Between the Porno and the Comfort

За дверью оказалось невыносимо. Шум мгновенно ударил по ушам, вырывая Эрена из и так размытой реальности, и он пошатнулся. Воздух был спёртым. Жара от танцующих тел не давала нормально дышать, и тошнота подступала льющейся во рту слюной. Эрен сглатывал её раз за разом, пытаясь выловить плывущим взглядом дорогу к выходу. Всё размывалось мигающим светом, по голове било громкой музыкой, а пройти вперёд мешали люди. Несколько шагов, и ноги подогнулись, заставив Эрена схватиться за кого-то. Голова закружилась, и он закрыл глаза, а когда открыл, ему в ухо что-то неистово кричали. Моргнув несколько раз, Эрен зацепился взглядом за официанта, что протягивал ему воду, и понял, что сидит возле стены. Буквально рукой подать до выхода, и, желающий сбежать отсюда всей душой, он невольно потянулся к нему всем телом, вставая на колени. Парень кричал ему что-то, но Эрену было всё равно. Он практически на карачках добрался до двери, схватившись за её ручку, чтобы поднять деревянное тело. Боль распространялась по нему волнами, не отпуская ни на секунду, и от этого слёзы всё сильнее бежали по лицу. Домой. Я хочу домой. Улица стала спасением. Прохладный ночной воздух ударил в заплаканное лицо, обдувая его свежестью, и Эрен заплакал ещё сильнее, чувствуя распространяющуюся по коже болезненную дрожь. Дёрнувшись вперёд, он отпустил дверь и тут же споткнулся, снова падая на колени. Желудок перевернулся в животе, ком подступил к горлу, и Эрен как мог сдерживал позывы, но они были сильнее. Пара секунд, и содержимое желудка оказалось на земле перед прямо перед дверью в клуб. Его выворачивало раз за разом, даже когда внутри ничего не осталось, сухие спазмы сжимали живот в тиски, а слёзы не давали дышать. Эрен сполз по ступенькам вниз и сел на одну из них. Его продолжало страшно мутить, и хотелось откинуться и лечь прямо здесь, но как только он прикрывал глаза, голова шла кругом и рвота снова подступала к горлу, заставляя его опустить голову вниз и пускать слюни на бетон. Нужно вызвать такси. Эрен судорожно захлопал по карманам, надеясь, что не оставил телефон там, в приватке, потому что он ни за что туда не вернётся. Но ёбаного телефона не было ни в одном кармане, зато в одном из них он нашёл смятые купюры и ключи. Всё-таки, это были его джинсы. Он поёжился от холода, что пробежал по голой спине, и свесил руки на коленях, таращась на свои босые ноги. Наверное, его опять отключило. Потому что когда он резко вздрогнул, снова открыв глаза, его плечо уже трогала какая-то незнакомая девушка, но то, что она говорила, размывалось в ушах. — Всё… нормально… — выдавил из себя Эрен таким хриплым голосом, что глотку разодрало, и попытался избавиться от трясущей его за плечо руки. Нужно было вставать. Нужно было добраться до дома. Кое-как подобравшись на месте, Эрен использовал все оставшиеся силы, чтобы подняться на ноги. Его тут же повело в сторону, и он едва не свалился по ступеням, но смог выстоять. Подняв глаза на оживлённую улицу, Эрен увидел стоящее у тротуара такси. Такси! Оно отвезёт его домой. Эрен доковылял до машины и опёрся на неё руками, заглядывая внутрь. Окно со стороны пассажирского медленно опустилось, и в голове забегали адреса и номера домов. Он пытался среди них узнать собственный адрес, что-то мямля водителю, прежде чем вспомнил: — 71-я… авеню, — он едва не свалился на землю, когда водитель молча выжал газ в пол, даже не услышав места назначения, и теперь Эрен лишь смотрел вслед уезжающей машине. — Блять, — он пнул валявшийся на асфальте окурок, и схватился за голову, потому что боль вдруг прострелила в виски, сжимая черепную коробку. Даже от одной мысли присосаться к сигарете его сейчас выворачивало наизнанку, и он забегал глазами по обочине, в поисках хоть кого-нибудь, кто мог бы отвезти его домой. Один за одним такси срывались