Твой взгляд

Буднями мчались недели в ожидании этого дня. Удивительно, как привычный уклад меняет один только зимний праздник. А ведь это праздничное настроение не более, чем пространство, в которое закладывается предощущение радости путём создания положительного образа в средствах массовой информации. Хотя в этом отношении Новый год носит совершенно особый характер, поскольку отмечается повсюду подавляющим большинством и именно это несёт ощущение чуда. Но Фёдор не чувствует такого энтузиазма в отношении этого праздника, то ли ожидая праздник он заранее эмоционально прожил его, то ли неизвестно что мешает ему вместе со всеми радоваться смене года в календаре и страдать праздничным утопизмом. Формально мы идем еще на один виток, на один круг. Но этот круг не обязательно повторит старый, потому что, сделав усилия и изменившись, мы начинаем новый круг на новом уровне, продолжаем движение по восходящей спирали. И задача циклов в природе: позволить нам не ходить по кругу, а подниматься по спирали. Для полноценного обновления необходимо лишь провести какую-то чёрту над прошлым. Фёдор меланхолично стоял у окна со стаканом горячего какао и смотрел на падающие снежинки, стараясь казаться равнодушным к празднеству, не проявляя малейшего интереса к происходящему. Хотел он было сделать глоток, как сзади откуда ни возьмись нарисовался Гоголь и положил ему руки на плечи, что от неожиданности рот обдало горячим напитком. Он негодовал, но внешне постарался искоренить своё раздражение. — Смотри, это кто во двор заехал?! — громогласно спросил Коля. — Гости приехали, — ответил Федя и стал ещё кручиннее. Достоевский сделал вдох-выдох и оторопел, когда вдруг раздался громкий стук в дверь дома. Матушка отперла, и он увидел дядю с тётей — сестрой своей матери — и дедушку по отцовской линии. Он в отличие от дяди и тёти, которые бывали в гостях очень часто совершенно по-родственному, чаще видел прихожан, чем семью. Первым зашёл дядя. Благосердого Александра Куманина, мужа тетки Александры Фёдор помнит ещё с самого раннего детства. Приезд же тёти был особенно радостным, потому что всегда сопровождался привозом гостинцев в виде различных фруктов. Тётя явилась как снег на голову, по обыкновению своему, бойкая, задорная, громко и повелительно кричащая, всех бранящая, точно такая же как он видел её в прошлую встречу. Следом вошёл пожилой Андрей Михайлович, окинув всех посоловевшим взглядом. — С наступающим! — крикнула Александра Фёдоровна перед тем, как захлопнуть дверь. — О, а это что за викинг?! — она обратила внимание на длинные волосы Коли. — Саша, это Коля. Я тебе рассказывала про ученика по обмену, так вот живёт он вместе с нами, — откликнулась Мария Фёдоровна, хлопоча за гостями, помогла снять шубу своей сестре. — Одежда как у попа, сразу видно, что твой дед, — легонько толкнув, вполголоса обратился к Достоевскому Гоголь. — Догадливый, он и есть священнослужитель, — закатив глаза, ответил Фёдор. — И даже не в рясах? — очумело выпытывает Гоголь. — Перестань нести скверности, — Фёдор опешив, пытался удержать Колю от того, чтобы он пошëл докучать дедушке, но не успел — Только посмей травить неуважительные анекдоты, — скрепя зубами прохрипел Достоевский. — Пойдёмте к столу, а-то я столько наготовила, все праздничные дни доедать будем, — проронила слащаво-задорливо Мария Фёдоровна. Намного душевнее, когда вся семья собирается за столом полным салатами, закусками и дымящимися блюдами. Младший Достоевский испытующе наблюдает как отец и дядя стараются держаться невозмутимо. Обыденно при всякой, даже мелкой болезни дядя ни к кому более не обращался за советом кроме отца. Но вдруг посещения прекратились: по какому-то незначительному случаю отец и дядя наговорили друг другу колкостей и с тех пор сторонились друг друга. Первоначально, по рассказам маменьки и тети, они жили душа в душу. Михаил Андреевич давно был домашним врачом семейства Куманиных и Нечаевых. Оба они были слишком горды, и ни один из них не хотел сделать первого шага к примирению до смерти деда Федора Тимофеевича. Он, бывши уже в агонии, увидев у своего одра обоих