Притяни меня крепче, я таю

      Ледышка, которую ещё никто не смог растопить своим очарованием и теплом — так говорили про студента третьего курса менеджмента Арсения Попова. И поверьте, те, кто так говорили, были правы. Такой статус парень получил ещё на первом курсе. По очевидным причинам. К нему тогда липли почти все девчонки любых курсов и факультетов, и это было бы поводом похвастаться для любого первокурсника, но не для Арса. Тот с бесстрастным выражением лица игнорировал любую из них, не давая подойти ближе или узнать что-то больше, чем знают другие. Ни одна из них, как бы сильно не старалась, не получила никакой реакции в свою сторону. Скорее всего, именно тогда пошли некие слухи, что Арсений — гей, который не подпускал к себе женский пол вообще. Но потом появился парень, который тоже решил попытать удачу и познакомиться ближе. Но Попов так же сначала упорно игнорировал его, а потом отшил.       Не то чтобы после этого все отложили попытки познакомиться с Арсом, но подходить стали значительно меньше. И в университете у этой голубоглазой бестии появилась репутация самого недоступного и отчужденного парня.       Серьёзно, за все три курса никто даже не видел, как Попов смеется или хотя бы улыбается. Лишь всë время ходит со своим непроницаемым выражением лица. Да так, что ни один мускул не дрогнет.       И как по закону подлости, Антону посчастливилось влюбиться именно в эту недоступную ледышку. ***       Антон неспеша шёл по оживлённым коридорам своего любимого питерского университета, где учился на таком же любимом направлении менеджмент. Погода была чересчур солнечная и яркая, поэтому поднимала настроение если и не всем, то Антону точно. Даже где-то просранные в автобусе наушники не расстраивали. Да и что удивительно, он не опаздывал на пару по финансовому учёту, а даже успевал сходить в знакомую кофейню рядом с универом и купить капучино на безлактозном молоке. Если вы думаете, что это самому Антону, то нет. Кофе предназначался одной расфуфыренной фифочке с именем: «Арсений», у которой, что выяснилось год назад, на лактозу была аллергия.       Глянув на время в телефоне, Шаст завернул за угол и зашёл в 301 аудиторию, где уже собралась почти вся группа. Это было не удивительно даже для первой пары понедельника, так как препод по данной дисциплине был чрезмерно строг и за каждое опоздание дрючил и грозился отчислением. Хотя, если соблюдать все его правила, стиснув зубы, можно и получить автомат — очень большую и ценную редкость.       С третьего ряда Шасту уже махали, подзывая, Позов и Оксанка. Но вместо того, чтобы пойти к ним, Шаст сначала отыскал глазами тёмную макушку, которую ни с кем бы ни за что не спутал.       Арсений сидел уткнувшись в конспект в тетрадке, не обращая ни на кого своего внимания. Сидел он один, впрочем, как и всегда, но Антон не думает, что его это как-то задевало. После нескольких попыток, подсаживаться к нему перестали, да и наладить контакт никто особо не стремился.       Шаст поставил прямо перед ним, рядом с тетрадкой, стакан кофе. Это сразу заставило Арса лениво поднять голубые глаза, уставившись в лицо напротив. — Зачем? — коротко задал вопрос тот, и взяв стаканчик кофе, покрутил в руках. На пару секунд он задержал взгляд на фразе, которая была написана на шершавом белом стаканчике, — «Для красотки с голубыми глазами», серьёзно? — Более чем, — улыбнулся Антон и склонил голову на бок, рассматривая упавшую на лоб мягкую Арсеньевскую чёлку. Потянувшись рукой, Шаст легко поправил её в сторону, отчего Попов сразу отстранился, недовольно смотря. — Хватит носить мне эти стаканчики, — произнес он и снова опустил глаза в конспект, вчитываясь.       