Королева драмы

— А после праймера, пожалуйста-пожалуйста, выдохните. Расслабьте лицо, переберите кисточки, подумайте о завтраке. Ужине, как вариант… Умоляю вас, дайте ему пожить на вашем лице. Он знакомится с вашей кожей, делает свою магию, дайте же ему на это время… — Драко картинно прикрыл глаза и сложил пальцы в мудру Земли, делая глубокий вдох. — Итак. Продолжаем. Тон я сегодня выбираю плотный. Он немного тяжёлый, но мне нравится его текстура и то, что я могу не беспокоиться о нём до самого вечера. Я имею в виду — глубокого вечера, даже ночи, если вы понимаете, о чём я… — он поиграл бровями. — Как всегда, каждый продукт будет в инфобоксе. По порядку, так что там практически пошаговый гайд для вас. Вот, видите… — он провёл кистью по лбу и приблизился к камере. — Насколько более здоровым выглядит цвет лица? Вы прекрасно знаете, что я обожаю полупрозрачные основы, лёгкие, невесомые… Но все же в курсе, что они не всё перекрывают… И если вы не хотите выглядеть так, будто не спали всю ночь, обнимаясь с белым другом, вы последуете моему совету. Но если что, мальчики-девочки, чтобы иметь нормальный цвет лица, не нужно пить в компании оторв и балагуров до четырёх утра, особенно перед важным днём, да? Ну, или вечером, например. Но отказать #PanC4 я был совершенно не готов. Ей было, что отпраздновать… Но релиз будет потом… Всё потом, не забалтывайте меня… Сегодня ничего излишне драматичного, поэтому аккуратно рисуем линию румян, помня о том, что эти красотки растушёвываются долго и упорно. Но они того стоят, вы всё увидите сами… Малфой умелыми движениями распределял текстуру по скулам, не переставая болтать. — На самом деле это дневной вариант моего любимого визажа… А ближе к вечеру можно будет добавить немного ярких нот, причём, прямо в машине по дороге куда вам там надо. Куда мне надо, я ещё точно не знаю, но адрес будет у меня, думаю, через пару часов. Зато знаю, что стоит добавить немного чуть агрессивнее сияющего хайлайтера, немного цвета губам — и этот образ будет на все сто… Так, я заговариваюсь и совершенно игнорирую то, что нанёс немного корректора прямо поверх тона. Казните меня за это, или подайте в суд. Но да, я так делаю. Не был уверен, понадобится ли, но да. Вижу, что высветлить немного под глазами очень нужно, всё-таки ночь была непростой и спал я буквально пару часов… И да, делаю это сейчас. Уже сделал. И теперь глаза… Мои глаза — это просто какая-то фантастика, вам не кажется? — он вгляделся в зеркало, зависая на мгновение, глядя с подозрением и, вместе с тем, восхищением. — Ладно, сначала форма… И пока я тихонечко, едва заметно подвожу линию ресниц по верхнему, и повторяю, по верхнему веку, а не по слизистой, расскажу о своих планах. Сегодня я должен сначала забежать за подарком, ну, вы помните, да? Доставка у них просто ужасная. Но то, что я в итоге задумал, там оно лучшее. Во всём Лондоне. Во всей Англии. Но это пока секрет, как вы понимаете… Драко осторожно открыл палетку и набрал немного тона на кисть. — Да, она побита. Да, тени рассыпались. Но ни один другой производитель не даёт этот цвет. Такой цвет в такой текстуре, с такой стойкостью и… В общем, если когда-нибудь они решатся повторить этот олдскул, я куплю пять. Десять! палеток… После моей запланированной поездки в центр, о которой я упомянул, я появлюсь на одном очень ожидаемом событии. Это сложно назвать выставкой. И да, я возьму с собой оксфорды, потому что… Ну вы поймёте, я буду стримить… Мм… Я весь в нетерпении… Прямой эфир в два по полудни. Просто… Просто загляните. Вам понравится. Так… — Драко достал тушь и даже стал говорить немного тише, с придыханием. — Вот теперь смотрите, конкретно эту штучку нужно открывать только так, — он провернул колпачок по спирали. — Видите, как превосходно продукт распределился по кисти… Не будет ни эффекта наклеенных пластмассовых палок, ни паучьих искривлённых лапок. Да… И мягко, очень нежно расчёсываем кисточкой наши реснички. Видите… — он молчал несколько минут. А когда снова заговорил, его тон был уже совсем другим. — Знаете, мне вчера задали вопрос… И я вспомнил, что когда в последний раз отвечал на него… Испытывал что-то очень смешанное и непонятное… Горечь, удивление, тоску, надежду… Что-то и светлое, и печальное… И знаете, что самое интересное? Ответ не поменялся, а вот чувства… Совсем иные, мальчики-девочки. Совсем иные… А ведь прошло не так много времени… И знаете, это так серьёзно… — он понизил голос до шёпота. — Я так счастлив, ребята, что мне даже страшно… Что проснусь… Ладненько, я тут уже почти завершаю, поэтому просто запущу в процесс и закину в инфобокс то, чем навёл всю эту красоту. Вам спасибо за просмотр, вот такое личико у вашей Сладкой_Ледышки_604 благодаря индустрии красоты и его бесподобным ручкам. И не скажешь, что вчера было… И не буду, собственно, этого говорить… Да. Не буду… — он хитро улыбнулся. — Весь образ вы увидите уже на прямом эфире. Целую вас. Малфой выключил камеру, сбросил файл в обменник и отписал своему видеоредактору, что материал готов. Теперь в записи были только проекты. Если Драко общался с подписчиками, то на живую. Заготовки были систематизированы по темам и всегда дополнялись непосредственно перед релизом. Вообще, теперь многое было по-другому… Тогда, сразу после больницы, в голове и на душе было очень странно. Хоффман оказался настоящим неотёсанным мужланом, который отказался выписывать его без заключения «настоящего» психиатра. Он, оказывается, очень серьёзно подошёл к своей работе, изучил видео Драко из интернета, и хотя преступление было раскрыто в рекордные сроки, доктор настаивал, что образ жизни Ледышки просто вопит о том, что ему нужно лечиться. Что такого просто не бывает — когда человек полностью феминизирует часть своего образа, но не сопоставляет с ним остальные части личности. Это было оскорбительно и отвратительно. А когда доктор стал задавать вопросы о сексе и его личной жизни, причём в таких формулировках, что Драко едва не разрыдался от внутреннего протеста и желания то ли оправдаться, то ли сорваться в праведный гнев, больница оказалась в одном маленьком шаге от судебного иска. И спасла больницу Гермиона. Потти уехал с Тэдди, чтобы отвезти его обратно в приют, рано утром, они с Герм намеренно разминулись, и девушка подоспела как раз к вопросу Хоффмана: «Вы же разумный человек, вы не можете не понимать, что это серьёзные отклонения от здоровой психики…» Грейнджер взорвалась в ту же секунду, как увидела лицо Драко и поняла, в каком контексте эта фраза прозвучала. Малфой даже опешил. Эта женщина стала похожа на ту самую Валькирию в его голове, неумолимую и смертоносную. Он и сам бы, конечно, справился, но стресс от всего произошедшего сделал его крайне уязвимым и ранимым, и он не мог так парировать на бред врача, как это виртуозно исполнила Герм. Драко вполне мог держать под контролем свою истеричку, но в тот момент он понимал очень ясно, что если бы не подруга, он бы устроил некрасивую сцену, лишь подтверждая чушь о своей неуравновешенности и нестабильности, зато выйдя отсюда, он бы однозначно приложил бы ряд усилий, чтобы лишить это чудовище права так лезть в чужие души. Гадкими, мерзкими лапами. Своей узколобостью и бестактностью, и… Но Герм вылила на этого идиота поток негодования такой силы, что у Драко пропало всякое желание чем-то дополнить её изобличительную речь. Она забрала его из больницы уже через час после этой вопиющей «интервенции» и отвезла домой. Поттер устроил по этому поводу настоящий скандал. Колина пока не