Карантин не поможет

Тренировки Диего были одни из самых простых. Он не сидел в тёмной комнате с призраками, не пытался совладать с неуправляемой частью себя и даже не поднимал огромные булыжники. Вместо этого он кидал и останавливал ножи. Каждый раз, стоило ему хоть немного подобраться к планке уважения от отца, тот усложнял задание. На этот раз нужно остановить десяток ножей, летящих поочерёдно в тебя. Это было бы не так сложно, если бы не завязанные глаза. – Отец, – неуверенно начал Диего, – м-может заменим ножи. – Чтобы в тебя летели шарики для пинг-понга? Страх – основная эмоция, усиливающая восприятие мира. На поле боя никто не будет кидать в тебя подушки или что-либо ещё. В бой сразу пойдёт оружие, – Реджинальд туго завязал повязку, чтобы Диего точно ничего не видел. – Приступим. Приходилось ориентироваться на слух и колебания в воздухе. Первый, второй – пока просто. Третий нож прилетел со спины, четвертый заставил сделать рывок на девяносто градусов. Ещё пара сантиметров и часть уха лежала бы на полу. Пятый, шестой, седьмой, – он вошёл во вкус. Восьмой и девятый – прилетели одновременно с разных сторон. Десятый же… «Где он? – подумал Диего, не понимая откуда ждать опасности. Он поднял руки вверх. Пальцы подрагивали от напряжения. Десятый прилетел сверху, целясь точно в макушку. Диего выдохнул. Но стоило ему расслабиться, как одиннадцатый нож задел плечо. – Соперник не будет говорить, сколько у него осталось сил. Вместо этого он пойдёт на всяческие уловки. Диего снял повязку. Отец стоит перед ним с надменным выражением лица. Хочется убрать эту уродливую ухмылку, но парень точно знает, что проиграет. – Я разочарован. Тебе стоит стараться усердней, остальные продвинулись куда дальше. Урок окончен. Только когда Реджинальд ушёл, к Диего пришла боль в плече, до этого он был только сосредоточен на том, чтобы не вмазать отцу. Это не первая отметина на теле. На тренировках он страдал куда больше, чем на битвах. Жалкие преступники доставляли меньше угрозы, по сравнению с отцом. В академии не так много потайных мест, по крайней мере о которых знали дети. Пристройка в саду занята Лютером и Эллисон. Подвал казался детям настолько страшным, что никто даже и не пытался спускаться туда. Пятый с Диего же забирались на чердак. Старые вещи лежали в коробках, аккуратно расставленных по высоте. Мальчики часто проверяли их содержимое. К сожалению, там снова не оказалось ничего интересного. Одежда, зонты, какие-то детали, инструменты. Всё это было там всегда. Сейчас же Диего с Пятым сидели на отрытых в хламе подушках. Свеча освещала лишь небольшое пространство. Тени полыхали на её фоне словно пламя. – Я смог стащить хлеб, – похвастался Пятый. – А я у м-м-мамы сыр вы-выпросил, – Диего достал из кармана несколько ломтиков, обёрнутых в салфетку. – Значит, будут бутерброды. Пируем! Есть можно только в специально отведённые часы и только в столовой. Если бы отец узнал, парней ждало бы суровое наказание. Особенно если учитывать, что после отбоя, вместо постели, они сидят на чердаке. Диего потянулся за хлебом, но стоило ему только вытянуть руку, как он тут же её одёрнул, закусив губу от боли. – Что случилось? – поинтересовался Пятый. – На т-т-тренировке нож в плечо попал, теперь хрен руку в-вытянешь, – пожаловался мальчик. – Худо. Пятый придвинулся к брату. Несмотря на все протесты Второго, он расстегнул пижамную рубашку, обнажая плечо. Виднелась глубокая рана с чёткими границами, края обработанные, швов или чего-то подобного нет. Тонкие пальцы прошлись по краю раны. Диего поёжился. Прикосновения приносили боль, но при этом казались такими приятными и нежными. – Как будешь дальше тренироваться? Он же не отстанет, – Пятый отодвинулся. Диего лишь пожал плечами, но сразу пожалел. Боль напомнила о себе снова. Кусок хлеба с сыром – самое просто блюдо, проще только просто хлеб. Несмотря на это, бутерброд казался самым вкусным на свете, даже мамины супы или запечённая курица не сравнятся ним. Ночь оказалась интересной. За два года, что парни лазят на чердак, истории должны были кончиться, но Пятый придумывал рассказы один за одним. Диего тоже пытался, но