Горячие источники

— Приехав на Окинаву, я хотел провести время в тишине, уделяя время работе. Так каким образом я оказался в этой шумной компании! Думал Каору, пока на его виске пульсировала вена от раздражения, не столько на шумную компанию, сколько на безмозглую гориллу, флиртующую уже с четвертой девушкой за последний час. Теплое солнце не доставало лучами, прячущегося под зонтом Каору, что незаметно подглядывал за своим популярным у женского пола другом детства. Несомненно его это бесило, хотелось выпрыгнуть ударить болвана по голове и отогнать от него надоедливых мух, да права он на это никакого не имел. Вот и сейчас смотрел как Нанджо заигрывает сразу с двумя симпатичными девушками в бикини. Вот из очередных проклятий дам, Сакураяшики вытащил детский крик. — ПАПА! Это был Мия, он подлетел к Джо с невероятно хитрой ухмылкой и дергая его за плавки начал говорить, указывая пальцем на розоволосого. — Если ты не прекратишь, она тебя убьет! Мама передала. Заметив, что на него смотрят четыре пары глаз, что включала себя каре-красные, Черри быстро отвернулся, сделав вид что не замечает их. Спустя пару секунд, крик этой гориллы снова потревожил Каору. — ЭТО ЧТО КАОРУ??? Этот возмущенный голос еще больше выбесил скейтера, но тот продолжил лежать и незаметно наблюдать за ситуацией. Видимо заметив замешательство девушек, Мия решил подлить масла в огонь и сделав самое печальное лицо, добавив трагизма голосу завопил: — ПОЖАЛУЙСТА НЕ ОТБИРАЙТЕ У НАС ПАПУ! Девушки тут же ушли, а Коджиро, пытаясь отодрать от себя хитрого пацана, что-то кричал им вслед. Эта ситуация выставила Мию в хорошем свете перед Черри.

***

Уже вечер, только закончилась рабочая встреча и Сакураяшики собирался спокойно поесть, когда увидел, что стол накрыт на шестерых и тут же в помещение ворвались дети во главе с Нанджо. — Ужин станет вкуснее если разделить его с кем-то. Заявила эта безмозглая горилла. — Коджиро?! И остальные с тобой? Все еще в замешательстве каллиграф не заметил, как Джо подошел и обнял его за плечо, подвинул ближе к себе со словами: — Отлично, сегодня наш братец всех угощает! — Ты что себе позволяешь! Возмутился Сакураяшики, пытаясь спихнуть большую немного загорелую кисть со своего плеча, что невероятно смущала его.