нашли, и, вспоминая его последнюю реплику, Гарри совершенно некрасиво и яростно обрушил всю свою панику на головы друзей. И Драко только в тот момент, в своём доме, в своей спальне, понял, что ничего ещё не закончилось. Что история, рассказанная Гарри вчера, временами полная ужаса от того, насколько Потти винил себя, а иногда и вполне обоснованного страха за свою жизнь, приобрела реальные очертания. На предложение Поттера переехать к нему Малфой категорически упёрся, и именно эта категоричность и неадекватное упрямство напомнили Гарри об обещании связать Драко с Би. Он молча набрал его номер и отдал телефон Малфою. Отказать Драко уже не смог: увидеть Сири, его взгляд, его скепсис и вместе с тем, участие, было сродни холодному душу. Поттер ушёл вниз, заваривать чай, а Драко провисел на связи с мужчиной почти полтора часа. На все Малфоевские «сейчас неподходящее время», «я устал», «мне плохо от ваших вопросов» Блэк отвечал спокойно и размеренно, что эта минута — то самое время, когда он может сделать шаг к тому, чего хочет на самом деле. И да. Выводы были неутешительными, но очень полезными. Такая жёсткая контрпозиция в части принятия помощи от Гарри была почти классической в практике Сири. И он опять грубо и резко сорвал скотч прямо вместе с кожей, но высказал всё, что Драко видеть и слышать не хотел. А потом заговорил и сам Ледышка. Заговорил, закричал, заплакал, зашептал и забился в подступающей истерике, а потом снова заговорил. Спустился он к другу заплаканным, но уверенным в себе. — Потти, я боялся, что если снова буду просить о помощи, снова буду выглядеть слабым и никчёмным, ты просто вычеркнешь меня из своей жизни. Но это было отговоркой. Ложью самому себе. Мне нужно было физическое подтверждение, что я самостоятельный и всё могу сам. Что мне никто не нужен, чтобы жить свою жизнь. И я так закопался в этом самообмане, так запутался, что перестал воспринимать обычную эмоциональную близость и дружбу как взаимообмен. Ты ведь никогда не давил на меня, но я почему-то всё время пытался дистанцироваться, уйти ещё дальше. А теперь я знаю почему. Я не видел собственной ценности вне работы, и поэтому так настойчиво скрывал от тебя свои проблемы. Подтверждал себе, что достоин уважения, достоин быть любимым, таким глупым способом… Но перегнул палку. И там, где мне действительно стоило тебе открыться, я наоборот спрятался. Но я так больше не хочу. Не хочу, чтобы мои страхи диктовали мне, что делать. Только увидеть эти страхи с первого раза не получилось. Если подумать, и с десятого тоже. И я… Я надеюсь, что ты будешь рядом, чтобы в следующий раз дать мне шлепок по заду и напомнить, что самостоятельность, самодостаточность и сила — в способности доверять и открываться. — Уау… — только и сказал тогда Поттер, а потом поставил чай на стол и просто обнял Ледышку, показывая, что да, он будет рядом. Драко никогда ещё не испытывал такого облегчения, будто он прыгнул со скалы без парашюта, но восходящий поток воздуха руками Гарри подхватил его и вознёс к облакам. Признавая и вновь проговаривая, что контразависимость, хоть и сугубо против Гарри направленная, причём только в одном конкретном проявлении, теперь не будет завесой застилать его глаза, подсвеченная таким жёстким диалогом со специалистом, Малфой чувствовал и смелость, и дрожь, и предвкушение, и вообще целый спектр эмоций. Это было однозначно началом чего-то хорошего. Гарри всё время пытался быть рядом, опекая, защищая, периодически оглядываясь. Он понимал — и даже говорил об этом Драко — что это ненормальный страх, нелогичный. Колин Криви в розыске, он не станет рисковать своей свободой, раз уж решил бежать, оставив, кстати, все свои вещи в доме Поттера, зато подтерев всё, что можно, из сети. Но беспокойство за безопасность Малфоя не давало им обоим выдохнуть. Ледышка видел, что Гарри волнуется, понимал, что ему тоже не просто, и в конце концов, две недели спустя, привёл его в офис одной из частных охранных компаний. — Выбирай. Выбирай мне охранника, Гарри, потому что мы так оба сойдём с ума. Жить с тобой я не могу, и более того, у тебя школа, у тебя свои дела, у меня — свои. Я не могу видеть тебя таким, а ещё я понимаю, что ты прав. Если твой шибанутый бывший теперь жалеет, что меня не прикончил, то он может попытаться повторить. Какими бы ни были его причины. Так что… Выбирай. Гарри несколько минут тупил, а потом будто выдохнул. — Господи, Драко. Ты знаешь, что ты просто… Лучший генератор идей из всех возможных… Я уже голову сломал, думая, как тебя на это уговорить… А ты… — А я просто хочу видеть тебя спокойным, весёлым и собранным. Но так и знай, ты выбираешь охрану для меня. А я для тебя. Потому что я тоже волнуюсь. Панс мне всё рассказала… Про зоопарк и про Рождество… И вообще, Гарри, это не обсуждается. — Признай, ты просто хочешь тоже посмотреть на их физподготовку… — сказал Потти двадцать пять минут спустя, когда их проводили в зал для тренировок. Драко тогда долго не мог подобрать остроумный ответ. Как вообще можно было пошутить, если единственный парень, о котором он мог думать в этом плане, сидел рядом. — Меня намного больше впечатлил их курс по аналитике и психологии поведения, — в конце концов ответил он и сделал, наконец, выбор. Так они обзавелись двумя хвостиками и довольно серьёзной статьёй расходов. Но на этом ни один из них даже не думал экономить. Получив уведомление о выпуске новой публикации, Драко выключил компьютер и написал Грегори, что готов выезжать. Тот подогнал машину. Дорога в центр была всегда возможностью заняться чем-то полезным, но сегодня Малфоя накрыли воспоминания. Когда вопрос с безопасностью оказался решён, у них с Потти почти до конца апреля просто не было времени даже потусоваться. Они снова перешли в режим онлайн-общения, будто находились где-то далеко друг от друга. Драко решился сделать публичное заявление о событиях на презентации, осветив и то, что произошло с ним на Хэллоуин. Признаться в этом было всё равно не просто. Но рядом были друзья, и это значительно облегчило задачу. Имени своего обидчика он не называл, но слухи ходили. Разные, и верные в том числе. Ледышка ссылался на тайну следствия и никак не комментировал. Естественно, после всей той паники, которая разгорелась вокруг его загадочного обморока, да ещё и молчания Потти, который вообще забыл о своём канале на эти несколько суток, Драко много времени уделял своей интернет-жизни. Тут же было письмо и от Джона, который предлагал истребовать компенсацию, которую Малфой заплатил Экобьюти, и более того, уже подал часть документов в процесс. А ещё отписался, что сделку с продажей дома тоже удалось отстоять, хотя Драко уже и забыл о том, что этот вопрос мог стать проблемой. Гарри же на время приостановил обновления на канале, оставив только соцсети, и то делился редко и по делу. В тот вечер, после беседы с Сири, после осознаний и таких нужных Драко объятий, они ещё долго болтали о том, какую шумиху подняли их подписчики, но тему с Криви обходили стороной. Ледышка едва выгнал Гарри домой — тот выглядел так, что было очевидно: он устал и ему нужен отдых, тем более, что у него были свои планы, своя жизнь, поставленная из-за Драко на паузу. А ещё Потти периодически порывался что-то сказать, но едва открывал рот, как зависал на полуслове. И как бы Малфою ни хотелось провести с ним ещё время, он понимал, что это правильное решение. Что обоим нужно многое осознать и прожить, то, что рядом друг с другом они сделать просто не смогут. Тогда же он с удивлением ответил на вопрос Гарри