слишком уж много времени уходило на то, чтобы рассказать маленький отрывок. Парни не спали до часа ночи, а рано утром их поднял отец. Обычно они вставали по будильникам, в крайнем случае приходила мама, но в тот день Реджинальд лично прошёлся по коридору. – У нас срочное дело. На сборы три минуты, завтрак отменяется, – проговорил отец, повысив голос. Это он делал столь же часто, как посещение комнат детей. Террористы захватили научную лабораторию. Естественно, власти не ведут переговоры в таких случаях, но нужно было срочно что-то делать. Пусть Академия Амбрелла ещё школьники, их помощь нужна властям. Нельзя не воспользоваться таким полезным ресурсом, как супер-дети. Сотни жизней стояли на кону. Жизней людей, что двигают прогресс, сейчас весели на волоске. Тихой поступью Эллисон подобралась к засевшему в кабинете руководителя террористу. – До меня дошёл слух, что ты прекратил операцию и отпустил заложников, – проговорила она. Пятый, перенёсший её, довольно хмыкнул. Мужчина вышел из кабинета. Естественно, все были несогласные с его решением. Он получил пулю в голову через пару минут. – Теперь я тут главный, – заявил стрелявший. Маска закрывала лицо, так что не ясно, кто скрывался за ней. – Ничего не отменяется. Тут-то операция и начала рушиться. Пятый должен был выводить заложников, но стоило ему сделать пару шагов, как его потянули назад. Диего зацепился за край жилета. – Перенеси меня вон туда, – шепнул Второй, указывая на выступ второго этажа. Помещение выглядело как огромнее складское помещение. Второй этаж был неравномерным, кое-где получались «балконы». – Зачем? – не понял смысл просьбы Пятый. – Не самовольничай, отец прикончит нас обоих. Не трать время, – после этих слов мальчик исчез в синей дымке. «Ладно», – пронеслось у Диего в голове, после чего он начал соображать, что делать. Он должен был устранять тех, кто мешает плану, а неизвестный, что назвал себя новой властью, явно большая угроза. Нож прилетел ему в спину. – Я так понимаю, что я теперь главный, – сказал Диего, появляясь из укрытия. Все стволы сразу направились на него. Мальчик поднял руки. – Идиот, – простонал Пятый. Он догадывался, что брат вытворит что-то безумное, но чтобы настолько. – Предлагаю себя и свои способности в обмен на заложников, – глаза Диего сверкали. Плана не было, он действовал вопреки всему. Террористы задумались. В это мгновение четверо человек обвили щупальца, а ещё один упал на пол от удушающего приёма. На помощь подоспели Бен и Пятый. Диего не успел вытащить ножи, как к его голове преставали пистолет. Холод приклада, запах пороха, знакомая ситуация, но крайне неприятная. – Идёшь со мной, – сказал террорист. Но Диего так просто сдаваться не собирался. Нож появился из кармана брюк, стоило только сделать лёгкое движение рукой. Террорист оказался профи. Пока братья отвлеклись на его дружков ему удалось оглушить Диего, точным ударом приклада в весок. Очнулся Диего через минуту в запертой комнате. Голова гудела, мир словно растекался. Оглядевшись, он заметил заложника. – Вы в порядке? – поинтересовался он у мужчины. На вид парню было лет тридцать. Тёмные сальные волосы, уставший вид, под глазами явно виднелись мешки от недосыпа. Его словно не кормили долгое время. На учёного он не походил. Диего подошёл к нему, чтобы проверить пульс. Раз, два, три, с натяжкой четыре. «Пятьдесят ударов в минуту, – высчитал Диего. – Странно он истощён, не похоже на то, что это дело рук этих зверей. Здание захвачено не так долго», – рассуждал Диего. Тут он обратил внимание на окружение. Кровать, стол, огромное зеркало. Помещение напоминало процедурную. «Чёрт», - мысленно выругался Диего. Это и есть процедурная, а мужчина – пациент. Размышления прервал сухой кашель. Мужчина очнулся, потянувшись к стоявшей рядом тарелке. «Тюльпаны? Зачем ему тюльпаны?» - не мог понять Диего. Но когда мужчина начал откашливать цветы, всё встало на свои места. Целые бутоны выходили из горла вместе с кровавыми сгустками. Слюна окрасилась красным, она покрывала цветок, тонкой нитью тянулась ко рту. Ужасная картина: истощённый парень пытается выкашлять растения, но те продолжают