с места, стоило ему подойти к ним, и ситуация доводила до безумия. Слёзы уже не текли, их просто не осталось, и Эрену хотелось свалиться прямо на этом тротуаре и просто уснуть, лишь бы стало хоть немного легче. Очередное такси подъехало и высадило девушку. Но подходить к нему уже не было никаких сил. Эрен сел прямо на грязный асфальт на колени, желая просто провалиться прямо здесь, но вдруг машина немного газанула вперёд, останавливаясь прямо перед ним. Эрен вскочил на ноги, наплевав на головокружение, и дёрнул дверь в машину. Та поддалась, позволяя забраться внутрь, и Эрену сдавило грудь даже из-за этого. Мужчина, что сидел за рулём, был непроницаемо серьёзен, когда обернулся к нему, и Эрен ожидал, что того проймёт отвращением от его вида, но ничего такого не произошло. — Куда едем? — просто спросил он, и слова всё ещё медленно доходили до мозга. — 71-я авеню, — прохрипел Эрен, захлопнув за собой дверь, пусть его и едва хватило на это действие. Эрен не помнил, как поднялся в квартиру. Кажется, он отрубился как только задница коснулась сидения в машине. Он проснулся в своей кровати, понимая, что даже не снял с себя одежду, и, не успев насладиться тем, что оказался дома, Эрен вскочил и сорвался в ванную. По пути он опирался на дверные проёмы, зажимая рот рукой, чтобы не наблевать где-нибудь в проходе, и как только лицо встретилось с унитазом, его в очередной раз вырвало ничем. Желудок до боли и слёз скручивало спазмами, и он продолжал пускать слюни в туалет, трясясь от холода и истощения. Разъезжающиеся колени больно тёрлись о плитку, и Эрен пересел на задницу, обнимая туалет, и прижался щекой к холодному стульчаку. Боже. Он больше никогда не согласится на предложения Флока. Эрен едва чувствовал себя человеком. Он даже не пытался собрать себя по кускам воедино, потому что это было невозможно. Он просто сидел, прикрыв глаза, и принимал свою участь. Этого ты хотел? Получил? Болезненная усмешка коснулась потрескавшихся губ. Эрен снова зашёлся спазмом и закашлялся, выпуская в унитаз немного желчи. Глотка горела огнём и вряд ли только из-за тошноты. Эрен чувствовал боль от каждого движения языком и в целом от каждого движения. Его поимели по полной программе. От проскакивающих в голове отрывочных воспоминаний о вечере, его лицо исказилось в отвращении, и он больше не стал предпринимать попыток вспомнить, что там было, иначе он уснет прямо здесь, полоская волосы в туалетной воде. Но всё же он продолжал спотыкаться об одну и ту же мысль в голове. Мысль о Леви. Эрен переборщил. Нужно было дождаться его и поговорить. Выяснить, зачем всё это было. Поругаться, возможно подраться, но столкнуться с последствиями лицом к лицу. В итоге Эрен столкнулся с последствиями насильственного секса, вдобавок ко всему алкогольной интоксикации и, вероятно, наркотической. Как бы ни закончился их разговор, Леви бы ни за что не сделал бы с ним ничего подобного. И очередная тошнота подступила к горлу вместе с едким чувством сожаления. Казалось, дичайшие спазмы отступили. Эрен приподнял голову, пытаясь понять, не проймёт ли его снова, и ему удалось выровнять спину. Яркий свет слепил чувствительные глаза, и Эрен прикрыл их, поднимаясь на ноги наощупь, просто держась за стену. Ноги дрожали, не в силах выдержать его вес, так что к крану он подобрался держась за всё, что попадало под руку. Напившись воды прямо из-под крана, Эрен смочил лицо, и посмотрел на себя в зеркало. Зрелище было не для слабонервных. Весь его торс был усыпан длинными гематомами, а на талии виднелись синяки от чьих-то пальцев. Эрен поморщился. Мерзкое зрелище. Но не такое мерзкое, как его лицо: воспалённые глаза и синяки под ними не говорили ни о чём хорошем, как и бледная кожа. Загар стал едва заметным и серым, как и его губы, и Эрену хотелось просто спрятаться и сдохнуть. Примерно так он и собирался