Пока жизнь не разлучит нас.

      Питер открывает глаза буквально за пару секунд до того, как на его грудь падает живой вес четырёхлетнего ребёнка. Он успевает напрячься, чтобы избежать болезненных ощущений. Помогло, но слабо.       — Доброе утро, папа!       Питер смотрит в лицо своего сына. Тот так близко, что можно рассмотреть длинные, загибающиеся на концах ресницы и тёмную, как у отца, глубину глаз.       — Бенни, — ворчит Питер. — Сколько раз я говорил тебе не делать так?       — Ты просил не на живот. — Ребёнок соскальзывает с него, стоит рядом и смотрит виновато.       — Ты уже большой, — напоминает Питер. — И тяжёлый.       — Я приготовил завтрак. — Сын смотрит на Питера немного неуверенно, явно расстроенный тем, что так получилось.       Питер улыбается.       — Дай мне пять минут, хорошо?       Бен быстро кивает, от чего уже порядком отросшие кудряшки падают ему на лоб. Бен быстро убирает их со лба. Мешают же, а в парикмахерскую идти не хочет.       Питер прикрывает глаза, вслушиваясь, как по паркету топают голые маленькие пяточки, улыбается.       Его утро всегда так начинается. Весьма болезненное пробуждение, потом несколько минут в ванной, где он успевает умыться и принять все необходимые лекарства, которые стоит выпивать до еды. В основном они для поднятия иммунитета, только толку от них ноль.       Когда он садится за стол, его ждёт чашка с уже размоченными колечками сухого и крайне неполезного завтрака, но это всё, на что у них хватает времени. По выходным Питер варит кашу.       За завтраком они делятся планами на день. Бенни с умным видом рассказывает всё, чем сегодня собирается заниматься. Питер кивает, ведь для Бена это важно, пусть речь идёт только о каких-то поделках ко дню учителя.       После завтрака Бенни идёт собирать свой маленький рюкзачок, Питер никогда не вмешивается в эти сборы, понятия не имеет, что там вообще может быть. Личные границы сына он никогда не пересекает. Наверное, насмотрелся на то, как Старк контролировал каждый шаг Морган, и теперь действует от обратного.       Сам же Питер принимает душ, выпивает оставшиеся таблетки, обрабатывает шрам специальным кремом. И каждый раз зависает на нём.       Шрам находится в самом низу живота. Гладкий, розовый, чуть припухший. Врачи старались действовать аккуратно, но он всё равно получился слишком большим. Но Питер даже не думает о том, чтобы свести его. Впрочем, его лечащий врач рекомендовал не трогать его ещё как минимум год. Разрез заживал долго и мучительно. Окончательно затянулся не так давно. Питеру нельзя поднимать тяжести, если долго стоит на ногах, болью начинает сводить низ живота. Он даже собственного сына не может поднять на руки. Из-за последнего обиднее всего.       Здоровье тоже оставляет желать лучшего. Питер так и не набрал вес, выглядит болезненным и уставшим. Но в его жизни есть Бен, и он ни о чём не жалеет.       Они выходят из дома за двадцать минут до начала занятий в детском садике, куда ходит Бенни. Они живут буквально через дорогу, так что могут себе позволить не торопиться. Тем более воспитательница Бена, мисс Романофф, обожает Бена и разрешает опаздывать, хотя по правилам садика дети после восьми не принимаются.       Питер, как и Бен, видит яркие рыжие волосы воспитательницы, отпускает руку ребёнка, и тот сразу переходит на бег со звонким «Мисс Романофф!»       Питер только машет женщине издалека, направляясь на свою работу, университет, расположенный рядом с детским садом. По дороге он встречает других сотрудников, ведущих детей в сад, здоровается с ними, уже мечтая о первой чашке крепкого кофе. Этот напиток он не держит дома, не желая объяснять Бену, почему ему нельзя его пить, а ведь сыну обязательно захочется.       Он такой взрослый для своих четырёх лет. И так похож на отца. Питер видел несколько детских фотографий Старка, чтобы понимать это. От Питера у Бена только кудрявые волосы да нос. А глаза папины, как и манера задирать подбородок, когда они спорят. И ум ему достался старковский. Бен рассудительный, вдумчивый, спокойный ребёнок. Иногда кажется, что он старше самого Питера, который до сих пор не прочь собрать Лего под монотонный бубнёж телевизора. А вот Бенни гораздо интереснее разобрать и собрать обратно сам телевизор. Что ему Лего.       «Не интересно, пап!»       И «Звёздные войны» — «Чушь, такого в космосе не бывает!»       Иногда Бенни так похож на Старка, что Питеру становится больно на него смотреть. И сколько бы времени ни прошло, Питер так и не справился с предательством.       Как и со своими чувствами.       В столь ранний час в библиотеке, в которой работает Питер, ещё никого нет. Но с вечерней смены остались дела: неразобранная тележка с книгами, которые нерадивые студенты не потрудились поставить на место, новые книги, которые стоит занести в компьютер, а ещё наклеить на них специальную карточку. Но прежде всего — кофе.       В комнате персонала стоит старенькая капсульная кофеварка, рядом банка с кофе, чашка из которой пьёт Питер. Кофе не то, что он должен пить, вообще-то. Но Питер сильно разводит его молоком и успокаивает себя, что так ничего не случится.       Тележка с книгами подождёт. Питер подходит к окну, включает обогреватель: в комнате прохладно, а Питер всегда мёрзнет. Делает первый глоток, смотря на улицу. Там деревья все в золотых листьях, их так же много на зелёном газоне. Человек в синем комбинезоне пытается справиться с этим при помощи стареньких грабель. Рядом с ним чёрный мусорный пакет больших размеров, куда он складывает листву.       Как быстро летит время. Лето сменила осень, через пару недель обещают первые заморозки, а там уже и зима.       Каждый раз, как наступают холода, Питер жалеет, что не уехал с ребёнком в место потеплее, как хотел. Так и остался в Бостоне. Сменил только квартиру, продав старую. Устроился работать в библиотеку, Бена пристроил в сад. И жизнь потекла в размеренном ключе. Ничего не происходит. Один день похож на другой, и Питер радуется этому. Ему хватило потрясений в прошлом, чтобы сейчас наслаждаться спокойствием и размеренностью. К чёрту неожиданности!

***

      Когда Питер приходит в себя в палате, он даже немного удивлён. Он жив. Палата самая обычная, это тоже вызывает облегчение. Значит, пока всё обошлось без вмешательства бывшего мужа.       Питер кладёт ладонь на плоский живот и забывает, как дышать.       Нет, этого не может быть! Только не снова! Ведь оставалось совсем немного до родов! Как же так!       В Питере поднимается паника, приборы, к которым он подключён, начинают пищать. В поле зрения появляется заспанная бледная Мишель.       — Питер? — тихо говорит она. — Питер, успокойся!       — Ребёнок? — только и может произнести Питер.       Ещё не расслышав ответ, Питер знает: это конец для него. Столько боли ни один человек не способен вынести. С него хватит.       — Всё хорошо, Питер. — Мишель начинает плакать, чем противоречит сама себе. — Пит, всё хорошо. Тебе нельзя шевелиться. Операция прошла успешно, но врачи боятся, что могут разойтись швы. Не шевелись, пожалуйста!       — Что с ребёнком? — Это единственное, что его волнует. — Что с ним?       Ему хочется взять Мишель за плечи и трясти, требуя ответа. Мишель утирает слёзы, отвечает:       — С ним всё хорошо, Питер. О нём позаботились.       — Он жив? — Не верит Питер.       — Конечно, он жив. И здоров! Ты должен думать о себе. Ты должен поправиться, чтобы ребёнка могли принести тебе, понимаешь?       — Жив? — Питер не может поверить.       Жив? Жив! Точно?