Шастун вздохнул. Впрочем, как всегда. Ничего другого он от Арса обычно не ожидает. Второй год парень уже пытается добиться хоть какого-то внимания в свою сторону, хоть лёгкой ухмылки, но ничего. Но от собственной игры, которую сам затеял, не отказывается. Шаст всё-таки азартный человек и своего умеет добиваться, хоть тут и так сложно, что до пизды. А-ля, иголка в яйце, яйцо в утке, а утка в холодильнике. — Слушай, может, сходим куда-нибудь? — спросил Антон и сложил руки на парте перед Арсом, вглядываясь в чёрную макушку. Волосы, кстати, у того мягкие, это он уже понял. — Нет. — Всё равно когда-нибудь сходишь со мной, не сомневайся. — Антон, не став дожидаться ответа, пошёл к друзьям на третий ряд и недовольно уселся. Арсений даже не посмотрел на уходящего парня, проигнорировав его слова.       Друзья, которые о чем-то переговаривались, сразу затихли и посмотрели на парня. — Антош, — нежно произнесла Фролова, — ну ты опять? Может, постараешься переключить своё внимание на кого-нибудь другого? — девушка слабо сжала чужую руку. — Окс права, — донёсся голос Позова. — Ты же видишь, что ему плевать. Нашу ледышку ничего не растопит. Нужно с этим смириться.       Парень, словно не слышав слова друзей, заговорил: — Я ему комплименты делаю, цветы дарю, кофе его пидорское, на безлактозном молоке и без сахара ношу, а он смотрит на меня, как на идиота своими синими глазами-пустышками и ноль реакции. Я просто обязан хоть как то окупить свои двухлетние старания! — Антон, но... — начала было Окси. — Нет, Попова я добьюсь, точно.       В это время в аудиторию зашёл преподаватель, поэтому Оксана, поджав губы, отвернулась, открывая тетрадку. Позов, впрочем, никак не отреагировал на эти слова, кажется, что тот совсем не верил в этот план Антона.       Всю пару Шаст думал о словах Сурковой, об Арсении и о новых способах растопить айсберги в сердце этого парня. Шастун все чаще замечал, что его подкаты выглядят уж слишком жалко. Он два года тратит время впустую, хотя мог бы уже давно встречаться с какой-нибудь милой девушкой, ведь женским вниманием тоже был не обделён. Но всё-таки парень понимает, что хотя бы на самый сотый процент ближе к Попову, чем остальные. Например, знает какой его любимый кофе, знает где тот живёт, знает что у того аллергия на рыбу и лактозу, хоть и узнал это не лучшим способом, методом проб и ошибок. И вроде бы, они хоть как-то разговаривают.       Хотя, кому Антон врёт. За два года чертовски маленький прогресс. Кажется, что ещё немного и он совсем разочаруется в своей влюблённости. Но всё-таки пытается идти дальше. Похуй, прорвёмся как-нибудь. Он любит загадки, поэтому и эту разгадает. Разгадает, даже если условия этой загадки не слышал ни разу. — Что ж, ребят, — донёсся голос преподавателя. — Хочу, чтобы вы поняли эту тему получше, поэтому предлагаю разделиться вам на пары и подготовить доклад. Каждая пара выберет сама для себя тему. Повторяться можно, но давайте без фанатизма. У нас завтра с вами ещё лекция? — спросил тот у группы.       С рядов послышались согласные голоса и кивки, поэтому мужчина продолжил. — Тогда сегодня определяйтесь с парами. Темы я уже кинул в общую группу. Сдать нужно на этой неделе в пятницу. Если вопросов нет, то можете идти.       Группа, не имея вопросов, послушно начала собираться, переговариваясь, кто с кем в паре будет. — Шаст, ты со мной будешь делать? — спросил Димка, забрасывая сумку на плечо. — Ещё не знаю, но хочу уломать Арса, — Шаст задумчиво складывал пренадлежности в рюкзак, обдумывая свою эту идею. Какова вероятность, что Арс его не пошлёт? Наверняка, слишком мала. — Да ладно, Антон, серьёзно?       Даже Оксана удивлённо посмотрела на того, отодвигая от себя маленькое зеркальце, в которое смотрелась, и оценивая дебильность идеи. Переглянувшись с Позовым, она слабо пожала плечами и всё-таки выдала: — Ладно, решай сам. Дим, может, я тогда с тобой? — повернулась к нему девушка. — Да, давай. — Ой, я, конечно, понимаю, что шансы нулевые, но хоть попробовать стоит, — недовольно пробурчал Антон и начал спускаться вниз, ища глазами брюнета.       Друзья на это страдальчески выдохнули, но поплелись за ним, чуть поодаль.       Попов в этот момент уже вышел из аудитории, поэтому парень поспешил за ним. — Слушай, Арс, — начал Антон, когда догнал парня, идущего к лестнице на второй этаж.       