Моя кровь на асфальте

      «Конец восьмидесятых годов ознаменовал собой время больших перемен и нестабильности. Само коммунистическое общество медленно, но верно, расформировывалось, и лишь излишки продолжали старые и проверенные идеи Советского союза.       В реалиях бедных районов Татарской АССР дела обстояли иначе. Так называемый «Казанский феномен» уже успел полностью прижиться в умах местного населения. Дележ асфальта и завоевание авторитета. Группировки появились на каждой улице, соседи дерутся стенка на стенку за территории. Массовые драки, жесткая дисциплина, запрет на курение и алкоголь; Конец восьмидесятых – это появление первых больших денег в среде малоимущих».

***

- Моя семья никогда не испытывала нужд в материальных средствах, - говорит женщина и ловкой рукой достает из небольшой черной сумки старый постигар, на котором красовалась едва различимая надпись: «Интернационалисту», - все время пытаюсь бросить, - издав негромкий смешок, она закуривает. -Ваш брат, как я знаю, проходил службу в Афганистане? – спрашивает интервьюер, - Это было искренним порывом в служении отчизне, или же надобностью того времени? – сигаретный дым все дальше уходил вглубь пространства, заполняя собой каждый метр свободного воздуха.

«Афганская война до сих пор приходит во сне».

      Повисло недолгое молчание. Обратив взор на дотошного до сенсации журналиста, женщина опустила взгляд на колени, - мы и сами тогда не понимали зачем ему это было нужно, - тонкие пальцы стряхнули лишний пепел в кристальное блюдце.

«Это война! Здесь двойки не ставят, здесь убивают!».

-Каким он вернулся? – журналист старается копнуть глубже дозволенного. «Идешь и не понимаешь, откуда начинают стрелять. Но страшно только до первого выстрела. Самый главный страх — это страх неизвестности, - все время повторял её старший брат Владимир». -Очень много грязи на любой войне. А он идеалистом был, - женщина ушла от неудобного вопроса.

«Говорят, что война не заканчивается, пока не похоронен последний солдат. Возможно,

именно это ожидало всех ветеранов Афганистана. Даже если ты и вернулся домой,

то ты уже умер — как человек. Такая же судьба, настигла и моего брата Вову, или

как ещё его называли — «Вова Адидас».

***

      1989       На горизонте маячил январь, что означало окончание новогодних праздников и небольшого момента семейной сплоченности. Это время, которое хоть и было быстротечным, казались для Александры самыми дорогими и важными в жизни. Они дарили не ясный, но все-таки свет в дома тех, кто не потерял надежду. А в такие минуты, именно надежда – главная опора духовной силы.       Квартира семьи Суворовых старалась жить той прежней жизнью, которая и была до ухода старшего брата Владимира на войну. Но, как не стараясь, удушающая атмосфера неопределенности и страха за близкого человека, не покидала родных покоев уже как два долгих года. Её отец все говорил о великом долге дорогого сына. Именно такой мягкий синоним, подбирал Кирилл Николаевич для миссии на Афганистане. В то время, как мать девушки – Диляра, только и могла что соглашаться с изречениями супруга. Мягкий характер женщины не позволял сказать лишнего. Возможно, это было к лучшему.       Младший брат Александры – Марат, был поглощен флюидами, который Владимир испускал на весь ближний свет. Мужчина был для него образцом для подражания, духовным покровителем. Даже в какой-то степени он заменил юноше отца, которого в силу рабочих обязательств, не было рядом. Именно Марат казалось, переживал за уход брата, больше, чем кто-либо другой. Мысль о том, что возможной причиной становления Марата в преступном мире, хоть и не в такой важной роли, в какой был Вова, или как ещё его называли – «Вова Адидас», послужило искреннее желание походить в силе авторитетности на старшего родича.       После серьезных изменений в жизни Суворовых, Саша неосознанно взяла на себя роль родителя для младшего брата. В силу преобладающих в ней отцовских черт, девушка попросту не могла дать себе выдоха, не говоря уже о тех не чистых делах Марата с его так называемыми друзьями. Постоянно следить за этим девушка не могла, поэтому с брата она взяла честное и непоколебимое слово о прекращении его незаконной деятельности, во всяком случае, она будет вынуждена рассказать обо всем Кириллу Николаевичу. Но как известно, «Слово пацана» – женщинам не дают.