***

      Питер вздрагивает, когда кто-то в зале хлопает дверью. Чёрт, работа.       Он работает до четырёх часов, больше просто не позволяет ослабленный организм. Питер быстро устаёт. И чем, хочется спросить, ему помогает приём лекарств? Иммунитет как был, так и есть на нуле. Питер не может набрать вес, остаётся болезненно худым. Он работает с доброй девушкой по имени Ванда, которая, к стыду Питера, за него таскает тяжёлые тома книг, лазает по лестнице к верхним полкам, а ещё иногда угощает домашней едой.       Питер знает, какие слухи о нём ходят. Не только преподаватели, но и студенты в курсе того, что он одинокий отец. В этом самом по себе нет ничего странного. Но всем почему-то хочется узнать историю его жизни. Где второй отец Бена? На что живёт Питер, ведь одевается он далеко не в дешёвую одежду. Да, государство заботится о мальчиках, но не настолько, чтобы работать простым библиотекарем. Тем более неполный день. Но у Питера хорошая квартира, машина и одежда. Конечно, всё это не идёт в сравнение с тем, чем он владел, будучи мужем Старка. Но и по меркам обычных людей Питер при деньгах. И это вызывает любопытство.       За прошедшие четыре года Питер ни разу не пытался наладить личную жизнь. Две слабые попытки не в счёт. В их мире только женщины могут рассчитывать на бескорыстную любовь. С мужчинами, способными на деторождение, всё иначе. От них чаще всего хотят только детей. А Питер больше не намерен попадаться в подобную ловушку. Да и «женихи» тут же испаряются, стоит ему заикнуться, что больше не может иметь детей. Его вычистили. И это занесено красным в его дело. Бесплоден.       И никому не нужен.       Не то чтобы Питера это заботило. Уж он-то точно не один, у него есть Бенни. Выстраданный ребёнок. Болезненно любимый.       — Доброе утро, Питер! — Ванда, как всегда, наполняет это место шумом. — Смотри, что у меня есть!       Питер цепляет на лицо улыбку, поворачивается к ней. Нечего грузить своей меланхолией других.       Ванда разматывает яркий шарф, небрежно кидает его на стул, кладёт на стол пакет с булочками.       — Те, что ты любишь.       Они с Вандой почти одного возраста, но она относится к нему, как к младшему брату. Поначалу все сплетничали, что она хочет прибрать худого симпатичного парнишку себе. Вероятно, в начале так и было. Но сейчас их связывает дружба и ничего более.       Питер не может, даже если бы и хотел, ответить взаимностью на чьи-либо чувства.       — Кофе ещё горячий, — отвечает Питер и тянется к пакету с булочками.       Они лёгкие, наполненные воздушным кремом. Они вкусные, но не приторно сладкие. Питеру немного стыдно каждый раз, когда Ванда их покупает.       — Я видела сегодня Мишель по телевизору! — сообщается Ванда.       Они разместились в комнате персонала, наплевав на то, что библиотека уже открыта и вообще-то стоит начать работать. Но ещё целый час тут никого не будет. А тележка с книгами подождёт, ничего с ней не случится.       Питер только кивает. Мишель, как всегда, в самой гуще событий, митингует у Белого дома в Вашингтоне, требуя для детей обоих полов равных прав.       — Ничего личного, — как-то сказала Мишель, стараясь обозначить свою позицию, — Бенни чудесный мальчик. — Они оба посмотрели в кроватку, где Бенни крепко спал, накрытый вязаным одеяльцем. — И ты заслужил помощи. Но разве так честно? Мальчикам обеспечены места в детских садах, школах, университетах. Правительство ценит их куда больше. Пособия для них больше.       — Мишель… — Питеру не хочется спорить на этот счёт. Ведь он сам «тот мальчик», которому всё досталось только потому, что он родился.       — Я не пытаюсь отобрать у мальчиков это. Я только хочу, чтобы и девочки могли учиться в хороших университетах. Вот и всё.       Питеру всё равно неуютно перед Мишель. Хотя бы из-за того, что в то время, пока он спокойно учился, Мишель приходилось работать, чтобы оплатить учёбу. Он не считал это справедливым. А потом Питер и вовсе стал мужем миллиардера и пропасть между ним и Мишель стала ещё шире. Впрочем, это не мешает им общаться до сих пор. А ещё Мишель крёстная Бена.       — Да, видела. В семичасовых новостях. Она держала огромный плакат и требовала равных прав.       Питер лишь кивает. За прошедшие годы ничего не изменилось. Какой-то там закон хотели протащить на голосование в конгресс, но он застрял на пути, кажется, намертво.       — Ты сегодня какой-то бледный, — замечает Ванда. — Не заболел?       В этом вопросе нет ничего странного, Питер болеет часто и подолгу. Поэтому Ванда терпит вечную жару в их комнатке, ведь обогреватель, кроме Питера, никто не включает.       — Всё хорошо, — каждый раз говорит Питер.       Он не чувствует себя больным. Его самочувствие сложно описать. Хроническая усталость, депрессия, полное отсутствие интереса к чему-либо, если это не касается сына. Питер им немного одержим. Думает о нём, когда они порознь, смотрит его фото на своём телефоне. Ночью, это уже вошло в привычку, проверяет по несколько раз, дышит ли Бен. Стоит иногда и смотрит на спящего ребёнка, на его милое личико, чуть надутые губки, и не может наглядеться. Если Бен проснётся, вероятно, напугается, но Питер ничего не может с собой поделать.       Питеру снятся кошмары. В последний год всё реже, но всё же посещают его, когда Питер максимально не готов.       Он в той палате, с пугающей ясностью видит все детали. И это заставляет поверить в происходящее. Серые жалюзи на окнах, стул, на котором сторожит его покой Мишель, размеренный писк приборов. И он, Питер, такой маленький на больничной койке. А под ладонью гладко. В его теле больше нет жизни. И Питер знает: он снова потерял ребёнка. То, ради чего он мучил себя много месяцев, снова потерял. Только в этот раз намного больнее, ведь он поверил: в этот раз всё получится.       Внутри ощущается пугающая пустота, словно вместе с ребёнком удалили все органы, кроме сердца, ведь это оно сейчас сжимается от невыносимой боли.       Питер просыпается в слезах. И первые секунды после пробуждения самые страшные, он не может сориентироваться: в этой реальности у него есть ребёнок, или ему все прошедшие четыре года приснились?       Это так страшно. Питер идёт в комнату сына, и, только видя его в кроватке, успокаивается. После подобных снов они с Бенни проводят весь день вместе, Питер просто не может отпустить его от себя. Они ничем таким не занимаются. Бен возится со своими игрушками, Питер просто наблюдает за ним.       Второй страх связан со Старком. Тот всё узнаёт и приходит за сыном.       В первые недели после родов, если сложную операцию вообще можно так назвать, Питер строил планы побега. Туда, где его не смогут найти. Мысли уводили его всё дальше и дальше от Бостона и уж точно от Нью-Йорка. Но он ясно понимал одно: куда бы он ни убежал, нет такого расстояния, на котором Тони Старк не сможет его найти. Даже если Питер решит переехать в Европу. В мире буквально нет ничего невозможного для Старка. Поэтому Питер отказался от идеи дать Бену другую фамилию. Смысла в этом не было.       Дни шли, складываясь в недели, а потом и в месяцы, а Старк так и не появлялся. Прошёл год, и Питер смог успокоиться, не вздрагивать от звонков на телефон и в дверь. Тони Старку нет дела до Питера Паркера.       