У Фрейда Сегодня Выходной

1. В первый раз это происходит случайно. Это действительно так. Шесть месяцев после драматичного разрыва брака Джона и последующего возвращения в 221Б Бейкер-стрит, он и Шерлок, растянувшись на диване и положив ноги на кофейный столик, смотрели серию «Медицинского детектива» после долгого дня безделья. Помимо случайных комментариев о шоу, они мало разговаривают, оставляя Джону свободно наслаждаться тихим общением, которым они разделяют. Вернуться к их старому ритму, который у них был до смерти Шерлока и свадьбы Джона, было нелегко. Но сейчас они почти идут с ним в такт, и иногда проходит целый день, когда Джон совершенно не может вспомнить, что когда-то было иначе. Третий эпизод шоу заканчивается, и Джон зевает, глядя на часы. Время было намного позднее, чем он ожидал, а завтра он работает. Со стоном он поднимается с дивана и потягивается. — Ну, я иду спать. Завтра у меня полная смена в клинике. — Когда ты вернёшься? — спрашивает Шерлок, выключая телевизор и тоже вставая. Джон пожимает плечами. — Наверное, где-то в четыре? Я напишу, если что-то произойдёт. Шерлок кивает, после чего они оба поворачиваются к кухне. Джон поднимается по лестнице, Шерлок тоже пойдет спать (надежда умирает последней). Джон чувствует, что его лучший друг стоит позади него, и это приводит к тому, что Джон медлит по причинам, которые он не может объяснить даже самому себе. Они почти перешли порог гостиной, где их пути расходятся на ночь. Джон поворачивается к Шерлоку. — Что ж, тогда спокойной ночи — говорит он. А потом наклоняется и целует его. Целые три секунды никто из них ничего не делает. Они просто стоят, их губы прижимаются друг к другу. После этих трех секунд мозгу Джона удаётся догнать это, и он отступает, слегка отшатываясь от внезапного удивления и вспышки паники. Шерлок смотрит на него, не шевелясь, за исключением того быстрого мигания, что он делает, когда обрабатывает новую информацию. Джон моргает в ответ. — Ох… Прости, я не то имел ввиду… Шерлок внезапно перестаёт моргать. — Конечно, нет. Доброй ночи, Джон. Его голос мягок, он не выглядит сердитым или торопящимся, когда проходит мимо Джона и идет дальше. Это выглядит почти так, как если бы он уже удалил ошибку Джона в суждении. Джон полагает, что это лучшая реакция, на которую он может надеяться. Поскольку ему даже в голову не приходило целовать Шерлока, пока он не сделал этого прямо сейчас, он никогда не тратил время на размышления или надежды на какую-то конкретную реакцию. Наверное, лучше забыть, что это вообще произошло.

*****

2. Когда это происходит во второй раз, никто из них не мог этого ожидать или предотвратить. После этого случайного, непреднамеренного поцелуя какое-то время всё казалось слегка неловким. Дело не в том, что Шерлок избегал его, совсем нет. Он оставался в комнате, когда Джон входил, не придумывал заведомо ложных оправданий, чтобы исчезнуть. Но все равно между ними была некоторая дистанция. Ничего слишком заметного. Дополнительный дюйм между ними на диване; Шерлок выбирал место напротив Джона, а не сидел в угловом кресле, как он обычно делал в ресторанах. И всегда, всегда, когда он думал, что Джон не видит, настороженно смотрит на него. Как будто Шерлок ожидал, что Джон просто набросится на него в гостиной. Поскольку Джон не собирается делать ничего подобного, он этого не делает. Примерно через неделю все приходит в норму. Через две недели Шерлок крадет половину еды с тарелки Джона и ухмыляется ему, и Джон уверен, что Шерлок полностью удалил всё, что это вообще происходило. А теперь они убегают от мистера Флетчера, который почему-то не горит желанием быть арестованным и осужденным за убийство трех человек. Это не совсем то, что другие сочли бы хорошим времяпрепровождением — бегать по мокрым улицам и грязным переулкам, наполовину будучи преследуемыми, наполовину преследующими убийцу, — но Джон и Шерлок чувствуют себя в своей стихии, бегут бок о бок, прикрывая друг друга, выглядывая из-за углов и перебегая перекрестки. За ними раздаются громкие, тяжелые шаги, и Шерлок втягивает Джона в темноту между двумя переполненными скипами, используя удобные куски картона в качестве защиты от любопытных глаз. Они прижаты друг к другу, их быстрое дыхание согревает маленькое пространство, и оба изо всех сил стараются оставаться спокойными, хотя на самом деле им очень хочется смеяться от восторга. — Тихо, — бормочет Шерлок таким низким голосом, что отдельные буквы едва различимы в его баритоне. Джону приходится наклониться, чтобы как следует услышать его, а теперь они слишком близко, и вот опять. Это безрассудное, необъяснимое желание быть ближе, прижаться губами друг к другу и просто слиться в одно целое. Это как магнетизм, и Джон как железо, которое не может противостоять притяжению Шерлока. — Да, — шепчет он в ответ, слегка поворачивает голову и прижимает их губы друг к другу. Он не хочет. Он почти уверен, что не хочет. Почти. Но он все равно делает это, и Шерлок задыхается, удивленно выдыхая, когда рот Джона прижимается к его губам. Этого достаточно, чтобы спали чары, и Джон отшатывается, задыхаясь. Он взволнован и напуган одновременно и не может сказать, что из этого вызвано поцелуем Шерлока, а что — преследованием и побегом от убийцы. Шаги затихли вдали, скрывшись в другом переулке. — Прости, — бормочет Джон. — Прости меня. Я не знал, что… На мгновение ему кажется, что Шерлок собирается наклониться и поцеловать его в ответ, но Шерлок просто отодвигает картонку и выходит в пустынный переулок. — Он ушел, — безэмоциональным голосом замечает Шерлок. — Но по тому маршруту, который он выбрал, очевидно, куда он пойдет. — Он достает свой телефон и пишет Лестрейду адрес. — Ладно. Пойдем и найдем китайский ресторан. Я бы не отказался от димсама. Он смотрит на Джона, и в его взгляде есть что-то неуверенное. Джон прочищает горло. — Ага, хорошо. Звучит отлично. Знаешь какие-нибудь хорошие места поблизости? — Два, — говорит Шерлок. — Но только в одном есть креветки с тем соусом, который ты любишь. Джон улыбается. — Тогда пойдем.