о том, кто и когда менял замок на выбитой им двери. Драко тогда заказал ремонт практически на завтра же, но переночевать ему пришлось с поломанной дверью, и Поттер с трудом воспринимал информацию, что Ледышка-истеричка не боялся. Не боялся повторения отравления, не боялся кого бы то ни было вообще. Малфой ответил, что тогда его беспокоили совсем другие моменты, и да, он боялся тогда совсем других вещей. Личная безопасность перестала быть чем-то значимым в обозримом будущем, когда под угрозой его душа. Драко отзвонился Герм сразу, как только посадил Гарри в такси. Она назвала его в той беседе поломавшейся в самый ненужный момент Королевой Драмы, и уточнила адрес Потти. До Ледышки дошло то, что она имела в виду, только через какое-то время. Тогда же он свято верил, что делает другу «как лучше», даже не спросив, что для него этим «лучшим» являлось в тот момент. Каким бы ни было расписание обоих, парни после нескольких дней в состоянии непонятном и напряжённом, не сговариваясь, оказались в «Котелке желаний». Точнее, они, конечно, говорили об этом, но решение приняли в одно и то же утро. Благодаря нескольким встречам с профессором Трелони им удалось осознать и конструктивно пережить травму. И здесь не только о самой опасности для жизни… Гарри переживал нападение на Драко очень детально и масштабно, а тот факт, что они проходили терапию раздельно, позволил обоим проговорить свои чувства без стеснения. Но об этом Драко узнает позже. Справиться обоим с последствиями этого события удалось довольно быстро, и тут уже психоаналитику довелось удивляться, насколько методы её коллеги оказались действенными. Доктор Сириус Блэк не только дал возможность Поттеру не бояться терапии и входить в неё с открытыми глазами, но и показал Малфою те его теневые стороны, на борьбу с которыми у неё как у специалиста ушли бы месяцы… В этом случае на всё про всё ушла буквально пара недель — рекордные сроки для профессора Трелони. Беседы с ней помогли им конструктивно выйти из тех травмирующих событий, и хотя это отняло у них на самом деле не так много времени, оба в этом остро нуждались, ставя эти сеансы в приоритет. Оба понимали, что им это нужно. Драко, чтобы свои озарения от беседы с Би уложить по полочкам, не путаться в собственных мыслях, а Гарри, чтобы вывести весь мусор из эмоций и чувств по поводу Колина, которые ошмётками оставались висеть в его душе. Кто из них сильнее переживал эту психологическую травму, даже профессор затруднялась сделать вывод, потому что для Потти всего несколько дней стали глобальной точкой невозврата. Не только из-за поступка Колина, но и из-за всех тех мыслей, что он позволил себе обдумать. Тот факт, что терапия проходила лично, дало обоим проговорить вслух те моменты, которые раньше не обсуждались так прямо ни с кем, и дышать стало легче. Они иногда обсуждали какие-то моменты о ходе лечения. Однако некоторая дистанция между ними была необходима. На свободный вдох. На минуту с собой. Уже после окончания сеансов Герм как-то рассказала, что произошло в тот вечер, когда Гарри уехал домой. Её безапеляционное и дерзкое: «Поттер, клининг вызывали?», спасло и его, и дом от разрушений. Они до раннего утра выгребали все вещи Криви, чтобы сложить в пакеты и отправить на благотворительность. Самым печальным в этом было то, что фото Колина были действительно талантливыми. Он снимал детский дом, снимал много важного. И Герм приняла решение за Потти. Она сложила всё в несколько коробок, чтобы отправить родителям Криви. Гарри не возражал. Он вообще только молча слушал её указания и заговорить решился, лишь когда последние пакеты были сгужены внизу, дожидаясь грузовика. Герм понимала, что ему нужно высказаться. Поэтому просто сидела в кресле, поджав ноги, и слушала его. А потом повторила свой совет про помощь специалиста. — Что бы я тебе ни сказала, Гарри, тебя просто так не попустит. Ты не любил его, но принимал его чувства. Не скрывал этого, но давал надежду. Я не оправдываю Криви, Поттер. И ему же будет лучше, если он не попадётся мне на глаза, — её лицо стало таким угрожающим, что Потти примерещилось после всех этих тяжёлых дней и ночей, что с ним говорит сама смерть. — Но и тебя оправдать мне не просто. Ты не мог знать о его тайнах, но ведь и не хотел… Был безразличен к нему в определённой части… Думал, что для него всё так же открыто и понятно, как и для тебя, но ведь Колин на самом деле не идиот. А ты просто не хотел видеть того, чтобы было перед самым носом, предпочитая иллюзию идеальных отношений и собственный комфорт. Драко для тебя был всегда важнее. Ближе. Глубже. Криви знал об этом. Видел твоё отношение к бывшему мужу. И в этом он не виноват. В том, что ты… Ладно, в конце концов, в ваши отношения с Ледышкой я тоже лезть не буду. Но тебе нужно найти свой мир. С самим собой. Драко тогда, после разговора с Гермионой, было очень стыдно. Потому что он даже не подумал, что Гарри просто было трудно вернуться в тот дом, где он столько времени прожил с Криви. И он просил прощения у Потти раз двадцать. На что Гарри каждый раз просто улыбался. Искренне и тепло. И в этом случае его фраза: «Никаких обид», не звучала, как конец всему прошлому. С появлением в их жизни Крэбба и Гойла Поттер немного затих на время, закрывал старые вопросы, организовывал новый набор в школу, старался больше времени проводить с Тэдди и даже переустроил несколько комнат, чтобы тот мог оставаться у него на выходные. А ещё он в какой-то момент стал задавать Драко вопросы. Странные и иногда ставящие в тупик. Первый такой он задал, когда парни снова сидели у Драко в кабинете, с восторгом глядя на рост цифры просмотров после выпуска их фильма о съёмках «Иллюзий». Минни, кстати, уже заказала ещё один тираж календаря, потому что первые два разошлись просто с грандиозным успехом. — Как ты относишься к гостям? В принципе, к гостям у тебя дома? Драко сразу опешил от подобного, но, подумав, решил ответить, хотя ему и было любопытно, с чего у Гарри возник такой вопрос. — Неплохо… Знаешь, это ведь… Такая непростая тема… Теперь, здесь, я имею в виду, у меня периодически бывают Панс с Невиллом и Герм. И это стало чем-то обычным… В Майями у меня почти не было гостей. Тео их терпеть не мог, по очевидным теперь причинам, и там это… Не принято… Да и некомфортно мне было устраивать какие-то вечеринки дома. Это ведь не близкие друзья… А когда мы с тобой были женаты, у нас был вообще не тот образ жизни… К нам захаживали эпизодически Финни с Дином, ну и так кто-то… Но… Это было не то, ведь так? И теперь я понимаю, что у меня просто не было друзей, которых хотелось бы принимать дома. А что, у тебя есть какая-то идея? Поттер внимательно его выслушал и ответил спустя несколько минут. — Нет, пока нет, просто… Колин никого не любил видеть дома. Он даже курьеров на порог не пускал… А я вот… Наверное, люблю гостей. Дядя с тётей тоже никогда не устраивали званых ужинов. Вообще, я помню только их родственников и однажды ужин с начальством… Но это же здорово, когда в доме друзья!.. Когда шумно, весело, когда смех и шутки… Да… Это здорово… — Ну, мои родители, как ты знаешь, имеют определённый образ жизни, поэтому и ужины у нас были. Но ты ведь помнишь, что это за мероприятия… Скучные до отвращения. А вот с Панс, особенно в компании с просеко, скучно не бывает… — Ну… Надеюсь, как-нибудь проверим… Такие вопросы были не очень частыми, но за месяц их собралось вполне прилично, и Драко даже стал задумываться, что Потти делает? Но спросить как-то стеснялся. Ведь такие разговоры, они всегда были чем-то до глубины души родным… «Что ты узнал об отношениях из отношений твоих родителей?», «Какая самая глупая вещь, в которую верят многие люди?», «Тебе легко со мной? Или ты всё ещё сомневаешься в нас?»