Моя кровь на асфальте

      — Сука, - тихо ругнулась Хасанова,—забыла домашку по геометрии сделать! Из уст Саши выскочил негромкий смешок, — мне кажется ты её никогда не делаешь.  —сделав определенно верные выводы, девушка молча протянула соседке свою школьную тетрадь. — Ой, Сашка, мысли мои читаешь! — рука Сони принялась судорожно переписывать содержимое тетради, — только хотела у тебя попросить. — Ага. — оперев кисть на голову, Суворова лениво хлопала глазами в сторону заледеневшего окна, через которое было видно едва различимый горизонт улицы, а монотонный голос преподавателя только и мог что убаюкивать её и без того скучающий взгляд.        Время протекало беспощадно медленно. Издавались скрипы школьных деревянных парт, а параллельно с ним был слышен шелест тонких листьев бумаги. Казалось что Александра была тут и где-то там, в закоулках мыслей, которые в последнее время пробивались из головы нервными потоками. У нее не входило в привычку говорить людям об этих мыслях, да и в принципе говорить о личной жизни, которой попросту не было.  — Саш, ну не обращай на него внимания, подумаешь, — обращалась к расстроенной девушке её подруга Лиля, — Дима же со всеми шашни крутит, говорила я тебе, — встав рядом с Сашей, произнесла та. — Все нормально, — Александра вдумчиво смотрела себе под ноги, не желая поднимать глаза в сторону бывшего объекта влюбленности, который то и дело зажимал какую-то хохочущую рядом с ним девицу, — я не воспринимала все серьезно, так же как и он.  Стены местного Дворца Культуры трещали от беззаботного веселья, нескончаемого пива и задорной музыки. Девушке хотелось вырваться из здания с громкими возгласами, но её гордость была выше всех эмоциональных порывов, которые она тихо закапывала внутри себя, — пойдем лучше потанцуем! — сделав физиономию более привлекательной, чем было её настроение, Суворова потащила Лилю в центр танцпола. — Суворова, вперед к доске, — от резкого голоса преподавательницы, девушка отпрянула, — выпускной класс, а все никак в себя прийти не могут!  Встав из за парты, Саша сонным шагом поплыла к доске, попутно отбросив размышления о прошлом в пыльный шкаф воспоминаний.

***

      Учебный день подходил к концу. Из школьного здания прокатилась целая толпа учеников. Лишь только Марату с вынужденным смирением оставалось дожидаться у крыльца, еще не вышедшую Александру.   — Да где она, блять. — мерзлое тело парня повернулось корпусом к зданию, а его взгляд хаотично бегал, пытаясь выследить силуэт сестры.  Завидя Марата ещё у выхода, Саша распрощалась со знакомыми, и медленным шагом направилась к уже седеющему от холода родичу, — мальчик, ты потерялся? — ехидная улыбка застыла на её лице. — Очень смешно, — прыснул Марат, — я пока тебя дождусь, от холода окочурюсь. — хрустя кроссовками, юноша торопливо уводил сестру от здания ученических оград. — А куда ты так торопишься, автобус только через минут десять. — девушка вопросительно уставилась на брата. Марат кратко бросил что-то о важных делах, подробно не вовлекая Суворову в круговорот происходящего. Но, объяснения были не обязательными, Саша и так начала складывать образовавшийся пазл воедино: — Погоди, ты меня к этих уголовникам ведешь что-ли? — вспомнив автобусную перепалку Марата, слова одного из зачинщиков мордобоя про пацанов и качалку, девушка быстро отбросила хватку парня, — тебе там что вывихнули, Марат?  — Я перед пацанами провинился конкретно, — вскипел юноша, — за такие дела могут и отшить, Саш! Взгляд Суворовой выражал смесь некой тревоги и недопонимания.  — Какие еще дела? — громко спрашивает та, — если ты думаешь, что я пойду в этот гадюшник, то ты глубоко ошибаешься!  — Так надо! — брат наравне с сестрой повысил тональность голоса. — Вовы нет, отвечал бы он, а так я по сути за тебя ответ несу. — имя старшего брата резонировало по ушам обоих.  Вовы нет.  — Тебе сильно достанется если я не пойду?— потерев переносицу, Саша глубоко выдохнула, тем самым смиряя гнев на милость. — Я еще не знаю что мне подкинут, но отвечать придется, — Марат ничего не хотел говорить о возможных последствиях содеянного, — прости.  Видя, каким еще ребенком был её младший брат, и видя как вся эта гнилая и до чертиков пугающая система процеживала его, Суворова смогла только принять безвыходное положение и пойти за братом прямиком до висельницы.