*****

3. Требуется еще немного времени, чтобы все вернулось в норму, чтобы Шерлок перестал смотреть на Джона, как на бомбу замедленного действия, пришедшую вместе с утренней почтой. Они, конечно, не говорят об этом, что приносит облегчение, потому что Джон понятия не имеет, что он мог бы сказать, чтобы объясниться. Кажется, это просто гложет его, когда он меньше всего этого ожидает, и это заставляет его кожу чувствовать себя слишком тугой для его тела, а его губы — жаждать чужих губ. Он бы назвал это возбуждением, если бы не был достаточно знаком с этим чувством, чтобы понять, что это нечто другое. Он никогда не испытывал ничего подобного к другим, даже никогда не испытывал это, когда еще был женат и был счастлив от этого (ужасно короткое совпадение, если так посмотреть). Проходит месяц, и они оба постепенно расслабляются, медленно возвращаясь к обычному ритму, пока Джон не может почти поверить, что они прошли его ошибки в суждениях, если бы не случайные настороженные взгляды, которые Шерлок все еще посылает в его сторону. Если бы не лишний полушаг, который Шерлок иногда держит между ними, когда он, должно быть, думает, что Джон с большей вероятностью, чем обычно, может повторить это. Джон ненавидит это. Он хочет извиниться, пообещать, что этого больше не повторится, но он этого не делает. Для этого у него есть две очень веские причины: во-первых, если Шерлок потребует объяснений, он их не получит. Во-вторых, он не может быть уверен, что этого больше не повторится. Иногда он чувствует, как это начинается, как зуд под кожей, он немного резко отворачивается и делает что-нибудь, что угодно, чтобы восстановить контроль над собой. Обычно он заваривает чай, а затем долго держит кружку, ставя ее между собой и Шерлоком, как щит. Он больше не уверен, кого защищает. Что касается самообладания, это работает — пока они в своей квартире. Но сейчас они не дома. Они в клубе, одетые, чтобы хорошо провести время, и выслеживают подозреваемого по одному из частных дел Шерлока. У них давно не было ни одного такого дела, которое требовало большего, чем пристальный взгляд Шерлока, и Джон благодарен за это. Он определенно рад, что Ярд не участвует в этом, потому что мысль о том, что кто-то из них увидит Шерлока в таком виде, заставляет его руки сжиматься в кулаки. Достаточно плохо, что он едва может оторвать взгляд; он не хотел бы, чтобы кто-то из их временных коллег тоже смотрел. Если бы его спросили, он бы не смог объяснить разницу. Слышен громкий, тяжелый ритм, который идеально сочетается с биением сердца, или, быть может, все наоборот; в клубе темно, мигают стробоскопы с нечетными интервалами. Из-за этого трудно следить за их целью, они подбирались все ближе и ближе, делая вид, что потеряны в кричащей беседе, иногда танцуя. Джон думает, что у него мог бы случиться сердечный приступ, если бы кто-нибудь из ярдовцев увидел, как Шерлок сейчас двигался. Он держит эти мысли при себе; его беспокоит, что они означают, значат ли они вообще хоть что-нибудь, и больше всего его беспокоит то, что Шерлок прочтет их прямо по его лицу и снова уйдет. — Я думаю, он что-то подозревает, — почти кричит Шерлок Джону на ухо, наклоняясь ближе, чтобы его услышали сквозь громкую музыку. Джон вынужден согласиться — их цель то и дело хмуро поглядывала на них. — Как его отвлечь? — спрашивает он, надеясь, что у Шерлока уже есть идея. Он не знает — поначалу. А потом он смотрит на Джона, и что-то непонятное проходит по его выразительному лицу. — Просто сделай это, Джон. — Сделать что? — спрашивает Джон, хотя он чувствует, как это нарастает, укрепляется с каждым мгновением. — Джон, — говорит Шерлок, теперь нетерпеливо и покорно, словно он жертвует чем-то. — Все хорошо. Просто сделай это. Это самое близкое из того, что они когда-либо говорили об этом, неопределенно думает Джон, но на самом деле это не имеет значения, потому что мгновение спустя он протягивает руку, хватая Шерлока за воротник одной рукой, а другой за затылок и тянет вниз. На этот раз Шерлок следует за ним вместо того, чтобы стоять пассивно. Когда их губы встречаются, его рот уже приоткрыт, и это, то есть… Джон ничего не делает. Большие теплые руки опускаются на его бедра, притягивая ближе. Одна движется к пояснице, кончики пальцев Шерлока проскальзывают мимо пояса его джинсов. И это переломный момент, когда странное ощущение, которое он пытался разобрать, переходит в возбуждение, и, прежде чем Джон это осознает, он целует Шерлока сильнее, пытаясь притянуть его ближе, ближе и ближе, пока отчаянное биение его собственного сердца не заглушается музыкой, и Шерлок издаёт тихий, мягкий звук удивления, и Джон забывает, где они. А потом кто-то сталкивается с ними, и они возвращаются в реальность. Джон отходит и откашливается. — Прости за это. Шерлок качает головой. — Я сказал тебе, что все в порядке, — говорит он едва ли достаточно громко, чтобы Джон мог расслышать его сквозь музыку и шум других людей, окружающих их. — Это, безусловно, было эффективное отвлечение. Оказывается, слишком эффективное. Когда они оглядываются, их цель исчезла в толпе.

