Зависимость Нормана

"...И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя "смерть"; и ад следовал за ним..." Откровение святого Иоанна Богослова. 6.8 *** – Папа. Паааап, иди сюда! – услышал Норман детский голосок и пошёл мимо витрин по широкому коридору магазина за своей малышкой, стараясь не упустить её из виду среди большого количества покупателей. Вирджиния прыгала вокруг игрушечного щенка на полке и радостно пробежала мимо ног Нормана, чтобы привлечь его внимание, затем снова подбежала к щенку и взяла его, точно сокровище всего мира. – Пааап, можно мне его? Можно? Прошу! – не унималась Джинни, что вызывало лишь любящую улыбку Нормана. Мужчина присел на корточки, чтобы быть ближе к малышке, и наигранно оценивающим взглядом окинул столь желанную игрушку. Сдержав паузу, Норман добродушно улыбнулся и потрепал дочку по голове. – Какой отличный щенок. Наверняка тебя ждёт, верно? – Верно! Верно! – радостно закивала пятилетняя девочка и прижала к себе игрушку, но внезапно улыбка на её лице сменилась испугом, как только она перевела взгляд куда-то в пустоту. – Папа... что это? Папа? ПАПА! *** Норман устало сидел на диване в светлой и просторной гостиной и смотрел на свою дочку, которая с интересом играла куклами и тем самым щенком, сидя на полу рядом с креслом. Девочка не обращала внимания ни на отца, ни на работающий телевизор, по которому шло какое-то шоу. Шизофрения. Этот страшный диагноз, который не лечится, оказался громом среди ясного неба после долгих наблюдений у врачей. Вирджиния была очень умной девочкой, но галлюцинации начали доводить её до диких истерик вперемешку со страхом. Стало понятно, что с ней явно что-то не так. "– Это ты виноват!" – повторялись и повторялись эхом в голове Нормана слова его жены. – "Из-за тебя и твоих чертовых очков! Из-за твоих наркотиков! ТЫ ВИНОВАТ! ТЫ ВИНОВАТ, НОРМАН!" Норман вздохнул и закрыл лицо руками, надеясь вырваться из этой реальности хоть на несколько секунд. Накануне утром он проснулся в постели один, а вещей его любимой супруги в шкафах не было. Он пообещал себе не звонить ей и не писать сообщений, чтобы не вызывать новых тяжёлых скандалов, но не мог себя удержать и снова нажимал на звонок, после чего следовали гудки и... всё. Автоответчик. Шизофрения. Норман поднял покрасневшие глаза на дочь и его уголки губ дрогнули в мягкой улыбке, когда пятилетняя девочка осветила его теплом своей прекрасной улыбки. Шизофрения.... *** Ночью Норман проснулся от душераздирающих криков и быстро слез с кровати, едва не падая с ног, чтобы включить светильник у кровати. Его милая Вирджиния забилась в угол спальни и ревела, пряча мокрое лицо в маленьких ладошках. – Джинни, что случилось? – тут же спросил Норман и положил руку на плечо хрупкой девочки, которая не могла ни на секунду перестать плакать. – Кловь! – вырвалось из её уст лишь одно слово, а затем вновь последовал истошный плач. – Где кровь? – стараясь прийти в себя после резкого пробуждения, спросил Норман и притянул дочь к себе, отрывая её ручки от заплаканного лица, чтобы понять, про какую кровь она говорит. Вдруг на её ладошках кровь? Вдруг она просто порезала пальчик? – Везде! – воскрикнула Джинни и испуганно прижалась к отцу. – Везде кловь! Норман ощутил волну холода от проникающего в его вены ужаса, который смешивался с его кровью, но мужчина лишь крепче прижал к себе Вирджинию и покачивал на руках, стараясь успокоить. – Этого не бывает. Помнишь? Это галлюцинации. Твой мозг играет. Не бойся. Ч-ч-ч. – Она течёт по стенам... – тихонько всхлипнула малышка и понемногу успокаивалась в объятиях отца. "– Это ты виноват! – повторялся и повторялся голос жены в голове Нормана. – ты и твоя проклятая наркота! Этот триптокаин уничтожил ДНК нашей дочери! То, что ты видел в очках, теперь видит Джинни!" Норман тяжело вздохнул и закусил губу, сдерживая слезы, которые