TALIA

Это была еще та вечеринка, лет пять назад, когда Гарри почти заканчивал колледж. И когда он по уши влюбился в мальчика, которого даже не знал. Когда дни шли медленно. Когда, закрывая глаза, все, что он мог видеть, это тот мальчик, Луи, с его улыбкой и голубыми глазами, беспокойный и решительный. Тот самый Луи, который, слава Богу, сказал, что чувствовал то же самое (то, что росло и, казалось, вот-вот взорвется в их сердцах). Тот самый Луи, который целовал его в шею на кровати в общежитии. Тот, что плакал, когда Гарри сказал, что любит его. Тот, что обещал бесконечной зимней ночью, что согласится жить в этой квартире (теперь пустой, холодной и темной). Луи ходит на цыпочках, читает и танцует в комнате, почти прыгает. Луи, свет. И теперь, глядя в открытое окно и держа в руке почти пустую бутылку шампанского, Гарри чувствует волны бессмыслицы и строки, которые нужно сказать. Вспоминая уход Луи. Пьет, воображая, будто Луи в доме. Заставляет себя чувствовать, что Луи все еще любит его. Потому что Гарри все еще любит его, безнадежно, как в первый раз, когда он увидел его. И это эгоистично. Луи не должен ни за что страдать. Гарри всегда должен быть рядом с ним. Потому что у Гарри был только Луи, и он должен был пойти с Луи куда угодно. На другой конец света. Вот почему Гарри выбрасывает весь алкоголь, берет блокнот и сумку и выключает свет в квартире. Теперь он Талия, бежит на вокзал. Это смесь всех чувств, скрытых в уме. Он грустен, нелеп и амбициозен, позволяя любви вести его. Он ничего не может с этим поделать — он никогда не должен был ничего делать. Должен был сказать да. Должен был послушать. Гарри повторяет в мыслях — прости, прости, прости. По венам течет шампанское, но Луи сильнее. Всегда был сильнее всего на свете. Это то, что держит Гарри на ногах. Талия. Талия. Талия. Он живет этим сейчас. Легкий чемодан. Та самая история, которая была реальностью в глубине души. Он живет этим. Талия, следящая за важным. Гарри, поймавший самолет. Гарри, напрямик идущий к Луи. И Луи, все еще любящий его в ответ.