У медали две стороны

      Бет часто вспоминает прикосновения Джокера, иногда при этом проводит пальцами по тем местам. Прикасается к шее. К груди. К бёдрам. Она не знала, хотел ли он хоть раз проявить нежность — настоящую — или грубость и была для него проявлением чувств. Может, когда его пальцы сжимались на её горле, это и было чем-то сокровенным, глубоким чувством, признательностью, принятием. Или боль — это и есть его нежность? А его глубокие, жадные поцелуи, иногда сопровождающиеся рычанием?       Бет никогда не называла ничего из этого любовью. Впрочем, она ведь и сама не до конца уверена, что испытывает к психопату. Наверное, это привязанность.       Она ведь тоже по-своему искалеченный человек. И если с её лицом всё в порядке, то сердце истыкано, разорвано, растоптано. Каждым толчком оно гоняет не кровь по венам, а боль. Её внутренний ребёнок так и не простил родителей за нелюбовь.       Отец всё чаще повторяет: «Ты дочь мэра, ты Милн! И твой мужчина должен быть достойным. Его имя должно стоять на равных с твоим». И чем чаще он это говорит, тем смешнее Бет, а вчера она ему ответила: «Мой мужчина достойный, не сомневайся». Она говорила не про доктора Крейна, нет. Он кто угодно — палач, инквизитор, чудовище, но не ЕЁ мужчина.       На языке вертится другое имя, горькое, с привкусом меди, если его произнести вслух, то у окружающих глаза полопаются и из ушей потечёт кровь.       Джокер.       О да, пап, он достойный. Ещё как!       Может, был бы ещё и третий вариант — остаться верной себе и ни к кому не уходить. При условии адекватности мужчин, но именно этого им и не хватало. Обоим. Доктор Крейн — палач. Джокер — психопат. И ни один из них не согласен отпустить Бет, так что стоит выбрать кого-то из них, чтобы второй не смог добраться до неё.       Итак, Джокер. Неуравновешенный, опасный, но именно с ним страх обретал другую форму, более обтекаемую. Бет не верит клоуну, но именно к нему она тянется, потому что он украл её сердце, как бы пафосно ни звучало.       И на другой чаше весов доктор Крейн, он украл её покой, её жизнь, смешал сон и явь — и взболтал. И Бет потерялась, не в силах обрести покой рядом с этим пугающим человеком. Она как Красная Шапочка: бежит, прорывается сквозь чащу, но страх догоняет, почти дышит в затылок.       С Джокером нет уверенности ни в чём, а с доктором Крейном есть только ад.       Или сбежать из города? Из этого проклятого города, ставшего шлюхой в руках мафиози. Город грязи и порока.       Но Бет такая же, ничем не лучше остальных, потому что открывала перед клоуном рот и глотала то, что он ей предлагал. Разрешала долбиться в своё измученное горло, давилась, не в силах подавить рвотный рефлекс. И даже горько-солёные поцелуи после этого не смывали с неё грех, потому что она сама предлагала себя Потрошителю, сама вставала перед ним на колени и расстёгивала ремень на знаменитых фиолетовых брюках.       И знаете что? Ей это нравится.       Потому что после душного секса она обтиралась салфеткой, ложилась обратно в кровать и тянулась к коробке с шоколадными подушечками на полу. Бет шуршала им и закидывала по одной в рот, хрустела, пялясь в экран телика. В один из таких вечеров показывали «Трассу 60», хороший фильм. Даже Джокер лёг рядом и сунул руку в коробку с подушечками.       На следующее утро, когда Бет проснулась в ворохе одеяла и простыни, мистера злодея как не бывало, и она представлена сама себе. Заварить чаю, пожарить яйцо и сидеть у окна, наблюдать за тем, как дождь пытается смыть грим с проклятого города.       Бес-по-лез-но.       Раз нет шансов на нормальную жизнь, то стоит выбрать хоть что-то из имеющихся вариантов. Вот только какой правильный? Неизвестное завтра или пугающее постоянство?       ***       Он догадался, кто такой Джек Напьер, когда нашёл в почтовом ящике карту с Джокером.       Джонатан усмехнулся и повертел её в руках, возле паяца размашистым почерком написано: «Возрадуйся четвергу». Стало быть, клоун нагрянет в этот день. То есть уже сегодня.       