с болью резали глаза. Теперь и он верил в свою непосильную вину. Устройство расширения сознания сыграло с его психикой ужасную шутку, а наркотик добил нервную систему. Теперь он, обнимая свою милую дочку, как никогда жалел, что согласился на эксперимент работы с устройством. И подсел на наркоту, которая чуть не сгубила его жизнь, но победила на жизни его малютки. *** – Папа, а где мама? – за завтраком спросила Джинни, поедая мягкие хлопья из молока, пока Норман заваривал кофе. Вопрос заставил Джейдена нахмуриться и ответить не сразу. – Она... Поехала к бабушке с дедушкой. И скоро вернётся, принцесса. – как можно спокойнее сказал мужчина, но в его груди вместе с сердцем билось тяжёлое понимание того, что мама, скорее всего, больше не вернётся. Его супруга выдержала всё, абсолютно всё, начиная от опасной работы агента ФБР и заканчивая наркотической зависимостью, которая завершилась завязкой на несколько месяцев. Но болезнь их дочери, в которой она, не переставая, обвиняла мужа, просто не вынесла. Шизофрения... Норман так долго хотел ребёнка, но его мечта стала бременем. Постоянный контроль заставлял много времени проводить вместе с малышкой и часто отпрашиваться с работы. Вирджиния превратилась из обычного человека в свою собственную болезнь. За ней нужно следить и помогать бороться с приступами. *** – Я хочу к маме! Я хочу к маме! – порой кричала Джинни и плакала, скучая по женским рукам. Она очень любила отца, но мамы ей не хватало. Однако Норман решил для себя больше не пытаться заводить новые знакомства с женщинами. – Я хочу к маме! – Мама ушла! – однажды не выдержал Норман и на мгновение выскользнул из своего спокойного характера, не выдержав частых истерик дочки. Но за этим не последовало ни слёз, ни злости, лишь обида, что папа повысил голос и тихий уход в свою комнатку, полную дорогих игрушек, которые не могли заменить любимые мамины руки. *** – Я не хочу возвращаться. – услышал Норман женский голос по телефону. – Справляйся сам. Или отдай в детский дом. Я больше не могу. Тогда Джинни впервые видела, как папа плачет. Он сидел на кровати, сжимая в обеих руках телефон, и морщился от душевой невыносимой боли, пока из глаз текли слезы. Джинни узнала, что они очень горячие, когда залезла на колени папы и осторожно вытерла их маленькими ручками. Но это не помогло. Слезы потекли сильнее и Норман, положив телефон рядом с собой на кровать, закрыл лицо руками, не сдерживая громкого воя от безысходности. Девочка касалась пальчиками и нежно гладила отцовские руки, затем обхватила ручками плечи мужчины, насколько это получилось сделать, и молчала, пока Норман замучено плакал вместо неё. Казалось, он остался совсем один. Снова. Как и было всегда. Но его обнимали любимые ручки маленькой дочки и всё не казалось теперь концом жизни. Всё можно выдержать. *** – Милая, сделай потише. – попросил Норман, завязывая галстук перед зеркалом. – Принцесса... Джинни! – Ой, – спохватилась девочка и убавила звук, не в силах оторваться от мультиков про Скуби-Ду, которые включил ей Норман. В доме чувствовался уют от теплой семейной атмосферы. Норман собирался на работу, а Вирджиния, которая проснулась рано, смотрела мультсериал и ела порезанные на небольшие кусочки яблоки. – Отвлекись и посмотри на меня, – попросил Норман и присел на диван рядом с девочкой, держа в руке расчёску. – Я постараюсь сегодня не допоздна. – Угу, – улыбнулась Джинни и кивнула головой, отвлекаясь от мультика. – Если успеем, то погуляем... – устало продолжал Норман и расчесывал темные кудри малышки. Она была очень на него похожа внешне и оставалось тихой по характеру, каким был в детстве и Норман. Это грело душу, хоть и проказы со стороны девочки тоже бывали нередкими, однако Норман спокойно принимал всё, даже непослушание. Не просто так он был отличным психологом и криминалистом. *** "– Это