… На каждый из таких вопросов можно было бы отвечать часами, да и думать о них перед ответом тоже. И Драко думал. И над теми вопросами, что задавал Потти, и над теми, что возникали в его голове после таких вот бесед. Обо всём. О детях, о сексе, о здоровье, о родителях, друзьях… Обо всём. И Гарри, получая ответ на свои вопросы, всегда отвечал на них и сам. Иногда что-то предсказуемое и уже знакомое, а иногда и совсем удивительное. А ещё Гарри за этот месяц успокоился. Не только в плане безопасности, но и как-то ещё. По-другому. Драко иногда наблюдал за ним, смотрел, как тот катается, как пьёт чай со своими учениками. Май в Лондоне выдался солнечным, и невольно он засматривался на своего друга, думая о том, как удивительно всё же — видеть это под носом всю свою жизнь, и в то же время реагировать сейчас иначе. Любить. Так же как раньше и не так. Сильнее. Иначе… И хотеть тоже. Почему раньше он никогда так не смотрел на него? Почему Тео когда-то казался таким крышесносно сексуальным на уровне где-то под кожей, а Гарри он оценивал в этом плане всегда только будто со стороны… Почему сейчас его привычные прикосновения, не частые, но всегда близкие, вызывают такую дрожь… И как же Гарри справлялся с этим? С тем, что хочется большего… Но нельзя… Эти мысли сводили Драко с ума, но никогда Потти не пересекал ту черту, когда Малфою стало бы совсем неловко. Будто чувствовал, когда прекратить объятия, когда остановиться… И Ледышка был благодарен ему и провидению за то, что ему не пришлось позорно сбегать от любимого парня, чтобы не сделать их отношения неловкими. Но то спокойствие, что лучилось во взгляде Гарри, всегда дарило совершенно потрясающие ощущения. Семьи и безопасности. Малфой снова не заметил, как машина остановилась у неприметного входа. Грегори несколько минут просто сидел, а потом всё же спросил: — Драко, мы на месте. Что-то не так? Их расписание было согласовано. И были правила безопасности, которые Драко не нарушал абсолютно осознанно. Профессионализм этих парней был безусловен, и это тоже тот момент, который они с Гарри обсуждали. Что к своим двадцати пяти Крэбб и Гойл прошли столько отличного от того, что было в жизнях Потти_21_Потти и Сладкой_Ледышки_604, словно прожили эти годы в другом мире. — Задумался. Пятнадцать минут, думаю, не больше. Пойдём. Он дождался, пока его охрана выйдет, посмотрит, сделает свою магию, а потом откроет ему дверь. — Итак, ребятки, я нахожусь в секретном месте, чтобы забрать секретный подарок. Я знаю, что вам не терпится, но кое-кому видеть этого ещё нельзя… Поэтому и заходим мы с чёрного входа… Мне трудно будет превзойти тот подарок, что получил я, но… Я постараюсь… И я просто вне себя от счастья, что вы стали свиделями этого события… Мальчики-девочки… Я вас обожаю… Драко выложил сторис, а потом поздоровался с управляющим. На самом деле всё про всё заняло минут пять. И Драко был доволен результатом. Более чем. По пути в индустриальную часть города он снова упал в раздумья. То, что произошло с ним в последний год, было чем-то, с одной стороны, катастрофически внезапным и ужасающе напряжённым. Но с другой, невозможно было оценивать какое-то конкретное событие без взаимосвязи с другими. И Ледышка понимал, что вырос за это время куда больше, чем за последние лет пять. Хотелось другого. Хотелось нового. Новых тем на канале, новых целей в жизни, новых свершений. Во время «Иллюзий» об этом как-то не думалось. Намекалось, предощущалось, но ресурса сделать выводы и какие-то шаги не было. Потом был напряжённый и беспокойно занятой апрель, почти весь странный май с этими Поттеровскими вопросами и мыслями, ими вызванными… А вот потом захотелось стать кем-то ещё, кроме блоггера. Не в сети. В реальной жизни… После публикации второй и, в итоге, третьей части бэкстэйджа из проекта на последней неделе мая Гарри будто затих. Он почти не выходил на связь, активно постил на своём канале какие-то мелкие зарисовки и совсем не находил времени даже на нормальный разговор по телефону. Герм Малфоя снова назвала истеричкой, выслушивая в сотый раз его беспокойство от такого непонятного изменения в поведении Гарри, а Панс только фыркнула, что Драко невозможно понять. Он сам от Гарри скрывает свои чувства, бегает от очевидного и зарывается головой в песок, но как только Потти ушёл с головой куда-то, кроме Ледышки, так тут же нужно устроить драму в стакане… Обе вели себя не совсем привычно, но у Панс в разгаре был проект, на который её подбил Нев с лёгкой руки Малфоя. После публикации фото стены Пансифоры, Драко пришло несколько предложений и вопросов об авторе. И да, он был горд подругой. Дал её контакты, провёл с ней неслабую мотивационную беседу, и на неё вышли устроители одного из андеграундных фестивалей. У Герм всё ещё был Забини. Этим, собственно, объяснялась её занятость. Она не обсуждала это. Ни с кем. Всё ещё. Вообще, после того, что произошло в ту ночь, когда Драко едва не умер от отравления, она будто всецело отстранилась от них всех. И даже от Панс. Но старалась выходить на связь и не пропускать совместные посиделки. На этот раз Паркинсон даже не заикнулась о том, что Гермиону нужно спасать от чего-то. Просто молча смотрела, как она собирается в одиннадцать, чтобы уехать домой (или не домой), оставляя компанию без сожалений. Герм стала выглядеть лучше, свежее, но вопросов о здоровье избегала. Конечно, волнение Драко не было напрасным, но не в том ключе стоило думать. Причина того, что Гарри так отстранился, была в том, что он готовил для Драко сюрприз. Двадцатипятилетие Ледышки, которое как-то выпало из его внимания, готовилось тщательно и задолго до самого события. И когда Малфой спохватился, как же он будет его праздновать, Потти просто ответил, что всё уже готово. От Ледышки нужно только прийти в нужное время в нужное место. Оказывается, Поттер списался с Луной и ребятами из центра, подключил Герм и Панс, и уже продумал вечеринку-сюрприз. И да, сюрприз удался. Драко очень долго не мог осознать, что всё это: и кафе — одно из любимых Ледышки, и гости — а там были только те, кого Малфой, и правда, хотел бы видеть, и атмосфера — настолько домашняя, идеальная, что трудно было поверить, что это вообще возможно, — всё это для него сделал Потти. Но когда Гарри запел… Потти всегда стеснялся. Единицы знали, что он поёт. По крайней мере, слышали, как он это делает. А сам факт был некоторым известен только потому, что Драко упоминал об этом в своих блогах, раз или два… Но в тот вечер, когда Поттер вышел на сцену с микрофоном и началась музыка… Сначала Ледышка думал, что будет монолог. Потом, что это и есть его подарок, — то, что Гарри выступает специально для него. Но услышав слова… «Заведомо проигрышная игра — любить тебя»… И финал, когда он очень скромно сказал, что надеется, что ошибается, и он станет победителем… Всё это сопровождалось видеорядом на большом экране. Фото Драко. Из разных эпох, из разных историй, разных в принципе, но… Тех фото, что сделал Гарри. Тех, которые теперь, после «Иллюзий», говорили об одном и том же. Фотограф любит свою модель. Не камера — фотограф… Малфоя тогда сорвало с места ещё до того, как он услышал окончание выступления Гарри. Он стоял прямо у сцены, глядя на любимого парня, в его глаза, которые Потти не отводил от Драко ни на секунду с того момента, как