зятьев, соединил их руки и просил исполнить его предсмертное желание — позабыть взаимные обиды и быть как прежде в тёплых отношениях. Зятья обещали исполнить это желание. Это был пер­вый покойник, которого Фёдор видел вблизи в своем малолетнем возрасте. Смерть дедушки омрачила все зимние празднества. Свояки примирились и по праздникам бывали друг у друга, но прежней дружбы и симпатии в их отношениях уже не существовало. Видимо, и в этом году можно не ожидать никаких подвижек. — Если священник умирает — это повышение по службе или увольнение? — Можно быть мертвым, ещё живя на земле, и быть непричастным смерти, лёжа в могиле. Смерть — это отделенность человека от Бога. Как говорил святой Иоанн Златоуст: «умереть — не зло, зло — умереть плохо», — сникнувши откликнулся Андрей Михайлович. Фёдор толкнул Гоголя в бок, намекая, что терпение его скоро кончится. Когда Николай собрался разинуть руки до бутылки шампанского, брюнет под столом наступил ему на ногу, в ответ ему принудительно всунули в рот мандаринку, под предупреждающий взгляд отца он остановился и сделался ещё более вялым. — Уныние тяжкий грех, Федор. Радость — это состояние человека, когда он ближе к Богу. Ра — древнее имя Бога, Дость означает обретение. Чтобы познать веру, надо отпустить все мирские тяжести, — заунывно как уже привык по долгу службы произнёс дедушка. — Наказанье собственной совести — сильнейшее, я несу на себе всю тягость этого наказанья. Наверное, ничего страшного, если сегодня как и в другие дни всё пошло не по плану. Ничего страшного, если все старания вообще занимает больше времени, чем изначально казалось. Ведь это жизнь и ничего нельзя предугадать. Наверное, на быть к себе милостливее и не давить на себя, особенно за вещи, на которые ты не можешь повлиять, ведь у тебя просто у тебя свой темп и свой подход. В конце концов, самое слабое в тебе — это ты; самое сильное в тебе — это тоже ты. До этого момента у Фёдора совсем не было новогоднего настроения, всё казалось бессмысленным и никуда не ведущим. Но сейчас, в кругу родных и любимых, словно в детском сне, все хлопоты кажутся милыми сердцу. И пусть каждый год и не обходится без трудностей, но он также и не обделён близкими людьми рядом, успехами и радостями. А ведь в этом и есть смысл жизни — сталкиваться с проблемами, учиться, адаптироваться и в конце концов решать их. Именно это и делает нас людьми. Во телевизору показывают советские фильмы, сколько же зим прошло с тех лет, а люди по прежнему отмечают каждый год, как-будто ничего не произошло. В радость под Новый год и бой курантов поднять бокалы за надежду, веру и любовь. Традиционное обращение президента о том, что это был трудный год, навевает лишь светлую радость от того, что весь наш народ един и трудится на благо своей страны и ближнего ради общих ценностей. С боем полночи звучит одно: с Новым годом! С новым счастьем! А через несколько минут уже слышатся мириады фейерверков, гул которых раздаётся в ушах. Новый год воистину семейный праздник, день, когда все недомолвки забываются и весь мир празднует смену календарного года. Гоголю хотелось разделить радость с родственниками из Англии. На экране мобильника высвечивался сначала контакт тёти, потом дяди, но никто из них не взял трубку. Коля расстроился, но не подал виду другим, чтобы не портить им праздник, ведь он как-нибудь сам со своими переживаниями справится, а других ни в коем случае это не должно касаться. Он лучше постарается убежать от самого себя, неся за собой накопившийся ком проблем. — Федь, пошли фейерверки запускать, — Достоевский ловил, сквозь блеск огней и говор, его быстрый взгляд. Михаил Андреевич и Александр Алексеевич вызвались поджигать фитиль фейерверков и начали препираться по поводу того, как надо делать правильно. Всё-таки от таких родственных недовязок чувствуется сплочение и теплота чувств. Буйство красок рассыпается в звёздной феерии на ночном небе. И месяц, скучая в облачной мгле, бросил на них тусклый взор. — Что же за всем этим будет? — задумчиво, с надеждой в глазах, скрывающую вековую печаль, спросил Николая Достоевский. — Будет январь…