поступить. Доплёвшись до кровати, он свалился на неё грудой костей и уткнулся лицом в подушку. Слёзы снова подступали к глазам от легкомысленности. Чего он вообще ожидал, отправившись в это место? Он же видел, как Флок чах на глазах. И не хотел становиться таким же, а в итоге… в итоге он стал ещё хуже. Эрен подобрал ноги к животу и обнял себя за плечи. Его лихорадило так, что мурашки строем бежали по телу, накатывая волнами, и даже под одеялом его продолжало трясти. Зуб на зуб не попадал, и он до последнего не мог уснуть, но как только ему удалось зацепиться за сон, его выдернуло громкими стуками в дверь. Нет, это не было похоже на стук. Кто-то изо всей силы колотил руками по двери, и Эрен накрылся одеялом с головой. Он никого не хотел видеть. Всё, что он хотел — уснуть и не проснуться. Но как бы он ни пытался прятаться, стук не прекращался. Он становился только сильнее, и Эрен едва не скулил в подушку от того, насколько это ударяло в его и так болящую голову. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем стук прекратился, но облегчённо выдохнул, наконец-то имея возможность забыться, лёжа в своём жалком коконе. — Эрен?! — послышалось из прихожей, и знакомый голос вызвал страх, сковавший всё тело. Эрен не знал, как и что говорить. Он не знал, как себя вести, когда единственное, о чём он мог думать — это как же ему хреново. Всё болело так, словно его переехала машина, и чувство вины из-за Леви сейчас точно было лишним. Громкие шаги стали слышны всё четче, и Эрен боялся подать голос, надеясь, что Леви уйдет. Дверь в спальню распахнулась и с грохотом ударилась о стену, и теперь уже неизбежная встреча поджала и без того страдающие внутренности. — Какого хуя, Эрен?! — Леви прорычал на всю спальню, и от этого Эрена затрясло ещё больше, и он сжался под одеялом, безуспешно сдерживая нахлынувшие разом слёзы. Я не хотел, Леви. Я не хотел, чтобы всё получилось так. — Я оборвал телефон! Почему ты не брал трубку?! — рычание переходило на крик, и всхлипы из-под одеяла уже невозможно было скрыть, как бы Эрен ни старался. Он прикрыл голову руками, отчего-то боясь, что Леви его ударит. Нет, как только он узнает, то будет бить его, пока он не сдохнет на этой кровати. И это казалось освобождением. Эта мысль ощущалась облегчением. Просто убей меня уже. Обессиленный, Эрен откинул с себя одеяло, прекрасно зная, какое представляет сейчас зрелище. Отвратительнейшее. — Почему я не брал трубку? — хрипло спросил Эрен, даже не пытаясь утереть слёзы, что градом стекали по его лицу. — Ты правда хочешь знать, почему я не брал ёбаную трубку?! Кричать было ошибкой, потому что боль в голове ударила по ушам, вызывая в них звон. Глаза болели не меньше, и Эрен едва ли смог рассмотреть Леви за пеленой из слёз и боли. — Что произошло? — крик сошёл на нет. Голос Леви дрогнул под конец, отчего Эрену захотелось просто провалиться на месте. Просто остаться в одиночестве и никогда больше не впускать никого в свою сраную жизнь. — Ты действительно хочешь знать?! — срываясь на хриплый крик, Эрен почувствовал, как истерика подобралась к самому горлу, раздирая его и сердце. — На, смотри! — Эрен яростно стянул с себя джинсы, путаясь в них ногами, и раздвинул бёдра, демонстрируя раздолбленную задницу, на которой осталась подсохшая сперма. Он показал все гематомы и следы беспощадного избиения деревянным стеком, и подбородок продолжал трястись, как и тело. Леви ошарашено осматривал его измученное тело, но даже не сдвинулся с места, и от этого вдруг стало тошно. — Что, мерзко? — горько усмехнулся Эрен, сдвигая ноги. Его грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, которое отдавало треском в рёбра. Он снова изнемождённо свалился на постель, поднимая взгляд к потолку, и даже тот размывался из-за щипающей глаза соли. — Кто это сделал? — Леви звучал разбито. Настолько разбито, что