вообще вышел на сцену. И по завершении, когда Поттер замер с микрофоном в руках, не зная, куда себя деть, Ледышка понял, что плачет. Что слёзы, что стояли в его глазах почти всю мелодию, — они стекают по его щекам, и это совсем не страшно. Не страшно показать свою самую страшную слабость. Он протянул руку, чтобы помочь Гарри спуститься, и просто вписался в него, шепча на ухо: «Я люблю тебя, Потти, я люблю… Люблю…» И, услышав ласковое: «Я знаю…», просто схватил его ладонь и уволок подальше от любопытных. Это нужно было сделать наедине. Посмотреть в его глаза, сказать ещё раз, что чувствует, и поцеловать. Наконец поцеловать не для кадра на свадебном снимке, не для блога, не в нелепом прощании, а точно зная, кто они друг для друга, и что они значат в жизнях друг друга. Можно ли превзойти такой подарок? Тот, что не требует никаких вопросов и уточнений, неповторимый и бесценный? И не важно, откуда он знает. И если Гарри говорит, то это «точно» и «уверен», без лишних слов. Драко несколько дней не мог поверить в то, что это всё по-настоящему. Не сон, не маркетинг, не шутка. Гойл опять немного обеспокоенно окликнул подопечного. — Ты в порядке? Я тебя уже пару минут не могу дозваться… — Да, Грег, извини. Просто я счастлив… — запрокинул голову Драко и улыбнулся. — На месте. Готов? Переобулся? — Нет, но так даже лучше… Он подхватил сумку с обувью и дождался, пока дверь авто откроется. — Я помню, что ты говорил о своей роли здесь, но если я ненадолго попрошу подержать её, я надеюсь, это не помешает тебе работать? — Не помешает. Винс написал. Гарри скоро будет здесь. Малфой споткнулся. — Что? Но у него же были другие планы… — А ещё есть адрес… Драко замер на несколько секунд, поправил пиджак, волосы. Потом бодро улыбнулся. — Нужно организовать доставку туда. Точно! Сможешь заняться? Я знаю, что ты телохранитель, но мне очень нужна твоя помощь… Я ничего не упаковал, и он сразу догадается… — Не проблема. Совсем. Иди, я займусь. Но тебе нужен ассистент. Ты опаздываешь с эфиром… Ледышка глянул на часы, поджал губы. — Нужен. Спасибо, Грег, это для меня очень важно, — он достал телефон и привычно открыл приложение. — Вот и я, мои дорогие! И я, как и обещал, открываю вам эту невероятную локацию. Мы с вами находимся в очень необычном месте. Здесь моя подруга подготовила для вас, ну и для всех остальных, конечно, тоже, свою маленькую выставку огромных работ. Её талант для меня бесспорен, но я буду очень ждать ваших комментариев. Смотрите, вот и она, моя несравненная Пансифора Паркинсон. И её графическая эквилибристика… — он переключил камеру, и перед зрителями появилась сначала девушка вдалеке, а потом и стены заброшенной территории то ли фабрики, то ли завода, сплошь разрисованные в что-то непонятное. — Не торопитесь, мои дорогие, ставить оценки и бросаться тапками. Просто подождите. Совсем чуть-чуть… — камера пришла в движение, а потом уровень съёмки поднялся выше. И в определённой точке картинка замерла. — Вы видите это? Вы даже представить не можете, как я обалдел, когда увидел её первую работу. Она просто бомба, ребята, и дальше я замолкаю. Обещаю, что самые яркие моменты выложу завтра, а сейчас Панс просто сметёт меня в объятьях, так что, чтобы не разбить телефон, я говорю вам пока-пока… Образ ждите в ленте… Паркинсон действительно его чуть не задушила. Потом всё-таки отпустила, сняла, как он переобувает свои шпильки на удобную обувь, а потом повела по всем точкам, без устали рассказывая о задумках. Это было, и правда, талантливо. Со смыслом, сюжетом… Это было настоящее творчество в масштабе. И Драко гордился подругой, с совершенным восторгом воспринимая её радость и торжество. Гарри он заметил издали. Тот разговаривал с кем-то незнакомым, и пока не видел его. Драко был уверен, что они увидятся только вечером, и совершенно не знал, как себя вести. Как так вышло, что фото и слухи после дня рождения Ледышки не расползлись по интернету, Малфой не понимал. Они с Гарри попросили гостей о конфиденциальности, но никаких документов не подписывали, однако никто не слил их счастливый момент в сеть. И сейчас Драко больше всего хотелось повторить то поздравление, которое он нашептал утром в аудиосообщении, прямо на ушко любимому. Но они ещё ни разу не афишировали на публике свои новые отношения. Не сговариваясь, они не хотели в этом публичности. Хотели этого только наедине, друг для друга. И Малфой боялся не сдержаться, но и сейчас не готов был показать всему миру своё счастье. Поэтому он повременил подходить к Гарри, занявшись публикацией новых фото. Как всегда, увлёкся, как всегда, вышел из тайминга, потому что обещал заехать за Гермионой, а потом за Тэдди, сходить с ними за подарками, и ещё успеть к самому началу торжества. — Привет, любимый, — услышал он прямо над ухом. Потти склонился над ним, всматриваясь в дисплей, но не было похоже, что он действительно интересуется, что там происходит. Взгляд был сосредоточен где-то в себе, а сам Поттер будто замер в пространстве. — Я так давно, я всегда хотел сказать тебе это. Тебе. Не в кадр, не для кого-то, для тебя. Чтобы ты услышал меня, чтобы ты знал, о чём я говорю, и… — Я люблю тебя, Потти, и если ты не остановишься, я пошлю к чёрту всю нашу осторожность и поцелую тебя. На глазах у них. И сделаю это ещё и ещё… Драко был странно напряжён, потому что, и правда, едва держал себя в руках, но в то же время чувствовал необычайную лёгкость. Чувствовал, что ему искренне плевать сейчас на всех, кроме Гарри, который был близко, так близко… И говорил те слова, которые разрывали сердце, в сотый раз рождая понимание, насколько он был слеп, и насколько тесно рядом с ним жило его счастье, а он его не замечал. — Я любил тебя даже тогда, когда думал, что не люблю, Драко, — робко ответил Гарри, глядя теперь в глаза Малфоя, и Ледышка потянулся к нему, сокращая расстояние. — Мальчики! — Панси окликнула их издалека, но стремительно приближаясь. — Герм вне себя от злости! Малфой опаздывает! И его телефон недоступен! Драко дёрнулся и тут же стал проверять настройки телефона. — Опять при выгрузке выключается общая сеть… — пробормотал он, всё ещё в ощущениях неслучившегося поцелуя. У них вообще было ещё много неслучившегося. Они вместе уже два месяца, а так много ещё между ними не случилось… — Покажешь Неву, он посмотрит… Драко, мы поговорим об этом… Позже. У нас сегодня будет ещё не одна возможность… Малфой прикрыл глаза и кивнул. А потом вспомнил, что хотел спросить у Гарри: — А что ты вообще здесь делаешь? Я думал, у тебя сегодня беседа в управлении образования… — Да, — улыбнулся Потти, — всё прошло не очень хорошо. Но это вопрос времени, я думаю. Тэдди пока остаётся в приюте на следующий учебный год, но летом он всё ещё может гостевать у меня. Вопросы с Колином поставили меня в тупик, но… Драко, иди. Я потом расскажу. Сейчас у тебя дела. И у меня тоже. Наш совместный счёт с Криви был в базе для оплаты резервации, по нему пока все движения заморожены, и мне нужно решить эти моменты. Увидимся вечером… Люблю тебя, — Гарри поцеловал его в щёку, на секунду задержавшись рядом, а потом ушёл в сторону Винса. Малфой последовал его примеру и занялся делами. Уже у машины его перехватил Невилл. — Спасибо. Я знаю, что без тебя она бы никогда не решилась. Сколько бы я ни говорил ей, именно ты подтолкнул её к этому шагу… — Она моя подруга, Нев. Не вижу повода для твоей благодарности. — Он есть. Спасибо, — он крепко пожал руку Малфою и вернулся к Панс, которая что-то активно обсуждала с кем-то на камеру. По пути Герм