякого. Девушка поджимает губки, придвигается к нему и забирается теперь уже на спину, с живота то скинул. — Чонгук… — мурлычет она ему на ушко, — Мне кроме тебя никто-никто не нужен. Как мне тебе это лучше доказать? Он голову поворачивает на бок, на девушку смотрит как было возможно в таком положении. — Может, просто скажешь, чего еще я не знаю? — предложил тот. Внезапных сюрпризов больше не особо хотелось. — Хорошо… что ты хочешь еще узнать? — спрашивает она прямо. — Хм, не знаю даже. Тот и правда задумался. Вновь лег на спину и посадив девушку чуть ниже пояса ноги согнул в коленях так что бы Джули уперлась в те спинкой, а сам он уперся спиной в изголовье кровати. — Например, где ты еще работаешь? — Да… нигде, впрочем. Часть сбережений лежит в банке под проценты. Украшения, металлы… Училась в академии искусств, потом пошла работать моделью, но в последнее время стала брать меньше заказов, чтобы помочь брату с делами… Отец болен, и врачи говорят, жить осталось меньше года. Потому мне нужно много наверстать. А что насчет тебя? Ты только танцор или… еще что-то? — Еще хорошо играю в покер и блефую! Но это такое себе достижение, наверное, — посмеялся тот, — Как и все учился, потом похоронил мать и, чтобы платить за счета, стал подрабатывать в мастерской. Ничего выдающегося. Он руки на девичьи бедра кладёт и поглаживает те нежно. — Что еще хочешь знать? — спрашивает она, сев в пол оборота, чмокает его в шею, чуть потирается носом о его кожу, наслаждаясь каждым мгновением, проводимым вместе. — Ну-у-у… Например, каким образом ты оказалась в одной компании с моей бывшей? Тот голову в сторону наклонил, открывая больше пространства для девушки, а сам глаза прикрыл. — В одной компании? — переспросила она, уточняя, — А! Ты о маленьком происшествии? Юнги попросил поехать с ней, чтобы приглядывала и… не мешало бы подружиться. Вот я и согласилась. — А в итоге, что за происшествие? — решил он поинтересоваться. Руки скользнули под верхнюю одежду и, найдя застежку лифа, отстегнули, попутно снимая и бросая на пол. — Помогали отмывать машинки одного засранца… Не бери в голову! — тихо посмеялась девушка и прильнула к его губам. — Точно? — уточняет он, увиливая от поцелуя. Конечно, он волновался, хоть и не показывал этого. Прижав девушку к себе и уложив на спинку, Чон прижал её руки над головой к постели. Он проходится дорожкой из поцелуев по шее и легонько кусает нежную кожу. — Точно-точно! Не волнуйся за меня! Я только кажусь хиленькой! — с смешком она выдает тихий стон, — Но… не откажусь, если накажешь меня за то, что заставила волноваться!