***

      Пустующая качалка стала заполнятся потными гогочущими лицами. Скрипы ржавых тренажеров были едва различимы. Каждый был занят чем-то своим. Кто-то проигрывал последние рубли в карты, кто-то усиленно тягал тяжелые гантели, а кто-то же и вовсе сидел без дела. Среди залитых мутным светом фигур затесался и Турбо, подле него сидел верный приятель Зима.        Их разговоры были такими же как и всегда: бабы, бабло, темы на которые можно было поднять бабло. И что самое главное — они не требовали от себя большего. Глубокие философские размышления о жизни обычно у них шли в закуску к водке. — Лицо у неё знакомое. — невзначай произнес Зима, засыпая на ладонь малую горсть соленных семечек. — Ты про кого? —  спросил Турбо, попутно сбрасывая шелуху со штанин, — про бабу ту с остановки?  — Да. — И че, — парень потянулся к пачке, наказав при этом скорлупе тащить ещё одну порцию, — баба, как баба.  Зима промолчал. — Главное от Кащея пизды не получить. —подытожил Валера, на что Фахит одобрительно кивнул.        Массивные двери отворились, заставив просочиться сквозь помещение небольшой дневной свет. Турбо как только увидев зашедших Марата и Александру, встал со скамейки по направлению к новоприбывшим, за ним отправился и Зима.        Осмотрев хлипкое помещение, девушка нервно оглядела постояльцев, которые уже успели изучить её с ног до головы. В этот момент она мысленно благодарила родителей за то, что они купили ей длинное пальто, которое полностью могло закрывать любые женские очертания.  Собранность Марата при заходе во внутрь, куда-то улетучилась. До его массовой эмоциональной порки оставалось не так долго. Самое страшное еще впереди. Он не знал, доложили ли что-либо Кащею, но именно неизвестность продавливала парню всю грудную клетку. Отойдя от сестры, Марат принялся поочередно приветствовать членов группировки, — Кащея нет ещё, пацаны? — из его рта еще исходил пар.  — А он щас будет, — весело заявил Турбо, — как нос, Маратка?  — Нормально, — пробубнил тот. — А почему сеструха твоя не обработала, — Турбо обратил свой взор на девушку, которая беспокойно перебирала пальцами в уголке комнаты, — похуй ей на тебя что-ли? — Турбо, че ты на девку гонишь, а? — остановил того Зима, — сестра же Вовкина.        Туркин злобно хмыкнул, давая понять что хоть Александра и носит фамилию его друга и товарища Владимира, но за равную ему самому — он уж точно её не считает. Ему никогда не нравились характерные бабы, лезущие на рожон и высказывающие свои недовольства кому не следует. — В телке важна покорность, — трезвонил его отец, — вот мать твоя, ни слова мне не сказала за всю жизнь! Еще на той общественной остановке, парень увидел в очертании её темных карих глаз рьяную дерзость. Он мог бы отметить привлекательность незнакомки, не открыв она свой рот. — Всем салам! — мужской баритон, заставил Турбо перевести взгляд на явившуюся компанию.       Высокие мужские фигуры заполонили пространство качалки. Среди высокопоставленных, все внимание было обращено к галдящему мужчине, который был повернут спиной к девушке. Саша не могла четко разглядеть его очертаний, но могла разглядеть дорогое темное пальто, которое по предположениям её самой, было краденным. На голове Кащея царственно сидела теплая меховая шапка, с которой он стряхивал небольшие крупицы снега. — Ну че, — начал Кащей, — где Сашка то?