звонила раз пять. Но все её претензии решались буквально парой слов. Отчего она так нервничала, Ледышка не понимал в упор, но знал: задай он вопрос, Грейнджер не ответит. Она стала скрытной до известной степени, и Панс в какой-то момент, оторвавшись от своего проекта, даже устроила скандал. Она всего-то спросила о её здоровье, Герм уже привычно отмалчалась, и тут Паркинсон понесло. Они друг друга давно знали, но это было чем-то уж совсем из ряда вон выходящим. Вот только скандал Панси устроила не ей. А Забини. Приехала в его особняк и с порога стала обвинять его. Страх за подругу подрезал все мыслительные процессы, и Панс даже не обратила внимания на каменное лицо Блейза и ещё одного зрителя этого концерта. — Маман, это начинающая Дали — Пансифора. Панс, познакомься. Мадам Адалинда Забини. — Меня гораздо больше волнует вопрос, кто такая Гермиона, сын. А девушку можно проводить. В сад или на выход, сам реши. Пансифора настолько удивилась такому общению, да и вообще тому, что Блейз так себя повёл, что безропотно ушла за каким-то мужчиной, уселась в удобном шезлонге и всё пыталась осознать, что она перед матерью этого заносчивого ублюдка, кажется, раскрыла его тайну. Он вернулся через минут двадцать, не больше. Молча улёгся рядом и закрыл глаза. Панс медленно закипала. — Что? Помолчим? — Ну, мне тебе нечего сказать. А ты, если нужно, давай, выговорись. У тебя, видимо, накипело… — Она мне дорога, — буркнула Панси. — Но ничего не говорит. Будто… Не знаю, что у неё в голове… — Со мной она говорит о многом. Но не о вас. Ты со своим красавчиком, Драко с Гарри. Она не обсуждает при мне ваши отношения. И сама не… Она просто устала. От эмоций, от ваших жизней. От меня тоже. Это звучит жёстко, да, но она хочет быть хорошей подругой, а вот… Для себя она даже не знает, чего хочет. Я не прошу её приезжать сюда, — он потёр запястья, всё ещё укрытые длинными рукавами и бинтами под ними. — Я не прошу её быть моим другом. Даже более того, я просил её, наоборот, оставить всё как есть. Но она непреклонна. И она не была у меня уже неделю, потому что здесь маман. Я предупредил её, что не готов её представить Адалинде. Она согласилась, но звонит каждый день. Мне жаль, но я никак не могу на неё повлиять… — Не можешь? Или не хочешь? — тихо спросила Панс, пытаясь поймать его взгляд. — Не стану, — Блейз ответил прямым взглядом на её вопрос. — Я знаю, что умею манипулировать, но не стану делать этого с ней. Просто не стану. Потому что это… Короче, не с ней. — Я поняла. Есть шанс, что этот разговор останется конфиденциальным? — Пока да. Но моя мать хочет с ней познакомиться. И она так или иначе своего добьётся. Она улетает скоро, но… Когда-нибудь это станет известно Герми, и будет лучше, если она узнает от тебя, а не из диалога с Адалиндой. — Супер. Спасибо, наверное… — она встала, понимая, что совершила ошибку, но пока совершенно потерянно смотрела на свои лодочки и задавала себе вопросы. Оказывается, вслух. — Что я могу сделать? — она вздрогнула от звука собственного голоса и обратилась к Блейзу. — Что мне делать, Забини? — Я плохой советчик. Мои решения никогда не были правильными. Так что спроси у кого-то ещё. У Лонгботтома своего… Прошло уже около месяца с того взрыва, но Панс так и не поговорила с Гермионой. И Драко, и сама Паркинсон решили, что давить на неё не станут, старались поддерживать лёгкое общение и не грузить её чем-то серьёзным. Сегодня Герм была сама не своя, и Малфой был обеспокоен и тревожился за подругу, но искренне не знал, чем может ей помочь, если она сама этой помощи не хочет. Мудрым казалось просто быть рядом, когда ей это нужно. Поход с Тэдди по магазинам оказался похож на постоянную борьбу с цунами. Он бросался из одного зала в другой, никак не понимая, что хочет найти. — Я хочу подготовить ему сюрприз. Завернуть подарок в другой подарок… Но всё никак не найду… — А что за подарок? — Герм присела рядом с ним на скамейку и положила руку на плечо. — Ты думаешь, он слишком простой, чтобы подарить без чего-то «такого»? Эдвард вздохнул. — Это таблица… Хронология его побед и достижений. Статистика… Я долго её делал, но это же просто листик… — он достал альбомную страницу, аккуратно расчерченную и исписанную, из конверта. — Он же просто не понимает, насколько крутой… И все свои медали и призы воспринимает… Как удачу, и только! Но я тут, вот, смотри… Драко оставил их ненадолго, чтобы вытереть слёзы под глазами и немного перевести дух. Этот мальчик был потрясающим. Кто, ну кто в свои одиннадцать до такого додумался бы? На цифрах показать Потти, что он не просто катается на скейте, а… Лучший из лучших… До сих пор Гарри это воспринимал походя, и пусть научился реагировать на похвалу проще, так, как от него ожидали, принимать её в глубине души так и не мог легко. А Тэдди заметил… — Знаешь, ребёнок. У меня есть одна идея. Но для неё нужно время. Герм, ты сможешь сама прогуляться? Мы сейчас пойдём в кафе, а ты к нам присоединишься. И если что, приедешь к Потти на такси, а мы тут покумекаем… — Но Драко… Ты же хотел устроить торжественное открытие вечера… Сюрприз Гарри… — растерялся Эдвард, смущённый и вдохновлённый тем, что Ледышка хочет ему помочь, а ещё гордый тем, что Драко поделился с ним своей задумкой. — Да, но я думаю, что это можно сделать и в другой его день рождения… Или где-то в середине вечера. Гарри так свои праздники не празднует, и это может стать для него приятным сюрпризом в любой момент. Ресторан и всё такое… Это была моя идея! Как захочу, как и выкручусь. Не переживай, малыш. Давай, пойдём… Это будет круто… Гермиона улыбнулась и покачала головой. — Ты и сам ещё такой ребёнок, Драко… Давайте, постарайтесь не долго. Они зависли на три часа. И конечно, опоздали к Гарри на хороший час, а то и дольше. И самым жутким было увидеть лицо Потти, который сидел неловко за столом, через несколько стульев от него были Панс и Герм, Невилл, а ещё Полоумная. Вот этого Драко никак не ожидал. Но хуже было то, что Поттер был встревожен, напуган, то и дело проверял телефон и постоянно поправлял волосы, явно уложенные кем-то другим. Такой красивый… — Господи, Малфой! — он подорвался со стула, и тот громко хлопнулся о пол. Гарри подлетел к Драко, схватил за плечи, крепко, будто перепроверяя, не показалось ли ему. Потом увидел испуганного Тэдди, который робко шёл за его спиной, а потому остался незамеченным. — Малыш! Как я рад, что вы в порядке! Нужно купить тебе телефон! К чёрту правила, когда будешь с нами, сможешь быть на связи… — Выдохни, любовь моя… — тихонько шепнул ему Драко. — Опять сеть пропала… Прости, мы опоздали… Поттера носило в эмоциях. — А Гойл не мог нас предупредить? Винс писал ему, звонил, но вы оба… Господи… Я уже не знал, что думать. Герм предупредила… Но торговый центр… — Давай не сейчас… Минни уже здесь… Мы тоже здесь, Гарри… Прости… Мы в порядке… На этих словах действительно в зал зашла Минерва и ещё один человек, которого Гарри увидеть никак не ожидал. Кэтти выглядела прекрасно, и Поттер настолько удивился её присутствию, что даже отступил от своих родных. — Добрый вечер, Минни, Кэтти… Какой замечательный сюрприз… — Гарри, — женщина мягко улыбнулась, — признаться, я не знала, как ты отреагируешь на мой «плюс один», но отказать моей девочке не могла… — Я счастлив видеть вас, правда! Кэтти, ты… Выглядишь потрясающе… Пойдёмте, я представлю вас… Ну, пойдёмте же за стол… — он ухватил за руки Драко и Тэдди и повёл всех за стол. Он был сервирован на десять персон, но занятыми были лишь четыре места. Представление