проявлять во рту. Диего не мог понять, как это происходит, а главное – почему. Правительственная лаборатория скрывала за собой эксперименты над людьми, поэтому, когда её захватили, потребовалась помощь детей со сверхспособностями. Странность спасает странность. – Уйди, – прохрипел мужчина. Говорить получалось с трудом. Губы и подбородок покрылись кровью. Диего пришёл в себя. Нужно срочно уходить отсюда. Но дверь закрыта. Удар ноги в область замка, второй, и вот защёлка просто сломалась. Диего попал в кабинет. Зеркало оказалось окном. На столе лежала книга «Пациент ханахаки №9», рассматривать интерьер времени не было, но за это взгляд зацепился. Когда Диего смог выбраться, в здании стоял гул. Заложники пытались сбежать, создавая давку у двери, и никакие слова Лютера, а уж тем более Клауса не помогали. «Академия Амбрелла в одиночку освободила научную лабораторию», «Герои нашего времени», «Подвиг шестерых дети» - пестрили заголовками газеты. За такую грандиозную победу, отец продлил свободное время на полчаса. Для всех кроме Диего. – Прошу объяснить свой поступок, – начал отчитывать сына Реджинальд. – Пятый сообщил. Стены кабинета давили на мальчика. – Он мешал п-поставленной задаче, – начал Диего. Он старался сосредоточиться на мыслях, чтобы хоть немного приостановить заикания. Перед отцом он путался буквах куда чаще, чем в другой атмосфере. – Я устранил его, а п-позже меня ог-глушили и затащили в комнату. – Отец молчал, заставляя Диего говорить дальше. – Т-там был больной, он кашлял цветами. Реджинальд остановился. – Ты же не подходил к нему? – спросил он. Диего застыл от страха. – Ясно. Думаю ничего страшного не случится, но за своё необдуманное поведение ты получаешь выговор и лишаешься свободного времени на двое суток. Вместо этого ты будешь учить лекции по безопасности и методам предосторожности, а также составишь подробный конспект по вирусным заболеваниям. Если двух дней не хватит, я продлю срок наказания. Понятно? Диего кивнул, лишь внутри он возмутился фразе «Учить лекции». «Я не ректор», – подумал он, но спорить – лишь попусту злить отца. – Начало наказания с завтрашнего дня. Не смотря на необдуманный поступок, всё же, в конечном результате, ни один заложник не погиб. Всё же, Реджинальд не всегда последний моральный урод. *** Четверо парней сидят на кровати. Клаус, как глава маленького круга, предлагал идеи, но все они казались скучными. – Может поедим? – перебил Бен. – Мы и так не по комнатам сидим. Лучше не выходить, – ответил Пятый. Клаус собрал братьев на слабо. Это было не просто, но все, кроме Лютера и девочек, согласились. – Всë же, что будем делать? Спать? – с очевидным сарказмом сказал Диего. – А может и спать. Это сегодня отец дал нам выходной, а завтра нужно работать. Пятый демонстративно лëг на бок, с головой укрывшись одеялом. – Так не пойдëт, – усмехнулся Клаус и ударил брата подушкой. В воздух поднялись перья. Бен посмеивался над проделкой брата, Диего же смотрел на происходящее с неодобрением. Клаус вновь замахнулся. Удар явно должен был быть сильным, но Пятый об этом не узнал. Диего загородил брат. – Это не смешно и больно, – отрезал Второй. – Бен, например, так не считает, – оправдался Клаус. – Т-тогда и это смешно, – Диего взял свою подушку, после ударив Клауса по голове. – Это война! – заявил Четвертый. Удары подушкой иногда прилетали по Пятому, но он просто перелёг на пол. Оторваться от сна его заставил только упавший на него Диего. – Прости, – извинился Второй. Он хотел сесть, но тут сверху навалился Клаус, зажимая парней вместе. Диего и Пятый оказались прижаты нос к носу. Ситуация могла бы быть романтической, но не с Клаусом завершающим композицию, словно рождественский ангел на ëлке. – Вы тяжёлые! – возмутился Пятый. Немного усилий и вот пирамида рухнула. Парни лежали на полу, стараясь отдышаться под громкий смех Клауса. – Вы красные как раки, – заметил духовидец, после чего вновь забился хохотом. Не ясно, что же заставило щëки покраснеть: нехватка кислорода или смущение от столь близкого контакта. – Заткнись, – подушка Диего пролетела в сантиметрах от головы Клауса. – Мазила. Диего не был