Cyclone

      Для нового начала старая история должна закончиться.       Потеря второго наследника вызывает гнев Вэнь Жоханя.       Даже если он не одобряет действия Чао-эра, потеря сына для отца по-прежнему является огромным ударом. Не говоря уже о том, что его непослушная племянница отказалась рассказать ему о том, что произошло в Илине. Он всегда знает, что с этой стороной семьи что-то не так.

***

      Потеря Вэнь Цин как их инсайдерского источника — огромный успех. Но возобновлять контакт слишком рискованно. Риск, который никто не хочет испробовать.       После смерти Вэнь Чао произошло много событий, за которыми Лань Ванцзи не мог уследить.       Он всегда оставался на стороне своего старшего брата. Ну, в основном, так как он обычно занимался помощью раненым и продовольственному персоналу. Невозможность прикоснуться к большинству людей — огромная неудача для Ванцзи, но не то чтобы это заставило его перестать пытаться. Благодаря месяцам, проведенным с Вэнь Цин, его контроль над исцеляющей ци достаточно силен, и ему не нужно напрямую прикасаться к кому-то, чтобы поделиться своей ци или остановить кровотечение.       Дядя и отец также подарили ему гуцинь — более маленький, чем обычно, но все же тяжелый. Гуцинь назвали Ванцзи. Гуцинь почти такого же роста, как и он.       После каждой битвы всегда наступает разрушение, оставляющее на своем пути множество беспокойных душ, беспокоящих простых людей. С Гуцинем Лань Ванцзи мог играть Очищение, а иногда даже находить время, чтобы провести Расспрос после каждой битвы, чтобы помочь душе пройти. Хотя он не может полностью очистить область, по крайней мере, на пути, по которому идет его старший брат, нет засорения злобной энергией.       Говоря о его старшем брате, сейчас… в настоящее время он, наконец, может прикоснуться к своему старшему брату, хотя иногда он все еще отшатывается в необъяснимом ужасе. Если Лань Сичень хочет прикоснуться к нему, Лань Ванцзи должен знать, что он собирается это сделать, чтобы подготовиться. Лань Ванцзи все еще не мог прикоснуться к дяде и отцу.       Это было грустно. И одиноко.

***

      Вэй Усянь обижен — он сказал это Цзян Чэну, когда они по колено в грязной воде в пещере после убийства монстра.       Цзян Чэн, которому абсолютно наплевать на нынешние чувства Вэй Усяня, рявкнул: «Тогда что мы здесь делаем? Пикник? Думаешь, мне это нравится?       — Д-да, — сказал Вэй Усянь, просто чтобы что-то ответить. — Смотри, мы сейчас играем с водой возле трупа гигантской черепахи-змеи. Разве это не весело, А-Чэн? Я хочу, чтобы Лань Чжань был здесь!       Наследник Цзяна усмехнулся, углубляясь в подземное озеро, игнорируя приемного брата. — Так? Что именно ты ищешь? — спросил Цзян Чэн с хмурым лицом, хотя он уже знал, что ищет его шисюн. Тем не менее, он не думает, что хочет знать, почему этот трехлетний ребенок во взрослом теле ищет меч, который он мельком увидел, когда его наполовину утопила разбушевавшаяся черепаха.       Серьезно, сначала озеро, а теперь это? Не поверишь, что этот идиот вырос на Пристани.       — Я? Я ищу время с Лань Чжанем, но неееет Вэнь Сюй просто не может дождаться, чтобы устроить нам засаду, и теперь мы разлучены, и я все еще…       — О, заткнись, Вэй Усянь, я сейчас нырну и принесу тебе твой тупой меч, если ты заткнешься на пять минут.        — По рукам!

***

      Звонко       В ночи раздалась нота, вступительная нота для Расспроса.       Медленно светлячок, словно голубая энергия, окружил мальчика в белом. Белая лента на лбу развевалась вместе с ветром небытия, пока мальчик продолжал играть. Золотые глаза полузакрыты, когда струна начинает играть сама по себе.       Кто ты?       В чем ваше сожаление?       Душа отвечает на вопрос мальчика. Свет окружал его, лунный луч освещал его. Его красота настолько неземная, что перехватывает дыхание у тех, кто мельком видит мальчика, сидящего в одиночестве в стороне…       Достаточно далеко, чтобы никому не мешать, но достаточно близко, чтобы его старший брат не впал в панику.       Мальчик и души, которых он призывал, играли ноты за нотами на черном Гуцине. Ответ и просьбу каждой души мальчик хранит близко к своему сердцу. Легкую просьбу, такую ​​как похороны, он постарается выполнить как можно скорее, более сложную сохранит в памяти, чтобы вернуться к ней после войны, надеясь, что к тому времени он еще не опоздал. Искоренение всегда является последним выбором, который он не хочет делать.