не заняло много времени, хотя Панс, снова увидев Минерву, была немного шокирована. Теперь, когда от её мнения о творчестве молодой художницы многое могло зависеть, она не знала, как себя вести. — Позвольте мне взять слово… — скромно спросила Кэтти и встала. — Я знаю, что ты со своими учениками всегда держишь некоторую дистанцию, хотя стараешься каждому из нас стать другом… И знаю не понаслышке, почему… Для тех, с кем мы только познакомились, я хочу пояснить, если можно… Я попала в школу Потти_21_Потти в тяжёлое время. И уже год прошёл, как больше не занимаюсь у него, но тот год, что он был моим наставником… Был очень важен. Кататься я стала лучше, что уж скромничать, но это Гарри показал мне, что мне нужна помощь другого рода. И я и сейчас в терапии. И отчасти поэтому я здесь. Знаю, день рождения трудно назвать хорошим поводом, но я… Я здесь… — она вздохнула и повернулась теперь к имениннику. — Я здесь, чтобы сказать тебе «спасибо». Ты стал для меня другом, и не воспользовался этим, чтобы научить кататься, а наоборот, показал, что я могу больше. Ты напомнил мне человека, которого я любила, и да, я… Я была в тебя влюблена, — она очаровательно покраснела, а Драко вцепился в колено Потти пол столом. — И снова ты не дал мне утонуть в своих эмоциях, в своей голове… — Минни в этот момент удивлённо смотрела то на Гарри, то на свою дочь. О её влюбленности она, очевидно, не знала, и пыталась сейчас понять, куда приведёт её Кэтти этот монолог. — Ты рассказал мне о человеке, которого любишь ты. О том, как ты чувствуешь себя рядом с ним, о чём думаешь… И это было так прекрасно… И так не похоже на то, что придумала себе я… Ты дал мне понять, что скорбь, тоска и одиночество не имеют лекарства в других, что всё это только моё, и только мне решать, что с этим делать — размножать и тонуть в этом, или идти в другую сторону. Я очень тебе благодарна, Гарри, и я хотела бы, чтобы ты знал, что учитель — это твоё призвание, а не просто пост в школе. Мы с мамой немного подумали и… Вот. Это подарок, который мы решили тебе подарить… Свои таланты в себе нужно ценить и развивать… Спасибо, что ты был в моей жизни в такой сложный момент… Она протянула конверт и подняла свой бокал снова: — С днём рождения, Гарри! — С днём рождения! — громко поддержали её гости и послышался звон бокалов. Потти неловко поблагодарил Минни и Кэтти, погладил Тэдди по голове и шепнул на ухо Малфою, что для ревности нет причин. Никогда не было и быть не могло. Драко пришлось минутку успокаивать себя, чтобы не впасть в свою собственноручно рождённую драму. Курс педагогики в одной из ведущих школ, сертификат на который оказался в конверте, стал приятным сюрпризом. Гарри сердечно поблагодарил девушек и хотел уже присесть, но тут Минерва взяла слово. — Вы уникальная пара, молодые люди. Ты, Гарри, просто невероятно отзывчивый и взрослый парень, которые может согреть своим теплом всех вокруг. Дарить это тепло без жадности и упрёков, и делать жизнь своих друзей ярче и счастливее. А ты, Драко, смелый и добрый, и наивный в чём-то, и никто никогда не заподозрит в тебе того, кому столько пришлось пережить, столько понять и так остервенело сражаться за собственное «я». Ты зажигаешь и воспламеняешь, вдохновляешь, и это не только образ на экране. Это весь ты… Вы покорили своей работой не только меня, но и наших мастеров, и они тоже передали вам подарок. Это то, чего вы не видели ещё за кулисами. Би и Лю передают вам свои поздравления. И я ещё не настолько стара, чтобы не помнить, у кого из вас день рождения, но они просили передать это именно с такими словами… Минни сделала взмах рукой, и к парням подошёл мужчина с тяжёлым альбомом в руках. Открыв обложку, Гарри обомлел. Оказывается, Лю делал фото не только на площадке. Он заснял моменты общения парней, и да, в этих моментах, в каждом из них была любовь. Фотографии были пропитаны этим чувством. Теплом, счастьем или грустью и взаимопониманием. И любовью. Увидь Потти эти фото раньше, он несомненно столкнулся бы с жестокой фрустрацией. Потому что игнорировать очевидное — что он всё ещё влюблён, только в уже вот этого — нового Малфоя, было невозможно. А потом появилось чувство, что и Драко тоже… Таких фото было не так много — с дюжину, но открывали они просто невероятный мир их взаимоотношений. Понимая, что они с Ледышкой совсем некрасиво выпали из беседы, застыв с альбомом в руках, изучая его молча, но понимая всё друг о друге и без слов, Потти отдал альбом в руки Герм, взглядом спрашивая разрешения у Драко. Всё же это были очень интимные фотографии, пусть и без обнажённой натуры. Почти… Альбом прошёл по кругу, оставляя после себя тишину и улыбки, редкие комментарии, но больше всё же молчание и понимание. А потом настал черёд Тэдди дарить свой подарок. Ледышка куда-то улетел, провоцируя Грегори на стремительный побег вместе с подопечным, а малыш нервно теребил салфетку и ждал, пока его друг даст отмашку. — Ты готов, Эдвард? — послышалось откуда-то издали, мальчик кивнул, и свет в зале приглушили, а проектор за их спинами, наоборот, засветился. С экрана на них смотрел Тэдди. Он немного смущённо выглядел, а потом заговорил: — Гарри, ты самый крутой скейтбордист в Британии и во всём мире. А ещё ты нашёл меня и стал мне настоящим-пренастоящим другом, и научил меня, что нужно смело смотреть на мир, и тогда мечты будут сбываться, если не бояться о них мечтать. И ты дал мне уверенность, что я не буду одиноким и вообще один… И я хотел бы подарить тебе… Я расскажу тебе, почему ты самый лучший… — запись обрывалась, а потом картинка превратилась в лист бумаги. Ручка с фломастером на экране рисовала на таблице стрелочки, обводила какие-то цифры кружочками, ставила плюсы и точки, а юный Эдвард за кадром объяснял весь смысл этих цифр. Его голос теперь был увереннее, чем просто в камеру, а сам он казался очень увлечённым своим объяснением. Запись была не такой уж короткой — минут пятнадцать Тэдди говорил, и это было понятно и доходчиво, не просто детский лепет, а настоящая минилекция. — В общем, ты лучший, Гарри, — на экране снова появился вдохновлённый, немного возбуждённый своими объяснениями мальчик, — и каждая твоя победа — это не просто случайность, а настоящий результат твоей работы. Я тебя очень люблю, мы, мы с Ледышкой тебя очень любим… Потти был растроган до глубины души. Он улыбался очень широко, глядя то на экран, то на мальчишку за столом, и всё сдерживал себя, чтобы не вытащить его и не обнять. Но когда видео закончилось, он ещё секунду находился в каком-то оцепенении, а потом всё же сгрёб Тэдди в охапку. К ним присоединился Малфой через минутку, и это стало настоящими семейными объятиями. Теми, о которых Гарри уже мечтал, хоть и боялся этих мечтаний до душевной боли. Тосты и поздравления перетекли в дружескую беседу, Минни оказалось удивительно интересно общаться с ребятами, особенно, когда никто из них ничего не хочет от неё получить. Кэтти вписалась в компанию, Невилл внимательно слушал, Лавгуд периодически шокировала всех странными комментариями, но странность их была в неочевидном смысле для всех и удивительной точности. Зато Герм изредка посматривала в сторону пустого стула. — Это место не для Забини, ты же знаешь… — Знаю, но не могу отделаться от мысли, что хотела бы, чтобы оно было для него. — Гермиона… Я даже не знаю… — Да и не говори ничего. Для кого это место? — Она не придёт. Но я бы хотел… Чтобы она была рядом. Я сам не знаю, зачем её пригласил. Это ведь даже не мой день рождения… Но Потти не был против. Но она