Тот остановился и хмуро посмотрел на студента, задержав взгляд на глазах. — Выглядишь сегодня ахуенно! Тебе так идут эти брюки, очень подчёркивают бёдра, — Шастун начал издалека, внимательно оценивая реакцию Арсения, которая, впрочем, была почти нулевая. Тот лишь выгнул бровь. Хотя выглядел сегодня и правда невъебенно: обтягивающие задницу и ноги брюки и чёрная рубашка с расстегнутой пуговицей. — Спасибо. А теперь ближе к делу. — Ладно, — парень подошёл ближе и оперся на стену рядом, — Может, будешь моей парой? — Чего? — с лёгким удивлением спросил тот и поправил чёлку, опять упавшую на глаза. Ресницы его, кажется, в этот момент очаровательно дрогнули. — Я не про то, что ты подумал, — слегка рассмеялся Антон, — парой, чтобы доклад сделать. — студент резко приблизился к Попову и негромко сказал, — хотя твой возможный ход мыслей мне нравится даже больше.       На такое заявление Арс закатил глаза и немного отошёл назад, хотя по телу от почти шёпота пробежались холодные мурашки. Но тот списал это на обычную реакцию тела. — Нет, — после паузы ответил парень и, немного подумав, начал было уходить. Шаст немного растерялся столь быстрым ответом, поэтому легонько схватил за плечо уходящего брюнета. — Да подожди ты! — Потеряв весь настрой спросил он, — Почему нет? Хоть обоснуй. Задание в парах, с кем ещё делать? — Ты, — ткнув пальцем в грудь, хмуро начал брюнет, — можешь делать с кем угодно, а я и один смогу, не велика потеря. — Серьёзно, блять? — нахмурился Антон и хотел было ещё сказать что-то резкое, открыв рот, но подошла Ира. Девушка, по совместительству одногруппница, что уже год заманчиво строит глазки Шасту. Но несмотря на точеную талию, элегантные изгибы тела и пыткий ум, парень все равно ничего не испытывает к ней, предпочитая, видимо, хардкор в виде влюбленности в парня. — Антон, — неловко начала она, поглядывая на двух парней, — Можешь мне кое с чем помочь? Парень легко улыбнулся, оборачиваясь на девушку. — Конечно, Ир. С чем? — Пойдём, это надо в библиотеку, — Кузнецова мягко улыбнулась и заправила прядь медовых локонов за ухо.       Антон, пожав плечами, направился за ней, даже не замечая, как в спину направлен еще более хмурый, чем пару минут назад, цепкий взгляд Арсения. *** — Извините за опоздание, — немного запыхавшись, сказал Антон, появившись на паре после десяти минут от начала. Рядом стояла Ира, тоже тяжело дыша. — Проходите, — мягко ответила Лариса Семёновна, преподаватель по управлению проектами. Эта милая женщина почти никогда не ругала и часто угощала конфетами студентов. На её парах было спокойно и часто можно было услышать разные истории из её жизни или жизни её взрослых детей.       Антон с Ирой кивнули и подняли взгляд на аудиторию. Она была почти вся заполнена, так как лекция, кажется, была обьединена с двумя группами. Кузнецова уже села за свободное место с какой-то девушкой, а Антон кинул взгляд на своих друзей, но те пожали плечами, показывая, что рядом с ними места уже нет. Оглядев аудиторию, тот заметил свободное место с Поповым, который как всегда в своей манере, бесстрастно смотрел на парня пустыми глазами. Шастун, не смея задерживать пару дальше, поднялся на третий ряд и уселся рядом с брюнетом.       Лариса Семёновна же, оглядев группы, дальше начала рассказывать, слегка жестикулируя. Кажется, то, что рассказывала женщина точно не было заданием по проекту.       Шастун, разложив свои вещи, устало посмотрел на женщину, уложив голову на правую руку и утопая в своих мыслях. А мысли были разные. Начиная с того, что нужно купить в магазине растворимый кофе, а заканчивая тем, что Попов — сучка такая, будто бы испытывает терпение Антона, не оставляя даже шансов. Если что, деньги у Шаста не бесконечные, и скоро вылазки за кофе и маленькими букетами будут обходиться уж слишком дорого. Считай, придётся выбирать: угодить питерской фифочке или купить в общагу нормальный шампунь, ведь прошлый больше напоминает чуть мыльную воду, от постоянных разбавлений. Да и на ужин хотелось бы гречку, а не докуренную до фильтра сигарету.       