Для Джокера не существует границ, нет уверенности даже в том, решит ли он нагрянуть в дом мэра — с частным визитом или ради вечеринки. Но то, что психопат назначил встречу, весьма странно, ведь как знать, чего ожидать от этого ненормального.       Клин клином вышибают. Где бы найти такой клин, подходящий для Джокера? У него ведь наверняка в кармане граната, а палец аккуратно вдет в кольцо, и всё ради того, чтобы окружающие не сомневались: сдохнут все.       Хватит уже о клоуне.       Джонатан вышел из машины, захлопнул за собой дверцу и прошёл мимо охраны к дому Милнов. Беатриче как раз вернулась с занятия и помешивала серебряной ложкой чай, сидя в одиночестве в столовой. Перед ней лежала газета.       — Добрый вечер, Беатриче, — поздоровался Джонатан, а после подозвал официанта и заказал ирландский кофе.       Девушка сдержанно поздоровалась и вернулась к чтению.       — Ну и о чём пишут в «Готэм-таймс»? — сев напротив, спросил Крейн.       — Да ничего нового, сплошные преступники, — поделилась она и неоднозначно хмыкнула.       — В том числе и о Джокере? Может, он себе уже нашёл какую-нибудь женщину? — спокойно спросил он.       — Нет, об этом не пишут, — с сарказмом ответила Бет.       За дверью раздались негромкие шаги, а в кухню вошла Салли. Увидев Джонатана, она замерла, выпрямилась, вздёрнула было нос, но потом всё же покорно прошла к столу и села недалеко от дочери.       Крейн выжидательно посмотрел на женщину, и она потупила глаза, потом повернулась к Бет и, сложив руки перед собой, обратилась к ней:       — Милая… Мы… Я приняла решение, что так как ты взрослая и самостоятельная девушка, — Бет посмотрела на мать и замерла, вслушиваясь в каждое её слово с замиранием, — то пора решить уже вопрос с твоим пребыванием здесь. Наши двери всегда для тебя открыты, но ты…       Салли по-матерински мягко взяла руки дочери в свои и улыбнулась.       — …должна переехать к доктору Крейну. Вам стоит жить самостоятельно. В конце концов ему уже не пятнадцать лет и он не обязан приходить на свидания под строгим присмотром.       Салли усмехнулась, сочтя шутку уместной, но Беатриче, кажется, не оценила. Она привстала было, обвела присутствующих разгорающимся взглядом и осела на стул.       — Я бы всё-таки предпочла жить отдельно ото всех, — твёрдым и дрожащим голосом ответила она. — И почему меня никто не спросил?       — Потому что всё уже решено, — доктор Крейн с вызовом смотрел на возмущённую девушку. — Твоя мама прекрасный человек, Беатриче. Она сделала всё возможно для тебя. Но теперь я буду заботиться о тебе.       — Я никуда не поеду! — запротестовала Беатриче, но Салли посмотрела на неё, как на капризного ребёнка, отказывающегося идти в школу.       Бет закатила глаза, встала и нависла над столом, уперевшись в него руками.       — Салли! — голос Бет тревожный. — Я. Никуда. Не. Поеду.       — Для тебя я мама, а не Салли! — возмутилась женщина и схватила со стола салфетку, принялась её комкать.       В столовую вошёл мэр, нервно поправляя галстук, пытаясь что-нибудь с ним сотворить, хотя с первого взгляда всё и так выглядело идеально. Да и о чём волноваться? Шестёрки в мэрии всё поправят, сделают как надо.       — Папа! Салли заставляет меня переезжать к доктору Крейну! А я не хочу! Пожалуйста, скажи ей…       Мэр наконец отпускает галстук, упирает руки в бока и оглядывает сидящих за столом. Лицо его напряжено.       — Вообще-то… — задумчиво отвечает он, хмурясь. — Я с ней согласен.       Беатриче умоляюще посмотрела на Джонатана, надеясь, что он передумает и не станет принуждать, видя её состояние. Но он вздохнул, качнул головой и невинно моргнул несколько раз, давая понять, что в этом вопросе поставлена точка.       — Похоже, у меня и правда нет выбора, — обречённо пробормотала Бет.       — Молодец, Беатриче. Ты ведь знаешь, я позабочусь о тебе, я же обещал, — спокойно говорит Джонатан.       — Да, — кивает Бет и понурая выходит из столовой.       ***       Впрочем, когда она оказывается у лестницы, всё меняется, и Бет быстро, но достаточно тихо бежит вверх, а потом к своей комнате. У дверей сталкивается с Гвен и, не тратя ни секунды, затаскивает сестру в комнату.       — Что ты делаешь? — на ходу поправляя юбку-карандаш, удивляется сестра.       — Тише! Нас могут услышать!       — Кто?       Гвен высвобождает руку из нервного захвата и потирает запястье.       — Бет, ты выглядишь так, будто от чёрта бежишь, — усмехнулась девушка.       — От дьявола, Гвен, от дьявола.       Они долго молчат и смотрят в разные стороны. Бет собирает мысли воедино, понимает, что может выглядеть сумасшедшей, но времени у них с сестрой нет.       — Гвен, ты должна меня выслушать, — Бет сжимает кулаки. — Я собираюсь сбежать и хочу, чтобы ты тоже ушла из этого дома. Сегодня. Сейчас.        — О чём ты? — не понимает сестра.       — Доктор Крейн — чудовище, он мучает меня, пытает, даже не знаю, как я ещё умудрилась не умереть раньше времени…       — Ты бредишь, — не верит Гвен.       — На следующий день после приёма у судьи ты плохо себя чувствовала. Помнишь? Конечно, помнишь. Ты не перепила, как говорили мама и доктор Крейн. Это он тебя отравил. Может, на вечере… Не знаю, когда, но он что-то подсыпал тебе.       — Нет, Бет, я просто лишнего выпила, вот и…       — Видения. Бред. Странные сны. Тело словно не твоё. Тени и шорохи, голоса. И так страшно, что сердце то останавливается, то готово выпрыгнуть из груди или разорваться.       — Как ты узнала?       — Я столько раз через это проходила, что порой задаюсь вопросом: я уже проснулась или я всё ещё брежу? Доктор Крейн не оставит нас в покое. Когда я сбегу, он перекинется на тебя, а я не могу ему этого позволить.       Стук в дверь. Бет подскакивает к сестре и зажимает ей рот ладонью.       — Кто там?       — Открой, мышонок.       Бет пихает сестру к стенному шкафу и заталкивает её внутрь, шепча, что потом всё объяснит. «Просто слушай», — шепчет ей прежде чем закрыть дверь. И только потом впускает доктора Крейна.       — Пришли поглумиться? — обиженно спрашивает Бет.       — Даже не думал, — спокойно отвечает мужчина.       Она отходит к письменному столу.       — Вы ведь понимаете, что я добьюсь правды? Ваши издевательства не останутся безнаказанными, доктор Крейн.       — О, мышонок, не беспокойся, я позабочусь о том, чтобы никто ничего не узнал. Гвиневра ведь такая беззащитная, как знать, что с ней может произойти, да? Ты согласна? Так что будь умницей, Беатриче. Собери необходимое, на ночь мы здесь не останемся.       Он мягко, почти нежно похлопал её по щеке и взял за подбородок.       — Не забудь попрощаться с мамочкой. Она и правда сделала для тебя больше, чем могла. Я недооценивал эту женщину.       Он чмокнул её в щёку и вышел из комнаты, прикрыв за собой в дверь.       Спустя некоторое время Гвен выбралась из шкафа и застала сестру отрешённой, опустошённой, выжатой.       — Вынуждена признать, — поправляя волосы и одежду, сказала Гвен, — что, кажется, ты права. Но куда же мне идти? И куда после побега пойдёшь ты?       — Я уйду к человеку, который сможет защитить меня от доктора Крейна, — твёрдо сказала Бет. — А тебе… Ты же ведь проходишь практику у Рейчел Доуз? Ничего ей не говори, придумай что-нибудь, не знаю… Наплети про заговоры против отца и попроси дать тебе убежище.       — Да уж, ну и времечко настало, да? — усмехнулась Гвен.       Выждав ещё некоторое время, сестра ушла из комнаты, чтобы взять документы. Они с Бет договорились, что после условленного знака — о, Гвен его не пропустит! — они сбегут из дома.       Бет достала из присланной Джокером коробки ключ, парик и очки, сунула это всё к остальным вещам в рюкзаке и прокралась в дальнюю гостевую комнату. Что ж, отец ведь не раз говорил, что в этом доме пора заменить проводку. Теперь у тебя будет повод для ремонта, папочка.       