мазилой. Подушка ударилась о затылок, напугал Клауса до получëртиков. – А ты девчонка. – Иди нахуй, – фыркнул Клаус. – Как тебе не стыдно, – Пятый хотел продолжить нравоучение, но его перебил Диего: – На чей? – На Пятого, раз вы такие голубки, – не растерялся Клаус. Пятый демонстративно поморщился. Диего закашлялся. Что-то скребло его изнутри. Семя печали и скорби о невозможности хоть какой-то большей близости разрасталась. *** – Твою же! – закричал Пятый, заметив кровь на кулаке Диего. Диего только что откашлялся, так что не сложить два и два было невозможно. – Иди к маме, – потребовал Пятый. – Всё нормально, – отмахнулся Диего. Врачей, ровно как и лечение, он не любил, так что мог терпеть до последнего. - Это не нормально. Ты кашляешь кровью, тебе нужно срочная помощь, - уговаривал Пятый. В конец концов он не выдержал и, схватив Диего под локоть, повёл его к маме. От прикосновений тонких, цепких пальцев перехватило дыхание. Нечто внутри вновь заскрежетало, вызывая новую вспышку кашля. Грейс не придала инциденту особого внимания, лишь дала Диего сироп от кашля. Она не знала о новом вирусе, поэтому и не подозревала, что делает фатальную ошибку, игнорирую болезнь. Уже через час к Диего было приковано излишнее внимание. – Номер Два! – строго произнёс отец. Диего вновь не смог точно бросить нож. Отточенному действию помешал приступ кашля. На этот раз отведя руку от рта он увидел лепесток розы. Он не знал, что делать. Ноги подкашивались, перед глазами появилась тот исхудавший парень и его миска с тюльпанами. – В карантин! – не мешаясь, заявил Реджинальд. Диего был в полнейшем ступоре. В последний раз он застывал не в силах пошевелиться, когда впервые вышел на задание. Руки тряслись, дыхание перехватывало. Но на этот раз воздуха не хватало взаправду. – Я что, не ясно выразился? – речь Реджинальда всегда была чёткой и членораздельной. Слова словно иглы, проникали под кожу, вызывая страх. – Д-д-да, – наконец выдавил из себя Диего. Карантинная комната больше походила на психбольницу. Много места, света. Кровать, стол и всё. Похоже, отец учился у учёных. Только вместо зеркала железная дверь с оконцем из бронированного стекла. Дальше всё было как в тумане. Осмотр врачом, всевозможные тесты. Единственное, что запомнил Диего, так это случайно замеченный рентгеновский снимок. На нём лёгкие обивали стебли растений. Можно было разглядеть маленькие шипы, впивающиеся в хрупкие ткани. – И так дети, – на третий день отсутствия Диего за обедом начал Реджинальд. – От следующего вопроса зависит жизнь вашего брата. В кого влюблён Диего? Дети замолкли. Вопрос откровенно говоря удивлял. Во-первых, почему именно он, а во-вторых, почему его задаёт Реджинальд – старый бесчувственный пень, а не, например, обладающая большем спектром эмоций андройд Грейс. – Ваня, – одновременно сказали Лютер и Эллисон. – Пятый, – наперекор им произнесли Клаус и Бен. Ваня с Пятым молчали, пытаясь осознать произошедшее. – Всего два претендента. Неплохо, – кажется, ответ удовлетворил отца. После ужина Реджинальд оставил Пятого и Седьмую. С каждым он решил говорить отдельно. – Пятый, – отец посмотрел на мальчика из под очков. – Как думаешь, почему Четвёртый и Шестой назвали именно тебя. – Это их глупые шутки. Они уже давно говорят, что мы подходим друг другу. Пятый сжал руки в замок перед собой. Он слегка нервничал и продолжал задаваться вопросами, зачем его так подставили, за что. – Это возникло на пустом месте? – Да, – твёрдо ответил Пятый. Однако задумался. Память подкинула случаи с краснеющем от прикосновений Диего, и прочих казусных случаях, когда смущение явно было не к чему. – Свободен, – Реджинальд перешёл к Ване. – Почему Первый и Третья назвали тебя? Девочка залилась краской. – Не знаю, – промямлила она, не в силах нормально отвеять на вопрос. – Нет. Знаешь, – давил отец. – Второй тебе нравится, – утверждал он. Ваня молчала, но после всё же кивнула. – Отлично, – мужчина встал с места, – сейчас ты наденешь это защитный костюм, а после мы пойдём в карантинную зону. До этого Ваня не заразилась лишь из-за того, что не участвовала в тренировках, а значит не была близко