*****

4. На этот раз они не испытывают неловкости. Возможно, потому, что Шерлок сказал, что всё в порядке, или, может быть, потому, что они оба устали от этого, что это вызывает икоту на пути к нормальной жизни. В любом случае, все остается по-прежнему. Шерлок больше не выглядит настороженным, и между ними нет лишнего расстояния. Джон продолжает заваривать много чая, не медля ни секунды. Они заказывают еду на вынос, смотрят грёбанный телек и ловят четырех убийц вместе с бандой грабителей — и все это в течение трех недель. После этого Джон спит как убитый, а затем тратит целые две недели на то, чтобы наверстать упущенное время, которое он должен был потратить в клинике, вместо того, чтобы раскрывать преступления. Сара понимающая, но ему все равно нужно отработать эти часы, и они пришли к следующему: Джон может убежать по делам, если впоследствии он наверстает упущенное. Иногда он думает, что тот факт, что она вообще взяла его обязанности на себя, — это чудо, и, по крайней мере, они уже давно миновали неловкость, которую когда-то была между ними. Кажется, это было целую жизнь назад. Кроме того, теперь у нее есть муж и маленькая дочь. К тому времени, как его график нормализируется, Шерлок раскрыл несколько мелких дел для частных клиентов, закрыл несколько нераскрытых дел для Ярда и уже второй день отказывает Майкрофту в просьбе посетить какое-то благотворительное мероприятие. — Только ты можешь отказаться от участия в благотворительном обеде, но потом заплатить за то, чтобы Уилликинс прошел обучение, — говорит Джон, качая головой с улыбкой. — Майкрофт не хочет, чтобы я присутствовал, потому что это благотворительность. Во всяком случае, это будет для него причиной держать меня подальше. В прошлый раз, когда я был на одном из подобных мероприятий, я разоблачил ее как схему отмывания денег ирландской мафии. Эта речь акцентирована особенно злобным ударом большого пальца Шерлока по экрану телефона, предположительно для того, чтобы отправить столь же злобное сообщение своему брату. — По-моему, это звучит не так уж и плохо, — замечает Джон, скрещивая руки на груди. — Не дать обмануть многих людей. — Председателем благотворительной организации был высокопоставленный политик, — рассеянно говорит Шерлок, но не без легкой и довольной ухмылки. — Майкрофту было чертовски трудно скрывать это от газет. Несмотря на это, они, конечно же, все равно идут на мероприятие. Полвечера Джон возится с костюмом и галстуком. Боже, он ненавидит эту одежду. Она заставляет его думать о свадьбе. Рядом с ним Шерлок в смокинге выглядит так, будто родился в нем. Он включил свое обаяние на этот вечер, и Джон смотрит с чем-то вроде удивления, как Шерлок улыбается и болтает с какой-то пожилой женщиной, у которой определенно больше денег, чем здравого смысла. Сосед Джона с другой стороны — фотограф, который побывал повсюду, в том числе был некоторое время в Афганистане, и они проводят немало времени, разговаривая о Кандагаре и красоте его природы, о том, насколько красивее было бы, если бы его постоянно не взрывали. Джон сильно подозревает, что Майкрофт приложил руку к рассадке. На этот раз он благодарен. Он перестает ощущать благодарность после обеда, когда общения становится ещё больше, и мужчина в дорогом костюме вовлекает Шерлока в разговор, раздевая его глазами. Глядя на выражение лица Шерлока, Джону ясно, что тот не слушает ни слова, которые говорит мужчина. Все его внимание сосредоточено на ком-то в другом конце комнаты, хотя ему удается вполне убедительно кивать и улыбаться. — …мы могли бы подышать свежим воздухом на балконе, — говорит молодой человек, но все в нем говорит, что свежий воздух — совсем не то, что ему нужно. Но Джону уже достаточно. Он коротким «извините» обрывает разговор, на который особо и не обращал внимания, и шагает вперёд, прямо на свое обычное место рядом с Шерлоком. Он демонстративно игнорирует другого мужчину, разговаривая только с Шерлоком. — Я пойду в тот буфет. Ты хочешь чего-нибудь? Он кивает в сторону буфета, прямо туда, где глаза Шерлока то и дело останавливались на работнике общественного питания. Шерлок рассеянно качает головой. Джон улыбается. — Отлично. Найдешь меня, когда здесь закончишь? Прежде чем он осознает, что делает, он приподнимается и прижимается губами к щеке Шерлока. Он снова опускается на пятки, прежде чем его действия действительно настигают его, но любое извинение умирает на его губах при виде испуганного поклонника Шерлока. Джон ничего не может с собой поделать. Он подмигивает мужчине, уголки его рта приподнимаются достаточно, чтобы дать понять, что да, он его. А потом он поворачивается и уходит. Шерлоку требуется всего две минуты, чтобы присоединиться к нему за столом, и к этому времени Джон уже успел уговорить себя и избавиться от внезапного приступа: «Господибожемой, что я наделал, нас окружают шикарно выглядящие люди». — Спасибо, — просто говорит Шерлок. Джон пожимает плечами, не глядя на него, и протягивает ему бокал шампанского. — Ты выглядел так, будто тебя нужно было спасать. Шерлок улыбается одной из своих редких, настоящих улыбок, в конце концов привлекая взгляд Джона. — Вот для чего со мной мой доблестный капитан. А теперь не поможешь мне поймать печально известного похитителя драгоценностей? Джон улыбается в ответ. Они оставляют полупустое шампанское и возвращаются в свою стихию.

