фейерверки

— Мы можем сесть на автобус на Честнат Стрит, — сказал Фрэнк, кивая на противоположную сторону дороги. Он достал из кармана джинсовки пачку сигарет и зажигалку. — Ты куришь? Джерард обнял себя за предплечья: — Нет. Я думаю, что это вредно для голоса. — Я почему-то так и подумал, — Фрэнк щёлкнул зажигалкой и затянулся. До этого момента Джерард не обращал внимание на пирсинг в нижней губе Фрэнка. — Хотя это всё так бесполезно, по-моему. Мама и папа курят, поэтому все мои вещи провоняли сигаретами. Даже Майки курит, хотя родители об этом пока не знают. — Твой брат? — Угу. Знаешь, он даже не зажёвывает запах табака ёлочкой, но его ещё ни разу не ловили. Фрэнк засмеялся. — Мой папа знает, что я курю. Он мне сказал как-то раз, что лучше он будет знать, что я пью, курю или что-нибудь ещё, чем я буду делать все это втайне. — Мой отец совсем не такой. — Джерард покачал головой, собираясь сказать что-то ещё, как вдруг к остановке подъехал автобус. Фрэнк затушил сигарету о знак остановки, подошёл к дверям автобуса и обернулся посмотреть, идет ли Джерард следом.

***

Джерард схватился за поручень и встал у окна, рядом с Фрэнком. В автобусе было полно народу, и стёкла запотели. Джерард нарисовал смайлик. Конденсат скопился в его нарисованных глазах-точках и скатился вниз, словно слёзы. Фрэнк нахмурился и нарисовал рядом сердечко. А потом еще три сердечка. Джерард улыбнулся: — Твои сердца все равно тоже плачут. — Что если они от счастья?

***

Когда Джерард вышел из автобуса, он был удивлён тем, какой приятной была погода. Было прохладно, но за пару солнечных дней от апрельской сырости не осталось и следа. Автобус довёз их почти до центра города — они договорились, что туда дойдут пешком. Но уже здесь было довольно людно. Впрочем, это было совсем неудивительно, как и забитый автобус — это же был вечер субботы. Джерард зацепился рукой за ремень своего рюкзака и спросил: — Почему ты носишь джинсовку? Тебе не холодно? — Нет, у меня под джинсовкой ещё толстовка. К тому же, так я выгляжу классно. Мне не нравятся куртки, — с важным видом ответил Фрэнк. — Понимаю, — кивнул Джерард, — ненавижу одеваться в куртку и еще кучу слоев одежды, как капуста. — Да! Я бы хотел как-нибудь выйти на улицу в одеяле… — Через неделю или две, когда будет теплее, можешь попробовать, — хихикнул Джерард. Он немного помялся и спросил: — Почему ты сказал, что сразу подумал, что я не курю? — Не знаю, — Фрэнк пожал плечами. — Может, это как гей-радар, но на курящих и некурящих. Кто знает. — Гей-радар это так забавно. Типа, вот так угадывать. — Один раз, когда я ехал в автобусе, я увидел девушку. Я подумал: она точно не гетеро. А потом, когда я уже ехал обратно, я снова ее увидел, и она была с другой девушкой! Они так мило обнимались. — Боже, я бы хотел иметь такой талант. — Думаешь, это полезно? У Джерарда перед глазами пролетели тысячи неудачных попыток подкатить к гетеросексуальным парням, и он ответил: — Думаю, что да. Фрэнк покосился на него, вновь доставая сигарету из пачки, и сказал: — Мне кажется, у тебя уже есть талант круче, чем этот, хоть он и неплохой. Джерарда много раз хвалили за пение, но он так и не научился принимать комплименты. Он просто не мог допустить, что кому-то искренне нравился его голос. А тут ещё и… — Какой талант? — он попытался отшутиться и звучать круто, но в итоге ему показалось, что так тупо он не звучал ещё никогда. — Угадай! — посмеялся Фрэнк. — Мой единственный талант — это талант попадать в неприятности. Они вышли на центральную улицу Блумфилда. Блумфилд был почти таким же маленьким, как их родной Бэлльвилль. В детстве Джерард ездил туда с мамой и Майки; сейчас он бывал здесь только с друзьями. Может, это было странно, но поездки в Блумфилд и Нью Арк казались Джерарду особенными, даже в каком-то смысле праздничными. То есть, он знал, что это просто города, и там живут люди, и каждый день они просыпаются и ложатся спать, обедают, гуляют с собаками. А сам Джерард ездил туда в гости или чтобы погулять, и две эти крайности не помещались в его голове. Джерард понял, что чересчур задумался — он услышал только половину того, что говорил Фрэнк. — …и тогда он спрятался под лавку! А мы с теми чуваками расселись на ней, и ничего не было видно, поэтому копы ушли ни с чем. Я забрал этот дорожный знак себе, и он был в моей комнате какое-то время. Я даже хотел повесить его на стену. — А что, побоялся, что он тебе на голову упадёт? — рассеянно спросил Джерард. — Нет. Мама запретила забивать гвозди в стену.

***

Как только Джерард переступил порог своего дома, он почувствовал слабость в коленях. Кое-как он смог доползти до дивана в гостиной, прямо в куртке падая на подушки в форме сердечек. Он хотел закрыть глаза и пищать. Он чувствовал, что его лицо стало горячим от ветра и смущения. Они с Фрэнком гуляли до последнего автобуса. Потом, когда они ехали домой, Фрэнк предложил Джерарду наушник, и они вместе слушали музыку. Остановка Джерарда была раньше, поэтому они попрощались прямо в автобусе. Когда Джерард снова оказался в объятиях Фрэнка, он понял, что тот самый приятный запах был запахом арбузных сигарет. Джерард достал телефон из кармана куртки и набрал сообщение для Фрэнка: «Спасибо» Через секунду телефон Джерарда запиликал: «тебе. мне было совсем не неловко» Джерард повернул голову и изо всех сил запищал в подушку. Затем написал: «Мне тоже. Доброй ночи :)» «доброй ночи» Щеки Джерарда светились розовым в темноте.