Волчонок

Проснулся Широ, как и ожидалось, с головной болью и в том же месте, куда ему повезло свалиться. Определить точное время Такаши не мог, так как не знал, как долго провалялся здесь. Но звуки взрывов больше не раздавались, было относительно тихо и спокойно. Теперь он смог осмотреться в кабине, сильно отличающейся от гарлийских. Волчонок только определил, что это, скорее всего, боевой корабль, а впрочем, он скорее догадался об этом на битве, когда сородич этой махины откусил крыло его лайнера. Прикосновения отдались глухой болью, но Широгане все равно встал, привыкший к таким ощущениям еще в детстве, проводя дни за тренировками. Ликель воспитывала его в лучших традициях своей расы, даже обучение боя преподавала сама, не отправляя его в лагерь и не нанимая учителя, как часто поступали с учениками. — Если ты все еще говоришь, может, ответишь на один вопрос? — спросил Широ, опираясь руками на спинку кресла, но не садясь полностью, — какого хрена? Лев промолчал, заставив Волчонка сказать пару матов на гарлийском, благо, речь Ликель никогда не фильтровалась и этикетом не отличалась. Он все еще был дезориентирован во времени и пространстве, что уж говорить про выбор слов. Кроме кабины управления, в корабле обнаружилось что-то типа комнаты пилота, из-за скудной мебели больше напоминавшей склад. Именно так окрестил ее про себя Такаши, пытаясь найти выход. «Ты настырный. Мне это нравится», — раздался тот же голос, заставив Широ застыть на месте и вслушаться в короткую фразу. — Так ты решил не игнорировать меня, да? — Волчонок осмотрелся, пытаясь найти передатчик или что-то похожее на него, но безуспешно, — я не служу тебе, я верен своему адмиралу. Лев снова замолк, позволив Такаши искать выход и погружаться в свои не очень-то веселые мысли. Неизвестно, выжила ли его мать и что с ней, если она и жива. Они проиграли паладинам, а это значило, что теперь Широгане не имела настолько чистой репутации. Их мир представлял собой жестокую картинку, в которой Ликель умела ухватить то, что хотела. Иногда Широ думал про жестокость матери в не слишком положительном ключе, но старался придерживаться ее принципов, ища банальное одобрение. — Выпусти меня! — спустя несколько минут молчания потребовал Такаши, подходя к панели управления и собираясь пилотировать самостоятельно, если Львица не ответит ему. «Ты можешь стать Паладином самого мощного и великого оружия во вселенной, но бежишь от этого. Тирания гарла должна закончиться, Широ», — ответил ему приятный женский голос, заставляя еще сильнее сжать пальцы металлической руки. — Я не хочу становиться Паладином, — ответил Такаши в пустоту, заметив, как засверкала панель управления, — я не пойду против своей семьи. «Смотря кого ты считаешь семьей. Позволь показать тебе, Такаши, величие, которое может стать твоим», — Волчонка начало изрядно раздражать это притворство со стороны корабля, который будто проверял его на прочность. — Я считаю семьей тех, кого хочу, — рыча, ответил Широгане, чувствуя, что скоро просто ударит по панели, заставив ее подчиниться своим приказам, вместо того, чтобы слушать это существо, — я не жажду никакого величия, дай мне уйти. Наверное, будь перед ним кто-то еще, Широ бы спокойно выпустили, не сказав ни слова. Но они были один на один с Львицей, которая пыталась прочитать ему какие-то морали. Волк внутри призывал к действиям, но Такаши просто откинуло голову назад, вздыхая. «Ты упрямый баран, не спорь. Я не зря выбрала тебя своим Паладином, но пойми, что ты такой не один. Остальным нужна помощь, нужен лидер, против которого они не пойдут. Война приносит много боли, ты сам видишь это, так почему бы не закончить ее?» — теперь голос казался успокаивающим, как будто говорил с маленьким ребенком. Впрочем, для десятитысячелетней Львицы это было привычно. — Показывай. Только наперед — я не собираюсь идти против своей клятвы верности, — чувствуя накаляющуюся обстановку, сказал Широ, — и если ты такая великая, может, выйдешь из темного амбара, нарычишь на Заркона и все будут жить в мире? Широ наконец сел, поймав себя на мысли, что почему-то знает, куда и как нажимать. Знает, что на этой небольшой панели можно ввести координаты, знает, что кнопка связи находится прямо перед его носом, знает, что в углу