Несколько незамысловатых движений, и одна из розеток начинает искриться и дымиться. Короткое замыкание как путь к свободе.       И всё бы хорошо, всё бы шло по плану, если бы путь машине, на которой уезжали девушки, не преградил Бэтмен. «Чёрт!» Выругалась Бет, но она не злодейка, а потому остановилась и опустила боковое стекло.       — Беатриче, что происходит? — он кладёт руку на водительское зеркало, поглядывая то на девушку, то на дом.       — Сбегаем из ада, — без пафоса отвечает она и обращается к Гвен: — Пересаживайся на моё место и уезжай. Ты знаешь, куда ехать, обо мне не беспокойся.       Гвен кивает и, когда Бет покидает машину, садится за руль, коротко и неуверенно смотрит на Бэтмена, косится на сестру. Когда мститель в маске делает шаг к машине, Бет останавливает его — дотрагивается до руки.       — Мы в опасности, отпусти её. Пожалуйста. Я объясню!       Он кивает, Бет наклоняется к окну, девушки обнимаются, обещают друг другу держать связь, прощаются, и Гвен уезжает.       — Что случилось?       Бет вытирает выступившие слёзы, кое-как берёт себя в руки и поворачивается к Бэтмену.       — Доктор Крейн… Всё дело в нём, он ужасный человек. Очень плохой. Если коротко, то держал меня в плену, пытал, боже… Какой я ужас пережила! — Бет снова всхлипывает, но находит силы продолжить: — И он угрожал Гвен… Травил её тоже. Я предложила Гвен спрятаться у Рейчел Доуз. Пожалуйста… Помогите Гвен, ей тоже грозит большая опасность. Если Крейн доберётся до неё…       Она не в силах договорить, закрывает лицо руками и плачет. Но когда Бэтмен кладёт ей на плечо руку, вновь находит в себе силы.       — Хорошо, я позабочусь о её безопасности. А ты?       — Я… Я ухожу к человеку, который сможет защитить меня от доктора Крейна.       — Кто он?       Есть ли смысл скрывать правду? И есть ли время сочинять ложь?       — Это Джокер. Я… он… мой мужчина.       Мститель в маске отступает от Бет, в его глазах эмоции сменяют друг друга одна за другой. Гнев. Удивление. Непонимание. Ужас.       — Уже давно… — добавляет Бет.       — Беатриче! — мужчина в маске хватает её за плечи. — Одумайся! Ты не можешь идти к Джокеру!       Бет снимает с плеч его руки и мотает головой.       — Никто не догадывался всё это время, что мы с ним любовники. Как видишь, я цела. И я иду к нему не только за помощью, нет. Это зов сердца.       — Я не могу тебе позволить…       — Я его люблю! — Бет не верит, что эти странные слова сорвались с её губ. — Может быть, и он что-то испытывает ко мне, иначе не помогал бы мне всё это время. Нет смысла меня уговаривать. Лучше спасите Гвен, а я не пропаду!       Он соглашается, кивает. Но в его глазах боль…       — Гвен… — шепчет Бет.       И Бэтмен убегает в сторону, куда уехала машина, скрывается за углом.       Она провожала взглядом сестру и очень надеялась, что темный силуэт, что проследовал за ней, убережёт Гвен от неприятностей. Когда машина пропала из виду, Бет поняла, что нужно уходить и ей. И чем скорее, тем лучше. Пока её не хватились. Пока её силой не приволокли к доктору Крейну! И только она двинулась с места, как услышала со стороны дома выстрелы       Бах! Бах-бах!       Бет вздрагивает, оборачивается на звуки выстрелов со стороны дома мэра. И смех… Этот смех она ни с чем не спутает.       Сердце Бет пропускает удар. Она бежит обратно к дому и видит, как над телами охранников возвышается Джокер с пистолетом в руках.       — Не повезло вам, ребятки, — смеётся он.       — Джей! — не помня себя от радости, Бет бросается к своему клоуну.       — Оу! Детка, — произносит он, глядя на девушку. — Решила прогуляться под луной? Хе-хе.       — Я сбегаю из дома, Джей, — признается Бет. — Сбегаю к тебе. Я всё решила!       — О, ум-ни-ца! — произносит Джокер, проводя пальцами с зажатым оружием по её щеке.       — Салли хотела сплавить меня Крейну, но я не хочу к нему! Я останусь с тобой! Пусть добрый доктор подавится своей добротой!       