Арсений тем временем сидел рядом, иногда бросая и задерживая взгляд на сидящем рядом парне, что было удивительно. В какой-то момент на телефон Шастуна пришло уведомление из телеграмма. От: Голубоглазая бестия Ладно, я согласен.       Антон удивлённо вскинул брови и обернулся на Арсения, который в этот момент смотрел в чужой экран. Достав свой телефон и разблокировав его, брюнет начал что-то писать, и через пару секунд в чате высветилось еще одно сообщение. От: Голубоглазая бестия Очень «оригинальное» имя контакта.       Шастун слегка улыбнулся и напечатал в почти пустом чате: А я у тебя как записан тогда?       Вообще для Антона стало огромным удивлением, что сам ледышка Попов согласился с ним делать доклад, и мало того, сам написал ему. Между прочим, в этом чате было до этого всего лишь где-то десять сообщений. И вроде девять из них Антона. И вроде девять из них проигнорированы.       Брюнет недовольно глянул на Шаста, и словив ответный взгляд, отвернулся, снова печатая. От: Голубоглазая бестия Зачем тебе эта информация? В чем прикол избегать ответов на мои вопросы? Мне просто интересно. Я же у тебя не сексуальные предпочтения спрашиваю, хотя мог.       Арсений, будто бы неловко замялся, отводя взгляд. Или это показалось Антону? И потом пододвинул свой телефон с открытым контактом, где светилось простое и лаконичное: Шастун       Студент усмехнулся и, отдав обратно телефон владельцу, напечатал новое сообщение. От: Шастун Очень оригинально. С моим и рядом не стоит. Ладно, раз уж ты сблагоизволил согласиться, то где будем готовиться? От: Голубоглазая бестия В библиотеке. От: Шастун Сегодня? От: Голубоглазая бестия Да. После пары. От: Шастун Ты очень многословен. Ещё и точек понаставил       Попов на такое сообщение отвернулся и отключил телефон, вслушиваясь в слова Ларисы Семёновны. Но, кажется, что его больше волновала не предстоящая курсовая по предмету, а случайно брошенное сообщение о сексуальных предпочтениях... И он сам себе соврëт, если скажет, что его это не заинтересовало. ***       Звонок с пары раздался неожиданно, ведь убаюканные голосом милой женщины, студенты уже почти засыпали. Лишь Антон всё думал о том, почему же Арсений согласился с ним работать. Впрочем, никто ему не запрещает узнать это позже. — Ну что, пойдём? — спросил Шастун, вставая рядом с собирающимся Арсом. — Ага.       Закинув рюкзак на плечо, брюнет обошёл Антона и пошёл вперёд, за ним сам парень. Заметив это, Оксана толкнула сидящего рядом Диму и показала пальцем на парней. Поз тогда удивлённо посмотрел на Антона, который уже не видел взглядов друзей, уходя вперёд.       В коридоре туда-сюда сновали студенты. Для многих это было последней парой. Легко лавируя между людьми, Арсений стремительно шёл вперёд. Шаст же, еле успевавший за ним, под конец совсем не выдержав, схватился за плечо брюнета. — Да куда ты так летишь? — запыхавшись, спросил он. Но Арс ему так и не ответил. — Слушай, если ты продолжишь меня игнорить и идти так быстро, то мы пойдём с тобой до библиотеки за ручку. Или в наручниках. — Оправдывая свои слова, Шаст легко подхватывает чужую руку и слабо сжимает.       Попов, подняв брови, даже оборачивается. Кидает взгляд на руки и сразу же пытается вытащить ладонь. Но Антон только сильнее сжимает, пропускает проходящих рядом девочек-студенток и недовольно говорит: — Хватит уже быть такой снежной королевой, я язык жестов не знаю, а делать доклад молча не хочу. — Все сказал? — задал вопрос брюнет, заметно закипая, и поднял их соедененные руки чуть наверх, — если да, то отпусти уже мою руку.       Шастун разжал свою ладонь и сложил руки на груди. — Если ты так к этому относишься, то не надо было соглашаться делать со мной доклад. Недотрога блин. — Ещё как назовешь? — Арсений нахмурился и облокотился на подоконник рядом. — Да блять, Арсений, ты серьёзно? С тобой нормально поговорить пытаешься, а ты своим отношением к людям всех отпугиваешь! Ей богу, снежная королева со своими причудами.       