Тони Старк.       При упоминании этого имени уже давно ничего не сжимается в груди. Питеру думается, он уже давно отпустил эту ситуацию. У него просто нет сил думать ещё и об этом.       Конечно, полностью изолировать себя от новостей о Старке не получалось и не получается до сих пор. Его много показывают по телевизору, пишут о нём в журналах. Питер иногда выхватывает взглядом статьи с ним, но никогда не читает.       Личная жизнь Тони Старка строго охраняется, но появись у него наследник, это точно стало бы достоянием общественности. Поэтому Питер не знает, как обстоят у бывшего мужа дела. Есть ли у него близкий человек. Не любимый, Питер не верит, что тот способен на это чувство, а хотя бы тот, с кем Старку комфортно.       Имя Питера Паркера не всплывало в прессе со дня их развода. И Питер прекрасно понимает, кому за это стоит сказать спасибо. Он чувствует благодарность за это. В теперешней жизни ему только стычек с репортёрами не хватает. Плюс это уберегает секрет Питера.       За окном начинается дождь, и первые студенты, пришедшие в библиотеку, фыркают и трясут головами, словно псы. Стряхивают дождевые капли с курток у порога, никто не додумался взять сегодня зонты.       Ванда ворчит и стелет тряпки при входе, которые почти все игнорируют.       Питер же стоит у окна, наблюдая за тем, как дождём прибивает листья к земле.       Он слишком надолго здесь задержался. Сначала хотел прожить здесь год, прийти в себя, окрепнуть. Потом сорваться с места помешало что-то ещё. Здесь жила Мишель, и это было главным фактором. Питеру очень страшно оставаться одному.       А когда Бенни пошёл в сад, а Питер устроился на работу, казалось, в их жизни вошли размеренность и постоянство.       Сейчас Питер думает, что нечестно выдёргивать Бена с места, где у него есть друзья, где он привык находиться. И всё его окружение больше не задаётся вопросом, почему у мальчика только папа.       Да и Питеру, если честно, страшно что-то менять.       День проходит в делах, которые изо дня в день не отличаются в этом царстве книг. Пока Ванда носится с тележкой между стеллажами, раскладывая книги по местам, Питер регистрирует новые поступления, заводит новые учётные карточки, выдаёт учащимся книги, строго предупреждая о сроках сдачи их обратно.       К четырём часам он чувствует себя вымотанным и ненавидит это чувство. Приняв по расписанию таблетки, Питер сидит в любимом кресле у окна с книгой. Ему немного стыдно бездельничать, в то время как Ванда работает: её ворчание доносится до него, даже когда девушка находится в другой части библиотеки. Они снова здесь одни, следующий наплыв ожидается около шести часов и продлится до десяти. Но Питера тут уже не будет.       Питер, вообще-то, уже может идти домой. Наверняка Бен его уже ждёт, одетый и с собранным рюкзачком. Бенни поразительно самостоятельный. И Питеру иногда стыдно перед ним. Он самостоятельности так и не научился. Несмотря на роды и уже взрослую жизнь, Питер себя взрослым не чувствует. Питеру хочется кого-то рядом, на кого время от времени можно положиться. Взвалить на него все заботы и ни о чём не думать самому. Это эгоистично, понятно, но Питер уже не вывозит. Ему нужна Мишель, но та обещает приехать только в конце месяца.       — Ты почему ещё здесь? — Ванда удивлённо на него смотрит. — Иди домой, пока дождя нет.       — Уже собирался, — Питер слабо улыбается. — Но вот… — Он показывает на книгу.       — Возьми её с собой.       Питер никогда не уносит книги домой. У него дома ребёнок, пусть умный, но Бену четыре, и мало ли что ему захочется сделать. Его мышление иногда пугает и озадачивает Питера.       — Нет. — Питер поднимается, с досадой отмечая, что низ живота снова неприятно тянет.       Ванда смотрит на него пристально, Питер отворачивается.       — Всё хорошо?       Питер кивает. Худой, бледный, еле стоящий на ногах. Какое тут «хорошо». Но это его обычное состояние, поэтому Ванда хоть и хмурится, но ничего не говорит.       Если бы она видела Питера раньше. Питер и сам с трудом верит, что на старых фото это он. Когда-то он мог искренне улыбаться, у него не торчали скулы, и он не уставал, работая за компьютером несколько часов. У того Питера были мечты и планы. Сейчас у него нет ничего.       Бенни ждёт его у входа. Как Питер и предполагал, полностью собранный. Он чуть укоризненно смотрит на папу, но ничего не говорит.       — Прости. — Питер присаживается перед сыном на корточки и поправляет капюшон его курточки. — Были дела, — врёт он.       — Питер?       К ним выходит мисс Романофф. Питер кивает и улыбается.       — Извините, мы задержали вас.       Всех детей уже разобрали, и Питеру вдвойне стыдно за то, что Бен остался здесь один в то время, как другие дети уходят с родителями.       — Ничего страшного, — отмахивается женщина.       Она невысокого роста, худенькая, но в ней чувствуется внутренняя сила. Питеру она нравится. Хотя бы тем, как она относится к детям. За этим может стоять печальная история, ведь просто так чужие люди не будут любить детей им не принадлежащих. Но во взгляде мисс Романофф скользит тоска, когда она смотрит на детей, Питер ясно это видит. Возможно, только он один.       — Пошли? — Питер протягивает руку сыну, и тот обхватывает его пальцы своими.       — До свидания! — хором говорят они.       Питер, как обычно, отказывается от обеда, хотя умом понимает: ему надо поесть. Но есть не хочется совершенно. Его сил хватает только на то, чтобы разогреть обед Бену, а самому лечь на диван в гостиной. Дневной сон накрывает его как всегда по расписанию.       Бен занимается своими делами, ведёт себя тихо, что не свойственно ребёнку в его возрасте.       Бен умеет читать, поэтому вполне может занять себя книгой, выбрав одну из любимых историй. Относится ко сну Питера уважительно и с пониманием, пока ничего не спрашивает, но Питер думает, что вопросы скоро появятся.       Питер просыпается, когда за окном уже стемнело. Во всей квартире темно, наверное, Бен тоже уснул. Он находит сына в его кровати. Рядом на полу валяется книга. Питер некоторое время смотрит на сына, чувствуя себя бесконечно виноватым.       Они многого лишены из-за него. Питер не может играть с Беном в мяч, ездить загород или совершать длинные пешие прогулки. Большее, на что он способен, — посидеть в парке. Из-за того, что их семья без второго отца, Бена часто подвергают насмешкам. Не все, конечно, но находятся умники. В детском саду к ним уже привыкли, но скоро школа, и снова всё начнётся сначала.       Питеру постоянно кажется, что он что-то не додаёт Бену. Он так хотел ребёнка, что не задумывался над тем, каково это — его иметь. Они могут разговаривать о каких-то вещах, но общих интересов у Питера с сыном не так много. Точнее их нет совсем. В прошлом Питер интересовался наукой, но сейчас она у него вызывает тошноту. Ему не хочется открывать научные журналы или книги, которые есть у них в библиотеке. Ему не хочется работать в выбранном в университете направлении, хотя ему предлагали. Ему ничего не хочется из прежней жизни. Он её похоронил, закопал глубоко, как только мог. Это ничем не обусловлено, у этого нет смысла. Просто Питер так чувствует, вот и всё. Прикрыв дверь, Питер идёт готовить ужин. Ещё один день заканчивается.