к Диего. Признание в любви из детских уст звучало мило, но глупо. Ваня смущалась, краснела, белела, но костюм скрывал эмоции, различить их можно было разве что по голосу. – Я тебя не люблю, – на удивление чётко ответил Диего. – Ты моя сестра, – аргумент прозвучал глупо, Диего понимал его несостоятельность, – да и я не лучший, кого можно п-по-полюбить. Есть как минимум Бен, – утверждение противоречило первому пункту, но парня это не волновало, – или кого-то, – он задумался, но не придумав ничего лучше сказал, – твоего уровня. Ваня развернулась и ушла. На глазах навернулись слёзы. Вот так просто Диего разбил сестре сердце. Ей уже не нужен был защитный костюм. Хрупкое, не закалённое жестокостью сознание отвергло Диего – глупого болвана, как объект любви. Оставался только Пятый. Объяснять человеку не прожившего и два десятилетия принципы новой болезни Реджинальд не собирался, так что без лишних слов оставил братьев наедине. – А почему ты без защитного костюма? – спросил Диего. – А ты что ядерные отходы? – улыбнулся Пятый. – Ваня в костюме приходила, – пожал плечами Второй. Пятый начал догадываться о происходящем. – И что она делала? – В любви мне призналась, – без задней мысли ответил Диего. – Ты что тоже? – Думаю, это должен сделать ты. – С чего вдруг? – нервно усмехнулся Диего. – Когда у тебя начался кашель? Диего выдохнул. Пятому он доверял, так что рассказал всю историю от начла до конца, умолчав только о режущем чувстве, при его прикосновениях. – Ханахаки, – протянул Пятый. – Понятия не имею, что это, но отец сказал, что от того, кого ты любишь, зависит твоя жизнь. Диего в ответ громко сглотнул. Конечно он понимал в чьих руках его судьба, ровно как и понимал, что Пятый это тоже догадался. Кровать промялась под весом Пятого. – Слушай, я не знаю, что к тебе чувствую, мне… Мне нужно разобраться, – рука мягко легла на ногу Диего. – Прости, но я не могу просто сказать, что я люблю тебя. Это не сказка, да и я на принцессу не похож, чтобы расколдовать такую жабу, как ты. С минуту они сидели в тишине. Молчание разрушала открывающаяся дверь. – Диего, твой карантин снят, – сказал отец. Наконец он мог выйти за пределы душной маленькой комнатки. Жить с осознанием, что всё может оборваться, оказалось невероятно больно. Единственный, кто бы мог тебя спасти, даже не смотрел в твою сторону лишний раз. Это больно. Больно. Больно, больно. Больнее, чем шипы и бутоны, что режут гортань. Диего не мог даже начать тренироваться, чтобы заглушить эту боль, так как шипы могут повредить лёгкие. На стук в дверь парень ответил просто: – Нет, – он не боялся, что это отец. Реджинальд не стучался, мать заходила недавно, Пого же вообще не заходит. Вариантов остаётся немного Отрицательный ответ не остановил стучащего. В комнату зашёл Пятый. – У-уходи, – дрожащим голосом произнёс Диего. Руками он прикрыл лицо, чтобы брат не увидел красные от слёз глаза. Диего герой. Герои не плачут. – Я провёл эксперимент, – Пятый подошёл ближе. Он убрал руки Диего от лица. Внутри вновь заскребло. Это корни продолжали расти, обвивая уже сердце. – П-поздравляю, – бросил Второй. Он не мог смотреть в пронзительные зелёные глаза. У отца тоже был подобный взгляд, но от того веяло холодом. Пятый же казался куда теплее. Хотя даже ледник на фоне жидкого азота покажется тёплой водой. – Я понял, что мне куда хуже без тебя. Я тоскую, – Пятый сел рядом. Хотелось прижаться, разорвать проклятые стебли. – То есть ты меня любишь? – даже не «то есть я выживу» спросил Диего. Жизнь казалось чем-то иллюзорным, словно только взаимность играет роль в существовании. – То есть да, – улыбнулся Пятый. Он не особо представлял что делать дальше. Первое что пришло ему в голову – поцеловать Диего в щёку. Это он и сделал. – Кажется, мне уже полегчало, – улыбнулся Диего. Телу понадобились долгие месяцы восстановления. Большая удача, что на фоне ханахаки у него не развилась пневмония. Он был в паре миллиметров от прокола лёгкого. Отношения парней оказались подобны лодке в шторме. Не понятно, куда её занесёт и утонит ли она от новой волны. Картина страшная, но увлекательная. Всё же, после шторма будет штиль.