Попов на секунду замер, но позже взял себя в руки и зло процедил: — Тогда что ты за мной бегаешь, как будто тебе мёдом тут намазано? Если так не нравится моё отношение, то и отъебись.       Шастун в растерянности отходит на шаг назад, сжимает губы в тонкую полоску и уходит, не сказав ни слова. Арсений тоже не кидает взглядов на уходящего Антона, только лишь смотрит на свои сжавшиеся кулаки. ***       Шастун влетает в свою общажную комнату как ошпаренный. В глазах чуть ли не искры мечутся в разные стороны. На кровати сидит удивлённый Эд, бегая глазами по парню. — Что случилось, Шаст? — Этот Попов меня уже заебал, блять! Ей богу, к нему как к человеку пытаешься, а он в душу насрëт! Знаешь, Эд? Он согласился делать доклад вместе, только, сука, подумал, что ну немножко оттаял, но нет! — выговорившись, Шаст устало падает на кровать, зарываясь носом в подушку.       В молчании проходит минут пять, а после, парень поворачиваясь, ложится на бок. — Самое печальное, что он правда мне нравится. — Ох, Шаст, угораздило же тебя...Я, конечно, соглашусь со всем что ты там про Попова сказал... Но, честно, может попытаться забыть как-то? Про тебя вон Ирка часто спрашивает, стоит хоть попробовать переключиться. — Не знаю, Эд... Вообще не знаю. Но остыть и сбавить пыл мне нужно точно. ***       На следующеее утро настроение у Антона было таким же дерьмовым, как и вчерашним вечером. Просто было ощущение, что два года прошли напрасно, и что ничего бы и не вышло всё равно. В итоге это привело к пяти скуренным сигаретам и тщательному самокопанию в перерывах от домашки. Удивительно, что раньше парень не так сильно цеплялся за холодное поведение Арса, пытаясь постоянно отогревать его своим внутренним теплом. А сейчас... Сейчас точно что-то начинало ломаться внутри.       Антон заходит в аудиторию, и оказывается, что пара снова сдвоенная с другой группой. Слава богу, на этот раз есть два свободных места на четвёртом ряду. Димка с Оксаной, оказывается, уже сидят на другом ряду, но Антон сегодня и не то чтобы хочет с кем-то общаться. Есть стойкое ощущение того, что нужно обдумать всё ещё раз. Препод еще не пришёл, поэтому Шаст задумывается, зависая в точку на стене перед собой.       За соседнее место рядом кто-то садится, Антон резко поворачивает голову в левую сторону. Это оказывается Арсений. Замечательно, снова закон подлости? Судьба, хватит быть сучкой! Сейчас очень не вовремя.       Но оглядев аудиторию, Антон замечает, что свободных мест больше нет, поэтому было логично, что брюнет сел рядом с ним.       Устало отвернувшись, парень укладывается головой на сложенные на парте руки. До ночи он делал домашку по операционному менеджменту, поэтому не выспался от слова совсем. Всё что сейчас хотелось — это лечь спать и желательно подумать. Но эти два понятия несовместимы, поэтому он выбирает пока что сон.       Арсений в этот момент, поджав губы, поворачивается в сторону Шаста, который отвернувшись лежит на собственных руках.       Откуда этот парень вообще взялся на его голову? И почему в груди жгучее чувство вины, которое Арс обычно не испытывает? Нет, он не будет признавать вину, так как сам обижен. Ведь нихуя он не Снежная королева... Хотя, кому пиздеть? Он и есть Снежная королева. Ледышка, бесчувственная сволочь или как там его ещё называли всю жизнь? Какое чертово право вообще имеют остальные осуждать его и называть так, как им нравится?       К слову, обычно за свои слова никогда не хотелось извиниться, но сейчас будто бы есть такое чувство, что перегнул. Не к тому человеку немного. Вроде как, Антон был единственным, который за последние два года терпел холод, разговаривал с ним и шёл на контакт. Но открывать свою душу кому-то казалось такой невыполнимой задачей, что было слишком больно. Снова. Хотя и хотелось слишком сильно в последнее время простого человеческого тепла и снять маску, которая уже почти вросла в лицо, уничтожая всё хорошее, что оставалось внутри.       