***

      Некоторые вещи в жизни никогда не происходят дважды. Хотя даже молния может ударить два раза в одно место. Поэтому Питер никогда не думал, что подобное может случиться с ним ещё раз. Нет, в него не ударила молния, хотя ощущения очень похожие.       Один из преподавателей попросил отложить несколько книг и обещал зайти позже, но Питер вызвался их принести. Не то чтобы ему нравилось ходить по длинным коридорам университета и наблюдать за жизнью учащихся, но иногда стены библиотеки словно давили на него. И ему хотелось сбежать на свежий воздух, перестать вдыхать запах старых книг.       Книги тяжёлые, оттягивают руки, и, стоит признать, Питер погорячился тащить их все в одиночку. Но почему-то казалось, что он справится. Сейчас все ученики на занятиях, в коридорах пусто, а гулкие шаги Питера отражаются от стен.       Он слышит раньше, чем видит, что навстречу ему кто-то идёт. До нужного кабинета ему осталось совсем немного, Питер торопится, пока у него ещё остались силы нести книги.       Завернув за угол, он словно попадает в прошлое.       Рядом с одним из руководителей университета стоит Тони Старк.       Они оба поворачиваются на Питера.       Старк нисколько не изменился. Ну, насколько Питер может видеть. Всё та же прямая спина, уверенный разворот плеч, тёмный дорогой костюм.       У Питера от ужаса замирает сердце, а потом начинает бешено стучать, толчками поставляя в кровь порции адреналина. Он понимает, что вряд ли Старк тут по его душу, но справиться с собой не получается. Книги, которые он держал в руках, падают на пол с оглушительным звуком. Из совсем старых книг вылетает несколько страниц. Глава университета смотрит удивлённо, а в глазах Старка удивление, сомнение и узнавание. Питер чувствует себя ещё более жалким и мелким, чем обычно. Ему хочется, как в детстве, втянуть голову в плечи, испариться, исчезнуть, перестать существовать в этом пространстве. Надо же, к чему могут привести на первый взгляд простые, но неверные решения. Если бы он только остался в библиотеке, то, скорее всего, не узнал бы даже о приезде Старка. Удивляться на самом деле нечему: Тони Старк часто ездит по университетам, выбирая, куда бы ещё направить свои деньги.       — С вами всё в порядке? — доносится Питеру. Спрашивает, разумеется, не Старк. Тот смотрит чуть прищуренно.       Питер сначала отрицательно мотает головой, потом кивает, садится на корточки, чтобы собрать книги и убраться отсюда подальше. Есть ли хоть один шанс из тысячи, что Старк его не узнал? А если и узнал, то его совершенно не заинтересовала эта внезапная встреча? Забудет об этом, как только Питер уберётся с его глаз.       Питер собирает книги и разлетевшиеся листки, обращаясь с книгами так, как никогда себе не позволял. Придётся нести их обратно в библиотеку, чтобы отремонтировать, такие точно нести нельзя.       За такими мыслями, больше похожими на план, он немного успокаивается. Бурчит «извините» и скрывается за углом. Ему хочется, как в фильмах, скатиться вниз по стенке, дать себе передышку, успокоиться. Но одна только мысль, что Старк в сопровождении может прийти сюда, не даёт ногам остановиться. Питер буквально бежит прочь, не обращая внимания ни на боль в низу живота, ни на нехватку кислорода в лёгких. Страх гонит его прочь.       Бенни!       Нет, Старк точно не пойдёт в детский сад. Что ему там делать? И сейчас слишком рано, чтобы дети гуляли. Да и разве Старк сможет из всех малышей узнать в Бене своего ребёнка? Да, тот очень похож на отца. И что? Нет, нет. Не стоит суетиться. Надо успокоиться и просто подождать. Такие визиты не длятся слишком долго. К перерыву на отдых студентов Старка тут точно уже не будет.       Своим видом он очень пугает Ванду.       — Питер? — Она вскакивает со своего места и забирает у него книги, встревоженно заглядывая в глаза. — Что случилось?       Питер только мотает головой и идёт в комнату персонала, ему надо перевести дух и выпить таблетки. В маленьком помещении он чувствует себя в безопасности.       Ванда идёт вслед за ним и немного этим раздражает. Неужели не видит, что ему необходимо побыть одному? Питер старался никогда не принимать лекарств при посторонних. Во избежание ненужных слухов, да и вообще, кого это должно касаться, кроме него?       — Просто голова закружилась, — выдавливает из себя Питер, отправляя в рот успокоительное и обезболивающее: низ живота просто горит огнём, только бы шрам не разошёлся.       Ванда ему не верит, и это написано у неё на лице. Да и плевать.       — Там книги пострадали. Надо починить, пока профессор Джексон не пришёл за ними.       — Да, хорошо. — Ванда кивает и не спрашивает, почему эти книги Питер не принёс упомянутому профессору, как хотел.       — Я пока тут посижу, хорошо? Спасибо.       Питер всячески намекает, что ему хочется остаться в одиночестве, но Ванда, если и понимает, то не спешит уходить. Она внимательно смотрит на Питера, словно тот собирается упасть в обморок или ещё что-то в этом же роде. Питер же только морщится, садясь на стул.       Из маленького окна этой комнаты видна часть парковки, на которой стоит дорогая машина. И у Питера нет сомнений, кому она принадлежит. Если бы только он выглянул в окно раньше. Если бы только…       От успокоительного клонит в сон, пережитый стресс отнял у Питера все силы. Он буквально растёкся в кресле. В голове пусто.       — Питер, — тихо зовёт Ванда. — Там тебя спрашивают.       В её голосе так много напряжения и даже волнения, что Питер понимает: спрашивает его не кто иной, как Тони Старк.       Что ж, этого следовало ожидать. Наверное. Что бывшему мужу от него понадобилось? Выходить категорически не хочется. Страх притуплен таблетками, но Питер прекрасно понимает, как жалко выглядит, и не хочет такого себя показывать Старку.       Тони стоит, облокотившись локтем на стойку регистрации, и улыбается Ванде своей фирменной улыбкой. Девушка смотрит на него с подозрением и недоверием. Не каждый день перед тобой стоит знаменитость.       Тони сразу поворачивает голову в сторону Питера, стоит ему только появиться. Они несколько секунд молча рассматривают друг друга. Старк кивает, видимо, удостоверившись, что этот худой, измождённый молодой человек именно тот, кто ему показался.       — Выпьем кофе.       Со стороны может показаться, что это вопрос, но это не так. Питер слышит приказные нотки в голосе Старка. Надо же, сколько лет прошло, а он ещё умеет различать такие мелочи.       Питер думает, что легче удовлетворить любопытство Старка, чтобы тот поскорее сел в свой роскошный автомобиль и покинул это место.       Недалеко от университета есть небольшая кофейня. Там не так много народа в этот час, Питер уверенно направляется туда, Старк не отстаёт ни на шаг. И смотрит.       Они не говорят друг другу ни слова всю дорогу. Питер не хочет начинать первым, Старк, видимо, хочет начать разговор, когда они сядут.       В кафе приятно пахнет только что обжаренными зёрнами, горячим молоком и сдобой. Питер садится за самый дальний столик, чтобы избежать ненужных глаз. Но бариста за стойкой узнаёт Старка, его невозможно не узнать, несколько теряется, принимая заказ, кивает головой. Питеру хочется приложиться лбом о гладкую поверхность стола. Уже сегодня вечером весь студгородок будет в курсе.       Старк садится за стол, расстёгивает перед этим пуговицы на пиджаке. Питер упорно смотрит в окно, не находя в себе сил посмотреть на бывшего мужа.       — Здравствуй, Питер, — говорит Старк.       Он выглядит расслабленным, словно для него эта встреча ничего не значит. Вероятно, так и есть. И ему просто нечем занять себя, кроме как сидеть тут с Питером. И Питер до сих пор не понимает, зачем ему это надо.       — Здравствуй, — отзывается он, потому что проще ему ответить, быстрее завершить эту встречу.       Его мысли крутятся вокруг сына. Старк не должен ни о чём догадаться.       — Я хотел бы сказать, что ты хорошо выглядишь, но, увы, не могу. Что с тобой случилось?       Питер поворачивается к Тони. Ему даже кажется, что в глазах Старка скользит обеспокоенность. Несмотря на измены, Старк был хорошим мужем. В том плане, что он всегда следил, всё ли у Питера есть, никогда не был жадным, стараясь удовлетворить все желания Питера. Просто этих желаний почти не было. Если бы Питер мог выносить их детей, если бы Тони мог держать свой член в штанах, они вполне могли быть счастливы вместе.       