***

      У Лань Ванцзи худое лицо. Но оно недостаточно тонкое, чтобы он не признал, что был рад, когда руки мадам Юй обвились вокруг него в следующий раз, когда они пересеклись после ссоры. Он был так измучен и устал, и он просто хочет, чтобы эта война прекратилась.       Ванцзи, конечно, понимает, что это не так просто. Он много чего слышал, плохого и хорошего. Хорошо, например, как Не Минцзюэ, наконец, убил Вэнь Сюя и как Вэй Усянь командует группой бесконечных трупов. Даже доверенный помощник Не Минцзюэ, Мэн Яо, пропал без вести вскоре после того, как Не Минцзюэ отправил его служить под началом отца («Ублюдок Цзинь Гуаншаня», — сказал отец тоном человека, говорящего о плохой погоде).       Окончание войны не так просто, но материнское тепло везде одинаково.       Мадам Юй так сильно отличается от Матери. В то время как мать представляет собой смесь мягкости и остроты, мадам Юй вся острота. Пока Мать смеется и показывает свою любовь своим детям, мадам Юй ругает и наказывает. Лань Ванцзи даже не знал, почему госпожа Юй так мягка с ним — он виновато позволил госпоже суетиться над ним, зная, что это случается очень редко со старшим Цзяном и никогда с Вэй Ином.       (- Лань-эр — идеальный сын для любой матери, — однажды сказал Цзян Чэн Цзян Яньли вскоре после того, как он и его шисюн вернулись с Пристани Лотоса. — в его голосе была горечь: — Он понравится А-Нян.       Цзян Яньли улыбнулась словам младшего брата и нежно погладила Цзян Чэна по голове. Единственный, кто может сделать это с Цзян Чэн, не потеряв руки.)       Мадам Юй положила Лань Ванцзи на ровную поверхность. Вскоре после этого в руку Лань Ванцзи суют кусок пирога. Это заставило Лань Ванцзи удивленно моргнуть. Прошло больше года с тех пор, как у него не было торта — с тех пор, как он его видел, если честно. Война блокирует такие простые приятные вещи, как вкусный чай и лакомый торт, которые считаются игольчатой ​​расточительностью.        — Госпожа? — Лань Ванцзи посмотрел на усталое лицо госпожи Юй. На ее красивом лице появились новые морщинки, которые появились не от времени, а от сильного стресса. — Я действительно хочу подарить тебе танъюань, — сказала Госпожа, положив руки на руку Лань Ванцзи.       Золотые глаза моргнули, прежде чем Лань Ванцзи осознал это. — Ах, новый год? — спросил он, прежде чем повториться — почти в изумлении от того, как быстро летит время. — Уже новый год.       Госпожа Юй кивнула, похлопывая Лань Ванцзи по руке и застегивая его шубу. Кажется, она хочет что-то сказать — что-то, что, как знал Ванцзи, не будет приятным. Но затем мадам Юй качает головой — золото в ее парике издает звенящий звук вместе с ее движением.       — Ешь, — строго сказала госпожа Юй. — Ты стал на год старше, А-Чжань. Считай, что тебе повезло, что ты пройдете церемонию совершеннолетия спокойно, в отличие от моего сына.

***

      Вэй Усянь — это шквал черной и безграничной духовной энергии.       Он был особенно взволнован сегодня, когда бежал к новой группе культиваторов, которые вошли в его район. Группа земледельцев в белом. Один из них несет ребенка с очень знакомым лицом.       — Лань Чжань! — взволнованно позвал он, махнув рукой, словно Лань Ванцзи еще не заметил его спуска. — Лань Чжань!       Вэй Усянь был одет в темную одежду, Суйбянь был на бедре, а Чэньцин весела на поясе. Его волосы собраны в обычный высокий хвост, перевязанный длинной красной лентой. На красивом лице Вэй Усяня улыбка, его глаза сияют, когда он встречается с золотом, по которому так скучал.       Люди называют его бурей, приносящей хаос всякий раз, когда он уходит. Некоторые называли его глаза бурей, не имея другого выбора, кроме хаоса, преследующего его. Но перед Лань Чжанем Лань Ванцзи — Ханьгуан-цзюнем — Вэй Усянь — всего лишь простой смертный, превратившийся в липкое месиво довольства.       Но какой у него был выбор, когда Лань Ванцзи так смотрел на него? Как будто Вэй Усянь — что-то важное — с мягкостью в его глазах? Как он может не растаять, когда Лань Ванцзи заметно расслабился, когда их взгляды встретились?       Вэй Усянь всего лишь простой смертный, а Лань Ванцзи — божество, которому он поклонялся.