И всё-таки вопрос о докладе все ещё открыт. А так как Арс узнал, что работу обязательно делать в парах, а больше не с кем, то ... Это слишком давит. Зачем вообще кто-то нужен, если всё можно сделать самому? Полагаться на кого-то даже в таком плевом деле было сложно. — Извините за опоздание, ребята! — с ходу начал Виктор Олегович стремительно войдя в кабинет в лёгком пальто. Записываем тему: Международные валютно-кредитные отношения.       Попов достал тетрадь и ровным почерком стал записывать, и только тогда обратил внимание, что Шастун всё так же лежит на парте. Ладно, все таки это не его дело. Сам виноват, что не выспался или что там у него.       Пара идёт слишком медленно, как обычно и бывает. А парень рядом все так же не поворачивается, даже через двадцать минут. В какой-то момент Арс все таки хмурится и решает узнать, жив ли тот вообще. Он немного трясёт его за плечо, но никакой реакции. — Шастун, — тихо говорит Арс и снова немного трясёт. Парень на это резко вздрагивает, поднимается и переводит сонный, уставший взгляд на Арсения. — Блять, Шастун, — округлив от удивления глаза тихо говорит он. — Че? — Антон, нахмурившись, осматривается по сторонам. — Хуй через плечо, у тебя кровь из носа. — Арсений, стараясь быть тише, достаёт откуда-то пачку влажных салфеток и отдаёт прямо в руки растерянному парню, который все ещё не проснувшись, непонятливо смотрит на них. — Что ты на них так смотришь как будто не знаешь что делать? — устало спрашивает Арс и смотрит на препода, который что-то быстро записывает на маркерной доске.       Кое-как собравшись, Антон отпрашивается и уходит, пока брюнет почему-то внимательно смотрит тому вслед.       Арсений снова начинает записывать в тетради, и почти забывает что кто-то вообще когда-то рядом сидел. Но через минут тридцать осознаёт, что Шастун так и не приходит. И вроде бы, почему его это вообще должно ебать. Есть он, нет его. Но какое-то тревожное чувство все таки есть, и остаётся только думать что за хуйня с ним сейчас происходит? Блять, ладно, нужно просто не думать. — Виктор Олегович, а Антон так и не пришёл, — доносится спустя какое-то время обеспокоенный голос Кузнецовой. — Действительно... — отвечает он, и пробегаясь по студентам, ловит на себе взгляд брюнета. — Ну сходите за ним кто-нибудь что-ли. Попов, например. — Я? — хмуро спрашивает он и оглядывается по сторонам, как будто бы может ещё одного Попова здесь найти. — Да, и давайте побыстрее пожалуйста.       Недовольно закатив глаза, Арс выходит из аудитории под провожающие взгляды двух групп. Сразу же идёт в мужской туалет на том же этаже.       Почему отправили именно его? Других людей будто бы мало. Нет, блять, его надо обязательно.       Открыв дверь, Арсений сразу же увидел сидящего на подоконнике Антона. В руках у него заженная сигарета, а голова опущена вниз. Из-за звука открывающей двери студент сразу же поднимает голову вверх, перескаясь взглядом с Арсением, что стоит у двери. — А ты чего пришёл? — удивлённо спросил его Шаст и потушил сигарету о тот же потрёпанный подоконник. — Ну, точно не читать тебе нравоучения о том, что тут нельзя курить. Тебя все потеряли, иди на пару, — чётко ответил парень и сжал губы в тонкую линию. — Нет желания. — Это не мои проблемы. Меня за тобой отправили, сказали привести. Так что иди. — сухо бросил брюнет.       Шастун недовольно передёрнул плечами. — Какая же ты ебанная ледышка, Арсений, блять, Попов. — А я тут причём? — Арс сложил руки на груди и подошёл ближе, недовольно смотря в чужие зеленые глаза. И Попов ни за что не признается, что они красивее, с болотным отливом, блестят обычно, а сейчас тусклые и уставшие. — Да просто выговориться захотелось. — Шастун спрыгнул с подоконника и тоже подошел немного ближе. — Самому не надоело таким быть?       Попов замялся, обдумывая вопрос, но все-таки бросил привычное: — Нет, не надоело. Почему должно? — Арсу хотелось отодвинутся подальше, потому что слишком близкое по его меркам расстояние, хоть и между ними немало. — Ну да, и вправду, зачем спросил... Скажи, тебе правда так плевать на чувства и эмоции других людей? — Да, — ответил Попов, немного потеряв свой запал, и отойдя на маленький шаг назад. — Почему? Почему, блять? — Антон подошёл ещё ближе, — Перед тобой второй год бегаешь, в надежде хоть как-то пообщаться. То блять, се блять, Арсений. Ты хоть по-нормальному отшей меня тогда, а то надоело жить с надеждами. Так хоть легче станет, и я больше не подойду.       