Питер не знает, что сейчас чувствует. Не знает, прошли ли его чувства к Старку. Он уже давно не задумывался над этим.       Однако Тони ждёт ответ.       — Ты же знаешь, — начинает Питер, откашливается и продолжает: — У меня всегда были проблемы со здоровьем.       Не всегда, конечно. Питер хорошо себя чувствовал до первой беременности.       Старк кивает, принимая слова Питера, но они явно его не удовлетворяют.       — И что же с твоим здоровьем?       Приходится немного повременить с ответом, приносят кофе. Бариста быстро ставит перед ними заказ и уходит. Тони делает глоток кофе, кивает, явно довольный вкусом.       — Я долго болел, но сейчас всё хорошо.       Питер никогда не любил врать. Тем более такому человеку, как Старк. Кажется, Старк видит его насквозь, его не обмануть.       — Не ожидал тебя увидеть здесь. Ты работаешь в библиотеке? С твоим-то образованием. Я немного разочарован.       Питер отмалчивается. Не скажешь, что он так и не закончил университет. Взял перерыв, но так и не нашёл в себе сил вернуться.       — Мне здесь нравится, — оправдывается он.       — Да, я помню, тебе нравился Бостон. Здесь спокойно, не то что в Нью-Йорке. Но ты живёшь даже не в городе, в пригороде.       — Мне здесь нравится, — ещё раз говорит Питер, немного грубо. — Здесь действительно спокойно. Это всё, чего я хочу.       — Извини. — Впрочем, Старк не выглядит виноватым из-за своих слов.       Но Питер всё равно удивляется. Он греет свои ладони о большую чашку чего-то очень отдалённо напоминающего кофе. Жидкость в чашке слишком светлая, много пены, едва заметно пахнет карамелью. Кажется, в прошлой жизни он любил подобное. Неужели Старк запомнил?       Опять повисает тишина. Питер чувствует на себе взгляд Старка, но не смеет поднять на него глаза. Минуты тянутся словно застывающая смола, Паркеру кажется, они будут сидеть здесь вечность. Неужели вечно занятому Старку никуда не надо? Его время буквально золото.       — Так что случилось с тобой? — Старк, как всегда, не отличается тактичностью. — Почему ты выглядишь так, словно сбежал с собственных похорон?       «Не нравлюсь?» — хочется съязвить Питеру.       — Не стоит волноваться, мистер Старк, — решается он. Его тон максимально вежливый, отчего у Старка дёргается уголок губ. — Со мной всё хорошо. И я не думаю, что вы должны волноваться обо мне.       — Питер, несмотря на то, как мы расстались, я всегда хотел позаботиться о тебе.       Питер знает это. После развода он получил большую сумму денег, к которой едва ли притрагивается. Только в очень крайних случаях. Эти деньги Бену на образование. Пусть ему уже готовы места в университетах, это ничего не значит. Питеру нравится думать, что у его сына будет финансовая страховка в виде этих средств.       Теперь он чувствует себя виноватым за свои слова. Ведь Старк не такой плохой, как ему хотелось думать, чтобы избавиться от внутренней боли. Да, от того не дождаться эмоций, но он всегда мог решить проблемы Питера, стоило только попросить.       — Я знаю, мистер Старк. Но сейчас мы совершенно чужие люди. И я со всем отлично справляюсь сам.       — Не похоже.       Да, не похоже. Питер и сам знает, что плох в этом.       Питер не знает, что происходит в голове у Старка и к каким выводам он приходит.       Сейчас, когда он сидит так рядом, Старк уже не кажется злом во плоти, которого Питер так боялся. Но все мысли Питера по-прежнему о сыне, который находится буквально в метрах ста от них.       Набравшись смелости, Питер всё-таки поднимает глаза на бывшего мужа, рассматривает его, замечая изменения, отмеченные временем. У Старка больше морщин у глаз, седины на висках. Он по-прежнему красивый мужчина, и сейчас Питеру трудно представить, что они когда-то были вместе. Что у них была близость. И у этой близости есть последствия.       — Что ж, — говорит Старк, делая последний глоток своего кофе, — не думаю, что это уместно, но ты всегда можешь позвонить мне, если тебе потребуется помощь. Любая. Уверен, с Пеппер ты общаешься.       Питер неопределённо пожимает плечами. Они общаются, но уже не так часто, как раньше и как хотелось бы Питеру.       Старк оставляет на столе свою визитку.       — Не нужно, — всё же мямлит Питер, стараясь скрыть облегчённый вздох из-за ухода Старка.       Тони Старк никак на это не реагирует, визитку, естественно, не забирает. Она остаётся лежать на столешнице, и Питеру приходится её забрать. Хотя бы для того, чтобы порвать и выбросить. Старк так беспечно раскидывается личным номером телефона.       Он ещё сидит какое-то время. Уже пора бы вернуться обратно на работу, но стоит только представить, как Ванда налетит на него с вопросами, так всё желание пропадает. До конца его смены ещё два часа, и Питер не знает, что ему делать.       Бариста иногда на него косо посматривает, печатая что-то в телефоне, сплетни понеслись во все концы. Пит тяжело вздыхает, поднимается и уходит, пытаясь обдумать случившееся.       Раньше, первый год после родов, внутри Питера всё каменело от ужаса, стоило только представить, как на пороге его квартиры появляется Тони Старк. Это настолько изводило его, что ночные кошмары, где он просыпается в больничной палате, казались лёгкой нервозностью. По крайней мере, кошмар про больницу преследовал его только ночью, во сне. Когда Питер не спал, он и думать забывал о том, что его сын мог не выжить. Зачем об этом думать, когда вот он, Бен, живой перед его глазами. А вот страх того, что сына заберёт Старк, не покидал Питера никогда. С этим пришлось жить, это Питер пытался пресечь на корню при помощи врача, пока страх не перешёл во что-то нездоровое.       Когда Питер приходит в библиотеку, Ванда сидит за стойкой, а перед ней длинная очередь. Она не слишком хороша в компьютерах и даже простенькую программу, что стоит на их компьютере, освоила с трудом. Она с облегчением смотрит на Питера, когда тот снимает с себя куртку, кидает её на свободный стул, не тратя время на то, чтобы убрать её в шкаф, и садится за работу.       Студенты в толпе тоже рады его видеть, так как и им не улыбается стоять слишком долго в очереди, жизнь студента такое не приемлет. Питер быстро расправляется с очередью, оформив все книги за учениками. Надеется только, что всё сделал верно: мыслями он далеко.       Питер видит, как Ванда кусает губы от желания спросить у него, зачем к Питеру приходил Тони Старк. Питер уверен, она уже сделала кое-какие выводы. Ничего рассказывать он ей не намерен и вполне готов постоять за свой секрет. Если нужно будет. Грубить девушке не хочется, но иногда люди просто не оставляют выбора.       К чести Ванды стоит отметить, что она ничего не спрашивает. Сегодня, по крайней мере.       Питер так хочет увидеть Бена, что приходит за ним в садик слишком рано, тот ещё не готов. Бен смотрит немного недовольно, как бывает всегда, когда что-то идёт не по его плану. Как же много в нём от Старка. Питер прекрасно помнит себя в этом возрасте, отчасти по рассказам тёти Мэй. У него вечно в карманах была разная грязь, представляющая ценность только для маленького Питера. Он всегда терял или забывал шапки, шарфы, варежки. Все маленькие сапожки Питера были на липучках, он ненавидел завязывать шнурки и никогда не следил за ними.       Бен собирается долго, но основательно, всё поправляет, смотря на себя в зеркало. Проверяет, все ли вещи в его рюкзачке, и прощается с мисс Романофф.       — Давай зайдём в магазин и купим что-нибудь вкусненькое? — предлагает Питер. — Как насчёт большой банки мороженого, м? Будем есть мороженое и смотреть мультики. Или что ты хочешь?       Бен молчит, словно обдумывает предложение, а потом кивает, серьёзно смотря на папу.       — Отлично! — Радуется Питер.       Помимо мороженого, они покупают ещё разные мармеладки и газировку. Питеру хочется всего и сразу, и этим надо пользоваться: обычно его воротит от еды.       Бен иногда удивлённо и задумчиво посматривает на отца, явно гадая, что на того нашло, но ничего не говорит. Питер благодарен, ему и так немного неуютно под взглядом сына, словно Старк продолжает смотреть на него.