*****

Они ловят похитителя драгоценностей, члена обслуживающего персонала, и передают его людям Майкрофта, которые ждали снаружи. — Хочешь вернуться? — спрашивает Джон, глядя на двери, ведущие в комнату. Шерлок фыркает. — И снова встретиться с олицетворенной скукой? Нет, спасибо. Они улыбаются друг другу. Джон прочищает горло. — Между прочим, прости за то, что произошло чуть раньше. Шерлок моргает, явно не понимая, а это бывает достаточно редко. — Поцеловал тебя в щеку, — уточняет Джон. — Не знаю, что меня на это надоумило. Я не хотел этого делать. — Не хотел? — мягко спрашивает Шерлок. — Нет, — Джон знает, что должен сказать. Вместо этого он думает: «Так уж и не хотел?». Он уже не так в этом уверен. Их прерывает Антея, предлагающая подвезти их домой. Джон с благодарностью соглашается, и вскоре они устраиваются на заднем сиденье одного из лимузинов Майкрофта. Антея сидит на пассажирском сиденье и печатает в телефоне. Ее присутствие — долгожданный буфер для Джона, потому что он знает, что Шерлок продолжит разговор, потребует ответа, а у Джона его нет. Все, что он знает, это то, что где-то его сестра смеется над ним. Он смотрит на Шерлока краем глаза и снова поспешно отводит взгляд. Шерлок смотрит в окно, смотрит на проезжающий мимо город с задумчивым выражением лица, и он выглядит так, как будто должен быть на обложке высококлассного журнала. Тот факт, что он вместо этого сидит в одной машине с Джоном, кажется большой мировой ошибкой. Прежде чем Джон успевает слишком увлечься этой мыслью, машина останавливается перед их домом. Он бормочет благодарности Антее и их безымянному водителю и выходит вслед за Шерлоком. К тому времени, как он закрывает дверцу машины, Шерлок уже скрывается в доме. Джон следует за ним более спокойным шагом, совсем не стремясь его догнать. Он до сих пор не знает, что сказать. К счастью, ему и не нужно, потому что Шерлок уже закрылся в своей спальне, без сомнения, снимая этот прекрасный смокинг. Ему, наверное, не стоит об этом думать, поэтому он вместо этого начинает заваривать чай. Вот небольшой секрет: Джон не очень хорошо готовит чай. В нем надежно отсутствуют химические добавки, которые, естественно, не входят в состав чая, но это почти все, что об этом можно сказать. Шерлок же заваривает чай так, будто его научили этому на чайной церемонии где-то в сельской местности Китая в девятнадцатом веке. За исключением химикатов, конечно, но теперь он старается не добавлять их и даже заранее моет чашки. Это означает, что Джон заканчивает хреновым чаем и еще более плохим настроением, и так получается уже несколько недель, с тех пор, как это — что бы это ни было — началось. Может, ему стоит попытаться найти механизм преодоления получше. Может, ему стоит попытаться понять, почему он продолжает целовать Шерлока. На самом деле он не может утверждать, что не является геем, когда это так очевидно по его действиям, когда речь идет о поцелуях с другим мужчиной. К сожалению, Джон ничего не знает об этом, кроме фактов случившегося. Шерлок был там, и он был там, и он поцеловал его. Просто так случилось. Несколько раз при различных обстоятельствах, в большинстве случаев совершенно неспровоцированных. Что думает по этому поводу сам Шерлок, остается только гадать. Джон не может заставить себя спросить. Вместо этого он решает изо всех сил стараться не делать этого снова. Это не должно быть слишком сложно. В конце концов, он годами не целовал Шерлока.