улучшенная модель УРС." – ещё несколько минут отдавались эхом сказанные начальником слова. Норман крутил в руках новые тёмные очки, от которых не смог отказаться. Если это улучшенная модель... Наверняка они не будут вызывать галлюцинаций и так действовать на нервную систему человека. Во всяком случае, Норман надеялся на это, понимая, что больше не испортит устройством никому жизнь, кроме себя. На детях в будущем оно не отразится, ведь Джейден знал, что, кроме Вирджинии, больше не будет заводить детей. Новая модель устройства расширения сознания работала стабильнее и даже не вызывала головокружений. Норман, из-за депрессии и отчания, всё чаще думал о триптокаине и всем сердцем желал вернуться к употреблению наркотиков, но не мог в эти моменты отвести взгляд от мысленного образа Джинни. Что с ней будет? Норману и так тяжело. *** – Папа, оно смотрит! ПАПА, ОНО СМОТРИТ НА МЕНЯ! – плакала Вирджиния поздним вечером, и Норман уже не знал, как её успокоить. Просто не знал. Она плакала и кричала, не желая слушать ничего. Единственным вариантом оставалось вызвать скорую помощь, но Норман не хотел, чтобы его малышку забрали в больницу и снова кололи иголками, вводили успокоительные, не давали им видеться... – Принцесса, тебе нужно успокоиться. – взмолился Норман и взял девочку на руки, качая. – Ты знаешь, там никого нет. Никого нет! Но Вирджиния выскользнула из его объятий и истерично убежала в другую комнату, разрывая тишину своим испуганным криком. Норман от злости пнул журнальный столик и рухнул на диван, закрывая лицо руками. Он больше не знал, как справляться с её приступами. Просто не знал. А вызывать врачей не хотел, продолжая оставаться в нерешительности. Лишь одна мысль проскользнула в кашу мыслей и стала самой желанной... Норман неуверенно вытащил из кармана флакон с триптокаином и сделал глубокий вдох сначала в одну ноздрю, затем в другую, чтобы дать опасному наркотику слиться с его лёгкими и проникнуть в кровь. Это не было выходом, но меняло ситуацию и позволяло хоть ненадолго успокоиться. Норман прикрыл глаза и убрал наркотик, ощущая уже через несколько секунд нахлынувшую эйфорию, которую давно не испытывал. – Папа! Папа, тут кловь! – вновь услышал Норман истошный крик Вирджинии, который заставил мужчину подняться и пойти по направлению комнаты, куда убежала его дочка. Стены и пол хаотично менялись местами, а цвета окружающих предметов становились ярче, когда Джейден подошёл к двери и толкнул её от себя. – Милая, я много раз говорил. Стены не истекают... кровью... Он открыл дверь шире и в ужасе смотрел, как по стенам течет алая жидкость, заливая пол. – Папа! – пискнула Джинни, не зная, куда и деваться от переполняющего её ужаса, поэтому сидела у дальней стены и обнимала игрушечного щенка. Норман сделал глубокий вдох и, собрав всю смелость, прошел вглубь кровавой комнаты, крепко взял дочку на руки, а затем так же быстро вышел, пересекая пугающего вида помещение. – Я не помню, чтобы видел подобное раньше... – вслух проговорил Норман и едва не упал на пол, пока стены в гостиной вновь менялись местами с полом и потолком. – Папа, а тень? Ты видишь тень? – вопрошала малышка и указывала в угол тёмной комнаты. – оно смотрит! – Вижу... – не вникая в происходящее, ответил Норман и сел на кровать, пока по его губам медленно стекала кровь из носа из-за принятия большой дозы наркотика после долгой завязки. – Папа, почему ты в очках? – спросила Джинни и коснулась тёплыми ладошками щёк отца, упираясь коленями в его ноги. Ну конечно! Джейден тут же сразу понял, что не так и откуда эти галлюцинации. Они вызваны устройством расширения сознания и ничего этого нет. Норман поспешно стянул очки и несколько раз моргнул, привыкая к яркому свету. Он лежал на полу светлой гостиной и не сразу понял, где находится. Его взгляд зацепился за свою одежду, которая была в засохших