находится неприметный рычаг, еще до того, как посмотреть в тот угол. Похожее чувство он испытывал в оружейной своей матери. На самом заметном месте — трофеи, а если пройти дальше, можно увидеть парные мечи, которыми пользовались еще десятки столетий назад. Он знает, что самый неприметный кинжал, замотанный во что-то по типу бинта — самый охраняемый. Широ знает каждое оружие, в том числе их историю, потому что рассказы о них были для него вместо сказки на ночь. Но в оружейной он проводил часы, а этот корабль видит второй раз в жизни. И это странное ощущение правильности, которое он гонит от себя, возвращается с удвоенной силой. Черт, это все неправильно, и Волчонок никогда не поднимет клыки на мать. Такаши никогда не встанет по другую сторону от Ликель. «Все не так просто, как тебе кажется. Ты не думаешь головой, ты подчиняешься инстинктам. Твоя мать воюет на другой стороне, и ты отчаянно цепляешься за нее», — спустя несколько минут говорит Черная, заставляя Волчонка снова зарычать. — Я еще не перешел на твою сторону, — упрямо повторяет Широ, — покажи, что хочешь, и отпусти меня. Найди другого Паладина. Он скрещивает руки на груди в защитном жесте. Просыпается то поганое чувство волнения вперемешку с гневом. Лев будто чувствует это и в следующую секунду дергается с места, запустив все системы. Теперь Такаши видит, что они находятся в ангаре и рядом стоят другие Львы. И поблизости никого из Паладинов нет, потому что на демонстрацию Черной никто из ее подчиненных не реагирует. Через минуту Львица уже вырывается на свободу, все еще летя на автопилоте. Широ понимает, что ему управление точно не дадут, и свыкается с мыслью, что, по сути, его ведут непонятно куда. «Это сложнее, чем ты думаешь, Такаши. Я не всесильная, и тысячелетий на закрепление власти у меня не было. Твоя мать разве не рассказывала тебе сказки о Вольтроне?» — Не считала это полезной информацией. И поверь, я с ней полностью согласен, — огрызается Широ, думая, что лучше бы полетел в тишине. «Тогда тебе придется послушать. Как и остальных, меня создали из метеорита, что упал на Алтею. Всего Львов пятеро, даже по одиночке они представляют грозную силу, но вместе они соединяются в Вольтрона — самое мощное оружие во вселенной. И только с помощью него можно избавить мир от тирании гарла». Широ делает мысленную пометку, что если он вернется к матери, то ему стоит сходить к Тейзу. Потому что это ненормально, разговаривать с кораблями и слушать от них такие вот сказки. — И ты предлагаешь мне стать Паладином самого мощного орудия во вселенной? — с сарказмом переспрашивает Такаши, понимая, что они вышли в открытый космос. «Я предлагаю тебе стать его лидером. Черный Паладин — голова Вольтрона, командующий всей работой. Красный — его правая рука, можно сказать, советник. Зеленый — мозг всей команды. Желтый — нога Вольтрона, благодаря нему команда твердо стоит на ногах. Синий — та самая связка, благодаря которой команда не разваливается. Я думаю, это не так сложно. Черный Паладин всегда занимает особенное место, на его плечах всегда больше всего ответственности». Волчонок вздыхает, не понимая, что с ним: мысли вереницей кишат в голове, мешая банально сосредоточиться или хотя бы сфокусировать на чем-то внимание. — И ты предлагаешь солдату гарла стать лидером освобождения? Это не ирония, разве нет? Я давал клятву быть верным империи и своего адмиралу, а сейчас должен пойти против? — парень вздыхает, когда они приземляются на какую-то планету. «Ты не давал клятву императору, разве нет? Я дам тебе посмотреть на мир со стороны тех существ, что всегда стояли от тебя по другую сторону. Ты все еще в форме гарла, переоденься в броню Паладина, она в грузовом отсеке. И прогуляйся здесь, я думаю, ты побываешь в другом измерении». — Я не давал клятву Заркону и никогда не дам. Он не император, а самодур, кидающий в огонь собственный народ. Я никогда не стану исполнять его приказы, — Широ кричит в никуда, переводя дыхания. Молчание становится ему ответом, поэтому он уходит из кабины в грузовой отсек. Идти в форме солдата гарла, пусть и видоизмененной, как у Ликель, слишком опасно. Броня не кажется ему неудобной, но непривычной точно. Здесь нет карманов для ножей, нет пояса, и до Широ все-таки доходит, что Паладины