Эрену почти стало его жаль. Почти. — Как будто ты не знаешь, — прошептал Эрен, кусая распухшие губы. Внутри снова собирался огромный ком из сожалений, не позволяя нормально вдохнуть. Ему хотелось содрать с себя кожу и искупаться в кипятке, лишь бы избавиться от ощущения фантомных прикосновений. Леви больше никогда к нему не прикоснётся. Никогда не обнимет. Он снова всё испортил. Испортил свою жизнь сам. Если бы не грёбаная работа… Когда Леви сорвался с места, Эрен даже не поднял голову. Он усмехнулся тому, насколько это было очевидно — очевидно, что Леви только прикидывался, что ему не всё равно, и когда раздался стук двери, Эрен даже не моргнул. Вот и всё. Повернув голову бок, Эрен проследил уставшими глазами за дорожкой лунного света от пола до кровати, и теперь он сам увидел следы рук на своих щиколотках, свои содранные колени. Слёзы больше не лились. Только грудная клетка тряслась от тяжести пережитого, и он лишь поджимал губы от того, как же было больно. Он не был к этому готов. — У тебя есть что-то из сорбентов? — Леви появился в дверях неожиданно, и Эрен поморщился от внезапно громкого голоса и в целом из-за того, что он вернулся. Лучше бы ушёл. — Просто оставь меня в покое, — он проговорил это тихо, на выдохе, и не было ни сил, ни желания повернуть голову в сторону Леви. Эрен услышал лишь грохот свалившегося пластикового контейнера на паркет, а затем какое-то металлическое шуршание. Кровать продавилась оттого, что Леви сел рядом и щеки коснулось что-то ледяное, заставляя Эрена дёрнуться и зашипеть от неприятных ощущений. — Не трогай меня, — Эрен резко развернулся к Леви и схватил его за руку, в которой был пакет со льдом. С него уже капало на кровать, а Леви продолжал встревоженно смотреть на него, уничтожая взглядом, втаптывая в землю. Эрен теперь не мог верить ни единому поступку Леви. Эта забота резанула лезвием по сердцу, и никакой лёд не сможет снять боль. Леви ничего не говорил, сосредоточенно рассматривая следы этой ночи. Он будто назло, игнорируя просьбу, снова с напором потянулся к лицу Эрена, пользуясь превосходством в силе. — Да я же сказал, блять, не трогай! — Эрен резко дёрнул локтём, отмахиваясь от тошнотворной заботы, и с психу едва не ударил Леви по лицу. С трудом и морщась от боли в пояснице, Эрен в конце концов смог подняться на руках и подтащить своё тело к стене, подкладывая подушку под спину. — Ты можешь не рассказывать, что произошло, просто будет лучше, если- — Если что, блять? Если я продолжу делать вид, что всё нормально?! — Эрен прервал его сорвавшимся хриплым криком, и сглотнул слюну. Глотку раздирало так, словно в неё заталкивали не член, а гвозди. Он всматривался в сбитого с толку и, чёрт бы его побрал, молчаливого Леви, что просто таращился на него не моргая, и злость вперемешку с обидой теперь дёргали верхнюю губу за ниточку. Ему было тошно от этого вида Леви. От его присутствия здесь, с ним в одной комнате. И смотреть в его глаза не было ни сил, ни желания. — Уходи, — выцедил Эрен сквозь зубы, но Леви не просто не слышал — он его не слушал. Его ладонь снова потянулась к лицу Эрена, заставляя его взбрыкнуть, откидывая голову на стену. Он ударил Леви по протянутой руке, чувствуя, как собираются злые слёзы, и закусил губу почти до крови, чтобы хоть как-то отвлечься от всей остальной боли. От физической и, самое главное, душевной. — Позволь тебе помочь, — голос Леви звучал сухо и безжизненно, словно он был где-то не здесь, а в своей голове. — Помоги лучше себе, — ядовито прошипел Эрен, отворачиваясь от него, чтобы не видеть его лица. И услышал полный усталости выдох. Вот сейчас. Сейчас он уйдёт и можно будет продолжить уничтожать себя изнутри. Пожалуйста, пусть он просто уйдёт. Но Леви не ушёл. Он встал с кровати и вдруг снова на выдохе пересел на пол, бросив пакет со льдом рядом с собой. Эрен поглядывал