*****

5. Три недели спустя они воссоздают место преступления в своей гостиной. Джон считает, что это не та деятельность, которой занимаются большинство людей, но она стала для него чем-то вроде утешения. Пока они с Шерлоком могут притворяться, что убивают друг друга на ковре в гостиной, с миром все в порядке. Они отодвинули всю мебель в сторону и приглушили свет, чтобы это все выглядело хотя бы немного как грязный переулок, являющийся местом преступления. На улице идет дождь, иначе Джон уверен, что Шерлок вытащил бы его за дом, чтобы сделать все там. Фактически, он, вероятно, сделал бы это, несмотря на дождь, если бы Джон не прочитал это намерение на его лице и сказал очень твердо: «Я не выйду под дождь, Шерлок. Я до сих пор не полностью оправился от последней простуды». Это правда, и ему удалось остановить Шерлока. Итак, ковер в гостиной. Снова. Это фальшивая борьба. Дело не в самом убийстве, а в решимости Шерлока выяснить, как именно у жертвы появились синяки там, где они были. — Нет, это неестественное положение для поднятия руки, — говорит Джон. Разумеется, он играет жертву, чтобы Шерлок мог «увидеть» место преступления с точки зрения убийцы, и постоянно комментирует, что работает, а что нет. — Ну, это не могло быть из-за мусорного ведра, угол совершенно неправильный, а синяк указывает на руку, а не на тупой предмет. — Может там был второй нападающий? — Ты видел переулок. Там не было места. — Тогда они стояли иначе? Они пытаются найти другие позиции, но ничего не получается. Джон хмурится и смотрит на фотографии вскрытия. — Этот синяк выглядит так, будто кто-то схватил его сзади за бедро. В этом нет смысла. Шерлок наклоняет голову, чтобы увидеть картину под тем же углом, что и Джон. — Ты прав. Это не… если… может быть, там был третий человек. — Но мы только что сказали, что там было недостаточно места для драки трёх человек. — Не для драки, — бормочет Шерлок, подходя к нему сзади и хватая Джона за бедро. — Жертва прикрывала их. Его большая теплая рука на бедре Джона мешает сосредоточиться на его голосе, который грохочет справа от левого уха Джона. — Посмотри на фотографии. У него на спине совсем нет синяков. Все спереди. Он стоял лицом к лицу со своим нападавшим, и он не позволял им зайти за себя, потому что там был кто-то еще, кого он защищал. Дыхание Шерлока касается раковины уха Джона, и Джон дрожит. Он ничего не может с собой поделать и знает, что Шерлок это чувствует, пробегающую дрожь во всем теле. — Да, — умудряется выдавить он. — В этом есть смысл. Шерлок отпускает его и делает полукруг, чтобы занять позицию убийцы. — Это означает, что диапазон его движений был ограничен. Он не мог отвести руки назад для максимальной силы из-за страха толкнуть локтем того, кто был рядом с ним. Значит, убийца, должно быть, подошел к нему вот так… За четыре быстрых движения Шерлок прижимает Джона спиной к ковру и нависает над ним, стоя на коленях и прижимая его за плечи. — Вот так. Джон, из которого вышибло весь дух, кивает, затаив дыхание. — Великолепно. Шерлок лучезарно улыбается ему. — Только потому, что ты заметил, что синяк был под неправильным углом. Джон усмехается в ответ и пожимает плечами. — Проводник света, помнишь? Но я думаю… Я думаю, что жертва продолжила бы сопротивляться. Вот так. И он цепляет свою ногу за ногу Шерлока и вытаскивает ее из-под него. Шерлок теряет равновесие и с хрипом падает на предплечья, пытаясь уравновеситься. И вот так они оказываются лицом к лицу. — В самом деле, Джон, это было абсолютно необходимо… Джон хватает Шерлока за затылок и тянет вниз, чтобы поцеловать. «Вот и все, что нужно для решения не делать этого снова», — думает он, прижимая их рты друг к другу, пользуясь тем фактом, что рот Шерлока все еще приоткрыт, пойманный на полуслове, как и раньше. Шерлок издает звук, тихий вздох, похожий на стон, и на мгновение его губы соприкасаются с губами Джона, и мир отклоняется от своей оси. А затем Шерлок медленно отступает, словно боясь, что Джон потянет его обратно. Он этого не делает, позволяя своей руке безвольно упасть на ковер. Когда он говорит, голос Шерлока почти идеально ровный. Почти. — Тебе действительно нужно прекратить это делать, Джон. Джон смотрит на него, затаив дыхание, не только от поцелуя. — Я знаю. Шерлок кивает и встает, протягивая руку, чтобы поднять Джона на ноги. — Спокойной ночи, Джон. — Доброй ночи. И вот так, Джон остается один в гостиной с неприятным ощущением в животе. Все это время он не знал, почему целовал Шерлока. Теперь ему придется придумать, как это остановить навсегда.