не используют грязные приемы, обходясь, скорее всего, только оружием. Но без них Волчонок не может, поэтому отстегивает и прячет клинки, отблескивающие в слабом освещении. Выход он тоже как-то находит самостоятельно и ступает на землю. На планете темно, и свет здешнего солнца совершенно не греет. Широ спасает одежда под броней, а вот что спасает местных жителей — большой вопрос. Если здесь еще кто-нибудь есть. Кто-нибудь, у кого все еще работают органы. Земля сухая и явно непригодная для земледелия, поэтому Широ озирается в поиске поселений. В поиске хоть одного местного жителя. Он видел заброшенные планеты, и ничем шокировать они его не могут. «Пройдись немного вперед», — подсказывает Черная, и Широ идет. Здесь, очевидно, уже утро, так как лучи солнца уже проступают в небе. Волчонок чувствует себя не очень, потому что не помнит, когда в последний раз был в таком месте. Хотя нет, один раз все-таки довелось побывать — когда его забрала Ликель. Он идет минут пять, когда впервые наталкивается на очертания поселения. Там жизнь еще не кипит и видны только стоящие маленькие домики, построенные наспех, чтобы можно было жить. Каково в них жить, Широ старается не думать. Волчонок видит небольшую площадь и ряды торговых палаток, и к нему сразу приходит отвращение. Львица привела его на космический базар. Он ненавидит эти места всем сердцем, старательно избегая встречи с ними. И теперь он оказался здесь, но одном из этих базаров, что скоро закипит жизнью, обнажая все пороки существ, живущих здесь. Такаши не знает, как устроены торговые площади, но помнит, что на них идут те, у которых, по сути, больше ничего не осталось. Родители продают детей в рабство, продавцы меняют семью на звонкую монету, есть те, кто заходят дальше и выставляют на продажу самих себя. Это место ни у кого не вызывает смеха. Базар бедный, и, пройдя немного, Широгане замечает на прилавках странных существ, похожих на какую-то живность, знакомые ягоды, отвары и зелья, судя по надписям, от всего на свете и, к своему ужасу, ребенка. Он другой расы и выглядит совсем маленьким, но сомнений не остается — это ребенок. Широ подташнивает, и он хочет привычно обернуться и сказать что-нибудь Ликель, но ее нет. Они бы взяли его? Повар жаловался, что ему не хватает рабочих рук, но матери было жаль отправлять на кухню солдат, что прошли с ней и огонь, и воду. В одном из все-таки существующих карманов он находит мешочек с монетами и немного недоумевает, почему Черная решила отправить его сюда, да еще и с деньгами. Волчонок идет к одному из прилавков, за которыми видит пожилую женщину, продающую ножи. Он замечает несколько реликвийных и понимает, что просто так это на продажу никогда не выставят. Он бы точно никогда не выставил. —Простите, но... — Широ сглатывает, когда понимает, что женщина повернулась и слушает, но все равно продолжает, — что здесь произошло? — Говоришь так, словно вчера родился, — женщина отвечает ему невесело, но, заметив одежду, тут же приободряется, — или ты первый раз здесь? Я бы сказала, что ты офицер гарла, но мне уже все равно. — Почему... здесь все эти существа... — Широ не может договорить и срывается. Он вспоминает улыбку Ликель, когда у него снова получилось кого-то уделать, причем неважно, где, и его прошибает током. Не подойди тогда она к прилавку, он бы закончил жизнь на таком базаре? Широгане всегда радостно трепала его, шепча, что он — лучшее в ее жизни, хоть и некровный, но родной ребенок. — Все беженцы, вот и пытаются выжить. Дома у них уже давно нет. Надеются на благосклонность господ, некоторые уже готовы лечь под гарла, — инопланетянка вдруг теплеет, словно какого-то вспоминая, и из-за этого дрожь берет еще сильнее, — ты-то с чьей стороны, солдат? Такаши опускает глаза, будто что-то мешает ему говорить. Мать всегда убивала лишь виновных, виновных по его мнению, по мнению империи. Он видел десятки тех, кому не повезло. Но здесь это почему-то кажется какой-то гнилью, расползающейся по телу. Здесь все — предатели, отказавшиеся от свободы и ищущие способ продолжить свое существование. Этого, конечно, мало, чтобы он полностью поменял свое мировоззрение, но достаточно, чтобы хотя бы взглянуть на мир по-другому. — Я... из похожих мест. Меня точно так же продавали, а потом