на него сверху, но плывущие в темноте очертания фигуры едва можно было разглядеть. Всё, что Эрен видел, так это опущенную голову и как обессилено рухнули руки на подогнутые колени. Воцарившаяся тишина давила на виски не меньше чем последствия сегодняшней ночи, и Эрен вымученно откинул голову, прислоняясь затылком к холодной стене. Мысли разрывали и без того спутанное сознание, и теперь потряхивало так сильно, что Эрен, пытаясь согреться, забрался под одеяло и сполз вниз, накрываясь им по шею. Они сидели в полной тишине, по ощущениям, целую вечность. Эрен закрыл глаза, пытаясь скрыться от этого утомительного напряжения, и мысленно умолял Леви о том, чтобы тот ушёл, но звуки его дыхания продолжали разрывать пространство между ними, и Эрен невольно задерживал собственное. Ему хотелось раствориться и исчезнуть. Просто задохнуться и больше никогда не очнуться в этой ужасающей реальности. Но организм боролся за жизнь, заставляя его вдыхать кислород против воли. — Уходи, — просипел Эрен спустя, казалось, сотню минут, и очередной вздох Леви был словно удар. — Нет, — упёрто прошептал тот, даже не сдвинувшись с места. — Уходи! — надавил Эрен, чувствуя, как внутри вспыхивает что-то огненное. Его не проведёшь этими печальными вздохами. Не проведешь. Он… — Я всё знаю! — подушка, выдернутая из-под спины, пролетела половину комнаты, врезавшись в стену, но легче от этого не стало. Тело продолжало трясти, тошнота сжимала желудок, а в голове была сплошная каша. — Хватит… хватит строить из себя благодетель и мучать меня. Я уже унижен тобой, что ещё тебе нужно? Хочешь посмотреть, как я сдохну в собственной блевоте? Вперёд! Мне… мне уже всё равно. — О чём ты… говоришь? — Леви скользнул взглядом по брошенной в его сторону подушке, а затем посмотрел на Эрена, по лицу которого лились горькие слёзы, и его лицо исказилось в болезненной гримасе. — Ты ведь знал… — Эрен опустил от бессилия плечи. Собственный голос казался таким незнакомым, хриплым, отчаянным и постепенно затухающим. — Я доверился тебе, а ты ударил по самому больному. Ты ведь так и планировал? Хотел напомнить мне, что я ничтожество и что умею только подставлять задницу? Надеюсь, ты доволен. Леви продолжал его слушать, смотря так, словно до него до сих пор не доходило ничего из того, что Эрен говорил. — Это унизительно… Всё время ты прикидывался хорошеньким, врал мне в глаза, говоря про чёртову несуществующую работу, которую выдумал. «Ты умница», «прекрасно справляешься», — слова ядом стекали с языка, должные пронзить Леви так же, как его поступки пронзили Эрена. И, подняв взгляд, Эрен с тошнотворным удовлетворением уловил отголоски боли на бледном лице, что обернулось в его сторону. Леви распахнул губы, желая что-то сказать, но тут же остановился, вернувшись в прошлое положение. Он опустил голову на сложенные руки, и Эрен всхлипнул, не в силах сдержать эмоций. — Я не хотел делать тебе больно, — слова были твёрдыми, пусть голос Леви и подрагивал. Но Эрен не мог в это поверить. Он больше ни во что не мог верить, это было слишком больно. — Но у тебя это получилось, — Эрен поджал губы, лишь бы позорно не разреветься прямо сейчас, и так хотелось сбить кулаки до мяса, кинуть в Леви чем-то потяжелее, чем подушка. Но он этого не делал, потому что это ничего не изменит. Он останется, как и прежде, шлюхой, так и не добившейся ничего в этой жизни. Эрен отвернулся к окну, вцепившись взглядом за край колыхающихся от сквозняка штор. Наверное, Леви оставил входную дверь открытой, и остальные соседи слышали каждое слово. А может, они спали крепким сном, как все нормальные люди — уставшие после рабочего дня, на нормальной работе, с нормальными проблемами. Эрену знать о таком приходилось мало. Нормальная жизнь ему только снилась и, видимо, именно так и будет дальше. Ему не светит семья и светлая квартира в хорошем районе. У