Шастун остановился на полуслове и тихо проговорил: — Но я начинаю понимать, что надежды были глупыми, ведь ты не раз отказывал, просто не доходило все, видимо.       Вся строгость пропала с лица Арсения, и тот стоял, растерянно смотря на окно за Антоном. Казалось, что в этот момент что-то отчаянно трескалось в душе, но всё ещё хотелось сопротивляться своим мыслям. — Я серьёзно, если ты не видишь, то у меня тоже есть чувства. Хотя, тяжело это не заметить...— Шастун устало закрыл глаза и будто бы по инерции покачал головой.       В голове Арсения буря, буря из эмоций и мыслей. Казалось, будто бы от этого разговора решалась его жизнь. Давили стены вокруг, воздух был будто слишком тяжёлым и дышать было тоже тяжело, будто Попов — рыба, выброшенная на берег. А главное, что ответить он не знал. Действительно не знал. Не знал, получится ли насовсем отгородиться от всех до конца жизни, ведь этот парень упорно ломает своими словами непробиваемые льды. — Ясно... — через пару минут тишины послышался расстроенный голос Антона, — тебе даже на это плевать. — Выпрямившись и обойдя Арса, он быстро пошёл к выходу, как вдруг прямо у двери его поймали чужие руки, которые развернули обратно.       Арсений в глаза не смотрел, будто раздумывал над чем-то несколько секунд, решая рискнуть или нет. Но в какой-то момент всё таки решился. И, встав на носочки, аккуратно обхватив горячие щеки Антона, прижался к чужим губам.       Наверное, в этот момент что-то сломалось внутри теперь у обоих. На секунду парни замерли с закрытыми глазами и прижавшись к губам, но после Антон рывком схватил брюнета за талию и прижал к холодному кафелю, глубоко целуя. Арс, резко выдохнув в губы напротив, так же горячо и глубоко отвечал, поглаживая щеки с лёгкой щетиной. А руки Антона на чужой талии то сжимались, то поглаживали кожу через ткань белой рубашки.       Шастун горячими поцелуями стремительно переместился на чужую шею, проведя холодным носом по горячей коже. В груди будто бы все завязалось в тугой узел и приятной щекоткой распространялось по телу. Колотилось сердце и было жарко, хотя в туалетах всегда было наоборот слишком холодно. Пахло от Арсения каким-то дорогим одеколоном, и кожа тоже на вкус была немного горькая от этого.       Стараясь не оставлять сильных засосов, Антон легко покусывал чужую кожу, и одной рукой пробирался под белую рубашку, проходясь легко по рёбрам и рельефному прессу, вызывая мурашки по телам обоих. Было тяжело поверить в возможность происходящего. В то, что можно целовать манящие столько времени губы и лёгкими прикосновениями чувствовать сердцебиение под подушечками пальцев. Воздуха не хватало, поэтому Антон слегка отстранился от желанного тела и попытался успокоить бешенный пульс. — Ты... — начал было Шаст, но его резко прервали. — Потом, Антон, пожалуйста... — Арсений поднял голову и посмотрел прямо на него. И это было окончательно и бесповоротно, без выхода назад. В голубых затуманеных глазах плясали искры, и не было там презрения и привычного холода, будто никогда и не было...       Поэтому не став ждать, Антон снова жарко поцеловал парня. Слишком мало места было для поцелуев, поэтому, аккуратно выдернув руку из под рубашки, Антон дрожащими пальцами растегнул три маленькие верхние пуговицы, открывая вид на белые ключицы и нежно зацеловывая их. Прикусывая и зализывая, проходясь аккуратно языком. На такие действия Арсений с негромким стоном откинул голову назад, полностью расслабляясь.       Собравшись с мыслями, Антон развернул брюнета и стал подталкивать его к открытой кабинке, опять припав к уже зацелованным мягким губам.       