***

      Когда через полторы недели в его квартире раздаётся звонок около шести часов вечера, Питер никак не связывает это со Старком. Это может быть кто угодно. Курьер с очередной доставкой, начальник жилищного комплекса, соседи. Поэтому он делает звук на телевизоре чуть тише и идёт открывать дверь. Бен занят новой книгой, которую они купили не так давно, сидит в своём углу, только взглядом проводив папу.       Когда же Питер открывает дверь и видит на пороге Старка, ему хочется её тут же захлопнуть. Старк на этот раз не в костюме, а в вполне себе повседневной одежде. Простые джинсы, бордовый пуловер и кожаная куртка. Питер так поражён, что забывает испугаться. Он просто смотрит на бывшего мужа, открыв рот от изумления. Он даже не сразу замечает, как правую ногу обвивают маленькие ручки.       Старк смотрит вниз, потом на Питера и говорит:       — Это, как я понимаю, и есть твоя «болезнь»?       Питер совершенно не понимает, что сейчас происходит. Ещё десять минут назад он собирался провести с сыном обычный вечер, ничем не отличавшийся от остальных их вечеров. Но сейчас он кипятит воду в чайнике и достаёт из кухонного шкафа чайные принадлежности на двоих.       Старк на их кухне смотрится неуместно и даже дико.       Новая квартира Питера не такая большая, какую бывший муж ему дарил. Кухня совмещена с гостиной, чуть дальше коридор, ведущий в их комнаты и ванную. Прихожая тоже небольшая, точнее её вообще нет, просто несколько вешалок при входе и тумбочка для обуви, рядом с маленькой скамеечкой для Бена.       У них в квартире чисто, Бен не разбрасывает игрушки, а если такое происходит, то убирает за собой сам. Если посмотреть со стороны, в квартире словно живут два взрослых человека.       Питер оборачивается на сына. Тот, получив от Старка большую коробку конструктора со словами: «Почему-то уверен, тебе это понравится», теперь сидит и изучает инструкции. Что с этим ребёнком не так? Какой четырёхлетка будет изучать инструкции к Лего?       Тони Старк тоже смотрит на вихрастую макушку ребёнка, но Питер не может прочесть на его лице ни одной эмоции. Не понять, о чём он думает и к чему следует готовиться.       Питеру совершенно не хочется пить чай со Старком. Миллиардера вполне можно было оставить на лестнице ни с чем, захлопнув перед его носом дверь. Но Питер может представить, чем это может обернуться для них. Ему нужно знать, чего от него хочет Старк, надо знать правила игры. Именно поэтому он впустил бывшего мужа в свой дом. Поставив перед Старком чашку с чаем, Питер садится напротив него и говорит:       — Что ты знаешь?       Тони Старк смотрит на него ровно, чуть озадаченно. Питер не похож на того, у кого могут быть «зубки», никогда таким не был. Но сейчас речь идёт о сыне, Питер готов защищаться. Возможно, четыре года назад его подавляло одно только имя бывшего мужа, знание о его безграничной власти. Он сам себя заставил так думать. Но сейчас ситуация несколько изменилась. Питер не будет сидеть сложа руки, он будет бороться за сына, чего бы ему это ни стоило. Он поднимет общественность. Гласность — главный его козырь в борьбе.       — Я знаю всё, — отвечает Старк, делая глоток чая.       За прошедшие полторы недели он, безусловно, узнал всё. Ему, вероятно, хватило и дня.       — И что ты хочешь?       Никаких больше «мистер Старк». Питер чувствует, как его начинает трясти. Старк ещё раз оборачивается на Бена.       — Это же мой ребёнок?       Он прекрасно знает ответ, Питер уверен в этом. Просто хочет услышать это от Питера. Давит на него, заставляя говорить то, что ему нужно. Питер слишком взвинчен и напуган, чтобы поддаваться на эти манипуляции. И по этим же причинам не может рассуждать здраво и чётко обозначить свои позиции. По закону ребёнок всегда остаётся с папой, особенно если малыш тоже имеет репродуктивные функции. Этот тест Бену предстоит пройти в следующем году.       Питер молчит. Старка это нисколько не смущает.       — Я долго думал, как так могло получиться. Мы были близки до развода только один раз.       Питер по-прежнему молчит. Сказать ему нечего.       — Это значит, что на дне рождения Морган ты уже был в положении. Подписывал документы о разводе, прекрасно зная, что носишь под сердцем моего ребёнка.       Тони Старк скорее усталый, чем злой. Хотя, Питер прекрасно это понимает, у Старка есть причины для злобы.       — Да, всё так, — выдавливает Питер из себя.       — Почему ты не сказал?       Питер поднимает на бывшего мужа взгляд: «А сам-то как думаешь?»       — Почему, Пит?       От этого «Пит» у Питера всё переворачивается внутри. Так его Старк звал, когда они были вместе. Когда обнимал, крепко прижимая к себе, когда любил.       Питер зажмуривает глаза, стараясь прогнать ненужные воспоминания. Не дать появиться тому, что давно забыто. Не сейчас.       — Я не был уверен, что выношу его, — говорит Питер, и эти слова словно острые осколки царапают ему горло, причиняют боль. Питеру кажется, что сейчас его рот наполнится кровью, начинает мутить.       — Но ты ничего не стал с этим делать, — рассуждает Старк. — Хотя в последний раз врач ясно дал тебе понять, что при следующей беременности, если она наступит, ты не выживешь. Что шанс на благополучный результат минимален.       Питер прекрасно помнит все те слова, что сказал ему врач. И что?       — И что?       — Зачем же так рисковать? Почему не сказал мне, я бы обеспечил тебя самым лучшим. Врачи, лекарства, наблюдение. Всё, что необходимо в такой ситуации.       Питер прекрасно понимает, как понимал и тогда, что именно так Старк бы и поступил. Кинул все необходимые деньги.       Да и что сейчас об этом думать. Вот он, «минимальный шанс», сейчас сидит, собирает конструктор. Бен, вопреки всем прогнозам и ожиданиям, родился абсолютно здоровым ребёнком. Ещё пока неизвестно, передалась ли болячка Пита ему, но Питер будет надеяться, что нет. Ему страшно думать, что однажды у его сына появится тот, кто будет зваться «мужем». Бен уже в том возрасте, что может спросить, откуда берутся дети. С его-то любознательностью это вполне логично.       Питер помнит, как испугался сам, когда в детском саду одна очень продвинутая девочка поделилась с ним своими знаниями. Питер был в шоке, что однажды его заберёт к себе какой-то дядя.       И как объяснить такое сыну, чтобы не напугать? Питер пока не знает.       — Он очень похож на меня, — прерывает его мысли Старк, внезапно поменяв тему разговора. — Когда я ехал сюда, то ещё сомневался. Но увидев его…       Питера передёргивает от того, что Старк мог подумать, что в постели Питера мог быть кто-то ещё. Ни до, ни после у Питера никого не было.       — Я привёз тёплые вещи тебе и сыну, скоро зима. В Бостоне они особенно холодные.       «Мне ли не знать», — думает Питер, но вслух говорит:       — Спасибо. Но нам ничего не надо.       — Зачем ты так? — спрашивает Старк. — Неужели ты думаешь, что я теперь, зная о сыне, смогу оставаться в стороне?       Конечно, нет.       Питер крепко сжимает в руках чашку, обжигая ладони об её горячие бока.       — Нам ничего не надо.       — Питер! — В голосе Старка проскальзывают властные нотки. — Не веди себя так. Это я должен злиться на тебя. За эти украденные четыре года. У тебя ведь даже мысли не возникло, что ты поступаешь неправильно, так?       