него не будет соседей, которые при его виде не будут шарахаться и тыкать в его спину пальцем. Ничего этого уже не будет. Покрасневшие от слёз глаза пощипывало, и Эрен утёр лицо тыльной стороной ладони. Ему было так холодно внутри, так одиноко и беспощадно тоскливо. — Я просто хотел подарить тебе надежду, — подал голос Леви, так и не сменивший своей позы. Он сидел там, словно статуя, а Эрену хотелось выгнать его взашей. — Я думал, это поможет тебе выбраться. Думал… — Леви устало вздохнул, чуть повернув голову, и горько усмехнулся. — Думал, что это даст тебе понять, что твои навыки ценны и ты можешь их использовать. У тебя так горели глаза… я был счастлив видеть тебя таким. — Ты правда думал, что я буду счастлив от мнимой ценности? Как долго ты собирался разыгрывать спектакль? — нос заложило от слёз, и Эрен хватал воздух губами на середине предложений, и этот день казался бесконечным. Он измотал его так, как не изматывали недельные секс-марафоны, когда ему слишком сильно нужны были деньги. И теперь он чувствовал такую опустошенность, что даже воздух казался сухим и едким. — Я вёл себя как эгоист. Я хотел, чтобы ты скорее смог забыть про свою прошлую жизнь и остался со мной. Хотел, чтобы тебя ничего не беспокоило. Хотел окружить тебя заботой, пока искал для тебя настоящую работу, — Леви снова опустил голову к коленям, кивая самому себе. — Но, Эрен, неужели я достоин такого? Сколько там было человек? Скольких из них ты принял? Неужели всё время, что я провел около тебя, около твоей кровати и на полу в ванной, не заставили тебя хоть на миг задуматься и остановиться? — по голосу Леви было ощутимо, как на смену чувству вины приходит злость. — Ты хоть на секунду вспомнил обо мне, когда раздвигал ноги? Пока я каждую минуту думал о том, как сделать твою жизнь лучше, как уберечь тебя от всего этого… Ты при первой же возможности пустился во все тяжкие, даже не удосужившись поговорить со мной, — Леви разочарованно помотал головой, словно не имея сил больше ни на что, кроме этого. — Разве я не заслужил хотя бы разговора? Леви не видел, как по вискам Эрена снова потекли дорожки слёз, как он, не моргая, пустыми глазами смотрел куда-то сквозь потолок. С каждой новой фразой Эрен задерживал дыхание, и осознание того, что он наделал, подползало к горлу, норовя сорваться всхлипами, от которых он сам уже устал. Лучше бы Леви ничего не объяснял. Лучше бы он просто накричал на него, избил, оставил одного захлёбываться в собственной крови. Позволил злиться на него и дальше, позволил себя ненавидеть. Но сейчас Эрен просто не мог. Не мог испытывать ненависти, понимая, насколько он ошибался. Он пошёл на поводу у своих эмоций, и они всё испортили. — Я знал, что это может причинить тебе боль. Знал, но всё равно продолжал. Надеялся, что мне под силу починить твою жизнь. Но, видимо, всё что мне под силу — это починить чёртов кухонный кран, — Леви снова горько усмехнулся, заставляя Эрена сводить брови от боли, словно за каждым словом над сердцем заносилось острое лезвие, чтобы полоснуть до глубоких ран. У Эрена не было слов. У него вообще ничего не было, кроме боли в теле и груди, что разносилась по венам. Он испытывал такое бессилие, что даже шевельнуть хоть одним пальцем уже не получалось. Думал ли он, что будет, когда шёл в этот грёбаный клуб? О чём он вообще думал? Кому хотел мстить? Разве что самому себе. — Понимаю, что одними извинениями я не искуплю свою вину. Но, всё равно, прости Эрен, — от этих слов грудная клетка вновь задёргалась от всхлипов, и морщины исказили обожжённое слезами лицо. Эрену хотелось закричать во все лёгкие, изрезать себе руки, чтобы перебить физической болью боль душевную, но он даже не пошевелился. Он продолжал трупом лежать на кровати, и только собственное сбивчивое дыхание и тихий шёпот Леви давали понять, что он, к сожалению, все ещё жив.