Парень снова стал растегивать пуговицы, пока не дошёл до конца. Откинул полы рубашки в сторону и огладил спину, всю на ощупь покрытую маленькими родинками, будто созвездиями. От холода бусинки сосков Арса слегка затвердели, и, опустившись кроткими поцелуями немного вниз, Антон прошёлся по ним языком, слегка задевая и покусывая чувствительную кожу. Попов от этого затрясся и застонал, придвинулся ближе, потираясь брюками о чужую ширинку.       Когда руки оказались уже у кожаного ремня, Шаст оторвался от манящих, блестящих от слюны губ и поднявшись, вопросительно заглянул в затуманенные голубые глаза, покрытые будто полупрозрачной плёнкой.       Арсений, тяжело дыша, задумался и пробежался глазами по чужому лицу. Хотелось запечатлить в памяти решительный взгляд зелёных глаз и припухшие розовые губы. Сам в итоге снова вернул чужие руки себе на талию и потянулся к губам, желая ближе, больше, ярче.       Антон всё понял. Чуть вспотевшими руками стал растегивать ремень, а после ширинку. Спустившись покусываниями на шею и ключицы, он опустил брюки и бельё до середины бёдер. Аккуратно огладил упругие ноги и раздвинул чуть в разные стороны. — Бля-я-ть, Антон, — послышался стон сверху, и Попов вплел свои руки в слегка кудрявые волосы, несильно сжимая. В груди всë слишком сильным теплом разлилось от этого.       Для Шаста это значило, что всё идёт по плану, поэтому он лёгкими касаниями прошёлся по животу, а после протянул руку к чужому члену, касаясь прохладными пальцами ствола: слишком горячо. Кожа на ощупь слегка бархатистая. А контраст холодных рук и горячей плоти просто до звёзд перед глазами.       Тело Арсения слегка затряслось, рот приоткрылся, влажные губы раскраснелись, а ноги немного подкосились, поэтому Шаст положил свободную руку на талию, придерживая. Другой рукой Антон ласкал тяжёлый и ровный член, проходясь по головке и размазывая естественную смазку большим пальцем. Дразня Арса, он то специально замедлялся и сжимал у основания, то быстрыми и резкими движениями грубо дрочил.       От такого у Попова голову сносит, он закусывает губу, пытаясь приглушить вырывающиеся стоны. У Шаста самого от таких действий встаёт, но сейчас в приоритете оказывается чужое наслаждение.       Почти тряссясь от удовольствия Арс сам навстречу толкается в чужую руку. А Антон на это глубоко целует, прикусывая губы. Эмоции слишком зашкаливают, по всему телу целый табун мурашек. Почему-то именно сейчас Попов вспоминает, что в любой момент может кто угодно зайти, но от этого он ещё больше заводится, прерывисто дыша.       Хватает нескольких аккуратных движений, после чего парень кончает, со стоном откинув голову назад, и захлебываясь в своем же удовольствии и эйфории. В голове нет ни единой мысли, весь мир вокруг кажется будто не реальным, да и эти действия тоже слишком нереальны.       Опоминается Арс в тот момент, когда из кабинки выходит Антон, и слышатся звуки воды из крана. Брюнет быстро натягивает штаны и застегивая ремень выходит. На плечах все еще растегнутая рубашка, оголяющая грудь. Арс растерянно смотрит на парня, оперевшись плечом на холодный кафель, который хоть немного охлаждает разгоряченное тело. В этот момент подходит Антон и, встав рядом, начинает обратно застегивать пуговицы на рубашке. А на вопросительный взгляд отвечает: — Раз я снял, я и застегну.       Дойдя до предпоследней пуговицы, он неловко отстраняется, смотря прямо в голубые глаза. — Антон... — начал было брюнет, но его резко прерывают. — Скажешь, что это было ошибкой, да? — устало склонив голову, спросил Шаст. — Нет... — ответил Попов и, подойдя ближе, потянул за ткань худи, аккуратно и быстро целуя пухлые губы. — Я скажу, что ни о чем не жалею и что давно...Так себя не чувствовал. Ты правда ахуенный, и мне, думаю, стоит извиниться... За все. — И после этого он слабо улыбается, смотря в зелёные искрящиеся глаза.       Вместо слов Шаст аккуратно обнимает парня, притягивая ближе, и вдыхает запах выветренного одеколона. Арсений тоже обнимает в ответ, зарываясь пальцами в пшеничные волосы. И кажется, что сейчас лёд действительно растаял.