не придёт. — Мама? — Мг… Думаю, я просто хотел закрыть гештальт… Но это не помешает мне подарить Гарри мой подарок… — Драко нервно одёрнул свой пиджак и поправил ресницы на правом глазу, стараясь не расплакаться от волнения. Когда подошло то самое время — когда все слова были сказаны и подарки подарены, Потти уже хотел прощаться, но Малфой неожиданно встал. — Друзья! Для меня огромная честь называть каждого из вас другом… Минни, Луна… Кэтти, Нев, девочки… Ребёнок мой… — он погладил Тэдди по голове. — Я никогда не был тем человеком, который считал, что жизненное счастье кроется только в профессии. Только в карьере и успехе. И недавно понял, почему. Потому что моё жизненное счастье всегда было рядом. Ты, Гарри, ты помогал мне в блоге, ты был моим лучшим другом, ты был тем, кто всегда делал мою жизнь счастливой. Мне никогда не приходилось разделять эти понятия… До определённого момента. И когда настал повод, я задумался. Задумался над этим вопросом и дал себе честный ответ. Меня недавно спросили, что для меня составляет моё личное счастье. И, пытаясь найти для себя правильную формулировку, я столкнулся с тем, что ответ на этот вопрос абсолютно совпадает с ответом на твой. Помнишь? «Где ты видишь себя через пять лет? Каким? Кем?» С кем… С тобой, Гарри. Я через пять лет хочу быть с тобой, хочу дом, семью и счастье на твоём лице. Я знаю, что у нас ещё много проблем… Но всё же дарю тебе это… — никто не заметил, как Нев выскользнул из-за стола, потому что все смотрели на то, как трясутся руки Драко, который протягивал Потти коробочку с эмблемой известного ювелирного дома. Гарри открыл её с оттенком ужаса во взгляде. Который сменился удивлением и даже сомнением. На чёрном бархате лежал домик белого металла с изумрудными ставнями и снежной россыпью бриллиантов на крыше. Домик, очень похожий на дом Малфоя. От витражного балкона отходила небольшая цепочка с кольцом, делая это брелоком, но смысл был для Поттера очевиден. Зал наполнила модная мелодия, и Лонгботтом потянул Панс танцевать. Гости будто очнулись, наскоро покидая свои места, и даже Тэдди пригласил Герм на танец. — Я знаю, что тебе всё ещё странно и неправильно жить в том доме, Гарри… — с восходящей интонацией и пересохшими губами проговорил Драко, подвигаясь чуть ближе, и чуть отшатнулся, когда Поттер резко встал из-за стола. Но Ледышка, входновлённый полётом своей внутренней Валькирии, продолжил, стараясь не трусить так очевидно. — Я хочу дом с тобой, Гарри, — повторился он. — Я хочу семью с тобой… — Малфой совсем зарумянился, но всё же протянул руку и провёл кончиками пальцев по ладони Потти, в которой лежала коробочка. — Посмотришь поближе? Гарри рвано кивнул, медленно и осторожно потянул брелок из ячейки, но перед тем как перевернуть его, Драко придержал его пальцы. — В прошлый раз, когда я задавал тебе этот вопрос, я не думал. И я был совсем другим человеком, знал себя совсем другого. И тебя тоже… Но сейчас всё очень серьёзно, Гарри. Всё очень серьёзно, — он отнял свою руку, позволяя Потти наконец увидеть надпись. «Я хочу семью с тобой, любовь моя». Губы Поттера превратились в упрямую линию, а брови нахмурились в неверии и даже раздражении, как показалось Драко, но он не дал себе остановиться, подстёгиваемый паникой. — Я знаю, что у нас всё сложно. И только всё началось, но… И нет тоже! У нас с тобой всё всегда было, понимаешь? И я уверен в этом, в том, чего хочу, потому что знаю, что мы всё решим. И знаю, что ты думаешь, что рано, что у нас с тобой не складывается с расписанием, с сексом, с работой, и Криви… Только мы всё пройдём!.. Гарри, — Ледышка вдохнул поглубже, — я прошу тебя стать моим мужем… Поттер рванул брелок из коробки, тем самым приподнимая верхний слой бархата, а там, внутри, лежало кольцо. Он уставился на него, будто не понимал, что это вообще за предмет. — Это моё. Я попросил сделать гравировку на нём, но не смог придумать, как выудить у тебя твоё. Я знаю, что оно всё ещё у тебя… И я… Гарри? Малфой замолчал. Он был уверен в том, что это — самое необходимое, единственное, что он мог подарить Потти на его двадцатипятилетие. Себя. Как всегда эгоистично, но искренне и совершенно навсегда. Но для Гарри это могло выглядеть иначе. Ещё когда Луна в июне на его день рождения привезла ему его мишку, Драко видел, как Потти отреагировал на это. Как жадно наблюдал, как Ледышка бережно и восторженно принимает этот подарок, как прижимает его к себе, и был уверен, что Гарри помнит, что это за медведь, и что он значит в их жизнях. Не только хорошее, но всё — важное, значимое… А теперь вдруг осознал, что Поттер может иначе смотреть на это, может думать по-другому, они ведь не обсуждали напрямую то, что с ними произошло тогда, уже два года назад… — Я люблю тебя, Дрейк… — ответил наконец Гарри, и Драко вздрогнул от его тихого шёпота прямо на ухо. Поттер достал кольцо, приглядываясь к внутреннему ободку, и широко улыбнулся. Там было написано «Навсегда». Он отошёл на шаг, расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке и потянул за цепочку. Раньше Драко её не видел. Сорвав украшение с серебра, Потти протянул его Малфою. — Поехали! Они убрались из зала в минуту, ни с кем не попрощавшись. Герм обещала присмотреть за Тэдди, и их охрана только успела проверить безопасность выхода, как оба уже сидели в машине Драко. — Ко мне! — позвал Гарри Винса и кивнул. Драко был в шоке. Он посмотрел на то, что оказалось зажато в его кулаке, лишь когда они с Потти оказались на уютных сидениях. Там было три ключа в связке. Поттер молчал, Ледышка тоже. Драко оказался в каком-то коматозе, так и не получив ответ на свой вопрос. Гарри же нетерпеливо поглядывал то в окно, то на любимого. Он не улыбался. Но Малфой бы и не заметил. — Это ключ от моего прошлого, любимый… — они подошли к входной двери. Драко как на автомате открыл дверь, а потом подошёл к пульту сигнализации, куда его отвёл Гарри. Числа на ключе были паролем для отключения системы. — Это от моего настоящего, — снова прошептал Потти, и Драко открыл ещё одну дверь. На этот раз на ней был замок, но спальня за полотном оказалась та же — его, Малфоевская, с огромным трюмо и небольшой кроватью. — Этот — от будущего, — тихо сказал Поттер рядом, указывая на запертый на замок ящик в туалетном столике. Руки Драко тряслись так, что Гарри пришлось помочь ему с третьим ключом. В ящике лежала стопка фото, их с Малфоем, свадебные, счастливые, разные… В том числе и те, что были в видеоряде к песне, которой Гарри признался ему в любви. А под этой стопкой лежала коробка. Обычная, та самая, в которой их кольца лежали в день покупки. Они оба не уделили тогда этим мелочам внимания, точнее Потти было важнее другое, а Ледышка был очарован мечтами о мести и не думал о смысле этих моментов. Открыв коробку, он достал кольцо. Знакомое, до самых маленьких деталей знакомое кольцо. А внутри блеснула гравировка, которой раньше там не было. Символ бесконечности. Поттер протянул свою руку прямо под кольцо, почти самостоятельно нанизывая его на свой палец. Потом достал из внутреннего кармана пиджака подарок Драко и так же аккуратно вынул его украшение из ячейки. — Ты позволишь? — Малфой постепенно осознавал происходящее, и тоже подставил руку под встречное движение Гарри. И только ощутив тяжесть кольца на своём пальце, отмер. Улыбнулся, глядя на их ладони. А потом светло посмотрел на своего жениха. И услышал, наконец, то, чего так долго ждал. — Мы уже семья, любовь моя… Поцелуешь, Дрейк?

Чтобы быть королём, нужно писать собственный сценарий…