меня купили. Как вещь, только у меня появилась семья, — на выдохе отвечает Широ, невпопад, но кажется, женщине этого хватает, — я куплю у вас клинок? В подарок. Он смотрит на все потерянно и почему-то хочет увидеть Ликель. Не ту девушку, стоящую у штурвала и пронзающую очередного врага, а свою маму, которая бережно его обнимала и трепала за волосы. Такаши берет понравившийся ему черный клинок и доплачивает почти втрое сверху. Этого должно хватить, чтобы жизнь женщины хоть немного переменилась. — Только... отдай его в хорошие руки, ладно? Он должен послужить на добро, а то память у клинка слишком... долгая, — инопланетянка складывает руки в какой-то беззвучной мольбе, но тут же убирает. — Я отдам его тому, кто борется против гарла, не переживайте. Я знаю его совсем немного, и мы дрались, но тут один корабль-Лев сказал, что отныне он — моя правая рука, представляете? — Широ становится теплее на душе, хоть он и видит, как растеряна торгашка. Он прощается с ней, еще раз заверяя, что клинок отойдет в надежные руки, и идет к кораблю, не желая больше оставаться на прогнившем базаре. И все-таки останавливается возле ребенка, который озирается, как дикий зверь. Его продает тучное существо со множеством конечностей, явно не напоминающее одного из родителей, и Такаши чуть ли не выворачивает в прямом смысле этого слова. — Ну говорите, возьмете или нет. Или идите и хотя бы другим клиентам путь не загораживайте, — бросает оно, заметив интерес Широ. Ему становится еще хуже, и кибернетическая рука сама тянется к одному из клинков. Ребенок смотрит на него с откровенным страхом, но главная цель, казалось, даже не шелохнулась. — Живые существа — не игрушки, урод, — кидает Волчонок, прежде чем вогнать металл в чужое тело. Все происходит быстро и как-то даже незаметно. Ребенок косится на него, и до Широ доходит. Вот почему его отвели в это место. Черная все спланировала наперед, прекрасно зная, откуда ее Паладин. — Хей, не бойся, все хорошо. Знаешь Паладинов Вольтрона? Тебе читали сказки, правда? — Широ присаживается перед ним на колено и сует в руки мешочек с деньгами — ему они все равно не понадобятся, — слушай, здесь недалеко есть одна женщина, она очень одинока. Ты хочешь обрести семью? Она тоже очень этого хочет. Так давай я отведу тебя к ней и вы будете заботиться друг о друге? Широ бережно подхватывает ребенка на руки, наблюдая, как доверчиво тот прижимается к нему. Неужели он тоже прижимался так к Ликель? Она рассказывала, что в первые дни он на всех рычал, а вот с ней мурчал, как кот. Это унизительно, но тогда Широ об этом не думал. До прилавка они доходят без происшествий. Возможно, никто просто не решается встать у Широ на пути. Ему уже плохо и подташнивает, впрочем, за те полчаса, что он здесь, ничего не поменялось. — Простите, но... — Такаши пытается начать, но слова застревают комом в горле, не желая выйти наружу. — Иди сюда, — разряжает обстановку женщина, взяв ребенка на руки, — я смотрела на него, постоянно, думала, после продажи хоть одного клинка у меня будет необходимая сумма, но... зачем? Волчонок понимает, что не может ответить на этот вопрос, и просто кивает. За ребенком просмотрят, так что он выполнил свою миссию, но ком отчего-то все еще стоит в горле. — Я знаю, каково это, быть вещью, — он замолкает и разворачивается, чтобы уйти. В ответ он слышит два коротких «спасибо», но Широ даже не оборачивается на них. До корабля минут пять ходьбы, это не слишком много, но и не так быстро. Забытое чувство из детства, когда хочется забраться под одеяло и молча повторять: «Я в домике». — Давай поговорим, хорошо, — входя в кабину, выкрикивает Такаши, понимая, что Львица его слышит, — мне глубоко плевать на величие, на ненависть к гарла, да почти на все. Но у меня есть семья, и я всеми силами буду ее защищать, ясно? И если Заркон встанет у меня на пути — я перережу ему глотку, а если ты — сделаю тоже самое и с тобой. «Я думала, ты совсем дуболом. Ну знаешь, я что-то не думаю, что Заркону есть дело до своих солдат», — раздается уже запомнившийся голос. — Нет, ему дела нет. Поэтому мое главное желание — увидеть, как он падет, — снова выкрикивает Широ. Но до него скоро доходит, что он даже не знает, жива ли Ликель и ее солдаты. И где они сейчас. О том, что если