Джокер заглянул в её горящие ненавистью и злобой глаза и усмехнулся.       — А знаешь... — произнес он. — Я как раз собирался навестить доктора. Заглянем к нему вместе? Объявишь ему о разрыве вашей... хе-хе... помолвки.       Бет кивнула и проследовала за Джокером.       ***       Джонатан сидел в гостиной, рассматривая стену. Пожар. Кто бы мог подумать? Салли первым делом бросилась проверять, где источник дыма и что случилось. Он заподозрил неладное почти сразу же: Джокер обещал нанести визит. Стало быть, это отвлекающий маневр клоуна.       Охрана, выставленная по периметру придомовой территории, тоже занималась пожарным вопросом. Если клоун решит нагрянуть, то сделает этот немедленно.       И это не все неприятности. Срыв поставок! Сырьё не поступало в срок, и горели все планы, срывались контракты. Прошло-то всего ничего, но и этого хватило, чтобы всё пошло наперекосяк.       Зачем Джокеру его бизнес? Зачем ему помогать, а потом всё отнимать? Впрочем, бессмысленно вникать в логику психопата, ведь тот и сам мог не понимать своих действий. Потому что весело! Джокера этот ответ вполне бы устроил.       Джонатан ждал в гостиной, попивая бурбон. Он бы и рад уйти, но сначала нужно решить дела с клоуном, чтобы не потерять драгоценное время из своей жизни. Лишь бы не саму жизнь.       Через тридцать минут в холле послышались возня и негромкие голоса. Джонатан протёр глаза, зачесал волосы назад и положил руки на подлокотники кресла.       Случайности не случайны. Стало быть, у клоуна уже лежал в кармане план. И само собой не стоит полагаться на документы, что он передал Джонатану. Что такое бумажки для психопата? Лишь рычаг управления людьми.       Впрочем, Джонатан тоже не тот человек, с кем может потягаться каждый встречный, а Джокер в его жизни всего лишь ещё одна тень, пусть и опасная.       Джонатан ждал, когда возня за дверями стихнет. Когда всё стихло, дверь в гостиную распахнулась, и появился человек, назвавшийся именем Джек Напьер. Его ли это имя или чьё-то чужое, а то и вовсе выдуманное неугомонной фантазией — неважно. Важнее, что за этими словами, как за веером, стоял Джокер. В сопровождении Беатриче. В одной руке он держал бумажную салфетку, а в другой нож. Вытерев лезвие, клоун отбросил на пол салфетку и, не выпуская ножа, плюхнулся на диван, закинул ноги на стол и огляделся. Язык заскользил по нижней губе.       — Ну-у, Джонни, как жизнь? Как, эхе-хе, бизнес?       Джонатан с вызовом посмотрел на Джокера и спокойно ответил:       — Наверное, тебе лучше знать, как у меня идёт бизнес, ведь ты сунул в него нос.       — Я бы сказал по-другому… Что я залез в него весь, прямо в обуви, — хищно улыбнулся Джокер.       — И наследил там, — без тени усмешки ответил Джонатан.       — Ой, только не надо жаловаться мамочке! — закатил глаза клоун. — Бизнес есть бизнес, Джо-онни.       Крейн не спускал с Джокера глаз.       — Так ты об этом пришёл поговорить? О том, что пытаешься отобрать мои дела?       — Ну-у… И об этом тоже, — клоун подмигнул Крейну и приподнял голову, демонстрируя шрамы. — На самом деле я хотел бы получить весь токсин, который ты состряпал для старины Марони.       — Он не обрадуется, — холодно ответил Джонатан.       — Ну… Ты всегда можешь всё свалить на меня, — Джокер пожал плечами, — и пусть он попробует высказать свои уме-естные претензии мне, эхе-хе, в лицо-о.       Джонатан закинул ногу на ногу.       — Ладно. Что ещё?       Клоун цокнул языком и широко улыбнулся.       — Деловой подход, Джо-онни! Люблю, знаешь ли, деловых парней. Ещё… Тёлка останется у ме-ня.       Бет нахмурилась от такой фамильярности, но Джокер по-хозяйски ухватил ее за талию и притянул к себе. Когда девушка упала на подлокотник, клоун засмеялся, а затем запрокинул голову и посмотрел в потолок, будто что-то выискивая на нём. Глаза его бешено, почти бесконтрольно бегали по нему, а когда Джонатан заговорил, замерли и уставились в одну точку. Только язык периодически касался нижней губы.       — Это не обсуждается, Беатриче моя… — произнес Крейн, переводя взгляд с девушки на Джокера и обратно.       — Невес-ста, — перебил Джокер и хохотнул. — А может… Может, мы у неё спросим? Знаешь, я не сторонник обсуждать такие дела, но в данном случае гото-ов сделать исключение!       Клоун вопросительно поднял брови и посмотрел на Бет. Та облизнула губы, посмотрела на Джокера, а затем перевела взгляд на Крейна.       — Я останусь с Джеем! — твердо произнесла она.       Джокер медленно повернул голову и исподлобья посмотрел на Крейна.       — Полагаю, возраже-ений больше не будет? Нет?       Он указал на Джонатана кончиком лезвия и вздёрнул брови.       — Позволь я кое-что проясню, Джонни-бой. Для меня ваши печати и штампы не стоят ровным счётом ни-че-го. Но это для меня-я! О-о, поверь мне! Марони будет о-очень рад получить бумажки на твой бизнес. И на тебя. Станешь его цепным псом и будешь его у него есть с руки. Ну так ка-ак?       Что ж.       Что ж…       Он проиграл.       Но.       Если Беатриче наскучит клоуну и тот снова её выставит за дверь, Джонатан будет тут как тут.       Чёртов клоун! Скорее бы уже дьявол прибрал его к рукам.       Впервые за долгое время Бет увидела проблески эмоций, что читались в глазах доктора Крейна. Что это? Гнев? Ненависть? Досада? А, впрочем, неважно. Она уходит с Джокером, и Крейн ей не помеха. Больше нет.       Джокер поднялся с места, Бет поднялась вместе с ним. Он всё еще держал свою руку на её талии. И тут распахнулась ещё одна дверь.       — Я говорю тебе! Завтра вызовем мастера и устраним неполадки! — раздался щебечущий голос Салли.       — Если в моем доме случится пожар!.. — грозно возразил ей муж.       И тут чета Милн замерла в дверях. Глаза мэра расширились, а Салли разинула рот от изумления.       — Б-беатриче... — прошептала Салли, глядя на дочь, что стояла рядом с опасным преступником.       — Как ты и хотела, МАМА, я ухожу, — произнесла Бет с внезапно обретённой уверенностью. — Вот только не к доктору Крейну. К другому, — она улыбнулась и подняла глаза на Джокера. — К своему мужчине. И, как ты видишь, ПАПА, этот человек очень известен. Его имя в этом городе звучит чаще, чем моя фамилия. Он достоин меня, а я — его.       Она улыбнулась, наблюдая за тем, как меняются в лице родители. Как вскипает ярость в глазах отца и какой бледностью покрывается лицо Салли.       — Мама, папа, — насмешливо произнес Джокер и отсалютовал чете мэра. — Аривидерчи!       На этом они отвернулись от всех присутствующих и прошли к выходу.       ***       — Оу, как мило с твоей стороны пустить меня сюда пожить! — впрочем, Бет тут же откашлялась и уже сказала без сарказма: — Так ты будешь приходить ко мне?       Джокер щёлкал кнопками на пульте.       — Ага.       Обычно болтливый, а теперь слова из него не вытянешь.       Но раз уж Бет вернулась в логово Джокера, стоило кое-что прояснить, и лучше договориться на берегу. Ну или по крайней мере обозначить точки. Она говорила тихо, без нажима, прислушиваясь к его дыханию.       — Слушай… Я могу добывать для тебя всякие сведения, если понадобится, но… Но я не буду участвовать в твоих планах. Никаких убийств, никакого кровопролития...       — Правда будешь шпионить ради меня? — повернулся к ней клоун и усмехнулся. — А ты шалунья!       Бет сочла это за согласие и улыбнулась в ответ.       — Я буду маскироваться. И останусь учителем, наберу новых учеников среди простых людей, — добавила она и сжала губы.       — Всё ещё полна благоро-одства, — снова усмехнулся Джокер.       — Дело не в деньгах, — Бет подсела ближе к мужчине и уткнулась носом в его плечо.       Он снова повернул к ней голову и с интересом посмотрел на неё.       — Где я это уже слышал, эхехе…       — Так ты не против? — заискивающе наблюдала за ним Бет.       — Валяй, падающий ангел.       — Падший, — поправила Бет.       — О! Нет-нет-нет. Ты пока только ПАДАЮЩИЙ.