*****

+1 Шаги Джона вверх по лестнице быстрые, чего Шерлок не слышал с тех пор, как инсценировал свою смерть. Это мгновенно настораживает его. Он едва успевает собраться с мыслями, как входит Джон с довольным видом. О нет. Взгляд Шерлока скользит по нему, разглядывая все сразу. Пятно кофе на его рубашке (отвлекся, когда наливал), слегка самодовольная ухмылка (которой есть только одно объяснение) и все другие мелочи, которые объединяются в один простой вывод. Он держит рот на замке и ждет, пока Джон заговорит. — У меня свидание. Желудок Шерлока сжимается в точку. Он понял это в тот момент, когда услышал, как Джон поднимается по лестнице, но на этот раз нет удовольствия в том, что он прав. Прошло пять недель с тех пор, как Джон поцеловал его в последний раз. Ясно, что этого больше не повторится. «Я сказал ему, что ему нужно прекратить», — напоминает он себе. Тем не менее, он не ожидал, что Джон будет слушать так внимательно. Пять недель — всего девятнадцать с тех пор, как это случилось впервые, — а Шерлок до сих пор не нашел объяснения. Он бы спросил Джона, но к четвертому разу было очевидно, что Джон тоже не знал, почему. В первый раз, когда это случилось, Шерлок был слишком удивлен, чтобы что-то предпринять. Оглядываясь назад, он этому рад. Что, если бы он что-то сделал, сказал что-то до того, как Джон успел произнести: «Извини, я не имел в виду…»? Конечно, нет. Ясно, что все еще нет. Но потом это случилось во второй раз, в темном переулке, и Шерлок до сих пор не знает, почему и как. Все, что он знает, это то, что он был поражен, а затем полон надежды, но Джон отстранился и снова извинился. Возможно, он просто компенсировал отсутствие жены. Возможно, он просто хотел кого-то поцеловать. К тому времени, как они оказались в клубе, Шерлок сумел убедить себя, что все в порядке, что он может быть той случайной заменой, если Джон в ней нуждается. Но затем Джон поцеловал его в щеку в комнате, полной людей, пьяных и танцующих, и ничего не сходится. Шерлок не может с этим справиться. Пятый раз и три предыдущих легко объясняются вожделением, инстинктом. Но четвертый… четвертый заставляет Шерлока сомневаться в себе. Это сомнение заставило его сказать Джону, что это нужно прекратить. «Остановись, пожалуйста, остановись, пока я к этому не привык, и ты не решишь, что с тебя достаточно.» Но, конечно, было уже слишком поздно. И вот они, а у Джона свидание. С женщиной, конечно, потому что Джон не гей. Шерлок понимает, что до сих пор не ответил на это заявление, и берет себя в руки. — Не другая медсестра, конечно. Даже ты не можешь быть таким скучным, Джон. Джон закатывает глаза. — Нет. Она актуарий, если тебе нужно знать. Она занимается финансами клиники для Сары, помогает с налоговыми декларациями и так далее. Шерлок хмурится. Налоги — это то, что случается с другими людьми. Он, конечно, платит, или, по крайней мере, Майкрофт за него платит, но все же Шерлок совершенно уверен, что налоги не будут уплачены еще как минимум два месяца. — Рановато, не правда ли? — С момента развода прошло больше девяти месяцев, думаю, я в порядке, — отвечает Джон, явно думая в совершенно другом направлении. Девять месяцев… как быстро время уводит их от одного из самых счастливых дней в жизни Шерлока. — Конечно, Джон, — заставляет себя сказать он, выдавливая слова из-под внезапного комка в горле, когда его грудь сжимается. — Развлекайся. Внезапно Джон выглядит неловко. — Да, ну… должен попробовать, не так ли? Он смотрит на Шерлока, и в его глазах что-то есть, что-то, что Шерлок видел там и раньше, — смутное желание, которое творит с ним ужасные вещи. Но прежде чем он успевает что-то с этим поделать, Джон поворачивается и уходит вверх по лестнице в свою комнату, чтобы переодеться.