***

      Настенные часы показывали полседьмого утра. С открытого окна доносился приглушенный вой морозного ветра. На улицах Казани постепенно пробуждалась жизнь. Александра насылала на саму себя тысячу проклятий за то, что она не удосужилась полностью закрыть окно, когда была такая возможность. И сейчас, завернувшись плотным слоем в массивное одеяло, она мелкими шагами побрела к другому концу комнаты. Зубы непроизвольно постукивали, а тело покрылось роем мурашек, но дело было сделано, осталось лишь надеяться на мощность советского отопления.       Нацепив на сорочку шерстяной колючий свитер, девушка вышла из своего уютного гнезда и побрела в ванную комнату. Для Александры было привычным делом вставать раньше остальных. Это ей давало какое-то лишнее время на собственное уединение.       Зайдя в ванную, Саша оглядела клоки кудрявых волос, которые торчали по разным сторонам. Ей было в тягость каждый раз заниматься их уходом. Благо всем хитростям и тонкостям воспитания непослушных кудрей, девушку научила мама. Раньше они много времени проводили вместе, но это было давно. Александре теперь и приходится что вспоминать об этих днях, ведь теперь, будучи личностью зрелой, а уж тем более, будущей студентке столичного института, не нужно было уделять столько же внимания, сколько уделяли младшему брату, который то и дело, ввязывался в различные авантюры.       Покончив со всеми ванными делами, девушка услышала, как остальные члены семьи медленно просыпаются. Подойдя на кухню, она зажгла газовую плиту, куда вскоре поставила небольшой серебристый чайник. - Сашенька, ты чего так рано встала? - сонливо сказала вошедшая Диляра. - Я всегда рано встаю, мам, - девушка поставила хрустальный сервис на стол- будешь чай? - Брату тоже сделай, пожалуйста, а я пока приготовлю чего-нибудь, - завязав волосы в хвост, женщина начала доставать продукты из холодильника, -будешь блинчики? Маратик попросил вчера приготовить. - Буду, - Саша не любила блины, но ей ничего не оставалось как согласиться, не идти же ей в школу голодной.       Вскоре к женскому сообществу присоединился Марат. Взгляд его был недовольным, но увидев любимое лакомство, он тут же принялся его поглощать со зверским аппетитом, - а есть варенье? - с набитым ртом произнес юноша. - Конечно, сейчас, - моментально женщина принялась хлопотать над сыном, - вкусно? – Супер, спасибо, – Марат принялся наваливать кучу клубничного варенья прямо себе на тарелку, при этом измазав себе все пальцы, которыми он умудрился запачкать край стола. – Марат, ну аккуратней ешь, – девушка тяжело вдохнула, – как свинья, ей богу. - Ща все организуем, – парень достал из шкафа старые сухие салфетки, и начал вытирать стол, - вуаля, - произнес он с исковерканным французским акцентом. - Сегодня я буду поздно, – обращаясь к матери сказала Александра, – дополнительные по математике на восемь часов перенесли. - Сестру тогда встретишь, - обращалась к сыну Диляра, - нечего девочке поздней ночью одной ходить. - Чё, она сама не может что ли дойти? – юноша начал возмущаться. Саша саркастично усмехнулась, – а у тебя есть дела поважнее, Маратик? – сделав акцент на его «делах». Она знала, что победит в этой словесной перепалке интересов. Вспомнив что парню может влететь по полной за то, о чём знает его сестра, он лишь смог громко цокнуть и согласиться на её условия, - ладно, провожу тебя, так уж и быть.