мама жива, то она сейчас рвет и мечет, Широ старается не думать. Паладины наткнулись на серьезного врага. «С ней все хорошо. Хотя твоих Паладинов солдаты гарла изрядно потрепали... Знаешь, если ты дерешься хотя бы в половину того, как она, то я не зря выбрала тебя своим Паладином». — Ликель раньше выступала на арене, — с тихим вздохом говорит Такаши, а потом опускается в кресло, — ей надо было закрепить авторитет и получить лучших солдат. Она и сейчас принимает вызовы от гарла. «То есть, офицеры гарла дерутся на арене, чтобы показать свое превосходство? Что еще ожидать от расы, живущей лишь войной». Широ пытается отключится хоть ненадолго, чтобы не чувствовать себя так, как сейчас. Ему еще надо как-то знакомиться с Паладинами, а это вряд ли будет просто. И если их уровень владения оружия на уровне Красного Паладина (ему все еще непонятно, почему мальчик обратил такое внимание на его внешний вид), то он точно взвоет. На тех вылазках, где он участвовал и где, если надо было, он брал командование, все проходило хорошо. Но тогда Волчонок имел дело с профессиональными солдатами, которые были опытнее него самого. Они обладали хорошей сноровкой и прошли все тесты, чтобы попасть под командованием одного из лучших адмиралов Заркона. Мысли все равно начинают витать вокруг Красного Паладина, пока что единственного, кого он видел. И не очень-то веселые мысли — Широ старше его лет на пять, не больше. Но Широ из племени волков и частично живет по их законам, его телосложение как раз-таки соответствует возрасту. Плюс, его воспитывали в военном лагере и никаких поблажек не делали, наблюдая становление будущего адмирала. Паладины же, скорее всего, с мирной планеты, где пока еще о гарла не слышали. Широ тяжело вздыхает, понимая, что ему предстоит много возни. Да, может, та принцесса уже что-то им объяснила, но именно ему придется за кратчайшие сроки создать из них хоть сколько-нибудь приличных солдат. Такаши в который раз мысленно благодарит Ликель за жесткие тренировки.

...

Кит сидит рядом с Красным Львом, используя его как сидение, хотя вряд ли хоть кто-нибудь одобрил это. Красная молчит с тех пор как дала ему подсказку оторвать крыло у того лайнера, по которому попал Сендак. Им наваляли, причем серьезно так. И что-то подсказывает, если бы не приказ свыше, то вряд ли они выбрались без потерь. Остальные разошлись по комнатам, отдыхая после насыщенного дня. Аллура, которой досталось больше всего, ушла в покои, приняв какое-то лекарство от бессонницы, что дал ей Коран. До сих пор никто не знает местоположение Черного Льва, но известно, что его Паладином стал мудак из гарлы. Кит запускает руку в волосы, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь сел рядом и объяснил, что вообще происходит. Наверное, ему тоже надо лечь спать, потому что, как им сказали, завтра начнутся усиленные тренировки. Как показал сегодняшний день, из группы подростков еще надо воспитать более-менее приличных солдат. Но вставать не хочется совершенно. Он словно прирос к этому месту и теперь хочет пустить корни. Мысли тоже витают, но, в отличие от других подростков, Кит думает далеко не о доме. У него и на Земле-то никого не осталось: несколько человек из офицерского состава Гарнизона, что были к нему добры, и на этом все. И он не может назвать их своей семьей. И он не то чтобы сильно по ним скучает. От Аллуры он знает только то, что Черный Паладин был на крейсере гарла, рядом с Ликель. А потом каким-то чудом переместился на корабль Сендака, где навалял Киту. Прекрасно, их лидер — тот еще мудак, который, к тому же, выступает за другую сторону. А еще у них не такая сильная разница в возрасте. Киту шестнадцать, а тому парню около двадцати. Он не выглядит как худощавый подросток, но и на взрослого не тянет. Скорее как первокурсник или второкурсник обычного университета, занимающийся спортом. Хотя не так, скорее не вылезающий из спортзала. Когане немного стыдно, что вместо того, чтобы драться, он, откровенно говоря, пялился. Откуда среди гарлы человек? Почему он борется за их идеалы? И почему он такой красивый? К сожалению, рядом никто не садится и не объясняет Красному Паладину, что к чему. Он идет спать и, вглядываясь в ночное небо, ему кажется, что он видит силуэт Черного Льва.

...