***

После ужина скейтеры устроили гонку до горячих источников. — Ну как так получилось, что мы тут только вдвоем? Пронеслась мысль в голове Каору, и заставила его смутится, повезло, что на лице была маска. — Походу мы приехали первыми. Произнес Нанджиро, озираясь по сторонам и снимая с себя юкату. — Что значит мы? Я был первым. Возмутился розоволосый, вспоминая момент своей сладкой победы, над этим оболтусом. — КАКОЙ ЖЕ ТЫ МЕЛОЧНЫЙ! Крикнул Коджиро сняв с себя одежду. Тело у него было действительно красивым, загорелым, а татуировка, все время привлекающая внимание, придавала телу еще большую брутальность. Видимо, заметив столь пристальный взгляд Коджиро позвал друга детства: — Хэй! Ты в воду заходить собираешься? Ничего не ответив, розоволосый снял с себя маску и юкату, оголив хрупкую для мужчины фигуру с нежно-молочной кожей. Взгляд Джо задержался на нем, казалось, что у него привстал на этого очкозавра, но такого же быть не может. Да? — Куда смотришь? Спрятав смущение и вместо него прищурив глаза, спросил Каору. — Да, так, подумал что у тебя и мускул то нет, как ты на доске держишься? Попытался проигнорировать свое возбуждение и пошутить над товарищем Нанджо, от чего только больше взбесил Сакураяшики и тот треснул его по голове. — Больно вообще-то! Притворно возмутился Коджиро, он никогда не испытывал боли от легких пинков давнего друга, даже наоборот, ему нравилось, как этот очкозавр прятал свое смущение за легкими драками. — Не притворяйся, тебе не больно. Откинул назад свои длинные волосы Сакураяшики, смотря на звездное небо. — Ты прав, женушка. Улыбнулся Джо, смотря на хрупкую мужскую фигуру, сидевшую не дальше метра от него. — Какая я тебе женушка! Возмутился Каору и попытался ударить Коджиро, но мощная кисть схватила розоволосого за запястье. — Тебе так нравится драться? С ухмылкой на лице спросил Нанджо, притягивая ближе к себе парня. — Это ты меня выводишь! Не придавал особого значения легкому флирту Джо, казалось он просто издевается над нежным сердцем Черри и каждый раз выкидывает подобные штучки, когда они остаются вдвоем. — Обижаешь, Вишенка. Я никогда не преследовал цель вывести тебя. Все еще держал каллиграфа за запястье зеленоволосый скейтер. — Тогда поздравляю у тебя талант выводить людей. И что только девушки в тебе находят? Наконец вырвал запястье из плена Сакураяшики, смутившись от собственной фразы. — Ну, я хорошо целуюсь! Выдвинул свое предположение Джо, отведя взгляд от Каору. Сердце Черри предательски сжалось, стало больно. — Как ты меня бесишь! Резко сократил дистанцию Блоссом, от чего вода вокруг покрылась маленькими волнами, подвинул лицо Коджиро ближе к себе и вцепился губами в его. Поцелуя от Каору Джо ожидать ну никак не мог, это застало его в расплох, чем и воспользовался розоволосый углубив поцелуй. Каждое движение языка Сакураяшики, все больше возбуждало Нанджо. Черри исследовал каждый миллиметр рта его «друга» детства. Это было приятно. Когда, наконец, мужчинам перестало хватать воздуха они отдалились друг от друга, между ними осталась всего лишь тоненькая нить слюны. — Врешь, целуешься ты плохо! Сказал красный, как черешня, Каору и попытался уйти из источника, но ему не позволили, схватив за тонкое запястье и притянув к себе так, что тот упал на колени к Джо. — Что ты творишь! Попыталась встать смущенная Вишенка, но ему не дали. — Продолжаю то, что ты начал. Прошептал Нанджо и лизнул розоволосого за ухо, после прикусил мочку. Каору, смутившись еще больше, замер ощутив свой стояк, на который уже легла большая кисть этой безмозглой гориллы, и, как бы сейчас не хотелось встать, он просто не мог. Сакураяшики ощущал теплое дыхание на шее, каждый раз когда Джо отрывался от нее, оставляя фиолетово-розовые следы на нежно-молочной коже. — Коджиро… Простонал каллиграф, когда зеленоволосый скейтер положил руку на хрупкую грудь и ущипнул сосок. — Тебе нравится, даже не спорь со мной. Наконец развернул Сакураяшики к себе лицом Джо. Горячая вода расслабляла напряженное тело, создавая дисонанс, от чего Каору получал еще больше наслаждения. — Коджиро… Простонал каллиграф, когда зеленоволосый скейтер поцеловал розовый сосок и начал облизывать его. Руки Джо тоже доставляли удовольствие Черри. Одна массировала сосок, а вторая опустилась ниже поясницы, ища проход. Один палец. Горячая вода расслабляла, отчего один палец спокойно вошел, но это заставило Каору выгнуться. — Вишенка, если в тебя еле помещается один палец, то я не войду. Ухмыльнулся Нанджо, смотря как Сакураяшики не может даже согнуть пальцы от возбуждения. Сейчас лицо Каору было одним из шедевров человечества, закатанные на верх золотые глаза, которые медленно наполнялись слезами, но не от боли, а от наслаждения, на его молочной коже отчетливо был виден красный вишневый румянец, что придавало его лицу больше развратности, казалось он пытался сдерживать стоны, прикусывая нижнюю губу, что определённо не устраивало Джо. — Вишенка, ты так себя до крови прокусишь. Улыбнулся Нанджо и поцеловал парня. Языки сплелись намного агрессивнее, чем в первый раз. Джо никак не хотел отпускать свою вишневую принцессу, под это наслаждение он ввел второй палец, от чего его чуть не укусил каллиграф. — Осторожнее, Вишенка. Произнес Джо, оторвавшись от поцелуя, но продолжая растягивать анальный проход парня. — Коджиро… Я больше не могу… Стонал Каору, под наплывом ласк со стороны зеленоволосого. — Пожалуйста… вставь… Почти шепотом попросил Сакураяшики. — Что говоришь? Издеваясь наклонился ближе Нанджо, паралельно вводя третий палец, от чего Каору выгнулся и начал стонать еще громче. — Пожалуйста, вставь… Сказал парень, до невозможного красный, с невероятной мольбой в голосе. — Конечно… Одними губами произнес Джо и одним толчком вошел внутрь Каору. Вода вокруг разошлась волнами, обжигая уже высохшую кожу брызгами. Не дожидаясь разрешения, Коджиро начал двигаться, от чего волны только увеличились и создавали все больший контраст с обжигающими ощущениями. — Каору… Произносил имя «друга» детства Нанджо, так нежно, от чего розоволосый сжимался все сильнее, толчки становились интенсивнее, как внезапно остановились и внутри Сакураяшики все обожглось.