***

      Дорога до школы была проложена долгим и извилистым маршрутом. Шаркая новыми зимними сапогами по протоптанной дорожке, Александра едва вслушивалась в бесконечные негодования Марата по поводу несправедливой оценки от Флюры Габдуловны: - Я же не англичанин, чтоб на инглише шпарить, - его рука потянулась к карману голубой куртки, откуда он достал небольшую стопку жвачек. - Дай мне вот эту, — та указывала на ярко-красную упаковку «Donald Bubble». - Все время самые вкусные забираешь, — перебрав резинки, парень отдает сестре заветную сладость, — на! - Самое лучшее близким, Марат, - положив в рот засохшую от холода тянучку, сказала Саша, - вот тебе и постулат. - посту...что? - Ну это как ваши понятия, только для людей. Зимняя стужа заставляла щеки неприятно покалывать, - холодина какая, - закинув руки по карманам пальто, девушка ускорила шаг. - Эу, куда втопила то, подожди, - Марат начал быстрее волочить ногами в след за сестрой. - Че то ты забываешь, что с сестрой говоришь, а не с уголовниками своими, - повернулась она к юноше. - Да все, Саш, не бзди, - почти дойдя до автобусной остановки, Марат решил, что сейчас самое время и место для перекура, и в моменте он вытаскивает погнутую со всех сторон пачку сигарет. Заметив это, Александра демонстративно закатив глаза, отодвинулась в сторону, - не иди в мою сторону, гадость! – прокашляла девушка, - дышать аж противно, как ты это куришь? Тот молча затянувшись, опрокинул голову, вдыхая аромат никотина, - за то заморские, вишь «Malboro» написано! - Они же по два рубля, - удивилась сестра, - заначку отцовскую что ли трогал? - Не, папка мне бы голову отгрыз, - брат вальяжно распахнул руки, - лавэ заработал.       Саша на всю улицу закатилась звонким смехом, - людям есть нечего, а он уже лавэ на папирусы тратит, - вытирая перчаткой слезы от накатившей её волны хохота, произнесла девушка.       Александре вся ситуация казалась до боли комичной. Как её брат пытающийся казаться таким взрослым и важным в глазах общественности, казался в глазах сестры не более чем маленьким выскочкой, который кроме собственного татарского носа дальше и не видит. - Вот ты так говоришь, - Марат плюнул на асфальт, - а кто тебя старую-хромую обеспечивать будет? Поправив волосы, Саша c улыбкой уставилась на малолетнего курильщика, - ты что ли? - Между прочим я...- не успев договорить, вдалеке послышался звонкий мужской баритон, который казалось раскинулся на всю Казанскую площадь: - Эу, Марат! – со свистом прокричал незнакомый голос.       На конце улицы виднелись два мужских силуэта. Девушка не знала этих людей, но она подозревала что для Марата, они были не последними людьми, судя по лицу последнего, которое в одночасье поменяло выражение.       Запихнув потухший окурок в дальний карман куртки, парень, отворачиваясь от сестры, раскинул ладонь для рукопожатия.       Подошедшие поприветствовавшись, пожали руки Марату. На расстоянии буквально в несколько шагов от Александры стояли двое высоких хамоватых на вид парней. Один из них был лысым, с тиснутой сигаретой меж губ которых, прослеживался небольшой шрам. Подле него в шапке-петушке из-под которой торчали русые кудри, стоял другой юноша. Начавшуюся краткую беседу оборвал второй: - Че, курил? – потянув за шкирку Марата, тот принялся обнюхивать его, - пасет как от бляди.       Её брат, молча опустил голову, словно ребёнок, которого отчитывал отец, застукавший за непристойностью, а не почти такой же юнец, как и он сам, - курил, пацаны, - на выдохе сказал парень, который уже готовился к очередному удару. - Забыл, о правилах, Маратка? – спокойно произнес его друг. - А мы ему щас напомним да? - патлатый ловким ударом по лицу, заставил Марата упасть на мерзлую землю.       Девушка, понимая все безобразие происходящее с её братом, не могла долго отмалчиваться в стороне, - ты чего это делаешь, урод! – встав на колени рядом с парнем, Саша попыталась его поднять, но тот лишь отмахнулся: - Не лезь, Саш, - пальцы Марата придерживали нос, - все нормально. - Видишь, тебе сам человек говорит не лезть, - сказал лысый. - А я не буду смотреть как какое-то быдло неотёсанное, моего брата калечить собирается, - рявкнула девушка в ответ парням, - слишком много на себя берёте! - А ты че, сеструха его что ли? – удивленно уставился на Сашу зачинщик удара, - смотри, че делается то, Зима, - парень повернул голову в сторону друга. - Марат нам о тебе не говорил, - Зима выкинул окурок в сторону. - Видимо и хорошо, что не говорил, - сделала вывод Александра, - вы же не особо с головой дружите. - Ты то, за языком следи, - прошипел парень, подойдя почти вплотную к девушке. - Турбо, хорош!       Турбо и Зима. Саше читала в этом что-то не серьезное. Как могли парни с такими кличками, держать пол района Казани в первобытном страхе. Она не боялась дерзкого напора. Её держало в напряжении лишь их спонтанное поведение. Оно было опаснее всего пылкого темперамента.       Завидев долгожданно подъезжающий автобус, Александра сжав школьную сумку, отошла от разъяренного Турбо, - Марат, пойдем, - повернувшись спиной к компании, она отошла от них на безопасное расстояние. Но увидев, как брат продолжает стоять рядом с дуэтом, она невольно дернула бровями: - Ты идешь? - Езжай без меня, -парень не смотрел на сестру, - я потом приеду.       Лишь негромко фыркнув, девушка запрыгнула в уходящий автобус, смирившись с глупым упрямством брата.