На самом деле Питера часто мучили угрызения совести. Но только перед Бенни. За то, что тот вынужден отбиваться от обидных вопросов сверстников, при этом ничего не понимать самому. Питер так и не смог объяснить сыну, где его отец.       — Я сам виноват, — вдруг признаётся Старк. — Я дал себе слово оставить тебя в покое. Думал, так будет лучше для тебя.       Питер сжимает зубы, так, что те, кажется, сейчас раскрошатся.       — Ты себя слышишь? — зло шипит Питер. — Кто дал тебе право следить за моей жизнью? Мы развелись и никто друг другу.       — Я никогда не хотел тебе зла, Питер, — говорит Старк. — Не воспринимай меня как врага. Да, я поступил некрасиво по отношению к тебе. У меня было четыре года, чтобы понять это. Я гнался за тем, что у меня и так было. И я дал тебе развод только из-за того, что думал: для тебя так лучше.       — Я тебе теперь благодарен должен быть за это? Ты изменял мне, обманывал. Тебя не было рядом, когда я с ума сходил из-за очередной неудавшейся беременности. Ты просто бросал в меня пачки денег и всё.       Питер не хочет срываться, но нервы ни к чёрту.       — А теперь ты говоришь, что мы развелись только потому, что ты позволил? Моё желание тут вообще роли не играло?       — Ты прекрасно знаешь, если бы я не захотел, то никакого развода не было бы, — спокойно говорит Старк.       — Это так не работает, — огрызается Питер.       Ему противно думать, что вся его теперешняя жизнь имеет место быть только потому, что Старк позволил. Это мерзко.       — Именно так это и работает. — Старк всё так же спокоен. — И я говорю тебе, я не собираюсь быть в стороне. Я хочу принимать участие в жизни сына.       — Нет!       Питер произносит это так громко и резко, что на них оборачивается Бен. Он морщит лоб и сводит бровки, совсем как Старк, пытаясь понять, что происходит.       Питеру сдавливает горло от злости.       Старк на эту вспышку гнева только качает головой. Он уже всё решил, понимает Питер. И от этого он злится ещё сильнее. Чёртов Старк.       — Тебе нужна помощь. — Старк всё ещё спокоен. — И не отрицай. Ты болен, но зачем-то работаешь. Почему ты не тратишь деньги, которые я тебе дал?       Кто бы сомневался, что Старк сунет нос ещё и в его счета. Питер как-то весь обмякает, словно из него ушли все силы. Со Старком бороться, словно с ветряной мельницей.       — Я работаю, потому что хочу, — отвечает Питер.       Ему хочется уйти в ванную, принять свои таблетки, укутаться в плед и уснуть на диване под тихий гул телевизора. И чтобы ничего этого не было.       — Тебе не кажется, что в твоём положении упрямство не к месту? Это глупо, Питер.       — У меня всё под контролем.       — Слабо верится.       — Я жил как-то все эти четыре года, — кидает Питер последний аргумент.       — Да. «Как-то».       — Я не отдам тебе сына.       Старк тяжело вздыхает на это заявление, но пока молчит. Питер ждёт его ответ на свои слова. Сейчас Старк точно обозначит свою позицию. Питер готов и не готов одновременно.       — Питер, — начинает Старк. — Я не хочу забирать сына. Я просто хочу с ним видеться. Я даже не буду настаивать, чтобы вы переехали. Никак не буду вмешиваться в ваши жизни. Только позволь мне видеть Бена.       Что ж, Старк и имя сына знает. А Питер даже не задумался, почему вопрос об имени Старк так и не задал.       — Позволь дать ему лучшую жизнь. Я знаю, ты хорошо заботился о нём всё это время. Но позволь и мне поучаствовать.       — Как ты участвуешь в жизни Морган? Я не позволю лишить Бена детства. Он рождён не для того, чтобы возглавить твою компанию. И воспитывать его под эту должность не позволю.       — Я этого не говорил.       — Сейчас — да. Но напомнить тебе изначальную причину моего присутствия в твоей жизни? Ты хотел наследника. Только для этого я тебе был нужен.       — Позволь Бену самому решать, чем заниматься в будущем.       Питер зло смотрит на Старка.       — Я не хочу, чтобы Бен превращался в такого, как ты!       — Ох, — Старк грустно улыбается. — А ты научился причинять боль словами. И что же со мной не так?       — Проще сказать, что с тобой так.       — Пит. — Тон у Старка такой, словно он говорит не с Питером, а с Беном. — Ты же прекрасно понимаешь, что я могу сделать с твоей упрямостью? Что я вообще могу сделать в этой ситуации, чтобы она меня устраивала. И твоё мнение ничего не будет значить.       Он замолкает, позволяя Питеру переварить услышанное, прочувствовать всю полноту угрозы и всю её серьёзность. Питер прекрасно знает, на что способен Старк. Стоит ему щёлкнуть пальцами, и уже сегодня вечером Бен будет полностью под его опекой, лететь в частном самолёте в Нью-Йорк. А что будет с Питером? Даже думать не хочется. Старк устраняет помехи раз и навсегда. А с Питером, с его ментальным и физическим здоровьем, будет справиться легче лёгкого.       Питер ничего не отвечает. Под сердцем неприятно ноет от страха, обиды и бессилия.       — Но я не буду ничего предпринимать, — говорит Старк. — Просто позволь мне приезжать к вам. Для начала. Мы всё обговорим, всё обсудим. Составим приемлемые для всех правила. Питер, не глупи, ты должен дать шанс Бену и мне узнать друг друга лучше. Пожалуйста.       — Надо же, — произносит Питер. — Тони Старк научился говорить «пожалуйста».       С трудом верится, что тот действительно просит. И Питеру трудно поверить в правдивость его слов. Никто не может дать гарантию, что в будущем Старк не передумает.       — Подумай о себе, — продолжает давить Старк. — Тебе нужен врач.       — У меня есть врач.       — Тогда почему ты выглядишь так, словно умирать собрался? Ты смотришь на себя в зеркало, и тебя ничего не беспокоит в твоём виде?       — Ты же наверняка уже знаешь всё, что написано в моей медицинской карте.       — Конечно. Я должен был убедиться, что Бену ничего не угрожает.       — Что ему может угрожать?       — Например, остаться без папы.       Питер прикусывает язык.       Первый месяц после операции был для него критическим. Две недели он просто не мог встать, бодрствовал от силы час за сутки, отрубаясь от лекарств. Он видел кровавые бинты, которые с него снимали, мокрые от крови простыни. Разрез не заживал. Измученный организм просто не находил в себе сил бороться с этим. Из-за упадка иммунитета на третью неделю Питер умудрился простыть из-за открытой на десять минут форточки. Все тридцать дней слились для него в какой-то кошмар, окрасились беспокойным сном, болью и желанием просто сдаться. Питер боролся только ради Бена, которого толком и не видел. Он не хотел, чтобы сын рос без него. Не услышал, как папа сильно его ждал и любит.       Видимо, Старк замечает, как побледнел Питер, поэтому говорит чуть мягче:       — Не упрямься. Не отказывайся от помощи только потому, что её предлагаю я.       Питер злится. Его злит безвыходная ситуация. И то, как Старк спокойно пришёл в его дом с завуалированными угрозами. Питер прекрасно понимает, что это расплата за то, что он сделал. И Старк ведёт себя адекватно. Предлагает помощь и хочет только видеться с сыном, обещая, что не будет вмешиваться в их жизни. Всё это подкупает, но вызывает сомнение. Однажды Питер уже поверил ему.       — Сейчас мне ничего не угрожает, — всё-таки говорит Питер. — Здоровье — только моя проблема.       — Но она случилась из-за беременности. И я чувствую и свою вину тоже, — тут же вставляет Старк. — Я могу тебе помочь. Так почему ты не разрешаешь мне сделать это?       Питер не знает. Это чистое упрямство. Ему просто не хочется быть обязанным Старку. Лекарство от его состояния есть. Дорогое, но, как обещают, эффективное. Питер вполне может справиться с тратами сам, хотя бы первое время. Но для этого придётся залезть в те деньги, что Питер отложил для Бена. А этого делать не хочется. Да и Питу не так плохо, как может показаться по его внешнему виду.       — Питер, обещай, что ты подумаешь.       О чём тут думать? Выбора всё равно нет. С таким врагом, как Старк, Питеру не справиться, даже если он привлечёт Мишель и Пеппер. Они только поднимут шумиху вокруг него и Бена, а Старк всё это задушит почти сразу же. Да и Мишель может пострадать.       — Я подумаю.       — Хорошо, — Старк улыбается. — Мне пора, спасибо за чай. Спустишься со мной вниз за вещами?       Питеру хочется сказать, чтобы Старк катился с вещами куда подальше, но только кивает. Если это позволит быстрее отделаться от бывшего мужа, Питер согласен.       Перед уходом Старк подходит к Бену, который уже разложил весь конструктор на только ему понятные кучки, некоторые рассортированы по цветам. Бенни задирает голову, чтобы посмотреть на дядю. Питер с тоской думает, что впереди его ждут вопросы от сына.       Питеру больно наблюдать, с какой нежностью Старк смотрит на своего сына. Бенни глядит в ответ немного напряжённо из-за того, что толком с этим дядей не знаком. Конструктор нисколько его не подкупил.       Старк садится рядом с Беном на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком.       — У тебя отлично получается. Спорим, что со следующим конструктором ты не справишься так быстро?       Бен оглядывается на Питера, явно немного растерянный таким вопросом.       — Вы друг папы? — спрашивает мальчик. Питер напрягается. Он не хочет, чтобы Бен вот так узнал, что Старк его отец. Он скажет сам, когда подберёт нужные и правильные слова, понятные ребёнку.       Старк тоже смотрит на Питера, а потом говорит:       — Да. И я надеюсь стать и твоим другом тоже.       — Я видел тебя по телевизору, — сообщает Бен.       Мальчик немного расслабляется. Друзья папы не должны его пугать.       — Да, — Старк мягко улыбается. — Меня иногда показывают. Мне пора идти, но я обязательно приеду к вам ещё. Очень скоро. Мы можем пойти в парк, да? Ты бы хотел?       — Если папа не будет болеть, — со всей серьёзностью говорит мальчик.       — Конечно. Я купил твоему папе тёплые вещи. Но ты должен проследить, чтобы он их носил. Договорились?       Бен серьёзно кивает. Питеру немного обидно, как эти двое быстро нашли общий язык. Старк говорит с ребёнком как с равным, безошибочно угадывая нужный подход. Бен терпеть не может, когда с ним сюсюкаются как с маленьким.       Питер накидывает только тёплую кофту, не собираясь задерживаться на улице. Заберёт вещи и сразу обратно. Они спускаются по лестнице молча. Первый идёт Старк, Питер — за ним.       У дома припаркована вполне себе обычная машина чёрного цвета. Она не привлекает внимание, если только не задумываться, сколько она стоит. Старк открывает заднюю дверь и вытаскивает большие пакеты. Вещей более, чем много.       — Надеюсь, я правильно угадал размеры. Бери и не делай такое лицо.       — Какое? — Питер принимает пакеты.       — Словно я делаю что-то плохое. В данной ситуации я пострадавшая сторона.       — Ты уже несколько раз сказал это за вечер, — отмечает Питер.       — Так почему ты никак не поймёшь? Не усугубляй. Ты прекрасно понимаешь, что у меня есть все права на сына.       — Я всё жду, когда ты перейдёшь к открытым угрозам.       Старк замолкает и смотрит на Питера нечитаемым взглядом. Питер смотрит в ответ. Пакеты оттягивают руку, вечерний прохладный воздух проникает под тёплую кофту. По-хорошему надо возвращаться в дом. Нехорошо оставлять Бена одного так надолго. Он умный мальчик, но Питеру всё равно неспокойно.       — Я заслужил недоверие, — говорит Старк. — И я не прошу принять меня так, словно между нами ничего не было. Ты, как никто другой, знаешь, каким настойчивым я могу быть. Это не угроза. Это — правда. Питер, я не собираюсь угрожать или причинять вам зло, пойми, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы Бен знал, что я его отец.       — А что потом? — Питер вскидывает подбородок. — Будешь навещать его раз в полгода, как Морган? Или ещё реже, ведь твоя дочь живёт с тобой в одном городе, а мы — нет. Ты хочешь, чтобы Бен, как и я когда-то, просто ждал тебя на праздники или другие мероприятия? А я вот не хочу объяснять ему, почему ты в очередной раз «не смог выбраться».       «Нам без тебя лучше», — чуть не вырвалось у Питера. Он и так не сдержался. Неужели Старк не понимает, что невозможно просто появиться в жизни ребёнка, привязать его к себе, а потом вспоминать, когда появится время. Он сам прошёл через это и не хочет подобного для Бена.       — Или просто будешь откупаться от него, как делал это со мной?       Старк только грустно улыбается.       — Ты вырос и изменился. Мне грустно, что это я сделал тебя таким.       — Не обольщайся.       — Мой образ жизни не мой выбор, ты прекрасно это знаешь. Я знаю, что деньгами многое не заменишь, но они могут сделать твою жизнь и жизнь Бена легче. Зачем тебе ходить в эту библиотеку? А Бену в обычный садик. Он же умный мальчик, почему бы не начать развивать его способности?       — Потому что у него должно быть детство. Такое, какого не было у тебя. И какого ты лишаешь Морган.       Если верить газетным статьям, Морган в свои девять лет собирается поступать в старшую школу. Это ли нормальное детство? Питер не уверен. У неё даже не будет возможностей общаться со сверстниками.       — Не делай поспешных выводов. Я уже согласился не вмешиваться в воспитание Бена. Что ты ещё от меня хочешь? На какие уступки мне ещё пойти? Что ещё тебе пообещать?       «Пообещай, что больше никогда не появишься на пороге моего дома», — хочется сказать Питеру. Но это явно плохая идея.       — Мне пора идти. Нельзя надолго оставлять ребёнка. И мне холодно.       Питер перекладывает пакеты в другую руку, чувствуя, как их ручки больно впились в кожу.       — Я приеду на следующей неделе, — сообщает Старк. — Постарайся к этому времени что-то предложить мне в ответ, а не воспринимать так категорично мои слова. Это будет по-взрослому, Питер.       — До свидания, — только и может ответить Питер.       Он разворачивается и идёт обратно в дом. Подниматься по лестнице невыносимо трудно, словно на каждую ступню повесили по невидимой гире в десять килограммов. Его ещё ждут вопросы от Бена, надо подготовить ответы.       А ещё ему нужен адвокат, потому что сам он не может понять, какие из его решений правильные и реальные с правовой точки зрения.       Бен встречает его у самого порога. Мальчик смотрит на пакет с любопытством. Хоть в этом он похож на обычного ребёнка, ему нравится всё новое.       — Посмотришь? — спрашивает Питер, устраивая пакет на полу.       — Этот дядя, кто он?       Питер садится на пол и притягивает Бена к себе. Мальчик смотрит на него глазами Старка, поджав губы в ожидании ответа. Питер приглаживает его каштановые кудряшки и говорит:       — Это твой отец, Бенни.