Широ неловко. Наверное, услышала бы об этом Ликель, он бы не увернулся от порции сарказма в свою сторону. Впрочем, как любил говорить Тейз, характером он пошел в мать, деля с ней одни качества на двоих. Даже порядки у них были похожи и почти ничем не отличались. Черная приземлилась в ангаре, выдав ему напутственную речь и пожелав никого не убить. Волчонок оставляет паладинскую форму, но клинки берет с собой — он никому не намерен их отдавать. Это его единственное напоминание о доме, которым он называет базу и крейсер его матери. Для других рас это, наверное, странноватый подарок для ребенка. Боевые мечи, с которыми не каждый опытный воин умеет обращаться. Широ в свои пятнадцать был в восторге, шумно благодаря мать за них. Он выходит изо Льва, думая, что его уже поджидают, но нет. В ангаре пусто, хотя, возможно, здесь есть камеры. Но Такаши пришел не убивать, а наоборот — принять обязанности Паладина или что там еще от него требуется. В ангаре также стоят четверо оставшихся Львов, которые меньше по размеру его собственного. Да и если уж так говорить, Черный смотрится величественнее остальных. И нет, это не хвастовство. Еще не хватало меряться... Львами. Широ готов сказать кое-что об обороной системе замка, потому что ждет хоть кого-нибудь уже пять минут, за которые успевает обсудить с Черной стратегии какой-то алтеанской битвы из легенды и даже технику тренировок его будущих подчиненных. — Я думал, что в такой охраняемый замок попасть труднее. Знаешь, если бы я был за Заркона, то от доблестных Паладинов уже вряд ли бы что-то осталось, — Широ говорит медленно, загоняя добычу в клетку. К нему вышел Красный Паладин, как символично. Такаши даже интересно, потому что в прошлый раз они хорошо так поговорили. И Широ хорошо так его побил. — Можно подумать, что ты на другой от Заркона стороне, — возражает он. — Только дурак будет служить самодуру и тирану. За те десять тысяч лет, что он правил, император совсем растерял остатки мозгов, — с той же улыбкой поддерживает спор Широ, видя растерянность на лице Паладина, — и мог бы ты, наконец, представиться? Лучшая защита — нападение. Волчонку становится немного скучновато, они просто стоят здесь и ничего не делают. А где остальные Паладины? Боятся или не знают о его приходе? — Кит Когане. Назови свое имя и, желательно, расу, — отвечает мальчик, недовольно поглядывая на Широ, — ты похож на землянина. — Такаши Широгане, хотя я предпочитаю Широ, — говорит Волчонок, решив умолчать про расу. Оборотням не привыкать скрывать свое происхождение, особенно от тех, кого они мало знают. Широ не хочет, чтобы его собеседник тут же узнал, что волк, всегда сопровождавший Ликель на миссиях, — это он. Но человек вряд ли знает другое название оборотней, так что Широ добавляет: — Урса. Так их называют гарла, и это как-то привычнее. Хотя, наверное, у рас с более продвинутой биосистематикой оборотни носят другое название. Такаши не знает и знать не желает. — Зачем ты воюешь за гарлу? — спрашивает подросток, выдернув его из размышлений, — у солдат гарла выбора нет, но ты то ведь другой расы? — У меня тоже не было выбора. Либо сгнить среди тех, кого вы, Паладины, должны оберегать и защищать, либо сражаться вместе с теми, кого считаешь семьей. Поверь мне, адмирал Заркона была гораздо человечнее мирного жителя, пытающегося просто прокормить свою семью. Кит на мгновение замолкает, и наступает тишина. Скорее всего, он думает о словах своего собеседника, и Широ ловит в воздухе привычное раздражение, когда кто-то не понимает, о чем речь, и чувствует себя... глупым. Он принюхивается впервые с того момента, как был вместе с Ликель. На базаре он старался дышать через раз, чтобы эти запахи не били по его обонянию. Теперь он просто принюхивается около Когане, чтобы узнать о нем больше. Полезный навык. — И почему же ты все же уходишь от Заркона? — набравшись смелости, спрашивает Красный Паладин. — По законам моей расы, семья превыше всего. И Заркон угрожает моей семье. Поэтому я здесь и не хочу, чтобы он правил дальше, — говорит Широгане спокойно, хотя его глаза выдают истинное отношение к императору, — я давал клятву верности своему адмиралу, но не Заркону. Он рычит и проходит мимо Красного Паладина, не давая тому и шанса на ответный бросок — все равно слова утихнут в рыке. До Широ слишком поздно дойдет, что он сделал, но, наверное, тогда ему уже будет плевать. Он делает шаг навстречу новой жизни, точнее, просто летит в пропасть, спасая все, что ему дорого.