*****

Уже десять часов вечера, когда Джон возвращается со свидания, а Шерлок сидит у своего микроскопа, превосходно притворяясь, что не ждал его возвращения домой. Джон входит, выглядя… озадаченным? Шерлок хмурится. Обычно свидания Джона проходят не так. Это либо смутное раздражение по поводу того, что на этот раз все пошло не так (обычно связанно с самим Шерлоком), либо радость и уверенность в том, что следующее свидание уже назначено. Это не попадает ни в одну из категорий. Шерлок заставляет себя спросить: — Как все прошло? — Ты не можешь сказать? — Я могу сказать, что ты съел и что это не могло быть полной катастрофой из-за позднего времени и отсутствия ругательств и топота, — говорит Шерлок, пожимая плечами. — Но тебе, похоже, не понравилось, как все прошло. Слишком много переменных. Джон фыркает. — Переменные. Да. Конечно, ты применил научный подход. Шерлок ничего не говорит, просто приподнимает бровь. — Все было отлично, — категорично говорит Джон. — Она была прекрасна, еда была хорошей, мы нашли, о чем поговорить. Не обращая внимания на чувство опустошения в животе, Шерлок спрашивает: — Но? — Но ничего, — говорит ему Джон, падая на диван. — Абсолютно ничего. Я бы так же хорошо провел время в пабе с Лестрейдом или Биллом Мюрреем. — Или смотреть хреновый телик дома со мной? — насмешливо предлагает Шерлок. Джон фыркает. — Это уже отдельная категория. — Он опускает голову. — Я просто не знаю, что со мной не так. Шерлок тоже не знает, но все равно решает рискнуть. — Возможно, ты просто еще не готов. Обстоятельства, при которых закончились твои последние отношения, были довольно травмирующими и… —…и я пережил это несколько месяцев назад, — прерывает Джон, снова вскакивая с дивана, чтобы начать расхаживать по комнате. — И это не значит, что я не хочу… ну, ты знаешь. Господь знает, что у меня нет этой проблемы, когда… Он замолкает и отворачивается. — Неважно. Шерлок хочет встряхнуть его за плечи и закричать, но он старается, чтобы его голос звучал спокойно, пока он отвечает. — Тогда что? Джон вздыхает и позволяет тишине растянуться между ними. Шерлок решает не давить на него. Нет ни единого способа узнать, что произойдет дальше. — Когда я целую тебя, — наконец мягко говорит Джон. — У меня никогда нет этой проблемы, когда я целую тебя. — Ну, ты же ясно дал понять, что и не собираешься. Эти слова срываются с языка, прежде чем Шерлок успевает одернуть себя; они окрашены горечью и всей той болью, которую он так тщательно пытался скрыть каждый раз, когда Джон извиняется. Джон поворачивается, разинув рот. — Ты сказал, что я должен остановиться! — В первый раз ты даже не собирался начинать, — огрызается Шерлок. — Я не какая-то… какая-то замена, к которой ты всегда можешь прийти, как только у тебя появится нужное для этого настроение, Джон. Если тебе действительно жаль, тебе нужно перестать это делать. А если ты не сожалеешь, не говори так, потому что последнее, что я хочу от тебя услышать, так это то, что тебе жаль, что ты поцеловал меня! Он с некоторым удивлением понимает, что в какой-то момент во время речи он встал, и теперь стоит у двери между кухней и гостиной, напряженный, когда он и Джон смотрят друг на друга. Джон сглатывает. — Ты… так вот о чем ты думаешь? Что я использую тебя как… замену моей жены? — А что еще это может быть? — требует Шерлок, всплескивая руками. Джон выглядит опустошенным. — Шерлок… я бы никогда… она больше ничего для меня не значит. Конечно, ты должен знать об этом. Шерлок не знал. Как он должен был