кровяных потёках, однако Вирджинии нигде не было. – Джинни..? – позвал Норман, но ответом послужила тяжёлая тишина. – Принцесса, где ты? Мужчина поднялся с пола и покачнулся, прижимая одной рукой снятые очки УРС к груди. Тяжёлыми шагами и едва держась на ногах, Норман вышел из гостиной в комнату дочери, но её не было и там. Из окон бил яркий свет и Норман не мог понять, что происходит. Ведь только что был поздний вечер. Неужели он потерял сознание? Джейден вышел на кухню и навалился на стену, ощущая сильное головокружение после принятия наркотика, как вдруг заметил на столе записку, которую тут же взял дрожащими пальцами и узнал почерк жены. "Норман, я убедилась. Бывших наркоманов не бывает. Джинни я забрала к себе. Не звони мне больше." Норман перечитал записку несколько раз и опустился на пол, замечая пелену из слёз в глазах, которая не давала читать буквы. Нет-нет-нет, только не Джинни! Норман с трудом поднялся на ноги бросил записку на стол, после чего прижал руки к лицу, в ужасе морщась от слёз. Он остался. Абсолютно один. Его пальцы нащупали на лице что-то твердое и Норман снова стянул с себя очки УРС, открыв затуманенные глаза в душевой кабине. Он сидел на полу в мокрой одежде, пока сверху хлестала ледяная вода из душа. Вокруг него лежало множество пустых колб из-под триптокаина, а в сердце всё ещё стучал страх, что он остался один. Перевернувшись на колени, Норман прополз на слабых конечностях и поднялся с пола, едва не падая от слабости. Он поднялся на ноги, истекая холодной водой, и стянул с себя мокрый пиджак, оставаясь в такой же мокрой рубашке и брюках. Хватаясь за стены, он вырвался из ванной комнаты в темный коридор и бросился в гостиную, которая пребывала в запустении и пыли. Сломанный телевизор не шел уже несколько месяцев, а сама комната забыла из-за плотных штор, что такое солнечный свет. Только пыльная лампа освещала помещение, но Норман бросился к спальне, где по-прежнему не оказалось вещей жены. Джейден закусил губу от страха, который разливался по его венам, точно наркотик, но запутанные мысли не давали покоя... Мужчина прошел из спальни в пустую комнату, в которой была детская спальня, но его встретил лишь старый одинокий рояль черного цвета и множество коробок с ненужным хламом, будто здесь никогда и не было детской спальни. Нет... Норман с надеждой в душе прижал руки к лицу и попытался снять очки УРС, как это уже делал, но дрожащие пальцы не нащупали ничего, кроме горячих слёз. С воем и в полном отчаянии Джейден вышел на кухню, но записки от жены там больше не было. И супруги никогда не было. С ужасом и дрожью Норман посмотрел на очки УРС и опустился на пол, надевая их на глаза, чтобы снова увидеться с дочкой и женой, но и там вернулся лишь в пустую квартиру. – НЕТ! – не выдержал Норман собственного кошмара, вытащил из кармана ещё одну колбу с триптокаином и поспешно закинулся им, надеясь хоть на какое-то изменение в происходящем, но картинка не менялась, а лишь сильнее плыла перед глазами. Когда мужчина снимал очки, то видел пустую грязную кухню. Когда надевал – записку от жены на столе. И ничего не мог изменить, сколько бы ни употреблял проклятой наркоты. Сколько бы ни звал и истошно ни орал от душевной боли. Ему так не хотелось оставаться снова одному, когда казалось, что всё наконец наладилось. Он лежал на полу и по его щекам текли слёзы вперемешку с кровью из глаз, а густая алая жидкость заливала одежду и пол вновь и вновь, пока Норман не потерял надежду. Он был один. И смирился с этим. Супруга была права. Бывших наркоманов не бывает... И Норман снова закинулся драгоценным наркотиком, от которого был так зависим, а затем стянул с глаз очки УРС и прислонился спиной к холодной стене. – Пап, почему на тебе очки? – услышал он детский голосок дочки и ощутил прикосновение к щекам, к которым тут же прижал холодные руки.