***

      Вэй Усянь схватил Лань Ванцзи прямо под обиженным взглядом Лань Сиченя. Старший Лань слишком корректен и вежлив, чтобы делать угрожающие жесты.       Но Вэй Усянь не был бы Вэй Усянем, если бы не смеялся в опасности. Разве не много лет назад, когда он и его шиди были всего лишь приглашенными учениками в Облачных Глубинах, Цзян Чэн однажды сказал, что если есть список культиваторов, которые желают смерти, он будет первым?       Итак, Вэй Усянь увел Лань Ванцзи подальше от шума и суеты, сетуя на то, что Лань Ванцзи теперь слишком большой, чтобы его удобно носила рука того, кто не Не Минцзюэ.       Он усадил Лань Ванцзи на одно из грубых сидений, неосознанно скопировав то, что мадам Юй сделала с Лань-младшим несколько месяцев назад. Затем Вэй Усянь сделал несколько шагов назад, скрестив руки на груди, и внимательно посмотрел на Лань Ванцзи.       Впервые за много месяцев он имеет удовольствие находиться на таком близком расстоянии с Лань Ванцзи. Обычно они редко когда-либо пересекались с ним, передвигаясь с другим Цзяном, чтобы освободить их территорию, которая попала в лапы Цишань Вэнь, в то время как Лань сделал то же самое со своей. И даже когда они встречаются, это всегда кипит битва, и редко, если вообще когда-либо, они могут обменяться словами.       Итак, глядя на Лань Ванцзи вот так…       Лань Чжань в своей бело-голубой мантии и белоснежной ленте на лбу, развевающейся на ветру. Лань Чжань, его темные волосы обрамляли его нефритовое лицо. Лань Чжань с мечом на бедре и боевым Гуцинем за спиной. Лань Чжань, который стал выше и, если возможно, даже красивее, чем в прошлую их встречу, война не сделала ничего, чтобы погасить свет в его золотых глазах.       Лань Чжань, который снисходительно посмотрел на Вэй Ина, слегка приподняв губы, что было похоже на сияющую улыбку на лице другого человека.       И Вэй Усянь почувствовал, как его сердце остановилось, прежде чем он ответил на ослепляющую улыбку.       — Лань Чжань, ах, Лань Чжань, — напевает он, бросаясь на землю прямо у ног Лань Ванцзи, опершись подбородком на бедро мальчика. — Как ты можешь сделать меня таким счастливым, просто улыбаясь мне? Хм? Хм? Неужели наш Хангуань-Цзюнь хочет отправить меня в бессмертие своей ослепительной улыбкой?       Лань Ванцзи фыркнул, его рука, которая раньше была правильно сложена на коленях, теперь поглаживала волосы Вэй Усяня. — Смешно, — с любовью сказал Лань Ванцзи.       И Вэй Усянь поклялся, что этот мальчик станет причиной новой войны между кланами культиваторов.

***

      В будущем, если найдется хоть одна душа, достаточно смелая, чтобы спросить Лань Ванцзи о днях, которые он провел на поле битвы во время кампании Солнцестояния, Лань Ванцзи не сможет ответить.       Дни проходили как в тумане. У него хорошая память, но время на войне запоминаетя очень слабо, так что он с трудом запоминает, что было после или раньше.       (Но он помнит каждый ответ на Запрос, каждую душу, которая еще не нашла ответа…)       Почти каждый день колеблясь между жизнью и смертью, Лань Ванцзи онемел — выражение его лица закрывалось больше, чем когда-либо, с каждой смертью, с каждым прошедшим днем. Он все еще очень молод и умеет проводить время с той же преданностью и дисциплиной, что и в Облачных Глубинах. Вставай, ешь, сражайся, играй Очищение, ешь, омывайся, если возможно, спи — повторяй.       Финальная битва для Лань Ванцзи произошла так же, как и другие битвы. Только теперь они делают это прямо перед дверью Вэня Жоханя. Итак, Лань Ванцзи играет боевую песню, даже не наблюдая, как Вэй Усянь использует свою печать стигийского тигра, чтобы разбудить свежую орду трупов. Он также не видел, как Вэнь Жохань упал со своего высокого трона под безымянным мечом.

***

Кампания Солнцестояния закончилась, закончилась спустя почти три года.

***