это сделать? Джон никогда с ним не говорит об этом. Его гнев угасает перед лицом откровений, и он колеблется, смущенный больше, чем когда-либо был. Но Джон, храбрый, блестящий Джон, кажется, наконец-то получил ключ. — Просто это ты, — тихо говорит он. — Все это время, Шерлок, это был ты. И я так долго не мог этого осознать, но сейчас все выглядит очевидно. Ты сказал, что я должен остановиться, и я пытался. Это единственная причина, из-за которой я даже сказал «да», когда Беатриса пригласила меня сегодня. Шерлок моргает. Так не Джон ее пригласил? Это… Иногда, когда Шерлок делает поистине великолепный вывод, его рот убегает вместе с ним, и он начинает говорить, прежде чем его сознание успевает догнать его. На этот раз все его тело берет верх. — Шерлок… — начинает Джон, и это все, что он делает, прежде чем Шерлок подлетает вперед, хватаясь за лацканы его самой красивой рубашки и прижимает их рты друг к другу. Один удар, два, и Шерлок осознает, что делает. Нет времени паниковать, поэтому он немного наклоняет голову и вздыхает в губы Джона. Джон стонет, хватает его за бедра и начинает целовать в ответ. Это все, чем были их предыдущие поцелуи, и даже больше, потому что на этот раз они оба являются активными участниками, ни один из них не застыл от шока или удивления. Руки Джона, кажется, прожигают ткань рубашки Шерлока и его кожу, он настолько ощущает его прикосновения, что чувствует каждое легкое движение пальцев Джона. На мгновение ему кажется, что он чувствует там пульс Джона. Но затем язык Джона скользит по его губам, и Шерлок со стоном открывает рот, все его тело прижимается ближе, ища больше этого, больше Джона. Он ослабляет хватку на лацканах пиджака Джона, чтобы обхватить его затылок и прижать одну руку к спине, притягивая его ближе. В какой-то момент они опасно раскачиваются, затем хватка Джона на его бедрах усиливается, и он толкает Шерлока назад. На долю секунды все, что Шерлок чувствует, это паника, но Джон следует за ним, осторожно направляя его, пока Шерлок не прижимается к кухонной стойке, и о, это лучше, это великолепно. Его телу теперь некуда деваться, зажатое между пресловутым молотом и наковальней, только наковальня — это плоскость груди Джона и его сильные бедра, а Шерлок зажат между телом Джона и кухонной стойкой, оба одинаково непреклонны. Он снова стонет, шире открывая рот, пытается заманить Джона. «Целуй меня крепче, глубже, дай мне больше, заставь меня забыть, где заканчиваешься ты и где начинаюсь я.» И Джон целует, благослови его Господь, хотя Шерлок не уверен, что сказал это вслух. Это действительно неважно, потому что Джон целуется с ним на кухне, и Шерлок даже не заметит, если вся комната будет в огне. Наконец Джон отстраняется достаточно далеко, чтобы они могли смотреть друг на друга, пытаясь отдышаться. Шерлок сглатывает. — Не смей извиняться за это. Джон моргает, облизывая губы. — Даже не думал, — он резко выдыхает. — Что насчет тебя? — В этот раз начал я, — напоминает ему Шерлок. Затем он смотрит на Джона, действительно смотрит на него. Вдыхает его слишком частое дыхание, трепетание пульса на горле, темные глаза с тяжелыми веками и губы, покрытые синяками от поцелуев. Руки Джона все еще держатся за бедра Шерлока, и он, кажется, не собирается отпускать их в ближайшее время. Желание написано на его лице, но есть еще кое-что, что, как известно Шерлоку, отражается на нем самом: радость. Он улыбается. — Я начал это, — повторяет он, — и намерен закончить. И он наклоняется и снова целует Джона. КОНЕЦ